И тем не менее, подумала она, корабль Тозбека прибывает завтра утром. Я уеду.
Мне нужно начать жаловаться. Мне нужно убедить Джаснах, что все обстоит намного серьезнее, чем я предвидела; тогда она не удивится, когда я уеду. Мне нужно заплакать, отказаться, чуть ли не потерять сознание. Мне нужно...
— Что такое Уритиру? — Шаллан обнаружила, что вместо этого спрашивает.
К ее удивлению, Джаснах ответила мгновенно:
— Говорят, что Уритиру был центром Серебряных Королевств. В городе стояло десять тронов, по одному для каждого короля. Это был самый величественный, самый потрясающий, самый важный город в мире.
— Неужели? Почему я никогда не слышала о нем?
— Он был покинут еще до того, как Падшие Сияющие обратились против человечества. Большинство ученых считает его мифом. Арденты отказываются говорить о нем, потому что он ассоциируется с Сияющими и, следовательно, с первой большой неудачей воринизма. Большинство того, что мы знаем о городе, происходит из фрагментов утраченных работ, процитированных в работах классиков. И многие из этих классических трудов тоже сохранились в отрывках. На самом деле у нас есть единственная полная работа из ранних времен, "Путь Королей", и то только благодаря усилиям Ванриаль.
Шаллан медленно кивнула.
— Если где-то и существуют руины этого великолепного древнего города, то Натан — неисследованный, безлюдный, огромный — был бы естественным местом для поиска.
— Уритиру не в Натане, — улыбнулась Джаснах. — Но это хорошая догадка, Шаллан. Возвращайся к занятиям.
— Оружие, — сказала Шаллан.
Джаснах подняла бровь.
— Паршенди. Они носят замечательные мечи из прекрасной закаленной стали. Тем не менее они используют барабаны из кожи с грубыми отпечатками рук на боках и живут в хижинах из камня и крэма. Вам не кажется это несовместимым?
— Да. Я бы определенно описала бы это как странность.
— Тогда...
— Уверяю тебя, Шаллан, — сказала Джаснах. — Город не там.
— Но вы интересуетесь Разрушенными Равнинами. Вы говорили о них со светлордом Далинаром через самоперо.
— Да.
— И что такое Несущие Пустоту? — Сейчас, когда Джаснах ответила на один вопрос, возможно, ответит и на другой. — Что они такое на самом деле?
Джаснах какое-то время глядела на нее со странным выражением.
— Никто точно не знает. Большинство ученых считает их — как и Уритиру — мифом, однако теологи считают их темными двойниками Всемогущего, монстрами, живущими в сердцах людей, где когда-то жил Всемогущий.
— Но...
— Возвращайся к учебе, дитя, — сказала Джаснах, раскрывая книгу. — Возможно, в другое время мы еще поговорим об этом.
Все, разговор закончен. Шаллан закусила губу, с трудом удержав себя от резкого замечания, которое могло бы заставить Джаснах заговорить опять.
Принцесса не доверяет мне, подумала она. Возможно, не без причины. Ты уезжаешь, опять сказала она себе. Завтра. Ты уплываешь от всего этого.
И это означает, что у нее остался только один день. Всего один день в великом Паланиуме. Всего один день с книгами, с их силой и знаниями.
— Мне нужна копия биографии вашего отца, написанная Тифандор, — сказала Шаллан, роясь среди книг. — Я постоянно вижу ссылки на нее.
— На одном из нижних этажей, — равнодушно сказала Джаснах. — У меня где-то записан ее индекс.
— Нет необходимости, — сказала Шаллан, вставая. — Я сама поищу ее. Заодно попрактикуюсь.
— Как хочешь, — ответила Джаснах.
Шаллан улыбнулась. Она точно знала, где находится книга, но хотела воспользоваться предлогом поиска, чтобы покинуть Джаснах. Попробовать откопать что-либо о Несущих Пустоту самой.
* * *
Два часа спустя Шаллан сидела за столом, стоящим у стены одной из комнат Паланиума, ее фонарь из сфер освещал стопку наугад выбранных томов, оказавшихся абсолютно бесполезными.
