Мягко говоря.
О, перестань ныть! — сказал он себе. — Это самый совершенный дирижабль в мире, и все, что ты можешь сделать, это жаловаться, потому что тебе поручили миссию?!
Он покачал головой, хотя возможность встречи с горной вершиной была не единственной причиной, по которой он был менее чем вне себя от радости. Даже в арктической одежде, позаимствованной у армии, и с системой обогрева на основе выхлопных газов, встроенной в кабину дирижабля, ему было холоднее, чем сердце Шан-вей. Но, по крайней мере, они должны быть почти у места назначения.
Конечно, он говорил себе это последние сорок с лишним минут. Но если он будет продолжать убеждать себя в этом, то рано или поздно окажется прав и..
— Вон там, шкипер! — Азбирн хлопнул его по плечу и указал, и Кругейр поднял руку в тяжелой перчатке с поднятым большим пальцем, жест, который аэронавты империи позаимствовали у сейджина Мерлина, когда увидел яркое сияние костров, распространяющееся по дну долины под ними.
— Хорошо! — сказал он. — Запускайте спираль, и давайте начнем выпускать немного газа.
— Ты была права, сейджин, — признал Сингпу, когда ослепительно яркий луч света вспыхнул на фоне звезд.
После того, как сигнальная лампа привлекла его внимание, он действительно смог разглядеть слабый силуэт огромного воздушного корабля, который заслонял звезды над ним. Это было в промежутках между сигналами. Он не мог видеть ничего, кроме проклятой лампы, когда она мигала.
Он переждал текущий раунд мигания, затем выжидающе посмотрел на сейджина. У него и так было достаточно проблем с чтением печатных слов.
— Они начнут выгрузку через пятнадцать или двадцать минут, — сказала она ему с усмешкой. — Сначала им нужно спуститься немного ниже, так как мы предпочли бы не ломать ничего, что нам понадобится. Они выпустят зеленую сигнальную ракету, когда начнут снижение, и красную, когда остановятся.
— Хорошо с их стороны, — проворчал Сингпу.
Он пришел к выводу, что сейджин Мерч была значительно моложе сейджина Мерлина. Она определенно обладала более... озорным чувством юмора.
С другой стороны, было бы лучше, если бы они приняли предупреждение близко к сердцу, и он вытащил свой свисток и оглушительно свистнул.
Никто из его наземной команды не задержался, когда они услышали свисток. Хитроумные новые "парашюты" чарисийцев иногда терпели неудачу. Даже когда они этого не делали, они спускались со своим грузом быстро и жестко, а грузовые поддоны были тяжелыми. Поскольку было бы трудно увернуться от парашютов, которые они не могли видеть в темноте, то, как только они услышали его свист, все наземники бросились под верхнее покрытие сильно укрепленных укрытий, которые предложил им построить сейджин Мерлин.
Сам Сингпу ждал, наблюдая, как неуклонно опускается все ниже огромное пятно дирижабля на фоне звездного круга. Это было завораживающее зрелище — он знал, что никогда не устанет от него, — хотя при луне оно было гораздо более впечатляющим. Он тоже всегда немного нервничал, когда они кружили, — признался он себе. Правда, дно долины в этом месте имело ширину более двадцати пяти миль, и стены были далеко не такими отвесными, как в других местах. У чарисийцев, вероятно, было больше тридцати пяти миль для игры на той высоте, с которой они совершали свои падения. Но если их унесет ветром или занесет на горный склон...
Он опускался все ниже и ниже, кружась по спирали. Затем спираль остановилась, и он направился прямо вниз по длинной оси долины, прямо вдоль линии костров. Эти костры к настоящему времени в основном сгорели, но они все еще должны быть достаточно яркими с такой высоты, и...
Зеленая вспышка описала дугу от дирижабля и вспыхнула в ночи.
— После тебя, сейджин, — довольно многозначительно пригласил Сингпу, указывая на укрытие позади них двоих, и Обейт усмехнулась. Затем она сделала ему пантомимический реверанс и убежала — несомненно, она убежала — в укрытие.
Он начал спускаться по ступенькам позади нее, качая головой.
— Скорость полета двенадцать миль в час, шкипер, — сказал лейтенант Азбирн, и лейтенант Кругейр удовлетворенно кивнул. Он не хотел дальше снижать скорость, потому что это могло вызвать проблемы с управляемостью, особенно при резких изменениях массы. Но он также не хотел двигаться слишком быстро, когда они снизятся, потому что это разбросало бы их груз по всему полуакру Шан-вей. Кроме того, там внизу протекала река.
