— Мои приказы поступили от епископа Митчейла, — отметил Вандейк. — И, если бы его величество был здесь, я уверен, он напомнил бы вам, что светские силы обязаны помогать интенданту Матери-Церкви, когда он обращается к ним.
Сандал изо всех сил старался не смотреть на улыбающегося шулерита. Он встречал раньше священников, подобных Вандейку, чаще, чем ему хотелось бы, и он точно знал, как будет написан отчет Вандейка его собственному начальству, если Сандал не сделает именно то, чего от него хотят. И все же клятвы полковника не были даны инквизиции; они были даны королю Жэймсу из Делфирака, и он совсем не был уверен, что король одобрил бы идею захвата его собственных родственников и передачи их инквизиции "для их собственной безопасности".
Особенно когда ему приказали захватить их силой. И особенно после того, как Вандейк сказал ему — устно — что эта миссия была достаточно важной, чтобы подвергать опасности жизни княжны Айрис или князя Дейвина... и отказался включить это в свои письменные инструкции.
Полковник был простым не интересовавшимся политикой служакой и верным сыном Матери-Церкви, но он был неглуп и почти семь лет был заместителем командира стражи короля Жэймса. Хотел он того или нет, но за эти годы у него развилось политическое чутье, и теперь каждое из них дрожало с предупреждением. Вода вокруг него внезапно стала глубокой и мутной, и он обнаружил, что гораздо серьезнее рассматривает нелепое подозрение, которое пришло ему в голову некоторое время назад, когда он размышлял о том, кто мог убить князя Гектора, если бы это не был Кэйлеб Армак.
— Конечно, я понимаю, что стража его величества обязана помогать Матери-Церкви в трудную минуту, отец, — сказал он со всем достоинством, на которое был способен. — Уверен, что вы можете понять, что, как человек короля Жэймса, я бы действительно предпочел также получить его инструкции.
— Если бы для этого было время, у меня бы вообще не было возражений, — заверил его Вандейк. — К сожалению, я не верю, что у нас есть время. В этой связи, полковник, боюсь, я должен указать, что мы напрасно тратим время на обсуждение этого вопроса.
Он многозначительно взглянул из окна кабинета Сандала на башню, в которой размещались корисандские изгнанники, и челюсть полковника сжалась. Однако были пределы того, что он мог игнорировать, и он отрывисто кивнул инквизитору.
— Замечание принято, отец, — сказал он, затем повысил голос. — Капитан Магейл!
— Сэр? — ответил высокий, но плотный офицер, открывая дверь кабинета и входя в нее.
— Подготовь их, Берт, — сказал Сандал.
— Да, сэр!
Магейл отдал честь и исчез, и Сандал услышал, как он отдает приказы громким, ясным голосом. Магейл был хорошим человеком, но он был слишком склонен (по мнению Сандала) принимать слова церковника за чистую монету. Если инквизиция сказала, что княжне Айрис и князю Дейвину угрожает опасность со стороны их собственных слуг, тогда Магейл был совершенно готов убить столько этих слуг, сколько необходимо, чтобы "спасти их". Он, очевидно, также не собирался терять ни капли сна из-за своих приказов... в отличие от Сандала. Полковник признал, каким человеком был Тобис Реймейр, как только увидел его, и он знал, что такой человек умрет, защищая своего князя или княжну. Мысль о том, что он может каким-то образом угрожать им, была нелепой.
Но никого не интересовало мнение Фреймана Сандала... за исключением, возможно, его сеньора, которого он не мог спросить об этом.
Простите, ваше величество, — подумал он сейчас, тяжело поднимаясь и потянувшись к своему собственному поясу с мечом. — Я знал, что должен был утопить этого маленького проныру, брата Балдуина, несколько месяцев назад, когда понял, почему Жессоп натравил его на вас. Секретарь — ха!
К сожалению, он этого не сделал и сейчас застегнул пояс с мечом, закрепил его на месте и медленно и неторопливо вышел из своего кабинета.
