Пелинал изгнал колдовские армии из Нибена, объявив восточные земли принадлежащими мятежникам Паравании. Армиям людей нужны были оплоты в их продвижении вперёд, и Кин была вынуждена пролить свой дождь, дабы смыть кровь с деревень и фортов, над которыми больше не реяли айлейдские стяги ... [И] выломал он двери, освободив пленников Ватаки, а над армиями летела Королева Рабов верхом на Морихаусе, и тогда впервые назвали её люди Ал-Эш...
...Он вошёл во врата ... чтобы отбить руки Тысячи-Сильных Седора (племени ныне неизвестного, но знаменитого в те дни), что были украдены айлейдами среди ночи... две тысячи рук привёз он в повозке, сделанной из костей демонов, колёса которой издавали звук, похожий на плач женщин... [Текст утрачен] ... [И после] первого Погрома, объединившего северные владения людей-из-'крит, стоял он на мосту Хельдона, и белые волосы его были буры от крови эльфов. Таким увидели его норды, созванные сокольничими Перриф, и сказали — Шор вернулся. Но он плюнул им под ноги за то, что всуе употребляют такое имя. Как бы то ни было, повёл он их в сердце запада, держателя морских путей, дабы оттеснить айлейдов к центру, к Башне Белого Золота. Так, медленно сужался круг, охватывающий колдунов, что не могли понять ни источника внезапного освобождения людей, ни ярости идеи свободы. Его булава сокрушила громонахов, которых Умарил послал остановить мятежников на пути их назад с юга и востока. Он же отнес Морихауса-Дыхание-Кин к Зуатасу Остроумному (недийцу с именем кепту) для лечения, ибо бык попал под град птичьих клювов. И конечно, когда на Совете Скифов все воины Паравании и все норды затряслись в страхе при мысли о захвате Белого Золота, да так сильно, что сама Ал-Эш рекомендовала отложить штурм, Пелинал пришёл в ярость. Он сказал все, что думает об Умариле, о трусах, собравшихся вокруг него, и ушёл брать Башню один, ибо Пелинал часто действовал безрассудно...'— 'Песнь о Пелинале. Том 4. О его делах'.
Интерлюдия 1.
Фредас, 15-ый день месяца Огня (Огня очага), 434-ый 3-ей Эры (1-ый год 4-ой Эры, по новому летоисчислению).
Западный Вельд, Приорат Девяти, покои Лорда-крестоносца.
— Хм, вот, значит, как..., реликвии восьми действительно вещи из иных миров или эпох..., забавно, но местные в чем то правы, называя своего героя сыном звезд, а его доспех— звездным....— бормотал Снэбьерн, раскладывая по комнате детали доспеха.— Жаль, что броня космодесанта почти израсходовала свой запас, видимо, от того он и предпочитал решать все короткими поединками.— добавил он, вертя в руках особые кристаллы-накопители, не подлежащие зарядке обычными методами (личной магией или душами пойманных тварей).— Фух, мдаа..., если же этот мир тот, о ком мне подумалось, то..., хех, не повезло же нашим потомкам, правда, я так их не завел..., насколько я знаю...— пробормотал он, вставляя последний кристалл в ячейку, взамен разрядившегося и треснувшего.
— Апчхи!— чихнуло сразу несколько женщин четырех провинций, вешающих детские вещи.
— Хм, как бы то ни было, надеюсь, заряда на один бой должно хватить, мда...— продолжил лорд— крестоносец говорить сам с собой.
— Лорд-крестоносец, сэр, все готово к дороге!— в комнату вбежал молодой воин в кольчуге, укрытой плащом с гербом ордена в виде алого ромба (амулета королей), выполненного в недавно вошедшей в моду форме— длинного отреза ткани с отверстием для головы посередине и подтягивающуюся к телу поясным ремнем.
— Пф, лорды, серы, римские названия и имена, крестоносцы и гербовые накидки..., сколько же тут заимствованно из...— проворчал норд, поднимаясь.— Хорошо, прекрасная работа, сэр Стрениус, оставляю под вашу защиту эти реликвии и мои остальные вещи, надеюсь на вас!— сказал он вслух парню, от чего тот покраснел.
