Тот выругался.
— Граф! — строго сказала мама, подняв на него укоризненное лицо. — Не забывайте, что вы в присутствии девочек!
— Я рад, что это будет мое последнее воспоминание... — буркнул сквозь зубы капитан. — Потому что впереди скрип открываемой решетки...
Меня уже не было.
Я в несколько прыжков оказалась у открываемой клетки, сильным толчком в спину ногой толкнув в нее делавшего это негодяя, так что он просто влетел к зверям... Прямо на оскаленные пасти... И тут же убила вырвавшегося тигра, пропустив его мимо себя и вогнав под шею тигру украденный опять у китайца свой клинок. Рядом был Вооргот, с уханьем разрубавший почти надвое головы вырвавшимся львам и тиграм громадным топором...
— Откуда ты взялся? — радостно поприветствовала я его топор. — Что-то я не видела у тебя оружия?
— Им рубили мясо, — страшно зарубив последнего прыгнувшего на него тигра в полете и заложив древком дверь клетки как засовом, сказал он.
Подбежавшая Мари ловко закрыла замок заколкой.
Подошли солдаты с мамой и папой.
— Ты не должна оставлять маму одну с ними, — холодно прищурив глаза, безжалостно сказала я Мари. — Что могло бы случиться с ней, когда они бы остались с ней наедине? — с ужасом спросила я, кивнув на солдат. — Их нельзя оставлять за спиной!
— Благодарю за доверие! — буркнул капитан.
— Дай мне заколку, — холодно сказала я, забрав заколку у Мари, и закалывая прическу... — Полезно иметь заколку, а отмычку я потеряла вместе с кимоно...
Мама выругалась.
Внутри ели, чавкая. Там кричал человек.
— А вы почему не кричали? — строго спросила я китайцев и папа.
— Мы как раз кричали, так что охрипли... — хмуро сказал папа, уже полностью пришедший в себя. — Но вы не слышали!
— Нас то как раз услышали, — сказал китаец. — И начали стрелять... А потом оставили...
— Мы долго кричали... — ломано сказал индеец. — И нас еще один раз услышали... Перед твоим приходом... И стали дразнить львов клочками одежды с нашим запахом и стрелять в них, так что они озверели...
— Чудесный замок! — хмыкнула я. — Но как ты мог позволить себя застать врасплох?!? — обернулась я к папá. — И вы, болваны... Вас даже не убили!
— Есцё бы, — сказал китаец. — Если нам лицно подали бокалы с сильным снотворным в личных покоях короля!
— Что!?! Что произошло? — привстав, как гончая, потребовала я.
— Я тебе потом расскажу, — сказал папа. — Когда ты отправишь их... — он кивнул на Вооргота и капитана.
— На небо? — страшно переспросила мама, и я увидела, что пистолеты под одеждой давно уже уставились на Вооргота и капитана.
— Мама, они вряд ли виноваты, — сказала я, отбирая у нее пистолеты. — Ты переволновалась... Если б они были виноваты, китаец давно убил бы Вооргота... Его рожу не спутаешь...
— Нет-нет, просто отпусти их, — запоздало сказал папа. — И обеспечь охрану, здесь опасность... Я потом расскажу... Кстати, где-то тут похоронен Логан... В этой или этой клетке...
— Бедняжка, — я всхлипнула. — Такой был пират!
— Какой я бедняяяжка!!!! — раздался из одной клеток дикий крик... — Немедленно спасайте меня, хорошего!!! Лу!!! Ты!!! Быстрей!!!
Мы кинулись к клетке. Логан висел на потолке клетки, а проклятые тигры, как те собачки в цирке, подпрыгивали и вертелись внизу на задних лапках... Пытаясь его достать и махая лапами... Китайцы хохотали во все горло, не думая даже шевелиться. Только плакали, тыкая пальцами...
Я же холодно открывала клетку.
— Дрессировщик, мать твою, — холодно буркнула я.
Мы хладнокровно вошли туда, переглянувшись с Воорготом и улыбнувшись друг другу.
