Мерисид успела вовремя. Расположившиеся прямо на берегу матросы двух судов, вчера пришедших в Абидос, только-только стали просыпаться.
Женщина подождала, пока маленький, толстый матрос закончит выливать в Лаум переработанное пиво, и негромко окликнула:
— Эй, красавец!
Мужчина оглянулся, неторопливо поправляя набедренную повязку.
— Скажи, уважаемый, куда идет ваш корабль?
— В Каноб, красавица, — тонким, писклявым голосом ответил моряк.
"Евнух, что ли?" — подумала Мерисид, заметив одутловатость щек и неестественную бледность.
— А где ваш хозяин?
— В Амошкеле, — усмехнулся мужчина. — Келл-номарх, жизнь, здоровье, сила.
Женщина смутилась.
— Я хотела сказать капитан.
— Вон стоит на корме, — ответил толстяк, махнув пухлой рукой.
— Где? — не поняла собеседница.
— Сзади у рулевого весла! — раздосадованный её темнотой, пояснил матрос. И видя, что женщина по-прежнему ничего не понимает, ткнул грязным пальцем в нужном направлении.
— Видишь, в парике с блестящей заколкой. С писцом разговаривает.
— Ага! — обрадовалась Мерисид. — А как его зовут?
— Тебе зачем? — нахмурился толстяк.
— Хочу попроситься на ваш корабль до Бухена.
Матрос вытер маленький курносый нос и пожал покатыми плечами.
— Хафмин из Каноба. Поговори с ним. Если сойдетесь в цене, он не откажет.
Перевесив ремень корзины со лба на плечо, женщина подошла к кораблю, дождалась, когда капитан закончит разговор с молоденьким, плотным писцом в грязной юбке, и окликнула его:
— Господин Хафмин! Господин Хафмин!
— Ты меня, красавица? — тускло сверкнул гнилыми зубами мужчина, поправляя парик и приосаниваясь.
— Да, господин, — подтвердила Мерисид.
— Тогда забирайся сюда, чего кричишь на весь город, — нахмурился капитан, почесав слишком волосатую для келлуанина грудь.
Женщина ловко вбежала по качающемуся трапу, прошла между каких-то перетянутых веревками тюков и глыб кроваво-красного камня, взобралась по лесенке на площадку, где, опираясь рукой на рулевое весло, стоял капитан.
— Чего тебе?
— Вы в Каноб плывете? — на всякий случай уточнила она.
— Тебе туда нужно?
— Нет, в Бухен. Хочу поклониться святыне храма Геба.
— Это по дороге, — кивнул Хафмин и чуть нахмурился. — А почему ты одна? Паломники обычно толпами шастают.
— Приболела, отстала от своих, — быстро сообразив, ответила Мерисид. — Там я их встречу. Мы еще в Нехент пойдем.
Капитан потер плохо выбритый подбородок, глазки его масляно блеснули, губы расплылись в улыбке.
— Чем платить будешь? Собой, или как?
Женщина сняла с руки витой бронзовый браслет с камешком.
— Вот, этого хватит?
Хафмин повертел украшение в руках, оценивающе прищурил глаза.
— Хватит, только есть будешь свое.
— Да, господин, — улыбнулась бывшая танцовщица.
— А зовут то тебя, как? — поинтересовался капитан.
— Мерисид, уважаемый.
Анукрис сразу почувствовала отсутствие старшей служанки. Ни свет ни заря, к ней пришла кухарка. Оказывается, Мерисид вчера вечером не отдала никаких распоряжений о завтраке. Пришлось подниматься, выдавать муку, масло, финики. В раздражении она выкинула в помойную корзину лук-порей, сорванный вчера и успевший завянуть.
— Тебе что лень до огорода дойти? — накинулась на служанку. — Думаешь, господ можно всякой дрянью кормить!
Удивленная женщина смотрела на неё широко открытыми глазами.
— Сейчас же принеси новый лук! — чуть остыв, приказала Анукрис. — Не забудь виноград и гранаты.
Небраа оказался приятно удивлен тем, что супруга встала так рано и завтракает вместе с ним. Он даже пробормотал что-то одобрительное о булочках с яблоками.