— Будет исполнено, не сомневайтесь, я жизнь и душу положу на охрану святынь и личного имущества Лорда!— выкрикнул польщенный честью парень и стукнул себя правым кулаком по груди.
— Надеюсь, до этого не дойдет..., ладно, мне надо спешить, в столицу, там у меня встреча с... боевым товарищем, возможно, она подскажет, где искать логово нашего врага.— ответил Снэбьерн и вышел из комнаты. Он уже, с товарищами, собирался сесть на коня, как путь к конюшне ему преградил Тедред.
— Лорд— крестоносец, Пророк прибыл, он ждет тебя в часовне, и он велел мне подождать тебя тут, кажется, он знал, что ты придешь, и вот ты здесь!— сбивчиво, сказал Тедред, сияя как начищенный септим.— Иди, он велел упросить тебя поговорить с ним!
— Пророк? Это такой старик в рваной и грязной мантии, больше похожий на тряпку?— уточнил Снэбьерн, подергав себя за бороду.
— Да, да, тот самый, тот, что нас всех направил на поиски реликвий!— ответил нетерпеливо Тедред.
— Но, что он тут делает?— спросил норд, нахмурившись.
— Как что?— удивился редгард.— Он читает паладинам проповедь в крепостном храме!— ответил он так, будто это само собой подразумевалось.
— Пф, и кто же его впустил то суда, как он вообще..., а, ладно, проще пойти и поговорить с этим...— проворчал норд и пошел в сторону храма Девяти. В небольшом зале собралась большая часть воинов и прислуги ордена, и с жадностью внимала тому самому Пророку! Увидев героя, Пророк прекратил свою речь и обратился к норду, протянув правую руку.
— А вот и наш герой— спаситель!— провыл он под сводами храма, стоя на специальном каменном возвышении.— Ты выходишь из мрака безвестности, становясь частью легенды, все достижения твоего прошлого меркнут по сравнению с тем, что предстоит тебе сейчас!— провел рукой он по воздуху, словно рисуя радужное будущее.— Ты есть воплощение Пелинала Вайстрейка— бича Умарила Неоперенного!— обратился безумец к Снэбьерну.— Пришло время тебе выполнить свое предназначение!
— Чего, ты о чем, кхем, уважаемый?— спросил норд, подходя к Пророку.— Какое предназначение?
— Умарил Неоперенный скрывается в храме Гарлас Малатар! Тебе следует отправиться туда и уничтожить его!— провыл Пророк, раскачиваясь в такт словам.
— Уже, значит, по-твоему, так все просто, подготовка завершена?— спросил норд, насмешливо.— Три десятка новоиспеченных паладинов, одни старые доспехи против сотен тварей, ростом с два этажа?
— Нееет, если бы сейчас вы встретились с Умарилом лицом к лицу, то тебя бы ждала судьба Пелинала, но времена меняются, и сама сущность божественности меняется! Где когда-то было Восемь, встал рядом еще Один и стали они... Девятью!— вдохновенно ответил Пророк, сверкая глазами в полумраке храма.
— Вы имеете ввиду Талоса?— спросила Мазога.
— Да! С канонизацией Тайбера Септима лик Божеств преобразился! Взошел Талос и Восемь стали Девятью!— ответил он.— И так, хотя ты носишь броню богов..., кстати где же она...— вдруг осекся он и упер взгляд в пол, постояв так немного, он вновь поднял взгляд безумно подвижных глаз.-... она не завершена, реликвия старых путей и старых богов! Она не ответ!— заломил он руки, издав печальный, горестный стон.
— Тогда, как уничтожить Умарила?— спросил Снэбьерн, теряя терпение.
— Как верному Стражу этого мира и воину, подобному которому не видели тысячелетия, Талос дарует тебе свое Благословение! Заручившись древними дарами Восьми и новым даром Одного, ты сможешь победить Умарила!— радостно выкрикнул старик.
— Благословение? Что это за благословение?— нахмурившись, уточнил Фарвил, но Пророк ответил на вопрос так, будто его задал норд.
