— Что случилось? — слова острым вороньим карканьем царапали уши.
— Они спорят с двух оборотов, — Рик твердо смотрел мне в глаза. — Решают, где ее хоронить.
— Дакар же сказал, он отвезет ее в СВАМ, — какой глупый, ненужный спор.
— Илия с ним не согласна. Они чуть ли в глаза друг другу не кидаются.
— А я здесь причем?
— Да приди ты в себя! — боль обожгла скулу. Как будто голову засунули в бочку с ледяной водой. Я поднялся. Да. Седрик прав.
— Веди меня, — друг облегченно выдохнул и направился на выход.
Феи шарахались от меня по углам, как от проклятого. Забавно. Я ведь действительно теперь проклят. Самим собой, во всех возможных мирах.
Из-за двери в кабинет Илии доносились сдавленные крики. Шипение королевы, угрозы Сибиллы и твердый голос доведенного практически до предела Дакара.
— Да что вы себе позволяете? Она моя дочь. Она должна остаться здесь!
— Она охотник, а о том, что она ваша дочь вы до некоторых пор предпочитали не вспоминать!
— Да как вы смеете?! Ее место здесь, наши традиции...
— У нас тоже есть традиции!
— Мы ее семья!
— Вы ей никто! А вот мы действительно семья.
— А чего хотела Диана? — все как по команде обернулись на мой голос. Сибилла озадаченно хмурила тонкие брови, королева закусила кончик ногтя, а Дакар словно боялся поднять взгляд.
— Мы никогда не разговаривали с ней на эту тему, — виновато начал он. — Я не знаю.
— А вы, Ваше Величество?
— Что за глупости? Конечно..., — но она оборвала себя на полуслове, стоило ей наткнуться на мой взгляд.
— Сгореть, — послышалось хриплое. — Я обернулся. Сзади нас стоял Стэр. Точнее то, что от него осталось — черное пятно, в котором лишь едва угадывалось некогда сильное большое тело леопарда.
— Сгореть? — я опустился рядом с ним на колени.
— Хотела сгореть. Чтобы без гробницы. Каменный склеп — ловушка для воспоминаний. Каменный склеп — одиночество. — Тал, не отрываясь, смотрел мне в глаза, едва подрагивая.
— А пепел?
— Волкам.
— Собирайте погребальный костер, — бросил я через плечо.
Остаток ночи я провел у нее. Всматриваясь в любимые черты, непослушными руками, перебирая волосы, целуя бесчувственные губы. Удивительно, но ее сердце еще билось, будто она давала мне время, будто понимала...
Я не хотел запоминать ее такой, но не мог отвести взгляда, не мог заставить себя уйти. Тонкие пальчики, острые скулы, хищный излом губ. Каждая черточка, каждая родинка врезалась в память, как ножом по коре дерева, как шрамы на коже. Навсегда. Моя девочка. Мой ветер под крыльями. Моя жизнь. Я понимал, что больше не поднимусь в небо. Знал, что больше ничего не почувствую. Осознавал, что больше не увижу цветов. Девочка моя. Жизнь моя. Душа моя.
За оборот до рассвета меня выгнали из ее комнаты служанки и Дакар. Она уже практически не дышала. Один удар за пять лучей. Я вышел на улицу к костру. Очень долго смотрел на сложенные аккуратными рядами бревна, на украшенный цветами саван. Она не любила цветы. Ей всегда ближе был огонь. Взмах рукой и узор на полотне меняется, превращаясь в Слезы Дня. Вот так правильно. Так бы она хотела. Я успокоил небеса, настолько насколько мог сейчас это сделать. Дождь кончился, но гром и молнии остались. Мне не удавалось полностью взять под контроль собственного демона.
Через какое-то время ко мне вышел леопард. Сел у ног и поднял морду к небу, что-то высматривая в свинцово-сером воске.
— Ты уйдешь с ней?
— Да.
— Ей бы это не понравилось, — я почему-то боялся произнести ее имя.
— Она забыла спросить,... что понравилось бы мне, — спокойно, уверенно, ответил кот, с видимым трудом сложив слова в целое предложение.
