Сейчас же происходили ежемесячные гонки, в которых на этот раз участвовали пони, превращённые в улиток. Победителя аватар хаоса обещал вернуть в нормальное состояние, ну а остальных ожидала самая разная участь: путём вытягивания бумажек из шляпы, на которых написаны варианты наказания, правитель Эквестрии развлекал себя и толпу... Особый интерес это вызывало из-за того, что среди вариантов могли найтись как "Превращение в золотую рыбку", "Смена расы-пола", так и "Чашка какао" или "Гора золота".
— Как же ску-у-учно, — протянул драконикус (сам себе присвоивший название расы), закладывая правую переднюю лапу за голову, а левой почёсывая шею. — Пони слишком быстро ко всему привыкают — даже к непостоянству. Нужно придумать что-то новенькое: устроить дождь из горячего шоколада или снегопад из мороженного? Что-то такое уже было... Может на драконов войной пойти?
— Остановись, Бром! — пронёсся над землёй звонкий кобылий голос.
— Да я в общем-то никуда и не иду, — хмыкнул Дискорд, но тут же нахмурился и стал искать взглядом того, кто посмел назвать его старым именем. — Селестия, Луна? Вас сюда не звали. Ну да ладно: чувствуйте себя как дома, но не забывайте, что вы в гостях!
На последних словах аватар хаоса оскалился и развёл в стороны передние лапы, изображая радушного и гостеприимного хозяина. Его глаза, покрасневшие от сдерживаемой злости, вперились в двух крылато-рогатых кобыл, появившихся на возвышении чуть в стороне от замка.
— Прекрати это, Бром, — ровным голосом попросила-приказала белая аликорница в золотой короне, передние ноги которой украшали золотые браслеты.
— Что именно ты имеешь ввиду, Тия? — удивлённо вскинул брови драконикус, а затем покосился на улиток и вздохнул. — Ты права: это соревнование тянется уже слишком долго. Того и гляди, зрители заснут на своих местах.
Щелчок пальцами львиной лапы и улитки подлетели вверх, а затем у них выросли длинные лапки, словно у огромных водомерок. Сунув указательные пальцы передних лап в рот, Дискорд свистнул, заставив всех пони прижать ушки к головам и присесть, а бегунов — сорваться с мест на огромной скорости.
— Вот так-то лучше, — самодовольно усмехнулся аватар хаоса.
— Это не смешно, Бром, — хмуро заявила Луна, выступая чуть вперёд.
— Не смешно? Не смешно?! — драконикус вскочил с трона, вставая на задние лапы и сверкая бешеным взглядом. — А знаешь, что ещё не смешно? Называть меня этим глупым именем! Я трижды вас простил за это — глупые кобылы, но вновь и вновь терпеть насмешки не хватает силы! Великодушно с вами я по дружески болтаю, но тонок лёд терпения — я вас предупреждаю.
— Разве ты не видишь, во что превратился? — спросила Селестия. — Разве ты не видишь, в кого превращаешь пони? Ты ведь не такой, Бром...
— Я — Дискорд!!! — взревел драконикус и, отзываясь на его эмоции, в небе начали сгущаться грозовые тучи, из которых стали бить разряды молний, а вместо грома зазвучала пока что тихая, ритмичная и злая музыка. — Сколько раз вам повторять?!
— Бегите и спрячьтесь, — посмотрев на растерянных, испуганных, но ощущающих надежду пони, велела тёмно-синяя аликорница, красующаяся серебряными браслетами и короной.
Просить себя дважды жеребцы и кобылы не заставили, бросившись кто куда. Процессом спешной эвакуации стали командовать превращённые в земных пони Лауриэль и Скрин Шилд, успевшие покинуть своё место рядом с троном Дискорда... на что тот и ухом не повёл, вместо этого гневно взирая на двух принцесс.
— Вы смеете приказывать МОИМ подданным... не прощу, — процедил аватар хаоса.
— Они для тебя не подданные, а рабы, — холодно ответила Селестия. — И мы их освободим... Дискорд.
