Вот почему они так разбросаны. Они не собираются вставать и перестреливаться с нами; они собираются прятаться за каждым клочком укрытия, которое смогут найти, пока они уничтожают наши линии пехоты!
Он заставил себя сохранять спокойствие. Не было такого оружия, действие которого нельзя было бы смягчить, независимо от того, можно ли его воспроизвести или нет. И до сих пор, по крайней мере, ничего другого, что придумали еретики, невозможно было воспроизвести, — напомнил он себе.
Мы должны захватить некоторые из этих винтовок, выяснить, как они работают.
Как раз в тот момент, когда он подумал об этом, в редуте "Холи Мартирс" прогремела новая серия взрывов. Они были меньше, и он не мог видеть, откуда они исходили. И они тоже не взрывались при соприкосновении — они взрывались в воздухе, осыпая внутренности редута шрапнельными шариками.
Огонь обороняющихся с бруствера прекратился, и чарисийская пехота, залегшая на землю, снова поднялась. Они снова пошли вперед короткими, резкими рывками, в то время как эти взрывы заставляли защитников опускать головы, и его челюсти сжались от свежего свидетельства того, насколько изощренной была тактика чарисийцев.
Что ж, — мрачно подумал он, наблюдая, как еретики текут к редуту так же безжалостно, как море, — они могут быть более "искушенными", чем мы сейчас, но я не слишком горд, чтобы учиться на собственном примере.
— Сэр... милорд... вы должны немедленно отступить!
Он оглянулся через плечо. Форма полковника Мейриэя была забрызгана грязью, а на его правой щеке виднелась кровь. Он потерял шлем, и его черные волосы были покрыты еще большим количеством грязи.
— Я выведу отсюда остальную часть подразделения, сэр. Нам нужно, чтобы вы вернулись и помогли нам реорганизоваться, пока эти ублюдки не подошли прямо к нам сзади!
— Вероятно, это правда, Спинсир. — Его собственный голос показался ему до нелепости спокойным. — К сожалению, если я собираюсь реорганизоваться, я должен иметь некоторое представление о том, против чего я реорганизуюсь, не так ли?
Мейриэй уставился на него, явно желая возразить, и Нибар схватил его за плечо.
— Идите вперед и организуйте вывод войск. Выделите один взвод, чтобы присматривать за мной, если хотите. Обещаю, что уйду до того, как сюда доберутся еретики. Но я должен увидеть, Спинсир. Я должен наблюдать так долго, как только смогу, пытаясь понять, с чем мы столкнулись.
Полковник долго и напряженно смотрел в глаза своему начальнику. Затем он шумно выдохнул и покачал головой.
— Собираюсь поймать вас на слове, сэр... и также выделю вам взвод. И его приказы будут очень четкими. Когда враг приблизится на расстояние пятисот ярдов к этому редуту, вы направляетесь в тыл, даже если мне придется стукнуть вас по голове и оттащить! Это ясно?
— Ясно, Спинсир, — тихо сказал Нибар, в то время как за его голосом гремел и рычал огонь из винтовок чарисийцев. — Очень ясно.
.V.
Канал Гуарнак-Айс-Эш, провинция Нью-Нортленд, и
река Айс-Эш, провинция Нортленд, республика Сиддармарк
Разведывательный скиммер Мерлина Этроуза бесшумно парил над каналом Гуарнак-Айс-Эш, в трехстах сорока милях от города Рэншейр, где Айс-Эш впадал в одноименную бухту, пока он наблюдал за снимками снарков для двух готовящихся к отплытию броненосцев. Глядя на него, откинувшегося на удобном летном кресле, никто бы не догадался, что он волнуется не меньше самого капитана Хэлкома Барнса. Возможно, даже больше, — подумал он с невеселой улыбкой. — В конце концов, это была его идея.
Он проверил свои приборы, хотя в этом не было никакой необходимости. У него было достаточно времени для того, что он должен был сделать, и он был почти уверен, что пытается найти причины для задержки. Он поймал себя на том, что снова жалеет, что нет никакого способа избежать возложенной на него задачи. К сожалению, этого не произошло.
Единственным огромным недостатком его плана было то, что существовал очень простой способ помешать ему. Не просто помешать этому, но и превратить это в ужасную катастрофу.
КЕВ "Делтак" и его братья предназначались для работы на внутренних водных путях, но он имел в виду реки, когда ему пришла в голову эта идея. И он думал не только о реках — он думал о модели рек Старой Земли во время Гражданской войны в Америке. Хотя они были на шестьдесят футов короче, чем мониторы класса Пассаик той войны, и имели значительно более тонкую (хотя и гораздо более прочную) броню, их водоизмещение было меньше примерно только на двести тонн. Какими бы маленькими они ни были по океанским меркам, это делало их большими кораблями по речным меркам... И ему никогда не приходило в голову, что они используют каналы иначе, как для перехода из одной реки в другую. Он, конечно, никогда не думал о том, что они с боем прокладывают себе путь по каналам, шлюзами которых управляет кто-то другой!