— Как хочешь, — вокруг нас стали собираться феи. Целая толпа. Рядом встала Елена и Рик. Напротив — феи, Каришат и даже Кэссиди появилась. Чуть сбоку волки и Арон. Никогда не видел у Елены такого лица. По ее щеке скатилась кровавая слеза. Вампирша быстро смахнула ее рукой и плотнее сжала челюсти.
Я забрал маленькую охотницу из рук стража и пошел к помосту. Еще чуть-чуть. Хотя бы два вдоха рядом с ней.
В черно-фиолетовом костюме, со своим оружием, забранными в косу волосами, непокорной седой прядкой, и ехидной улыбкой... Чувство будто, она вздрогнет, сделает жадный вдох и сорвется с места.
Последний раз провести по волосам, надеть на руку браслет, поцеловать губы. Стэр лег рядом, устроив голову на ее животе, и закрыл глаза. Я провел рукой вдоль его позвоночника, лишь слегка затевая черный туман, почувствовал его вдох.
— Пора принц, — подал голос Дакар. Последний поцелуй, моя маленькая охотница, последнее прикосновение, последний взгляд.
— Прости, прости, прости меня, девочка моя, — горячий шепот в волосы. — Прости, что не уберег, прости, что не сдержал обещание, прости, что не послушался. Люблю тебя.
— Ваше Высочество, — голос Илии.
— Береги ее на той стороне, — шепнул я леопарду. — Береги, пока я не приду.
— Ширан, — Седрик.
Я, наконец-то, спустился. Дакар вскинул руки, снимая заклинание, шестеро стражников по краям постамента запустили огненные пульсары. Сухие бревна вспыхнули мгновенно, вскрикнув, упала на колени Елена, Дакар склонился в поклоне, его тени потянулись к пламени, к Ди, Рик, волки и Каришат склонили головы. А я смотрел, смотрел, смотрел, как занимается белая материя, как чернеют нарисованные Слезы Дня, как Обсидиана делает последний вдох и пелена застилает мне глаза, вязкое марево. Невероятная, чудовищная боль пронзает тело, рвет душу. И дыра в груди, и нервы намотанные на кулак, и вены завязанные узлом. А в небе, в самой гуще черных облаков, рядом с моими молниями, мерцает зелено-золотое Ледяное Пламя, такое же как и ее глаза. И я кричу, ору, реву, как истеричная девчонка, и ничего не могу с собой поделать. Падаю на колени вслед за Еленой, молотя кулаками землю. И кажется, что этой агонии не будет конца. Но меня подбрасывает в воздух, опрокидывает на землю, выбивает из груди оставшийся воздух. В голове звенит, и двоится в глазах, а вокруг все тонет в серо-черном тумане и тишине. Не слышно даже треска огня.
Я поднимаюсь на ноги, вслед за мной встают Рик и Елена, а затем и остальные. Их взгляды, так же как и мой, прикованы к ритуальному костру.
Огонь потух, не было даже куцей струйки дыма, а на самом краю, закинув ногу на ногу, сидит Некто. У нее тело охотницы, улыбка охотницы, даже леопарда за ухом она чешет так же как Диана, но это не она. Я знаю, вижу. Вокруг нее клубятся тени, дрожат, тянутся, извиваются и переплетаются, ластятся как котята. К ней тянется и моя тень, и тень Илии, и Сибиллы, тени деревьев и даже камней. И выражение ее лица — спокойно-насмешливое, слегка ироничное, любопытное. А в глазах переливается тьма и стелится свет.
— Заставил же ты нас поволноваться мальчик, — она перевела свой взгляд на меня, и ее голос разнесся над двором.
— Проклятая богиня, — зашептался кто-то рядом.
— Мы уж думали, ты ее не опустишь. Но теперь все, как и должно быть, пророчество почти исполнено. Осталась последняя деталь.
— Проклятая, — снова чей-то сдавленный писк.
— Пора вернуть наших детей, — она плавно поднялась, скорее даже перетекла и резким движением подняла руки над головой. — Созданий Света и Тьмы. Единство из Двойственности! — воздух замер, застыл, зависли в небе мои молнии, остановился ветер и трепещущие на нем листья. Дрогнул Мирот и начали появляться они.