— Ха... Хахахаха! — запрокинув голову, драконикус огласил пространство громогласным хохотом, от которого задрожали стены замка. — Наконец-то ты запомнила, глупая кобыла. Хотите меня остановить?
Спасите! Помогите! От смеха умираю.
Вы мне не конкуренты, я это точно знаю!
Но раз развлечь меня хотите — я не возражаю,
Но поддаваться в этот раз совсем не собираюсь.
Щелчок пальцами грифоньей лапы и... украшения аликорниц сверкнули, а магия хаоса стекла с их носительниц словно капли летнего дождя, не причинив никакого вреда. Это настолько удивило Дискорда, что он выпучил глаза и приоткрыл рот.
— Что-то не получается? — наклонила голову в бок и изогнула брови в вопросе Селестия.
— В жизни так случается, — пожала крыльями и слегка улыбнулась Луна.
— Ха... Хахаха-ха! — внезапно сменил растерянность на бурный восторг аватар хаоса. — Чую магию... Старсвирла.
Хах, Старсвирл, ну как же ты коварен!
Ах, Старсвирл, но твой конец печален.
До тебя я тоже доберусь,
Клянусь!..
— Мы этого не допустим, — заявила белая аликорница, выпуская волну магии.
— Твоё ЧСВ немного опустим, — вторила её сестра, вспыхивая серебряной аурой.
— Готова, Лу? — спросила старшая кобыла.
— Готова, Тия, — отозвалась младшая пони.
— Элементы Гармонии, дайте нам силу! — воскликнули они вместе, распахивая крылья и взмывая в воздух.
Две яркие вспышки озарили землю, на которую падала чёрная тень от грозовой тучи, уже почти затянувшей небосвод, а когда сияние немного померкло, взглядам наблюдателей, которые выглядывали из-за углов замка, предстали принцессы, закованные в серебряные и золотые латы, плотно прилегающие к телам своих хозяек, очерчивая каждый изгиб их тел и мелкой чешуёй укрывая крылья. Лишь мордочки и рога оставались открытыми, да и то пластины шлемов защищали щёки, пусть и оставляли широкую прорезь для глаз.
— Вы бы ещё сказали "Мы несём возмездие, во имя...", — драконикус прервался, качнул головой и усмехнулся. — Нет, костюмы не подходящие. Гхм... Раз уж на вас не действуют прямые воздействия, придётся воспользоваться дедовским методом. Во имя всего эгоистичного, против альтруистичного!
Новый щелчок пальцами заставил землю вздрогнуть, а затем из рва начали расти побеги терновника столь огромного размера, что взрослые пони могли стоять на отдельных ветках словно на мосту. Сам аватар хаоса окутался красной дымкой, сгустившейся в шлем, оставляющий открытой только нижнюю половину морды, кирасу, массивные перчатки и тёмно-фиолетовый плащ с алой подкладкой и высоким воротником. В качестве оружия он создал себе булаву и кнут с грузилом на конце. На фоне этого, огромные мухоловки вымахали ещё больше и обзавелись острыми клыками, которыми теперь щёлкали с явной угрозой...
Пусть хищно сверкает меча кровосток,
Я вам преподам ваш последний урок!
— Нужно подобраться поближе, — закусила нижнюю губу Селестия.
— Нужно было сразу подобраться поближе и ударить, — хмуро отозвалась Луна, мерно взмахивая крыльями и оценивая количество терновых побегов, которые уже окружили замок и теперь расползались по округе, отделяя от себя плоды, которые превращались в карикатурные подобия волков из дерева.
— Мы должны воплощать собой стойкость, благородство и милосердие, — попыталась возмутиться старшая сестра.
— Слабоумие и отвага, — скривилась тёмно-синяя аликорница, но тут же тряхнула гривой и заявила: — Следующий план придумываю я.
Из зарослей вылезли огромные насекомые, похожие на пони в хитиновых панцирях. Оскалив клыки они взмыли в небо и тучей понеслись на двух кобыл, а за ними последовали мантикоры, грузно и тяжело взмахивающие перепончатыми крыльями. Сам кустарник выстрелил шипами, со свистом рассекающими воздух, которые были остановлены золотой защитной плёнкой.