Тигры, надо сказать, оторопели от такой наглости. Ну ничего, даже обычный дрессировщик собак не боится их, ибо знает способы их остановки, какие и в голову не придут незнающему.
Китайцы, раскулачившие обоих солдат на пример холодного оружия так, что те даже не поняли, что чего-то лишились, хладнокровно вошли вслед, став по сторонам меня и презрительно насмешливо и холодно улыбаясь кошкам. Нехорошо улыбаясь...
— И это я думала отоспаться, — пробормотала, зевнув, Мари, отбирая у солдат заряженные ружья. Я оглянуться не успела, как два тигра завалились с пулями в глазу, а Мари коротко вырвала у капитана мушкет, и третий тигр упал.
Тигры, видимо, хорошо знали, что такое ружья, потому что забились в угол. Только один прыгнул, но Вооргот приласкал его топором, а удар у него страшный. Тигры забились еще дальше, жалобно попискивая...
Логан с трудом разжал пальцы, и мне пришлось ловить его с ножом в руке, ибо никто из моих балбесов даже не шевельнулся...
— Проклятье, дочь, — первым делом сказал Логан. — Вы уже повенчались? — он кивнул на Вооргота.
Я хихикнула от неожиданности.
— Где ты была так долго? — строго спросил он.
— Занята была... — потупилась я. — Танцевала!
— Двое суток вишу! — взбесился Логан, с трудом разминая окаменевшие бескровные пальцы. — А она танцует!
— Почему они тебя не застрелили? — прямо холодно спросил Вооргот. Совсем нет такта у человека.
— А я ж не дурак, чтоб звать их... Я прикинулся мертвым! Они даже меня не связали... И очень развлекался, слыша, как в вас там стреляют...
— Весело, — буркнул папа.
— К тому же меня не пытали... — он вздохнул. — Но дрянь, которой напоили, еще отрыгается...
Я хихикнула.
— Поднесли чашечку, да?
— Ну, я же не ты... — буркнул Логан. — Ты поспела вовремя... Честно говоря, я уже и не ожидал вас увидеть... — сказал он, рассматривая руки. — Они все удивлялись, почему тебя отрава не взяла...
Мама ахнула.
— Хорошо хоть маму с Мари пощадили, — вздрогнув, сказала я.
— Пощаадиили?!? — холодно рявкнула Мари. — А я то думала, дура, почему меня вырвало от одного глотка поднесенного бокала!!! Я просто ничего не ела, кроме самостоятельно выбранных фруктов...
— А я брала только то, что ела королева... — сказала мама. — У меня привычка...
Мы хихикнули.
— Привычка бояться отравления на таких сборищах, — холодно продолжила мама, не обращая внимания на наши смешки. — Знаете, сколько с отцом пришлось на восточных пирах высидеть! А там шиком считается отравить собеседника!
— А я одна, как дура, съела целых пять килограмм торта, — расстроено сказала я.
— И выпила литра три компоту, — безжалостно добавил Вооргот. — Это не человек, а аллигатор...
— Он мне поднес, кстати, — хихикнула я, ткнув пальцев в него.
Все обернулись к Воорготу...
— После того, как сам попробовал, не слишком ли холодное для тебя, — отбрил Вооргот.
Я покорно кивнула, невольно потянувшись телом к нему — я пила из его рук.
— Я вижу, вы уже спелись, — неодобрительно сказал Логан. — Но сначала надо пожениться!!! — жестко и хмуро приказал он. — Лу, ты не должна давать себя в обиду до свадьбы!
От неожиданности я ткнулась в спину Мари.
— Ты не обижай ее, Вооргот, — задохнулась от смеха Мари. — И после свадьбы тоже, пожалуйста!
— Я что, импотент, что ли!? — огрызнулся Вооргот.
— Так, или вы закончите, или я кого-то из вас пристрелю, — пригрозила мама.
— Вы развращаете ребенка! — негодующе сказала я.
— Ой, Лу, — прижала меня к себе на мгновение мама, заглянув в глаза и поправив челку. — Скоро у тебя самой будут дети, надеюсь такие же красивые, как вы оба... Даже не верится, — она вздохнула. — Давно ли ты бегала такой крошечной и веселой? Никак не могу представить тебя взрослой, ты мне все чудишься маленькой, — печально сказала она, поцеловав меня в лоб. — Как вы взрослеете!