И все же, как сказал ему Эдуирд Хаусмин в ту, казалось бы, давнюю ночь, когда родились канонерские лодки класса Река, новые материковые каналы, такие как в северо-восточном Сиддармарке, были построены с большими шлюзами, чем старые, и в точности то же самое было верно для проходимости рек, которые они обслуживали. Это означало, что "Делтак" и его побратим могли использовать эти шлюзы, и это было именно той возможностью, которую Мерлин сейчас намеревался обеспечить им. Но это также означало, что без этих шлюзов — или просто с заблокированными каналами впереди и позади них — броненосцы оказались бы в ловушке внутри страны, вдали от моря, без возможности отступить или спастись, а по курсу Барнса было более тридцати критически важных шлюзов. Той же цели могли бы достичь препятствия на заблокированных участках реки, как это удалось генералу Тейсину на Дейвине, но потребовалось бы время — и довольно много времени — чтобы кто-нибудь соорудил препятствие, которое не смогла бы протаранить тысячетонная бронированная канонерская лодка. И трех тысяч пехотинцев, едущих на баржах позади броненосцев, должно быть достаточно, чтобы устранить любое препятствие, которое можно было быстро сбросить в канал, в то время как орудия броненосцев блокировали бы любое враждебное вмешательство в выполнение такой задачи.
Нет, именно шлюзы были ахиллесовой пятой его плана. Без них это было обречено, и, несмотря на его собственные аргументы, несмотря на убедительную логику, основанную на предписаниях Книги Лэнгхорна и девятисотлетней истории Сэйфхолда, он не мог быть уверен, что какой-нибудь старший командир не поймет этого и не прикажет уничтожить шлюзы, от которых зависело все. Ни один сторонник Храма не отнесся бы к этому легкомысленно — чтобы разрешить даже "Мечу Шулера" отключить каналы хотя бы временно, потребовались прямые приказы инквизиции, хранителя доктринальной ортодоксии, — но что, если кто-то, у кого хватило морального мужества рискнуть осуждением, осознал бы, что нужно сделать, и действовал без этого разрешения? Или что, если какой-нибудь старший инквизитор, предупрежденный семафором, увидит ответ и отправит приказ дальше по цепочке? При дневном свете семафор передавал сообщения со скоростью до шестисот миль в час, а по семафорной цепочке от Фейркина на канале Гуарнак-Айс-Эш до штаб-квартиры епископа воинствующего Барнэбея в самом Гуарнаке было всего пятьсот девяносто миль. Он мог узнать о вторжении броненосцев менее чем через час после того, как они прошли бы Фейркин, и его интендант мог отправить обратно специальный приказ так же быстро уничтожить шлюзы.
Было крайне маловероятно, что он это сделает, учитывая директивы Писания и важность системы каналов для каждого аспекта экономической жизни материка, не говоря уже о том, насколько это важно для собственных операций армии Бога. Но было также возможно, что он это сделает, и поэтому поддержание элемента внезапности как можно дольше было абсолютно необходимо для успеха броненосцев.
И именно поэтому Мерлин Этроуз находился в разведывательном скиммере, парящем, как безмолвный ангел смерти, над семафорной станцией, которую он отметил в своей мысленной карте как "цель альфа". На этой карте было еще четыре цели — изолированные вдалеке от любого города или деревни цели, которые должны были быть... нейтрализованы до того, как до них дойдет весть о том, что Кэйлеб назвал Великим рейдом на каналы. С их уничтожением будут разорваны первые, критические шестьсот миль семафорной цепи, что лишит сторонников Храма предупреждения, необходимого им, чтобы заманить броненосцы в ловушку. И на всем Сэйфхолде был только один человек, который мог это сделать.
Губы Мерлина сжались. Было бы проще — или, возможно, по крайней мере, легче для его совести, — если бы он мог использовать бортовое оружие скиммера для уничтожения своих целей с помощью безличной команды высокотехнологичному прицелу. Но он не осмеливался использовать это оружие, и поэтому ему предстояло сделать это трудным путем — вручную и лично. И если он не хотел, чтобы вокруг ходили слухи о "демоне Мерлине", он должен был сделать это так, чтобы не осталось живых свидетелей.
Хватит тянуть время, — резко сказал он себе. — Да, они гражданские лица, и ты собираешься убить их всех. Чертовски много других "гражданских лиц", включая детей, которые так и не получили права голоса, уже погибло с тех пор, как Клинтан начал этот кошмар. И люди, обслуживающие эти семафорные станции, не дети... и они так же важны для войны Церкви, как и люди в форме армии Божьей. И, по крайней мере, когда ты отдыхаешь, чтобы выполнить указ Кэйлеба, ты не видишь снов, так что, возможно, тебе даже не будут сниться кошмары по этому поводу.
Он расправил плечи и потянулся к пульту управления.
* * *
— Оба вперед, медленно.
— Оба вперед медленно, да, сэр, — ответил телеграфист, раскачивая большие ручки, и когда зазвенели колокольчики, Хэлком Барнс почувствовал, как "Делтак" задрожал под ногами, снова возвращаясь к жизни.