Луна взмахнула крыльями чуть резче и дождь из полупрозрачных острых перьев встретил насекомых, выкашивая их ряды десятками. Белая аликорница склонила голову, создавая на кончике рога огненную сферу, которую запустила в самое большое скопление монстров, где та и взорвалась шаром жидкого пламени, протуберанцы коего захватили ещё больше жертв.
— Вперёд! — скомандовала старшая из принцесс, срываясь в атаку в ореоле из золотого сияния, напоминая падающую комету.
— Я за тобой! — поддержала порыв старшей пони младшая аликорница, окутанная серебряным сиянием.
Ударами крыльев и ног, по спирали спускаясь к той части кустарника, где находился их враг, они разбрасывали бросающихся наперерез противников, без жалости и сожаления круша хитиновые панцири, хребты и черепа. Магические лучи, вырывающиеся из их рогов создавали целые просеки, которые тут же заполнялись всё новыми и новыми монстрами. В какой-то момент показалось, что их безрассудная попытка достигнет успеха, но... облако маленьких существ, сжирающих всё на своём пути образовалось перед аватаром хаоса, что заставило пони замедлиться.
Ошибкой принцесс незамедлительно воспользовались насекомые, окружившие их непрерывно шевелящейся сферой, откуда то и дело вырывались золотые и серебряные лучи. Снова и снова Селестия с Луной пытались вырваться, но их попытки становились всё реже и слабее, пока наконец не оборвались окончательно.
— Какая жалость, — развеяв своё оружие и доспехи, драконикус сложил грифонью и львиную лапы на груди. — Столько было слов и сотрясаний воздуха, а на деле — пшик.
Внезапно что-то заставило Дискорда обернуться и он увидел, как Селестия и Луна, совершенно целые и невредимые (при этом не облачённые ни в какие доспехи), стоя на замковой стене поднялись на задние ноги, а их украшения вспыхнули ослепительным светом разного спектра. Поблизости не было монстров, которые могли бы им помешать, да и сам аватар хаоса на долю секунды растерялся, чего оказалось достаточно, чтобы мощный поток магии вырвался из артефактов, тут же врезаясь в тело драконикуса, а затем широкой волной расходясь от него в стороны, разбрасывая и сжигая монстров, заставляя терновый кустарник и мухоловок засохнуть, разрушая магию, которая изменяла пони.
— Думаете, что победили? — дёрнувшись в коконе магии раз, Дискорд расслабился и оскалил зубы. — Хаос есть в душе каждого из нас, и когда он пустит свои корни, создавая разлад между вами, мои оковы треснут. Когда же вражда между тремя народами возобновится, я освобожусь и тогда... ничто в мире меня не остановит!
Очередная яркая вспышка ударила по глазам, столб силы врезался в грозовую тучу и разметал её на кусочки, вновь открывая солнечному свету путь к земле, а магическая волна пронеслась по землям, несущим на себе следы хаоса, изничтожая его. В единое мгновение буйство стихий успокоилось и установилась оглушительная тишина.
— Мы победили? — недоверчиво спросила тёмно-синяя аликорница, ощущая как сердце бешенно стучит в груди, будто бы желая вырваться на свободу.
— Победили... — сама не до конца веря в то, что годы подготовки и само сражение с Дискордом закончились, глядя на каменную статую, в гордой и угрожающей позе застывшую на засохшей ветви гигантского тернового куста, отозвалась белая аликорница.
— Ей! — через силу воскликнула принцесса ночи, кьютимарка которой в добавок к звёздам, обзавелась ещё и изображением ночного светила, бросаясь на шею вздрогнувшей сестры.
Промедлив секунду, Селестия обняла младшую сестру передними ногами и крыльями, мордочкой уткнувшись в эфемерную гриву, в которой даже при свете дня мерцали огоньки звёзд.
Из замка стали выходить пони, недоверчиво осматривающиеся по сторонам. Однако же, увидев своих принцесс, они начинали радостно кричать, размахивать передними ногами, иными способами передавать свою радость, которая словно лесной пожар в засушливую погоду распространялась среди жеребцов и кобыл.