Они выходили из теней. Из моей собственной, из теней фей, из теней отбрасываемых шпилями замка, из теней кипарисов и буков, просачивались, выскальзывали и твердо ступали на землю. Такие разные: дети, мужчины, старики и женщины. Они хранили молчание, оглядывались с горящими глазами и улыбались. Так искренне, так радостно, так заразительно. А мне хотелось корчиться от боли, выть от ярости, рвать на части.
— Она погибла ради этого? — полу-стоном сорвался вопрос.
— Она погибла потому, что такова ее судьба, — бесцветным голосом ответила мне богиня. Вокруг нее собирались вернувшиеся Теневые, склонив головы, все также молча. Стражи поспешно открывали ворота, Теневые стояли и там. Как же их было много. Больше тысячи. Феи, Елена, волки и Рик, оглушенные, ошарашенные, отступали все дальше, лишь Илия и Дакар все еще стояли рядом со мной. А они все продолжали выходить из теней, и, казалось, этому потоку не будет конца. Но вот из тени ракита на землю спрыгнул мальчик, и богиня опустила руки.
— Теперь ты, — она развернулась к леопарду. — Ты огорчил нас, решив последовать за Обсидианой, но все поправимо. Тебе пора вспомнить, и вернуть истинный облик. — Кот встал, как по команде, и Проклятая подняла его в воздух, коснувшись в поцелуе лба. Он стал плотнее, цвета вернулись в его глаза и шерсть, он, словно поглотил все краски мира, создав из многоцветия монохром — черный, насыщенный, глубокий, как сама ночь, как сама тьма. А затем во все стороны веером брызнуло мраком, и на ногах остался стоять мужчина. Высокий, гордый, одетый в черное с обсидиановой короной в волосах. Тут же все Теневые выдохнули, как единый организм, и снова склонили головы.
— Твоя суть?
— Леопард, как напоминание, — он преклонил колено и поцеловал тонкие пальцы.
— Да будет так. Мы можем вернуть...
— Не надо, — быстро ответил Стэр, поднимаясь. — Спасибо, но не надо. Мы будем строить свою жизнь заново. Так ведь?
— Да, — многотысячный ответ слился в единый звук, почти вынуждая зажать уши.
— Мы так и думали, — она улыбнулась, нежной, ласковой улыбкой.
— Проклятая, — вот это уже была Илия. Богиня пристально посмотрела на нее, заставив отступить на шаг и рассмеялась.
— Запомни фея, Проклятых Богов не бывает. Вы лишь дали нам новые имена, — фея побледнела, — а нам было настолько любопытно, что мы решили их принять, хотя вполне могли и уничтожить за подобную дерзость. — И не меняя лишенного эмоций тона. — Ты будешь наказана. — Илия отступила вглубь, развернулась, ища пути бегства, но со всех сторон ее обступили Теневые. Глупая. От богов нельзя сбежать. — Твоя дочь и внучка тоже. Ваши жизни и смерти не в нашей власти, но кое-что мы можем. — После этих слов феи вскрикнули, упали куда-то вниз, под ноги толпы. Два вдоха прошло, а потом топа расступилась. Прямо передо мной лежала Илия, а рядом с ней некогда прекрасные, а теперь блеклые крылья. Она обезумевшим взглядом смотрела на них, дрожащими руками, закрывая лицо, вскрикивая, всхлипывая, раскачиваясь. Снова захотелось убивать.
— Интересно, насколько великодушны твои подданные? Примут ли они бескрылую, словно полукровка, королеву?
— Верни, верни, верни, — шептала Илия, ползая по земле, гладя свои крылья. Богиня отвернулась.
— Дакар, — прогремел ее голос, отчего ректор дернулся, — ты тоже будешь наказан за то, что не поверил, за то, что усомнился. — Он покаянно склонил голову, принимая беспрекословно свою кару. — Но твое наказание однажды обернется даром, — оборотень лишь кивнул.
Богиня повернулась ко мне.
— А ты..., — и тени заклубились вокруг нее сильнее. — Ты, демон, наказал себя сам.
— Верни ее, — прохрипел я.
— Зачем? — ровно без интонаций спросила она.
— Я хочу, чтобы она жила. Я люблю ее. И потом, разве она не заслуживает жизни?!
— Заслуживает. Но больше она заслуживает смерти.
— Я не понимаю, — прошептал я.