* * *
— Хорошая новость заключается в том, что более половины регулярной дворцовой стражи сегодня вечером отправятся с королем и королевой, — сказал Тобис Реймейр высокому голубоглазому стражнику-чарисийцу.
Прямо сейчас Реймейр не мог вспомнить ничего из когда-либо сделанного им, что казалось бы... более странным, чем подчинение приказам чарисийца, хотя именно империя Чарис завоевала его собственную родину. И этот человек должен был быть сумасшедшим, как напившийся этого невероятно мерзкого перегнанного рисового "виски" крепостной Харчонга, чтобы расхаживать в чарисийской ливрее по центру королевства Делфирак. Он слышал о резне в Фирейде и о том, почему большинство делфиракцев верили, что это произошло, не так ли?
С другой стороны, "сейджин Мерлин" явно привык, чтобы ему повиновались. И сумасшедший он или нет, но что-то в нем — что-то говорившее о хорошо отточенных инстинктах сержанта — заставило Реймейра поблагодарить его за то, что он был здесь.
Черт возьми, некоторые из лучших боевых офицеров, которых я когда-либо знал, были сумасшедшими, если уж на то пошло, — размышлял он. — Может быть, не обязательно самые безопасные из тех, под чьим началом можно служить, но такие, которые, казалось, всегда каким-то образом выполняли свою работу. И именно в этом все дело сегодня вечером, не так ли? Эта работа.
Он оглянулся через плечо на высокую стройную молодую женщину, обнимавшую брата за плечи, выражение ее лица было спокойным и уверенным, потому что именно такой она была нужна мальчику. Затем он оглянулся на имперского чарисийского стражника и увидел, что эти голубые глаза наблюдают за ним.
— Не волнуйтесь, сержант, — тихо сказал Мерлин, его голос был слышен только для ушей Реймейра, и выражение его лица было гораздо более серьезным, чем раньше. — Знаю, что это... сложно, но я даю вам свое слово. Вы не больше, чем я, можете желать, чтобы эти двое оказались в безопасности, и, между нами говоря, это именно то, куда мы их доставим.
— Как скажете, капитан.
— Я действительно так говорю, — ответил Мерлин, на мгновение слегка положив руку на плечо сержанта. — И вы напоминаете мне другого сержанта, которого я встретил пару лет назад — парня по фамилии Сихэмпер. Думаю, он вам понравится, когда вы с ним встретитесь. И сделайте мне одолжение.
— Услугу? — спросил Реймейр немного подозрительно.
— Останьтесь живым и целым, — очень серьезно сказал Мерлин. — Князь Дейвин и княжна Айрис нуждаются в вас. Если не ошибаюсь, на самом деле, в данный момент она нуждается в вас больше, чем он, и думаю, что она уже потеряла достаточно людей, в которых нуждалась. Не так ли?
Реймейр на мгновение уставился на него, затем медленно кивнул с выражением удивления на лице.
— Да, — сказал он через мгновение. — Да, это так.
— Тогда давайте больше не будем делать дыр в ее жизни, — рука на плече Реймейра напряглась, а затем под навощенными усами снова появилась безрассудная, уверенная ухмылка. — Итак, вы говорили о противнике?
— Так и было, сэр. — Реймейр еще раз встряхнулся. — Сегодня здесь не больше половины обычного отряда. Полковник мог бы вызвать подкрепление из местного ополчения, и в Тэлкире есть целый полк драгун-ополченцев. Однако потребуется некоторое время, чтобы поднять их с постели и оторвать от ужина. И, честно говоря, не вижу никаких причин, по которым он мог бы думать, что они ему нужны, если уж на то пошло. — Сержант пожал плечами. — У меня здесь хорошие парни, но их всего дюжина, и не больше. Тогда как даже только половина отряда вчетверо больше.
— Понятно, — выражение лица Мерлина снова стало серьезным. — Вы понимаете, что в тот момент, когда они увидят меня, вы все будете виновны в государственной измене и общении с еретиками как в глазах Матери-Церкви, так и короля Жэймса?