Молодая женщина поблагодарила мужа за комплимент.
— А куда делать Мерисид? — спросил он перед уходом.
— Я отпустила её по делам, — уклончиво проговорила Анукрис.
Небра неодобрительно покачал головой.
— Ты её слишком балуешь. Что ей опять нужно?
— Приобрести краски и благовония, — глядя на него чистыми и честными глазами, ответила супруга.
Муж сурово свел брови на жирном лбу.
— Я поговорю с ней.
— Не стоит, — улыбнулась Анукрис. — Она очень старательная и преданная служанка.
— Без неё все здесь нарушится, — согласился Небраа. — Ты же совсем не умеешь вести хозяйство.
— Я буду учиться, — скромно потупила глаза молодая женщина, до боли сжав кулаки.
Мужчина пренебрежительно махнул рукой, хмыкнул, поправил ожерелье и, высокомерно вздернув подбородок, ушел.
— Чтоб ты упал где-нибудь по дороге, старая обезьяна, — прошипела ему вслед молодая женщина и, сбросив со стола чашку, закричала. — Самхия! Где ты лазишь, лентяйка! Иди сюда!
Выплеснув злость на служанку, Анукрис, немного успокоившись, ушла в сад, где искупалась в прудике. Но наслаждаться бездельем долго не пришлось. Заявился садовник с жалобой на привратника.
— Он поломал все кусты, госпожа! — размахивал длинными мускулистыми руками мужчина. — Теперь придется пересаживать!
— Пришли его ко мне, — вздохнула молодая хозяйка, одевая буст. Она все еще не привыкла ходить с открытой грудью.
— Это не я, госпожа, — стал отнекиваться привратник. — Мальчишки ночью залезли в сад. Я их прогнал, вот они по кустам и пробежали.
Садовник поднял крик. Чтобы прекратить скандал, Анукрис велела слугам вдвоем пересадить куст. Вслед за садовником пришла кухарка... В трудах и заботах пролетела первая половина дня. Прибежал помощник Небраа и сообщил, что господин не сможет прийти на обед. Анукрис отослала в храм Самхию с корзиной еды.
За навалившейся хозяйственной суетой молодая госпожа не заметила, как прошел день. Мерисид не возвращалась, да еще и Небраа пропал. Утка остыла, каша слиплась и стала похожа на глину, а супруг все не показывался. Когда на город опустилась ночь, Анукрис испугалась. Алекс предупреждал, что враги Тусета могут отомстить его близким. Неужели они убили Небраа и Мерисид? Тогда почему она еще жива?
Без аппетита съев булку, молодая госпожа попыталась заснуть. Но разыгравшееся воображение рисовало ей картины одну страшнее другой. Небраа в темнице, Мерисид под палками палачей. Не в силах спать, она долго ворочалась на кровати, потом встала, оделась и на цыпочках прошла на веранду. Тонкий месяц висел над городом, с воды тянуло сыростью. Глядя на мрачные улицы, Анукрис закуталась в шаль. Если Алекс схвачен, почему никто не идет за ней? Она все ждала, что вот-вот там появится толпа с факелами и направиться к её дому.
Молодая женщина зябко поежилась, отошла от перил и села в любимое кресло. Звезды медленно ползли по угольно-черному небу, а за ней никто не шел.
"Что же случилось? — уже с недоумением думала Анукрис. — Небраа — мужчина, мог зайти к другу или к продажным женщинам, но где Мерисид? Она-то куда пропала?"
Озябнув и успокоившись, молодая женщина спустилась в спальню, где, пригревшись под простыней, быстро уснула.
Спала она очень чутко, проснувшись от еле слышного скрипа двери.
— Мерисид не пришла? — первым делом спросила она у Самхии.
— Нет, госпожа, — виновато развела руками служанка.
— А господин?
— И он тоже.
Анукрис села, быстро, без обычных потягиваний и зевков прошла в ванную комнату. Так же молча позволила служанке нанести краску на лицо, не глядя, выбрала драгоценности. Сурово сведя брови, приказала позвать привратника.
Растерянный мужчина смущенно мялся у дверей.
— Иди в храм Сета и узнай, там ли господин.
— Да, госпожа, — поклонился привратник.