— Родители всегда жалеют, что дети взрослеют, тогда как для них самих это радость...
— А вы бы Логан помолчали, вы ведь не имели детей... Их отношение к нам — такая и мука и радость, которую вы и представить не можете, — с тоской сказала она. — И всегда горюешь, когда теряешь эту безусловную детскую любовь, этот комочек счастья, ведь вы этого не делали...
— Как не делал? — ласково сказал тот, взъерошив мои волосы. — Вот стоит!
А потом с какой-то странной и не свойственной ему тоской, тоской по потерянным моим детским годам и крикам "папа", сказал:
— Эх, если б знал, что получится такой ребенок, как Лу, наделал бы больше от многих и помнил бы каждого!
Мы с Мари на пару дружно хихикнули.
— Забавно, — сказала я. — Учту наставления всех родителей...
— Я тебе учту! — пригрозил Логан. — И ты Вооргот, не выпускай ее из рук, а то такой бандиткой может стать!
— Не выпущу, — пообещал тот, крепко прижав меня к себе.
— Ну-ну, — ворчливо сказала я. — Ты тоже прислушивайся к советам — не обижай меня до свадьбы! — выпалила я, резко вырвавшись из его рук под смех остальных.
Я тоже смеялась во все горло.
— Не обижу, — ласково пообещал Вооргот, тепло глядя на меня, и мы с Мари опять фыркнули от смеха.
Глава 71.
— Но-но, прекращайте, — недовольно сказала мама.
Я же внимательно вглядывалась вперед.
— Не нравятся мне подобные развлечения, — пожаловалась я. — И это вместо сна!
— Так, дайте мне оружие, — приказал Логан.
— Добудь сам! — отрезали все мои, не желая даже двинуть рукой и помочь человеку.
Признав справедливость подобного требования, Логан подошел к солдату, несшему папá, и спросил, не из первого ли он полка. Тот сказал, что из первого.
— Ну-ну, я же узнал, — Логан добродушно похлопал его по плечу и отошел.
А солдат вдруг неверяще стал лихорадочно хлопать себя по плечу и спине, будто не мог поверить чему-то, и ругаться.
— Хороший мушкет! — буркнул Логан, перезаряжая неведомо как оказавшееся в его руках ружье.
А ошеломленный солдат, все пробовавший спину, вдруг выругался сквозь зубы, рассмотрев мушкет у того в руках.
— Ну и семейка, — ошеломленно и злобно выругался он, добавив грязное ругательство и слово, выражающее у мужчин высшее почтение. — Вот ...
Все хохотали.
— Вы не поняли, эта сволочь незаметно своровала у меня еще и пороховницу, нож и деньги! — яростно выкрикнул солдат.
Мы с Мари прямо лежали.
— Деньги верни... — строго скомандовала я.
Логан неохотно бросил тому кошелек. Попав точно в карман.
— Не волнуйся, он все отдаст, даже в двойном размере... — ласково сказала я солдату, снимая драгоценность у себя с волос и засовывая ему в карман.
— Как бы не так, — буркнул Логан.
— Он просто переволновался, — объяснила я.
— Кстати, как ты выжил? — тактично перевел разговор папá.
— Они забыли, или не знали, что я прошел огонь и бурю и ситуации похлеще этой, и опытный солдат... И даже не связали меня, бросив кошкам. Это здорово отрезвляет, даже если ты пил как лошадь... И тебя накачали всякой гадостью... А надавать кошкам по носам и мордам голыми руками уже дело техники... Будь одна, я бы просто удавил ее руками... Хоть сперва и было слишком плохо в голове и теле... Опять же, я кинулся за угол, как только меня вкинули, а там, по счастью, не видно, что там происходит, иначе меня сняли бы из мушкета... А так не захотели марать ручек и самим убивать, только допросили как твоего подручного... — сказал он мне.
— Ты хоть можешь их вспомнить, или они были в масках? Так, вы мне все расскажете...
— Именно последнее, в масках, — буркнул Логан.