— Начинаем выгрузку через минуту, сэр! — объявил главстаршина Тиминс, выпрямляясь от переговорной трубки, соединявшей его с постом лейтенанта Брайанта, который находился гораздо дальше от мостика, чем на борту "Синклера Питмина".
Лейтенант Кругейр снова кивнул, затем проверил свой ремень безопасности, чтобы убедиться, что он пристегнут к страховочному кольцу. "Эйван Хагиз" вот-вот должен был стать намного легче. Он потерял двенадцать тысяч футов высоты во время снижения по спирали, из-за чего снизился до высоты не более трех тысяч футов над дном долины, прежде чем Кругейр приказал снова закрыть дренажные отверстия. Не то чтобы они собирались оставаться закрытыми. Он ненавидел отказываться от водорода, но это был всего лишь рефлекс. Ему бы также очень хотелось быть немного выше пяти тысяч футов, учитывая высоту, на которую поднимались стены долины, но минимальная высота для парашютов ИЧВФ составляла всего тысячу двести футов, и ему нужен был небольшой запас для работы, учитывая то, что должно было случиться с плавучестью его корабля. С такой высоты поддоны сильно ударились бы даже с двойными парашютами. Что касается водорода, который они сбросили, не похоже, что он им понадобится для поездки домой! На самом деле...
— Приготовиться к сбросу! — приказал он.
— Есть, есть, сэр. Стою наготове, чтобы выпустить газ.
— Очень хорошо.
Рука Кругейра сжалась на поручне переборки, а затем...
Несмотря на высоту, полет из Соединенных провинций был абсурдно коротким по меркам "Эйвана Хагиза", и они загрузили менее четверти своего расчетного запаса топлива. Экономия массы была использована для дополнительного груза, и теперь первый поддон аккуратно соскользнул с его киля. Быстро раскрылись три парашюта, и тяжело груженный поддон поплыл вниз.
— Начинайте сброс газа! — скомандовал Кругейр, когда огромный дирижабль подпрыгнул вверх, и внезапная дополнительная плавучесть ударила по подошвам его ботинок. Его колени подогнулись, водород взревел, когда широко открылись дренажные отверстия, и он почувствовал удар, когда упал следующий поддон. И следующий.
Теоретически они могли сбросить до шести тонн на одном парашюте. Это было то, чему их учили в Старом Чарисе, но эти падения были на уровне моря или около него. На высоте пяти тысяч футов плотность воздуха составляла немногим более половины от той, что была на уровне моря, и они не собирались рисковать с этим грузом. Каждый из этих поддонов весил около пяти тонн, и "Эйван Хагиз" сбросил четыре таких с интервалом в одну минуту. За эти три минуты они прошли чуть более полумили по линии, обозначенной сигнальными огнями.
Кругейр приказал снова закрыть дренажные отверстия, когда упал третий поддон, но "Эйван Хагиз" продолжал лететь вверх. Он просто не мог выпустить газ достаточно быстро, чтобы компенсировать такую внезапную, огромную потерю массы без набора высоты, и резко взлетел выше, за считанные минуты поднявшись обратно на высоту шестнадцать тысяч футов, в то время как его конструкция скрипела и стонала вокруг них. Это, вероятно, чертовски встревожило бы наземника, но Кругейр был в восторге от всего процесса. Это был стресс, для выдерживания которого был специально разработан его корабль, и он испытывал точно такие же условия на тренировочных сбросах. И, если уж на то пошло, на двух, которые он уже сделал здесь! Кроме того, любой аэронавт знал, что не существует такой вещи, как слишком большой запас подъемной силы. Он предпочел бы иметь дополнительную подъемную силу и выпускать больше газа, чем быть вынужденным сбрасывать балласт, чтобы поддерживать высоту, когда они пересекали горы Чьен-ву на обратном пути в Буассо.
И вдобавок это было чертовски весело!
— Все поддоны выгружены, — объявил старшина Тиминс по голосовой трубе, когда дирижабль начал стабилизироваться на новой высоте. — Отсеки сброса грузов закрыты, сэр!
— Очень хорошо, — ответил Кругейр, отстегивая страховочный трос и двигаясь к точке, с которой он мог видеть освещенные циферблаты высотомера и компаса. — Идите курсом юго-юго-запад и увеличьте скорость до сорока узлов.
