— То, что я им даю.
— Что именно?
— Привилегии по торговым льготам, право первыми покупать реликвии и тому подобное. И... — Он не закончил фразу.
— И что?
— В основном их интересует Халдора, — сказал Куэйхи. — У них есть несколько исследований, которые они хотели бы провести.
Сейфарт с непроницаемым видом наблюдал за ним; Куэйхи чувствовал себя так, словно с него снимали кожуру, как с фрукта. — В прошлом вы всегда отказывали кому-либо в таком доступе, — сказал он. — С чего такая внезапная перемена?
— Потому что, — сказал Куэйхи, — сейчас это не имеет особого значения. Исчезновения в любом случае приближаются к какому-то завершению. Слово Божье вот-вот откроется, нравится нам это или нет.
— Это еще не все. — Сейфарт лениво провел красной перчаткой по нежно-розовому плюмажу своего шлема. — Теперь вам все равно, не так ли? Не сейчас, когда ваш триумф так близок.
— Вы ошибаетесь, — сказал Куэйхи. — Меня это волнует больше, чем когда-либо. Но, возможно, это в конце концов Божий путь. Ультра могут даже ускорить конец исчезновений своим вмешательством.
— Слово Божье будет открыто накануне вашей победы? Это то, на что вы надеетесь?
— Если так и должно случиться, — сказал Куэйхи с фаталистическим вздохом, — тогда кто я такой, чтобы стоять на пути?
Сейфарт вернул фотографию Куэйхи. Он прошелся по мансарде, его фигура была видна в зеркалах. Его доспехи поскрипывали при каждом шаге, кулаки в латных перчатках сжимались и разжимались в нервном ритме.
— Передовая группа: сколько делегатов?
— Они согласились на двадцать. Мне показалось неразумным пытаться их уговорить. Вы ведь можете обойтись двадцатью, не так ли?
— Лучше было бы тридцать.
— Тридцать человек — это уже слишком похоже на армию. В любом случае, двадцать человек будут там только для того, чтобы убедиться, что корабль действительно стоит брать. Как только они начнут действовать, вы можете вызвать столько стражников собора, сколько сможете выделить.
— Мне понадобится разрешение на использование любого оружия, которое я сочту нужным.
— Я не хочу, чтобы вы убивали людей, капитан, — сказал Куэйхи, угрожающе подняв палец. — Да, чтобы можно было справиться с разумным сопротивлением, но это не значит, что корабль превратится в кровавую бойню. Сделайте все возможное, чтобы успокоить охрану, но подчеркните, что мы хотим только одолжить корабль, а не украсть его. Как только наша работа будет выполнена, они смогут получить его обратно с нашей благодарностью. Вряд ли нужно добавлять, что вам лучше убедиться, что вы доставили мне корабль в целости и сохранности.
— Я всего лишь попросил разрешения применить оружие.
— Используйте все, что сочтете нужным, капитан, при условии, что вы сможете пронести это мимо ультра. Они будут искать то, что обычно: бомбы, ножи и пистолеты. Даже если бы у нас был доступ к антивеществу, нам было бы трудно пронести это мимо них.
— Я уже сделал все необходимые приготовления, — сказал Сейфарт.
— Уверен, что вы сделали. Но, пожалуйста, проявите немного сдержанности, хорошо?
— А как же ваша волшебная советница? — спросил Сейфарт. — Что она могла сказать по этому поводу?
— Она пришла к выводу, что беспокоиться не о чем, — сказал Куэйхи.
Сейфарт повернулся, застегивая шлем. Розовый плюмаж упал на черную полоску его лицевого щитка. Он выглядел одновременно комично и устрашающе, что в точности соответствовало ожидаемому эффекту.
— Тогда я приступлю к работе.
"Ностальгия по бесконечности", парковка роя, 107 Рыб, 2727 г.