— Если ты мечтаешь убить их самостоятельно, то оставь эту детскую мечту! — холодно сказала я. — И даже не мечтай... И передай их мне с потрохами... Мне нужно размотать эту банду...
— И как можно быстрее! — сказала Мари.
— Я сам в этом разберусь, кто виноват и кто нет, поскольку здесь, кажется, замешаны родственники, и я хочу разобраться, в какой мере, — мрачно сказал Логан. — Такого никогда еще со мной не было... Чтоб меня в самом центре Лондона так по-глупому кинули и обманули... А потом я с громадным удовольствием передам виновных тебе, — злорадно сказал он.
— Почему вы не говорите, что там произошло!?! — резко потребовала я.
— Потому что об этом можно догадаться самим! — холодно сказала Мари. — Интересно, ты вообще можешь представить, чтоб папá на приеме выпил хоть бокал?! У него ж уже врожденно, что он даже умирать с голоду будет, а с отвращением отвернется от поданного на приеме, как от пакости, если сам себе не сделал это из собственноручно сорванных и пойманных в непредсказуемом порядке продуктов, ибо хочет жить!
— Гораздо проще иметь слугу, который будет пробовать, — заметил капитан.
Мы с Мари снова скорчились, точно он сказал что-то смешное.
— Угу, особенно если многие яды действуют в течение пяти суток, а многие еще и накапливаются, — буркнул Логан. — Знали бы, как я не люблю эту арабскую привычку травить собеседника! Не поесть, не выпить, все отдаю матросам...
Все снова скорчились.
— Отличное лакомство — кофе с алмазной пылью! — со знанием дела сказала я. — И собеседник умирает в мучениях...
— Знали бы вы, как мне приходилось психологически нелегко первое время! — с тоской сказала мама. — Все люди как люди, все женщины рады приготовить что-то для любимого, детей, а мои с таким волевым напряжением смотрят на каждый съеденный ломтик, будто это тараканы, и так обречено тычут в него вилкой, с таким плохо скрытым выражением, будто ради тебя идут на смертную казнь и жертву, что ты следующий раз зарекаешься это делать!
— Тебе хорошо! — буркнула я. — Кто тебя будет травить! Ты еще при жизни открыто зачитала всем родственникам заверенное нотариусом завещание, что они шиш получат, только единственно по пятьдесят фунтов в случае их похорон, посмертно, чтоб их похоронили за твой счет... Так они больше не приходят...
— Все хихикнули...
— Дженни, неужели ты такое сделала!?! — воскликнул сквозь слезы и хохот Логан.
— Именно! — сжав губы, сказал папá. — А там были люди, которые охотно помогали мне в дипломатической работе, надеясь...
— ...что им что-то попадет в случае твоей смерти...
Все опять хихикнули.
— И вам, капитан, надо привыкать к...
— К голоданию... — закончила я.
— К...
— Яду... — перебила я.
— К...
— Наемным убийцам... — вставила я.
— К нашему образу жизни!!! — рявкнула мама. — Если вы мечтаете о Мари, забудьте о попойках с родственниками...
— Такого не будет, когда мы поженимся с Мари, — буркнул капитан. — Мы каждый день будет устраивать пиры...
— ...для родственников! — буркнула Мари.
Я, не выдержала, и, трясясь, просто разрыдалась от сотрясений спазматического хохота.
— У нее сотрясение мозга, — обеспокоено сказала мама папá.
— От того, что тридцать два часа подряд танцевала и прыгала? — мрачно спросил папá. — Тут не только сотрясение мозга, но и кой-чего иного получишь, чем виляла!
— Хай, — вздохнула я. — Папа болен...
— Какой папа? — угрожающе спросил Логан.
— Все знают, что он не мой папа, — вздохнула я, — но он хороший папа! Но сейчас болен... Мама ведь тоже танцевала...
— Я то думаю, тридцать часов, — мрачно сказал папа.
— ...и тоже виляла... — продолжила я.
— Вы знаете, Лу должна вас как-то разделять, — резко прервал капитан, обращаясь к обоим папам. — Чтоб не путались...