Казалось, все что-то знали о Несущих Пустоту. Люди в деревнях говорили о них как о загадочных созданиях, приходящих по ночам, крадущих у неудачников и наказывающих глупцов. Эти Несущие Пустоту казались скорее озорниками, чем настоящим злом. Но был и странный рассказ о Несущем Пустоту, который прикинулся сбившимся с пути торговцем и, будучи сердечно принят фермером, убил всю семью, выпил их кровь, а потом углем нарисовал на стенах бессмысленные символы.
Горожане, однако, считали Несущих Пустоту духами, крадущимися в ночи, вроде спренов зла, которые овладевали сердцами людей и заставляли их совершать ужасные преступления. Если добрый человек внезапно начинал орать как сумасшедший, говорили, что это дело рук Несущих Пустоту.
Ученые открыто издевались над всем этим. Однако и настоящие исторические отчеты — которые она смогла быстро найти — противоречили друг другу. Были ли Несущие Пустоту обитателями Бездны? Если так, не означает ли это, что Бездна пуста, ведь Несущие Пустоту завоевали Залы Спокойствия и изгнали человечество в Рошар?
А на что я надеялась? Ох, как трудно будет натолкнуться на надежный источник, подумала Шаллан, откидываясь на спинку стула. Джаснах добывала информацию месяцы, быть может, годы. Что я могу найти за несколько часов?
Так что она добилась только одного — запуталась еще больше. Какие бродячие ветры подтолкнули Джаснах исследовать этот предмет? Бессмыслица, полная бессмыслица. Изучать Несущих Пустоту — все равно что пытаться при жизни увидеть спрены смерти. В чем же дело?
Она покачала головой и закрыла книги. Арденты сами расставят их по нужным полкам. Ей нужно найти том Тифандор и вернуться в альков. Она встала и пошла к выходу из комнаты, держа фонарь свободной рукой. Она не стала звать паршмена — нести только одну книгу не составляло труда. Дойдя до двери, она заметила еще один огонек, приближающийся со стороны балкона. И не успела она выйти, как в проеме возникла фигура, кто-то вошел в дверь, в высоко поднятой руке горел гранатовый фонарь.
— Кабзал? — спросила Шаллан с удивлением, разглядев знакомое лицо, ставшее фиолетовым в свете фонаря.
— Шаллан? — спросил он, глядя на указатель, выгравированный над входом. — Что ты делаешь здесь? Джаснах сказала, что послала тебя за томиком Тифандор.
— Я... я заблудилась.
Он поднял бровь.
— Неудачная ложь? — спросила она.
— Ужасно, — ответил он. — Ты выше на два этажа и тысячу номеров индекса. Я не смог найти тебя внизу. Тогда я спросил у лифтеров, куда они подняли тебя. И вот я здесь.
— Учеба у Джаснах очень утомительна, — сказала Шаллан. — Иногда я забираюсь в тихий уголок, где можно расслабиться и успокоиться.
Кабзал задумчиво кивнул.
— Теперь лучше? — спросила она.
— Все еще верится с трудом. Ты, безусловно, можешь передохнуть, но два часа? Кроме того, насколько я помню, ты говорила, что учиться у Джаснах вовсе не так ужасно.
— Она не ограничивает мою свободу, — сказала Шаллан. — Она считает себя гораздо более требовательной, чем является. Или... да, она требовательна. Но я порой пропускаю ее наставления мимо ушей.
— Допустим, — смягчился он. — Но что ты делаешь здесь?
Шаллан закусила губу, заставив его рассмеяться.
— Что? — спросила она, краснея.
— Ты выглядишь чересчур невинной, когда так делаешь.
— Я невинна.
— Хотя соврала мне дважды подряд.
— Невинные выдумщики — противоположность изощренных лжецов. — Она состроила гримасу. — Кроме того, у них всегда в запасе более убедительная ложь. Идем. Прогуляйся со мной, пока я ищу Тифандор. Если мы поторопимся, мне даже не придется врать Джаснах.
— Достаточно честно, — согласился он.