Час спустя поступило официальное сообщение с Часовой башни "леди Морвенны". Адвентистская сторона сделала свое предложение. После того как на борту "Ностальгии по бесконечности" окажутся двадцать наблюдателей-священнослужителей, субсветолет мог свободно перемещаться в околопланетное пространство и приступить к несению оборонительной вахты. Как только наблюдатели поднимутся на борт и осмотрят установку вооружения, экипажу будет разрешено провести ограниченное физическое исследование феномена Халдоры.
Ответ был отправлен в течение тридцати минут. Условия были приемлемы для "Ностальгии по бесконечности", и группу адвентистов пригласили на борт, пока корабль по спирали приближается к орбите Хелы. В это же время делегация ультра отправится на шаттле к посадочной площадке "Леди Морвенны".
Еще через тридцать минут после этого, включив главный двигатель, "Ностальгия по бесконечности" оторвалась от стоянки.
СОРОК
Поверхность Хелы, 2727 г.
Казалось, молотильная машинерия Движущей силы приветствует капитана Сейфарта, когда он шагает по залу, заложив за спину руки в перчатках. Как начальник соборной стражи, он никогда не рассчитывал на теплый прием со стороны механически мыслящих сотрудников двигательного отдела. Хотя они не испытывали к нему инстинктивной неприязни, у них была хорошая память: именно люди Сейфарта всегда подавляли любые восстания среди технического персонала "Леди Морвенны". Сейчас в зале было на удивление мало рабочих, но перед мысленным взором Сейфарта предстали упавшие тела и раненые жертвы последнего "арбитражного разбирательства", как назвали это дело власти собора. Глаур, начальник смены, которого он сейчас искал, никогда не был напрямую связан с восстанием, но из их редких встреч было ясно, что Глаур не питал любви ни к соборной страже, ни к ее начальнику.
— А, Глаур, — сказал он, заметив человека, стоявшего рядом с открытой панелью доступа.
— Капитан. Очень приятно.
Сейфарт подошел к панели доступа. Из ее внутренностей свисали провода и кабели, словно выпотрошенные жизненно важные органы. Сейфарт опустил крышку так, что она повисла полуоткрытой над свисающими линиями. Глаур начал что-то говорить — какие-то бесполезные протесты, — но Сейфарт заставил его замолчать, приложив палец к своим губам. — Что бы это ни было, это может подождать.
— У вас нет...
— Здесь немного тихо, не так ли? — спросил Сейфарт, оглядывая зал с необслуживаемыми станками и пустыми переходами. — Где все?
— Вы точно знаете, где находятся все, — сказал Глаур. — Они убрались с "Леди Мор", как только смогли. В конце они выкладывали годовую зарплату за скафандр для поверхности. Теперь у меня остался лишь скелет команды, парней хватает только на то, чтобы поддерживать реактор в рабочем состоянии и смазывать механизмы.
— Те, кто ушел, — размышлял Сейфарт. Это происходило по всему собору: даже стража с трудом останавливала массовый исход. — Это было бы нарушением контракта, не так ли?
Глаур недоверчиво посмотрел на него. — Вы думаете, им есть до этого дело, капитан? Все, что их волнует, — это выбраться из этой штуки до того, как мы доберемся до моста.
Сейфарт чувствовал, как страх этого человека окутывает его, словно жаркое марево. — Вы хотите сказать, они не верят, что у нас получится?
— А вы думаете?
— Если настоятель говорит, что у нас получится, кто мы такие, чтобы сомневаться в нем?
— Я сомневаюсь в нем, — прошипел Глаур. — Я знаю, что произошло в прошлый раз, и мы стали больше и тяжелее. Этот собор не пройдет по этому мосту, капитан, сколько бы крови ни вливал в нас главный хирург.
— Тогда вам повезло, что меня не будет на "Леди Морвенне", когда это произойдет, — сказал Сейфарт.
— Вы уходите? — неожиданно заинтересованно спросил Глаур.