— Только не кричи там на весь двор, — предупредила Анукрис. — Посмотри и возвращайся.
Выпроводив слугу, молодая женщина не могла найти себе места. Она прошла на задний двор, где кухарка перетирала пшеницу. Глядя, как та елозит камнем по золотистым зернам, почему-то вспомнились каменные жернова, которые сделал для Энохсета Алекс. И словно ножом резануло по сердцу: "Что же теперь будет с Алексом? А со мной? Неужели тоже убьют как Нефернут, Мерисид и Небраа?"
Поежившись, госпожа прошла в сад, где несколько минут наблюдала за работой садовника. Не обращая на неё внимания, мужчина рыхлил землю под цветущим кустарником, напевая себе под нос гимн богу земли Мину.
Послышались быстро приближавшиеся шаги. Анукрис резко обернулась. Привратник вздрогнул, вытер потную физиономию.
— Господин велел передать, что придет сегодня рано, и приказал готовить на ужин говядину.
В подтверждение своих слов, он поднял плетеную крышку с корзины, висевшей у него на плече, и показал нарубленное кусками красное мясо.
Молодая женщина едва не расплакалась от облегчения. Часто моргая, она кивнула.
— Отнеси к кухарке.
Едва слуга скрылся за кустами, госпожа не выдержала и разревелась. Хвала богам, Небраа жив, здоров и у него даже прорезался аппетит! Анукрис громко высморкалась и, глядя на свое отражение в пруду, с тревогой подумала: "Тогда где же Мерисид?"
Как подобает примерной супруге, она выждала, пока вернувшийся со службы муж вымоется, поменяет юбку и нацепит новые драгоценности. Только после этого решила ему немного попенять:
— Почему ты не предупредил, что задержишься? Я беспокоилась.
— Со мной ничего не случилось, — вальяжно отмахнулся Небраа. — Я прекрасно провел время с приятными людьми. Первый пророк устроил маленький праздник.
— В четь чего? — горько усмехнулась Анукрис. — Неужели он так рад, что Судья людей перенес казнь Тусета?
— Молчи! — вскричал мужчина. — Никогда не произноси это имя в моем доме!
— Он же твой брат! — растерялась женщина.
— У меня нет брата! — наклонившись вперед и упираясь руками о стол, проорал Небраа. — Больше нет! Есть преступник, колдун и убийца!
Опасаясь, что он вновь пустит в ход кулаки, Анукрис проворно встала и отскочила в сторону.
— Хорошо, хорошо! Как хочешь. Твой... родственник!
— Опять!!! — он попытался дотянуться до супруги, но та ловко увернулась.
— Не родственник! — крикнула она, спрятавшись за колонну. — Просто сосед! И так не нравится? Да зови ты, как хочешь!
Подтвердив свое доминирующее положение, Небраа поправил юбку, сползавшую с круглого живота, и приказал подавать ужин.
Вареная с травами молодая говядина таяла во рту. Анукрис скромно обсасывала ребрышки, искоса поглядывая на мужа. Какое-то время тот насыщался молча, запивая еду огромным количеством пива. Постепенно мужчина пришел в благодушное настроение, и его захмелевшая душа срочно потребовала общения.
— Первый пророк сам пригласил меня на праздник! Понимаешь, как он меня ценит?
— Понимаю, — отмахнулась супруга, продолжая гадать: "Куда же могла деться Мерисид?"
— Ничего ты не понимаешь! — Небраа знаком потребовал еще пива. — Он даже не упрекнул меня бр.... Этим убийцей!
Внезапно его мысль вновь сделала причудливый зигзаг.
— Там были только жрецы с женами и я! Единственный из писцов! Теперь ты поняла, какую честь оказал мне господин Сетиер!
— Очень большую, — охотно согласилась Анукрис, не желая спорить с пьяницей.
— Да что ты можешь знать, дура! — Небраа пьяно махнул рукой. — С тобой в приличной компании и показаться то стыдно.
Молодая женщина до боли сжала кулаки. Прислуживавшая за столом Самхия с тревогой смотрела на госпожу, щеки которой покраснели, а в глазах горела ненависть. Анукрис выдохнула и сама налила себе пива.