— Ее дорога была длинной, сложной, тяжелой. Вся в рытвинах, ухабах и ямах. Ей нужен отдых, нужен покой.
— Нет! — я не осознавал того, что кричу. — Нет! Я знаю ее. Она не привыкла сдаваться! Она бы хотела жить!
— Хотела бы жить... — эхом откликнулась богиня. — Жить с тобой?
— Я...
— Ты причинил ей много боли, мальчик. Ты сломал ее, а теперь требуешь от нас вернуть ее тебе!? — сила натянутой тетивой зазвенела в воздухе.
— Пусть не мне! — я шагнул к кострищу, — Слышишь?! Я отдам тебе все. Сделаю все! Только верни...
— И корону отдашь? — прозвучал спокойный вопрос.
— Отдам!
— А жизнь друга? Или сестры? Родителей? — она словно издевалась.
— Нет, — я склонил голову. — Я не могу этого сделать. Я не могу выменять жизнь Обсидианы на любую другую, кроме своей. Хочешь, забирай меня. — Богиня фыркнула.
— Нам не нужна твоя жизнь, мальчик. И твоя корона тоже. — Она замолчала, разглядывая толпу перед ней, Стэра, меня, Рика и продолжающую валяться на земле Илию. — Мы вернем Обсидиану. Но не тебе и не потому, что ты просил. А потому, что она сама действительно хочет жить, хочет увидеть своими глазами мир, ради которого умер Велес. Мир, которого бы не было, если бы не они вдвоем. Ту сказку, что появится благодаря отчаявшемуся Теневому и преданной охотнице. Вернем потому, что этот мир нуждается, жаждет таких, как она. Без них он погибнет. — Она снова посмотрела на Стэра. — Тебе предстоит трудный путь наш сын. Ты должен будешь исполнить последнюю часть пророчества, а посему мы даруем тебе наше благословление, — она коснулась его губ и лба, а потом шепнула несколько слов на ухо.
— А если я не узнаю? — опешил он.
— Только ты и узнаешь, — богиня улыбнулась, и начала оседать. Бывший леопард подхватил ее на руки.
Все замерли, казалось, само время остановилось, ожидая. Рассветные лучи коснулись обгоревших бревен и из их тени начали просачиваться две фигуры, сотканные из тумана. Нет, из Света и Тьмы. Они беззвучно устремились к Диане. Вдох и они в ней. Вспыхнула за спиной луна и еще два размытых очертания ринулись к охотнице, она едва дернулась. Из пограничья, там, где лучи солнца и луны переплетались, практически у самых ног Обсидианы, медленно вышла самая маленькая тень. Люга. Она вытянулась и, коснувшись ладошкой щеки Ди, растворилась в ней.
Первый вдох и выдох. Дрогнули веки, и пронзительный крик сорвался с ее губ. Сид выгнулась дугой в руках Стэра и снова застыла.
Не помня себя, я бросился к ритуальному костру, остановился в шаге от них.
— Возвращаться с грани оказывается больно. Не дай святые яйца оно того не стоило! — хриплый звук ее голоса. Спасибо! Боги спасибо! Я пошатнулся, упал рядом. Я улыбался.
Она открыла глаза. Свои изумительные, невероятные, золотистые глаза. Привстала и дрожащей рукой провела по моей щеке. Я попробовал перехватить ее ладонь, но не успел, наткнулся лишь на собственную щеку. Влажную.
Она отвернулась. С жадностью рассматривала Теневых, словно стараясь запомнить каждого.
— Маленькая охотница, — позвал я, почему-то снова боясь произнести ее имя. Диана вздрогнула и посмотрела на Стэра.
— Так вот ты какой, мой Король? — прошептала она.
— Девочка моя, — она прижалась к бывшему леопарду сильнее, зажмурилась, обхватила себя руками.
— Забери меня отсюда, пожалуйста. Я устала и хочу домой, — он кивнул. Я поднялся на ноги, пытаясь остановить их. Но тут Обсидиана открыла глаза, и я утонул в потоке боли, не в состоянии сделать и шага, просто вдохнуть.
В следующий миг за ними закрылась воронка портала.
Все правильно, богиня сказала, что возвращает ее не мне. Но это не значит, что я сдамся!
Глава 13, ч1
[К оглавлению]