Неужели он вообразил, подумал Сейфарт, что на самом деле предлагает восстание? — Да, но по церковным делам. Кое-что, из-за чего я буду держаться подальше, пока мост не будет пересечен... или нет. А как насчет вас?
Глаур покачал головой, поглаживая грязный платок, который все еще был повязан у него на шее. — Я останусь, капитан.
— Верность настоятелю?
— Скорее, верность моим машинам.
Сейфарт тронул его за плечо. — Я впечатлен. У вас не возникло бы соблазна, ни разу, свернуть собор с дороги или вывести из строя двигатели?
Зубы Глаура сверкнули. — Я здесь для того, чтобы выполнить работу.
— Это убьет вас.
— Тогда, возможно, я уйду в последний момент. Но этот собор останется на пути.
— Вы хороший человек. Все равно, нам лучше убедиться в этом.
Глаур посмотрел ему в глаза. — Простите, капитан?
— Проводите меня к пульту блокировки, Глаур.
— Нет.
Сейфарт схватил его за шейный платок и приподнял над землей на половину его роста. Глаур задыхался, бесполезно молотя кулаками по груди Сейфарта.
— Проводите меня к пульту блокировки, — повторил Сейфарт все еще спокойным голосом.
Личный шаттл главного хирурга самостоятельно совершил посадку, приземлившись на острие термоядерного выхлопа. Выбранная Грилье посадочная площадка была маленькой, заброшенной постройкой на окраине поселения Вигрид. Его красный корабль-ракушка остановился с заметным наклоном, поверхность площадки ушла в землю. На площадке, очевидно, было очень мало движения: возможно, прошли десятилетия с тех пор, как на нее приземлялось что-то крупнее снабженческого робота-дрона.
Грилье собрал свои вещи и покинул корабль. Площадка была ветхой, но ведущая от нее дорожка все еще была более или менее пригодна для использования. Постукивая тростью по трещинам-кракелюрам бетонной поверхности, он направился к ближайшему общественному входу. Воздушный шлюз, когда он попробовал его открыть, отказался работать. Он воспользовался универсальным ключом от Часовой башни — предполагалось, что им можно открыть практически любую дверь на Хеле, — но и это не сработало. Он мрачно заключил, что дверь была просто сломана, ее механизм вышел из строя.
Он шел по следам еще минут десять, осматриваясь по сторонам, пока не нашел действующий шлюз. Теперь он был почти в центре маленькой заброшенной деревушки; верхняя часть ее представляла собой нагромождение припаркованных транспортных средств, брошенных модулей оборудования, обгоревших и разбитых солнечных коллекторов. Все это было очень хорошо, но чем ближе он подходил к центру поселения, тем больше вероятность, что его застанут за занятием своими делами.
Неважно: это нужно было сделать, и он исчерпал все варианты. Не снимая скафандра, он прошел через воздушный шлюз, а затем спустился по вертикальной лестнице. Это привело его в тускло освещенную сеть туннелей с коридорами, расходящимися в пяти разных направлениях. К счастью, они были обозначены цветом, указывающим на жилые и промышленные районы, к которым они вели. Вот только "районы" — не совсем подходящее слово, подумал Грилье. Эта крошечная община, хотя и могла бы поддерживать социальные связи с другими жителями пустошей, по численности населения уступала одному этажу "Леди Морвенны".
Он напевал себе под нос на ходу. Несмотря на то, что он был обеспокоен недавними событиями, ему всегда нравилось заниматься делами Часовой башни. Даже если, как сейчас, дело граничило с личной миссией, о точной причине которой Грилье не говорил настоятелю.
Вполне справедливо, сказал он себе. Если у настоятеля были секреты от него, то и он будет хранить секреты от настоятеля.