— Оно позволит тебе последовать за Умарилом в царство духов после его смерти, что даст тебе возможность уничтожить его мерзкую душу, раз и навсегда избавив мир от этой угрозы!— выпалил старик улыбаясь.
— В мир духов, следом за его душой? Умереть надо что ли?— хмыкнул Снэбьерн.
— Нет, сначала, тебе надо уничтожить его тело— убить! Оооо...., одно это за гранью возможности боооольшинства смертных, но это меньшая из двух задач!— протянул старик, подпрыгнув и захлопав в ладоши.— Его даэдрическая природа позволяет его духу скрыться в Обливионе после смерти тела, вот что узнал Пелинал, победив Умарила в первый раз!
— И как же его победить?— спросил Бреман.
— Благодаря благословению Талоса, ты сможешь последовать за духом Умарила, покинувшим тело и уничтожить! Вот, что тебе должно совершить и нельзя потерпеть поражение! Но этого и не произойдет, ведь на твоей стороне сражаются Девять!— вскинул он указательный палец правой руки в верх.
— А кто такой, на самом деле Умарил, почему он, будучи королем эльфов, оказался демоном?— уточнила Мазога.
— Когда Умарил примкнул к даэдра, его дух покинул границы этого мира, теперь, его физическая оболочка может путешествовать между границами реальностей, но дух— нет! Когда тело его уничтожается, дух возвращается в Обливион и преобразуется в огнях созидания...— ответил старик.-..., с броней Восьми и благословением Талоса ты сможешь последовать за его духом и уничтожить тварь окончательно! Когда его дух будет уничтожен, он будет полностью стерт из всех существующих реальностей!
— Что за Гарлас Малатар, о котором ты говорил, я не слышал об этом месте, это далеко отсюда?— спросил Снэбьерн.
— Гарлас Малатар— был самым западным аванпостом империи айлейдов, откуда они следили за морем, ныне называемым нами Абесинским..., вернувшись, Умарил избрал Гарлас Малатар своей обителью, там его и стоит искать. Твои рыцари соберутся у Гарлас Малатара и будут ждать тебя там, возьми всех, кого сочтешь достойным!— ответил старик, протягивая старую карту.— Но помни, не все из тех, что войдут в ту обитель, оттуда вернуться, но все кто падет на службе Девяти будут жить вечно в залах своих отцов, я желаю тебе удачи, крестоносец, мы вверяем тебе свои судьбы!— патетично закончил речь Пророк и исчез в вспышке света, на прощанье кинув сгусток света в могучую грудь норда, того охватило сияние, так же быстро исчезнувшее, как и сам Пророк.
— П..., очередной г... квест от богов, нет, что бы самим разобраться с демонами!— пробурчал норд, сжимая карту в огромном кулаке...
Раздав указания по срочной подготовке к решающей битве, Снэбьерн направился на поиски союзников, так как в одиночку ни он, ни его группа, ни весь Орден справится со взятием старой крепости, полной монстров, ранее являвшихся ее хозяевами, не смоги бы. Первыми, по причине географической близости, стали их товарищи из ордена Белого жеребца, затем, Клинки, орден Колючки и Орден Стендара, лишь после этого, он отправился в столицу, на переговоры с Советом, более занятым удержанием власти над Империей, чем над ее целостностью и безопасностью ее жителей. Верховный канцлер принял их, но силы легионов выделить отказался, ссылаясь на проблемах в южных провинциях и ловле расплодившихся разбойников, остатков культа, убившего императора и открывшего дорогу тварям Обливиона в мир живых и прочие проблемы...
Конец интерлюдии.
Фредас, 29-ый день месяца Огня (Огня очага), 434-ый 3-ей Эры (1-ый год 4-ой Эры, по новому летоисчислению).
Телль Садрит Рембулан (Башня Лунной Грибницы).
Большой караван груженых гуаров прибыл к окраине нового города темных эльфов, караванщики принадлежали к кочевым племенам, потому, их одеяния и доспехи сразу указывали на этот факт материалами и кроем, и поэтому, опытный глаз сразу же заметил бы, что они относятся к разным племенам, да и одели перед появлением у стен города самое лучшее, так как пыли пустошей на их одеждах было мало. Это были важные гости от племен, ведь завтра, у их оседлых родичей был знаменательный день.