— Эта мысль приходила мне в голову, — ответил Реймейр с кислой иронией. — Не думаю, что смог бы убедить тебя снять эту твою броню?
— Сержант, в долгосрочной перспективе это ничего не изменит. — Мерлин усмехнулся. — В тот момент, когда великий инквизитор Жэспар обнаружит, что Айрис и Дейвин ускользнули у него из рук живыми, мы все покойники, если он когда-нибудь доберется до нас. В таком случае я предпочитаю сражаться в своих собственных цветах.
— И, если, увидев тебя в них, парни полковника Сандала начнут нападать на нас сильнее, мои собственные парни обнаружат, что все мосты за ними сожжены, — сказал Реймейр.
— Такая мысль приходила мне в голову, — признал Мерлин. — Конечно, это еще один способ сказать, что это заставит их сосредоточиться на том, чтобы остаться в живых и удержать их там, не так ли?
— Во всяком случае, так звучит лучше, — сказал Реймейр, а затем рассмеялся. — И, по правде говоря, мы уже сожгли наши мосты.
— К счастью, — сказал ему Мерлин, поднимая голову и наклоняя ее набок, — потому что, если я не ошибаюсь, полковник Сандал сейчас в пути.
* * *
Фрейман Сандал шел по мощеному двору мрачной, решительной походкой. Три отделения стражи последовали за ним, и он почувствовал замешательство людей. Они понятия не имели, почему им только что приказали арестовать — и, при необходимости, убить — людей, с которыми они пили пиво только сегодня днем. Однако присутствие полудюжины шулеритов, в том числе Балдуина Геймлина, который почти год был одним из секретарей короля Жэймса, препятствовало любым спекуляциям с их стороны. И под наблюдением этих проклятых инквизиторов у Сандала не было никаких сомнений в том, что его люди сделают все, что им прикажут.
Боже, я надеюсь, что Реймейр и Корис достаточно умны, чтобы сдаться ради детей, — подумал он. — И все же, как только он сказал себе это, другая мысль пробежала глубже, направляя ее в противоположную сторону. Учитывая, на что был способен Жэспар Клинтан, если бы он был одним из людей в этой башне, и он верил, что инквизиция пришла за ним, они забрали бы его оружие только из его холодных мертвых рук... и последнее, что он сделал бы перед смертью, это перерезал горло обоим детям князя Гектора, чтобы они тоже не попали в руки инквизиции.
Остановись! — строго сказал он себе. — Ни капли пользы это не принесет и ничего не изменит.
— Подожди здесь, — сказал он Магейлу и продолжил путь через двор к крутой лестнице, ведущей к открытой двери башни.
Он тяжело поднялся по ступенькам. Наверху горела пара фонарей, по одному с каждой стороны массивной деревянной двери, глубоко врезанной в древнюю каменную кладку башни, и он остро ощущал щели для лучников в стене над собой. Однако он не позволил никаким признакам этого осознания отразиться на его лице, когда Расхо Маллиджин — который был бы сержантом Маллиджином, если бы Тобис Реймейр осмелился открыто рассказать о природе "лакеев" и "слуг", которых он собрал вокруг Айрис и Дейвина Дейкина — встретил его в дверях.
— Добрый вечер, полковник, — спокойно сказал Маллиджин, глядя мимо него на группу стражников во внутреннем дворе. — Чем могу вам помочь, сэр?
— Мне нужно поговорить с графом Корисом, Расхо, — сказал Сандал.
— Боюсь, он уже лег спать, сэр. — Маллиджин слегка улыбнулся. — Сказал что-то о том, что не очень хорошо себя чувствует.
— Тогда, боюсь, тебе придется пойти и поднять его, — решительно сказал Сандал и посмотрел Маллиджину прямо в глаза. — Это официально, Расхо, и я получил приказ. Давай не будем делать это еще более грязным, чем должно быть.