Куэйхи что-то замышлял. Грилье подозревал это уже несколько месяцев, но слова девушки о том, что она видела строительный флот, окончательно подтвердили это. Хотя Грилье изо всех сил старался отмахнуться от ее замечания, оно продолжало его мучить. Это перекликалось с другими странностями, которые он заметил в последнее время. Например, экономия на обслуживании Пути. Они застряли за ледяным завалом именно потому, что у технического обслуживания Пути не было обычных средств для его расчистки. Куэйхи был вынужден применить ядерные подрывные заряды: Божий огонь.
В то время Грилье счел это не более чем счастливым совпадением. Но чем больше он думал об этом, тем менее вероятным это казалось. Куэйхи с максимальной помпой хотел объявить о том, что проведет "Леди Морвенну" по мосту. Что может быть лучше для того, чтобы подчеркнуть его слова, чем капля Божьего Огня, проникающая сквозь его недавно установленный витраж?
Использование Божьего огня было оправдано только потому, что работы по техническому обслуживанию Пути были сокращены. Но что, если эти работы были приостановлены именно потому, что Куэйхи приказал отвлечь свое оборудование и людей?
Грилье пришла в голову еще одна мысль: сама блокада могла быть даже спланирована. Куэйхи обвинил в этом диверсию, устроенную другой церковью, но Куэйхи легко мог устроить это сам. Нужно было всего лишь установить взрывные заряды в прошлый раз, когда "Леди Мор" проходила мимо.
Годом ранее.
Неужели он действительно думал, что Куэйхи все это время что-то замышлял? Что ж, возможно. В конце концов, люди, которые строили соборы, были склонны смотреть в будущее.
Грилье все еще не мог понять, к чему все это приведет. Все, что он знал — и все больше убеждался в этом, — это то, что Куэйхи что-то скрывает от него.
Это как-то связано с ультра?
Это как-то связано с переходом через мост?
В конце концов, события, казалось, стремительно приближались к какой-то грандиозной кульминации. А потом появилась девушка. Какое место она занимала во всем этом? Грилье мог бы поклясться, что это он выбрал ее, а не наоборот. Но теперь он уже не был так уверен. Она привлекла к себе его внимание, это было правдой. Это было похоже на тот фокус, который проделывали с картами, предлагая выбрать именно ту, которую тебе полагалось взять из расклада.
Конечно, у него не возникло бы подозрений, если бы ее кровь не проверили.
— Это маленькая головоломка, — сказал он себе.
Он внезапно остановился, потому что в своих размышлениях прошел мимо нужного адреса. Он вернулся назад, радуясь, что в этот час поблизости, казалось, никого не было. Он понятия не имел, который час по местному времени, спят ли все или работают на раскопках реликвий скаттлеров.
Ему было все равно.
Он поднял забрало шлема, собираясь представиться, а затем решительно постучал тростью по входной двери резиденции Элсов. А потом ждал, напевая себе под нос, пока не услышал, как открывается дверь.
Орбита Хелы, 2727 г.
Адвентистские делегаты прибыли на "Ностальгию по бесконечности". Их было двадцать, и все они, казалось, были отштампованы в одной и той же производственной форме. Они поднялись на борт с явным трепетом, их вежливость была преувеличена до дерзости. На них были алые вакуумные скафандры с прочной оболочкой, помеченные крестообразной эмблемой их церкви, и все они держали свои шлемы с розовыми перьями под мышкой.
Скорпио изучал их лидера через окошко во внутренней двери шлюза. Это был невысокий человек с жесткой, раздражительной складкой рта, которая, казалось, была прорезана на его лице в результате запоздалой мысли.
— Я брат Сейфарт, — представился мужчина.
— Рад видеть вас на борту, брат, — сказал Скорпио, — но прежде чем мы пустим вас в остальные помещения корабля, нам придется провести кое-какие проверки на обеззараживание.
Мужской голос гремел через решетку динамика. — Все еще беспокоитесь о следах чумы? Я думал, в эти дни у нас у всех есть другие поводы для беспокойства.