Они вместе пошли по периметру Паланиума. Гигантская полость в форме пирамиды, вершина которой находилась внизу, а основание терялось на большой высоте. Четыре наклонные стены вздымались ввысь. Самые верхние уровни блестели огнями и были легко различимы; крошечные огоньки раскачивались в руках ардентов или ученых, которые, как и Шаллан с Кабзалом, двигались вдоль перил.
— Пятьдесят семь уровней! — воскликнула Шаллан. — Не могу себе представить, сколько нужно было всего сделать, чтобы создать такое чудо!
— Мы не создавали его, — сказал Кабзал. — Он уже был, когда мы пришли. Пирамида по меньшей мере. Жители Харбранта только вырезали комнаты для книг.
— Это создано природой?
— Как и города Холинара. Или ты забыла мою лекцию?
— Нет. Но почему ты не упомянул это место среди своих примеров?
— Мы еще не подобрали правильного песчаного узора, — признался он. — Но мы уверены, что это место сотворил Всемогущий, как и города.
— А что с Певцами Зари? — спросила Шаллан.
— А они тут причем?
— Быть может, они сотворили Паланиум?
Кабзал хихикнул, они как раз добрались до лифта.
— Певцы Зари на такое не способны. Они были целителями, добрыми спренами, посланными Всемогущим, чтобы излечить человечество, вынужденное уйти из Залов Спокойствия.
— Что-то противоположное Несущим Пустоту?
— Ну, полагаю, можно сказать и так.
— Два уровня вниз, — сказала она паршменам-лифтерам. Они начали опускать платформу, заскрипели блоки, дерево под их ногами задрожало.
— Если ты думаешь отвлечь меня этим разговором, — заметил Кабзал, сложив руки на груди и опершись спиной о перила, — у тебя ничего не получится. Добрый час я просидел с твоей учительницей, которая меня на дух не переносит. И, я должен тебе сказать, это были не самые приятные моменты моей жизни. Думаю, она поняла, что я все еще пытаюсь обратить ее.
— Конечно поняла. Это же Джаснах. Она знает почти все.
— За исключением того, что исследует сейчас.
— Носители Пустоты, — сказала Шаллан. — Сейчас она изучает их.
Он задумался. Спустя несколько мгновений лифт остановился на нужном этаже.
— Носители Пустоты? — спросил он изменившимся голосом.
Она ожидала насмешек или удивления.
Нет, подумала она. Он же ардент. Он верит в них.
— Что они такое? — спросила она, выходя из лифта. Казалось, что совсем рядом огромная пещера сходилась в точку, отмеченную большим заряженным бриллиантом.
— Мы не любим говорить об этом, — сказал Кабзал, присоединяясь к ней.
— Почему? Вы же арденты. Это часть вашей религии.
— Не пользующаяся любовью часть. Люди предпочитают слушать о Десяти Божественных Атрибутах или Десяти Человеческих Слабостях. Мы тоже любим рассказывать о них, а не о далеком прошлом.
— Потому что... — подтолкнула она его.
— Потому что, — вздохнул он, — это история нашего падения. Шаллан, девотарии — в сущности — классический воринизм. То есть Теократия и измена Падших Сияющих — наш позор.
Он поднял темно-синий фонарь повыше. Шаллан пошла рядом с ним, заинтересованная, дав ему говорить.
— Мы верим, что Несущие Пустоту существовали на самом деле, Шаллан. Бич и чума человечества. Они приходили сотни раз. Сначала выгнали нас из Залов Спокойствия, потом пытались полностью уничтожить, здесь, на Рошаре. Они не спрены, прячущиеся под камнями, и они не крадут свежевыстиранное белье у нерадивых женщин. Они создания, обладающие ужасной разрушительной силой, выкованные в Бездне, созданные из ненависти.
— Кем? — спросила Шаллан.
— Что?
— Кем созданные? Я хочу сказать, что Всемогущий не мог "создать кого-нибудь из ненависти". Так кто же создал их?
— Все имеет свою противоположность, Шаллан. Всемогущий — сила добра. Чтобы уравновесить его доброту, космер создал Несущих Пустоту.
— То есть чем больше добра делает Всемогущий, тем больше зла он создает, как побочный продукт?