— О, а вы тут знатно пыли переворошили, так много уже построили, я удивлен!— воскликнул Абабаэль, снимая хитиновый шлем-маску.
— И тебе привет, Абабаэль!— улыбнулся стоящий впереди встречающих Дзирт.— Как дорога?
— Спокойно, к удивлению, видимо, этот безумец— Джиуб здорово проредил стаи бедных скальных наездников!— хохотнул торговец.— А где моя дочурка?— спросил он.
— А, к нам прибыла партия товаров с Саммерсета, так что Терманве в порту, контролирует процесс.— ответил хозяин города.
— Хм, и даже приезд отца для нее не повод бросить работу?— состроил он грустную мину и изобразил утирание слез.— Ха, ха, ха! Моя кровь!— вдруг, засмеялся и весело вскрикнул он.
— А где же моя младшенькая внучка?— спросил Сул-Матуул, поправляя свой гребень из перьев, всем говорящий о том, что он ашхан племени Уршилаку.
— Я здесь, дедушка!— вышла нарядившаяся в традиционные одежды энлендеров Занумму, совместив традиционный узор вышивки с символикой Дома, к которому она теперь принадлежит.
— Ох, какая ты у меня красавица стала или глаза старика совсем подводят?— подмигнул седой и морщинистый данмер, ущипнув ее за зад, от чего та взвизгнула и отскочила под ехидные смешки окружающих.
— Дедушка, хватит так делать, я уже большая!— воскликнула она, потирая пострадавшую часть тела.— К тому же, я теперь замужняя женщина!
— Пф, то же мне, удивила, как будто не я тебя пристраивал, я еще не настолько стар!— оскалился Сул-Матуул, поправляя свою зачарованную рубашку из кожи гигантского нетча, которого он убил больше ста пятидесяти лет назад.
— Хватит смущать девочку, старый пакостник!— хохотнув, сказал Салиттанат, передавая повод своего гуара молодому воину, похожему на него.
— Пф, подумаешь, моложе меня на каких-то сто лет, а обзываешь меня стариком!— фыркнул Сул-Матуул, задрав нос. Все это было игрой, что бы показать открытость и дружелюбные намерения хозяевам стойбища, эм, или как в данном случае— города.
— Что же, дорогие гости, прошу к нашему костру, разделите с нами ужин и ночлег, пусть ваши гуары отдохнут и восстановят силы для дальнейшего пути!— поклонился Дзирт, приглашающее махнув рукой в сторону специально разведенного на главной площади большого костра.
— С привеликим удовольствием примем столь щедрое предложение хозяев, да пусть наши копья ныне и далее остаются лишь опорой в пути и средством убийства дичи для общих трапез!— ответил Сул-Матуул. И так еще долго они переговаривались ритуальными фразами, сидя за общим костром и вкушая пищу, и лишь к наступлению темноты, старики последовали в жилище хозяев города...
— Хмм, и зачем тебе столько домов, разве ваше племя столь велико?— спросил прямо Сул-Матуул у Дзирта, сидя в гостевом зале на мягких подушках и попивая отвар.
— Нет, однако, я знаю что ваши племена слишком велики, а старые убежища слишком обветшали, что бы всех вместить и защитить от врагов и гнева Горы.— ответил Дзирт.
— Хм, и ты так просто пустишь столько вооруженных и голодных в час нужды?— удивился вождь, отставляя чашу в сторону.
— А почему бы и нет, нам нечего делить, мы родичи, я ваш военный вождь, я должен позаботиться о своем народе.— ответил невозмутимо Дзирт.
— Вот как, интересное суждение, не ожидал такого от чужака, выросшего даже не на континентальной части Ресдайна, а из самого центра человеческих земель...— протянул Салиттанат.
— Ничего необычного в моих суждениях нет, иначе, какой я вождь, если думаю о своей выгоде прежде выгод своего народа, какой я вождь, если не достоин этого звания?— пожал плечами Дзирт.
— Сильные слова!— одобрительно крякнул Абабаэль, развалившийся на подушках, в сторонке от общего стола.