— А где Мерисид? — вдруг вытаращил маленькие красные глазки Небраа. — Я желаю сегодня спать с ней!
И он игриво засмеялся.
— Где у нас красавица Мерисисд? Твой господин тебя жлалает!
"У тебя и у трезвого то "жлалание" не велико, — брезгливо подумала Анукрис. — Зачем она тебе пьяному?"
А вслух мягко сказала, стараясь успокоить разбушевавшегося супруга:
— Скоро придет.
Не тут то было!
— Где моя милая Мерисид! — во весь голос заорал Небраа, делая попытку встать со стула. — Где радость моих...
Он мокро плюхнулся ягодицами на жалобно треснувший стул и посмотрел на жену. Зрачки у него стали маленькие, как просяные зернышки, и в них поднималась волна безумия.
— Вы её от меня спрятали! От меня!!!
Небраа все же вскочил, но тут же тяжело грохнулся на пол и выблевал пережеванное мясо. Остро запахло кислятиной. Повозившись, младший писец захрапел. Слуги вытерли зловонную лужу, с трудом отволокли бесчувственную тушу в спальню, где тяжело бросили на кровать.
— Где же ты, моя Мерисид, — причмокивая губами, пробормотал хозяин дома, поворачиваясь на бок.
"Я бы тоже очень хотела это знать", — подумала Анукрис, прикрывая дверь.
Бывшая танцовщица сидела, прижавшись спиной к прохладному камню необычного черно-красного цвета. Несколько глыб лежали на дне корабля вперемешку с обвязанными веревками тюками. Как на большинстве судов-зерновозов, перевозивших пшеницу из Келлуана в Нидос, палубы у него не было. Только на носу и корме имелись небольшие дощатые площадки.
Чтобы избавиться от лишних вопросов, Мерисид притворилась спящей. Крепко обняв корзину, она преклонила голову на крышку и тихо посапывала, наблюдая за матросами из-под полуприкрытых ресниц, чутко прислушиваясь к долетавшим до неё обрывкам разговоров.
Сопровождавший груз писец тихо спросил капитана:
— Вы что шлюху в Абидосе взяли?
— Нет, — ответил тот. — Это паломница. Хочет принести жертву Гебу в Бухене.
— Почему одна?
— Говорит, отстала, другие будут ждать её на месте.
— Красивая.
— Ничего, — согласился Хафмин. — Только старовата больно.
"Сам ты старый козел!" — подумала Мерисид, прикрывая глаза. Незаметно для себя она задремала, резко проснувшись от громких звуков.
Женщина подумала, что корабль тонет, и надо спасаться, но оказалось, что капитан затянул хвалебный гимн Лауму. Матросы охотно поддержали, и бывшей храмовой танцовщице стоило большого труда не скривиться, таким противным показалось их пение.
Внезапно она почувствовала на себе чей-то внимательный взгляд. Чуть повернула голову и встретилась с глазами низенького толстяка, с которым разговаривала на берегу в Абидосе.
Матрос усмехнулся. Мерисид сделала вид, будто только что проснулась.
— Долго еще до Бухена?
— Долго, красавица, — пропищал матрос. — Спи.
Женщина достала из корзины черствую лепешку, разломила, протянув вторую половину толстяку.
Тот взял, не прекращая ворочать веслом.
— Гляди! — осклабился другой матрос, крепкий седой старик с криво торчавшим изо рта зубом. — Наш Мотиер пассажирке приглянулся!
— Не угощай его, красавица! — крикнул кто-то от другого борта. — Он женщин не любит, больше по мальчикам!
Матросы засмеялись. Даже капитан хохотал, держась рукой за рулевое весло. Только писец чуть скривил губы в легкой усмешке.
— От меня тебе больше удовольствия будет! — скалился кривозубый старик.
— Да у тебя давно все зубы выпали, — отозвался еще один матрос. — Чем будешь кусать такое яблочко!
— Найду!— крикнул обиженный старик. — Мой зуб побольше твоего будет!
"Все как всегда, — подумала Мерисид. — Мужчины как павлины. Стоит только женщине слово сказать, сразу перья распустят, и давай мериться, у кого красивее".