— Грязно, сэр? — у Маллиджина было много достоинств, театральный талант не входил в их число, и отсутствие его удивления было единственным подтверждением, в котором нуждался Сандал, того, что Тобис и его люди, по крайней мере, почувствовали, что грядет. Это должно было сделать ситуацию уродливой, учитывая их положение внутри толстых стен башни. Тем не менее...
— Просто иди и приведи его, Расхо, — сказал полковник тем же ровным голосом. — И ты мог бы попросить Тобиса тоже выйти сюда. Мне нужно поговорить с ними обоими.
— Посмотрим, что я могу сделать, сэр, — ответил Маллиджин и вернулся в башню.
Сандала так и подмывало последовать за ним, но он легко подавил это искушение. Он сомневался, что Маллиджин был единственным обитателем караульного помещения сразу за дверью, и он подумал, не было ли разумнее просто пойти вперед и ворваться туда, не предупредив никого внутри, что он придет.
Нет, ты был прав в первый раз, — сказал он себе. — Слишком велик шанс, что девочка или мальчик погибнут в суматохе, даже если вы войдете внутрь в первом порыве. И если они действительно поняли, что вы идете, попытка "ворваться" в такую башню, как эта, с самого начала была бы хорошим способом убить половину ваших людей. Поэтому его мысли прервались внезапной мысленной икотой, когда кто-то еще вышел из двери башни. Не Маллиджин, и уж точно, черт возьми, не граф Корис! Мужчина перед ним был выше любого из них — на добрых два или три дюйма выше даже капитана Магейла — с сапфировыми глазами, черными волосами и шрамом на щеке. Сандал никогда в жизни не видел его раньше, что само по себе было бы достаточной причиной для удивления, но, оказавшись лицом к лицу с кем-то в ливрее императорской стражи Чариса, он почувствовал себя как после удара в живот.
— Боюсь, граф Корис и сержант Реймейр... заняты, — сказал невозможный незнакомец. — Возможно, я мог бы быть полезен, полковник?
— Кто... кто?.. — Сандал понял, что его голос слишком похож на голос ошеломленной ночной виверны, и резко дернулся, стуча зубами.
— Капитан Мерлин Этроуз, имперская чарисийская стража, к вашим услугам. — Мужчина поклонился, очевидно, пребывая в блаженном неведении о безумии того, что он только что сказал. — И я боюсь, полковник, что князь Дейвин и княжна Айрис попросили убежища в Теллесберге. Похоже, — эти голубые глаза смотрели мимо полковника в ошарашенные карие глаза отца Гейсбирта, — викарий Жэспар приказал убить их так же, как он убил их отца, и они предпочли бы избежать такого исхода. Знаю, это непочтительно с их стороны, но, — его улыбка могла бы заморозить озеро Эрдан в середине лета, — уверен, что вы можете понять их точку зрения.
— Это... смешно, — выдавил Сандал, чувствуя, как его рука потянулась к мечу на боку.
— О, перестаньте, полковник! — Этроуз мягко пожурил его. — Вы знаете, что я говорю вам правду. Клинтан решил, что убийство Дейвина может снова дестабилизировать Корисанду. Особенно, если он снова сможет обвинить в этом Чарис...
Эти голубые глаза были еще холоднее, чем его улыбка, — заметил фрагмент сознания Сандала.
— Ложь! Ложь! — внезапно крикнул Вандейк из-за спины Сандала. — Этот человек — признанный еретик и богохульник, враг самого Бога! Как ты можешь даже рассматривать возможность того, что он может говорить правду?!
— Ах, вот в чем проблема, не так ли, отец Гейсбирт? — спросил Этроуз, и шулерит напрягся, осознав, что чарисиец знает его имя. — И небольшая проблема для отца Жэймса, и отца Арти, и брата Балдуина, и брата Жилбирта тоже, не так ли? — продолжил еретик, называя каждого из инквизиторов по очереди. — Потому что ты знаешь, что они рассматривают это, не так ли, отец? Благодаря тому мяснику в Зионе, которому ты служишь, все думают об этом, не так ли, отец?