Это было... приятно. Барнс предполагал, что он все еще не был настоящим военным кораблем, но на самом деле он был гораздо более отзывчив, чем любой парусный корабль, которым он когда-либо командовал, и многое можно было сказать о том, что не нужно было ждать ветра. Это было преимущество, от которого отказался чарисийский флот, когда с таким энтузиазмом принял галеоны. Он знал, почему это произошло, и искренне одобрял это, и все же....
Он пожал плечами. Им еще предстоял долгий путь, но они с кораблем начинали узнавать привычки друг друга, и чем бы он ни был, "Делтак" был так же готов, как и день. И хотя ему потребовалось почти три пятидневки, чтобы совершить путешествие из Сиддар-Сити в залив Рэншейр, он мог бы совершить то же самое путешествие всего за двенадцать дней, если бы не пара барж, буксируемых сзади него. Не один раз Барнс страстно желал бросить их и просто продолжать, но эти баржи — и остальные четыре, теперь соединенные по три позади "Делтака" и "Хэйдора", — были неотъемлемой частью его приказов.
"Сайджин" и "Теллесберг" помогли с буксировкой, но едва они остановились, чтобы отцепить свои баржи и пополнить запасы топлива, как снова тронулись в путь, обогнув мыс, где северная оконечность гор Сэмюэл выдавалась в начало пролива Син-ву. Они направлялись в Сэйлик, чтобы помочь удержать город, очистить нижние триста миль реки Хилдермосс... и, возможно, быть готовыми к спасательной операции, хотя это могло и не потребоваться, если предположить, что безумный план императора действительно сработает.
Ну, на самом деле, подозреваю, что это безумный план сейджина Мерлина, — подумал он, когда "Делтак" медленно пополз вперед. — Но император, конечно же, подхватил его и побежал с ним, как только сейджин предложил это!
Он начал что-то говорить рулевому, но Краминд Фирджирсин, седовласый старшина на штурвале, уже получил инструкции, и тупой нос "Делтака" нацелился на свет фонаря на корме речной галеры. Он начал толкать перед собой усы воды, следуя за галерой через устье реки к каналу, и стоявший рядом с Барнсом лоцман каналов бессознательно кивнул в знак одобрения.
Нет смысла разговаривать только для того, чтобы услышать, как я доказываю всем остальным, как я нервничаю, — иронично подумал капитан. — Пока все под контролем, и мы — что? уже целых пять минут? — в рейде?
Его губы скривились в усмешке, но затем он подумал о другом броненосце за кормой и о баржах, которые они буксировали, о трех тысячах пехотинцев и четырехстах матросах под его командованием, и обо всем, что все еще могло пойти не так, — и искушение улыбнуться исчезло так же быстро, как оно пришло.
* * *
Пламя взревело в ночи, менее пустой, чем его собственная душа.
При условии, конечно, что у него она была. В данный момент он почти надеялся, что Мейкел Стейнейр ошибался на этот счет. Было бы гораздо приятнее верить, что за пределами его нынешнего существования есть только чернота, пустота и забвение, и нет необходимости вспоминать.
Ты, вероятно, будешь относиться к этому по-другому... со временем, — мрачно сказал он себе, вытирая кровь со своей катаны, прежде чем вложить ее в ножны. Конечно, это то, что пугает тебя больше всего, не так ли? Ты будешь относиться к этому по-другому. Это больше не будет тебя беспокоить. И когда это произойдет, чем ты будешь отличаться от Жэспара Клинтана и его мясников?
Он знал, что был несправедлив к себе, жестче, чем был бы несправедлив к кому-либо другому. Одна из причин, по которой он не обсуждал эту часть Великого рейда на каналы с Кэйлебом, заключалась в том, что, как он был уверен, Кэйлеб сказал бы ему именно это. Он бы указал на то, что это должно было быть сделано, и что это не Мерлин Этроуз бросил армию Бога в глотку республики, как хищный зверь. И Кэйлеб был бы прав... что не изменило бы того факта, что он бы отстаивал мораль с приоритетом целесообразности.
И это не изменит того факта, что я машина для убийства.
Он бросил последние два слова в себя резко, злобно, в его голове мелькнуло идеальное воспоминание о ПИКА... и воспоминание обо всех людях, которые погибли от его рук. Ни у кого из них никогда не было шанса, на самом деле, не важно, что они могли подумать в те последние секунды своей жизни. Ни у одного из них не было ни малейшего шанса победить силу, скорость и неуязвимость ПИКА.
Это слишком просто. Убивать людей должно быть нелегко. Превратить это в своего рода боевую игру в виртуальной реальности, потому что именно так у вас больше шансов на то, что вас действительно остановят.
Подобные мысли возникали у него далеко не первый раз, но в последние дни они были мрачнее тучи. Темно от осознания того, сколько миллионов сиддармаркцев погибло за прошедшую зиму, сколько тысяч еще согнано в лагеря инквизиции даже сейчас. О том, что должно было случиться с отрядом Мартина Тейсина, несмотря на мужество, решительность и мастерство его людей, потому что никто из них не был ПИКА. Это было даже уродливее, чем он боялся, и количество невинных людей — гражданских лиц, женщин и детей, а не только солдат или моряков, — сползающих в пасть монстра, было более отвратительным, чем он мог себе представить.