— Я вижу, Джаснах продолжает учить тебя философии.
— Это не философия, — возразила Шаллан. — Простая логика.
Он вздохнул.
— Не думаю, что ты хочешь углубляться в теологические бездны. Достаточно сказать, что чистая доброта Всемогущего сотворила Несущих Пустоту, но люди могут выбрать делать добро без зла, потому что, как смертные, имеют двойственную природу. Добра в космере может стать больше, и оно может перевесить зло, но единственный способ для этого — дела людей.
— Замечательно, — сказала она. — Но я не принимаю объяснение Несущих Пустоту.
— Я думал, что ты верующая.
— Я верю во Всемогущего. Но это не означает, что я принимаю на веру любое объяснение, Кабзал. Религия религией, но все должно иметь смысл.
— Разве ты однажды не сказала, что не понимаешь сама себя?
— Ну... да.
— И ты ожидаешь, что в состоянии понять тонкую работу Всемогущего?
Она поджала губы.
— Хорошо, допустим. Но я все еще хочу узнать о Несущих Пустоту побольше.
Он пожал плечами. Она привела его в архив, наполненный книжными полками.
— Я рассказал тебе основы, Шаллан. Несущие Пустоту — воплощенное зло. Мы сражались с ними девяносто девять раз, ведомые Герольдами и десятью орденами избранных рыцарей, которых мы сейчас называем Сияющими Рыцарями. В конце концов настал Ахаритиам, Последнее Опустошение.
Несущие Пустоту были изгнаны обратно в Залы Спокойствия, Герольды последовали за ними, чтобы изгнать их с небес, и Эпоха Герольдов закончилась. Настала Эра Одиночества. Современная эра.
— Но почему все, что мы знаем об этих событиях, так отрывочно?
— Прошли тысячи и тысячи лет, Шаллан, — сказал Кабзал. — Люди умели ковать сталь и тогда, когда письменная история еще не началась. Нам дали Клинки Осколков, иначе нам пришлось бы сражаться с Несущими Пустоту дубинками.
— И, тем не менее, у нас были Серебряные Королевства и Сияющие Рыцари.
— Сформированные и ведомые Герольдами.
Шаллан задумалась, отсчитывая нужную полку. Она остановилась у нужной, передала фонарь Кабзалу, вошла в проход и сняла биографию с полки. Кабзал шел следом, держа фонари.
— Должно быть что-то больше, — сказала Шаллан. — Иначе Джаснах не стала бы рыть так усердно.
— Я могу сказать тебе, почему она так делает.
Шаллан посмотрела на него.
— Неужели ты не видишь? — сказал он. — Она пытается доказать, что Несущих Пустоту не было. Что они не более чем выдумка Сияющих. — Он шагнул вперед и повернулся к ней лицом. Свет фонарей, отражавшийся от рядов книг по обеим сторонам, выбелил его лицо. — Она хочет доказать, раз и навсегда, что все девотарии — и воринизм — гигантский обман. Вот о чем идет речь.
— Может быть, — задумчиво сказала Шаллан. Довольно подходяще. Может ли быть лучшая цель у откровенной еретички? Разрушить глупые верования и опровергнуть религию. Это бы объяснило, почему Джаснах изучает что-то настолько неуместное, как Несущие Пустоту. Найдя прямое свидетельство в исторических записях, Джаснах могла бы доказать свою правоту.
— Разве мы мало наказаны? — сказал Кабзал со злостью в глазах. — Арденты ничем не угрожают ей. Сейчас мы вообще не угрожаем никому. Мы не можем иметь собственность... Проклятие, мы владеем только самими собой. Мы исполняем малейшие капризы лорд-мэров и генералов, мы боимся сказать им правду об их грехах, боясь возмездия. Мы белоспинники без клыков и когтей, мы должны сидеть у ног наших хозяев и петь им хвалы. Вот это реальность. Это все реальность, они не обращают на нас внимания и...
Внезапно он остановился, поглядел на нее, сжав губы и стиснув зубы. Она никогда не видела такой страсти, такого гнева от веселого ардента. Она даже не подозревала, что он способен на такое.