— Пойдём к ним? — спросила белая аликорница.
— Нам нужно вернуться к Старсвирлу, — заметила тёмно-синяя кобыла.
— Будет не хорошо, если мы сбежим сразу после победы, — возразила старшая из сестёр, после чего отстранилась от собеседницы и пообещала: — Мы быстро отдадим несколько распоряжений, успокоим пони и тогда полетим к папе.
— Х... Хорошо, — смущённо улыбнувшись, младшая крылато-рогатая пони всё же согласилась и первой спрыгнула со стены во внутренний двор. — Догоняй!
— Эй! — возмущённо воскликнула Селестия, прыгая следом. — Так не честно!..
...
"Они справились", — тепло улыбнувшись и закрыв глаза, Блюблад развеял заклинание дальновидения, позволяя магии рассеяться в пространстве.
Он стоял на холме, довольно далеко от замка Единства Народов, как всегда одетый в плащ и шляпу с бубенчиками (к облегчению жеребца, хотя бы сегодня к уже имеющимся украшениям не требовалось добавлять новые). Душу переполняли гордость и грусть, радость и печаль, любовь и чувство вины...
"Нужно уходить сейчас. Они справятся с этим, а я... Старость снова меня нагоняет, а путь в будущее так и не найден. Да и хочу ли я возвращаться туда? Нужен ли я там... такой как сейчас?", — покачав головой, отметая сомнения, принц посмотрел на землю перед своими передними ногами.
Маленькое уродливое существо, похожее на понивидное насекомое, с обгорелым хитином, сломанными лапками и кривым рогом, также сломанным наполовину. Милосердием было бы добить это порождение магии хаоса, в котором не осталось сил даже для того, чтобы просто пищать, а во взгляде единственного глаза плескались боль, голод и непонимание.
"Убить или не убивать? Помочь или не помогать? Для Блюблада не стояло бы даже вопроса... для Старсвирла, жившего в куда более жестокие времена — тоже. Буду ли я хорошим пони, если откажу в помощи нуждающемуся? А что для меня означает — быть пони?", — плащ слетел со спины на землю, затем магия аккуратно подхватила маленькое тельце и уложила его на тончайшую ткань, после чего осторожно завернула словно в кокон, вызвав тихий жалобный писк у существа, созданного аватаром хаоса в качестве одноразового инструмента.
— Всё будет хорошо, малыш, — тепло улыбнулся насекомышу седой единорог. — Я о тебе позабочусь.
Подняв свёрток телекинезом и держа его перед собой, Старсвирл ещё раз посмотрел в сторону, где вдали находился замок.
— Будьте счастливы, мои маленькие принцессы... и простите старика, — смахнув одинокую слезу, скатившуюся по щеке, жеребец применил заклинание телепортации.
* * *
Стоим перед зеркалом в кабинете Роуга и выслушиваем инструктаж. Кто "мы"? Первый — я, ну а второй — инструктор по владению оружием, занимавшийся с первоклассниками (от в общем-то доброго грифона тянет такой злобой, что жутко становится спрашивать, что же побудило его согласиться на вылазку из Часовой Башни).
"Меньше лезешь не в своё дело — дольше живёшь", — мелькнула в голове предательская мысль, тут же спрятавшись за ворохом иных размышлений.
— Запомни главное, Жак: зелья мощные, так что необходимо постоянно следить за эмоциями, ну и у них есть один побочный эффект... — архимаг усмехнулся, сверкнув золотом глаз. — Советую нигде не задерживаться слишком надолго, чтобы он не начал проявляться в самый неподходящий момент.
— Что-то опасное? — внимательно смотрю на чёрного грифона, тяжело опирающегося на посох со сферой в навершии (в отличие от меня, он даже сознание не терял, чтобы хоть немного отдохнуть).
— Ничего особенного, но не удивляйся тому, если у тебя начнёт возрастать возбудимость, — хмыкнул Роуг. — Ну а теперь — ступайте. Каждая минута времени — это чьи-то жизни.