— Есть, есть, сэр. Идем на юго-юго-запад и увеличиваем скорость до сорока узлов.
Зазвенел телеграф машинного отделения, обороты четырех пропеллеров — каждый с тремя лопастями, а не с двумя, как у более ранних дирижаблей — ускорились, когда паровые заслонки были открыты шире, и корабль ИЧВФ "Эйван Хагиз" величественно поплыл по звездам, возвращаясь тем же путем, которым пришел.
.II.
Город Тейчжоу и перекресток Квифэн, дорога Жиндоу-Жутиян, долина Чиндук, провинция Тигелкэмп, Центральный Харчонг
— Этим ублюдкам это совсем не понравится, — прорычал великий герцог Спринг-Флауэр с нескрываемым удовлетворением, сердито глядя на карту. — И я не хочу больше никаких сообщений о том, что этот сукин сын Сингпу "ранен", это понятно?
Он поднял свои горящие глаза на Чжейло Лорана, и человек, которому больше не казалось странным думать о себе как о бароне Квейду, кивнул. У него было более чем достаточно собственных счетов, чтобы поквитаться с Тэнгвином Сингпу.
— Мертвый на земле или здесь, где его можно сделать достойным примером — одно или другое! — продолжал Спринг-Флауэр. — Соглашусь на смерть, если придется, но он причинил нам достаточно вреда, я хочу, чтобы он был здесь, где мы сможем показать всем остальным, что происходит с людьми, которые дурачатся с нами. Так что скажи своим людям, что я оцениваю его в пять тысяч марок живым, но за его голову выложу всего одну тысячу!
Квейду снова кивнул. Если печально известный скупец Спринг-Флауэр был готов предложить такие деньги, он явно был серьезен. И он узнал на примере других, что правители, которые обещали награды, а затем не выполняли их, плохо кончали, так что на этот раз он не просто выплескивал эмоции.
— Я действительно хочу, чтобы весь их драгоценный "совет долины" попал сюда, где с ними можно было бы разобраться должным образом, если мы сможем их заполучить, — продолжил великий герцог, — но если придется, я также соглашусь с их смертью. Важно то, что мы покончим с этим дерьмом!
Квейду кивнул в третий раз. В свои лучшие моменты, которых у него было как можно меньше, когда дело касалось Тэнгвина Сингпу, Мияна Джингдо, Зейпо Оу-чжэна и Ингшвэна Цанчжи, барону приходилось признать, что жители долины на самом деле не старались изо всех сил создавать проблемы за пределами своей собственной территории. Проблема заключалась не в том, что они делали; проблема заключалась в том, кем они были: процветающим, успешным сообществом, которое отказывалось преклонять колено или шею перед теми, кто лучше его. В частности, они отказались поклониться великому герцогу Спринг-Флауэру.
И, соответственно, его величеству Чжейло. Не забывай об этом! — напомнил себе барон.
Император, конечно, не собирался забывать. Он достаточно ясно дал это понять. На самом деле Квейду скорее подозревал, что император и остальная часть императорского двора в Ю-кво рассматривали жителей долины как дублеров Соединенных провинций. Чжью-Чжво не мог добраться до Буассо или других прибрежных провинций, чьи железнодорожные линии и мануфактуры росли так быстро, так что Чиндуку пришлось бы принимать удары вместо них.
Квейду это устраивало. Его не волновало, почему Ю-кво поддержал их против Сингпу, Джингдо и других. Все, о чем он заботился, — это чтобы это произошло.
Конечно, вполне возможно, что его войска не поймают ни Сингпу, ни других лидеров долины, но это тоже было приемлемо. Независимо от того, удастся ему вытащить их из их укрытий или нет, голод и холод покончат с их сопротивлением после того, как он сожжет их амбары и убьет или угонит их скот. Он не питал иллюзий, что сможет забрать все их амбары или всех их животных, но с новым оружием от Ю-кво он мог идти, куда хотел, и это означало, что он мог чертовски хорошо получить достаточно и того, и другого, чтобы заморить ублюдков голодом.
— Единственное, что меня все еще немного беспокоит, — это сообщения о проклятых "дирижаблях", — сказал он сейчас, глядя вниз и проводя пальцем по той же карте. — Знаю, что все это пустые слухи о слухах, а не что-то серьезное. Но чертовы чарисийцы летают на этих проклятых штуках по всему проклятому миру. Этому есть множество подтверждений! И ходит достаточно слухов о том, что люди видели их над Буассо и Чьен-ву, чтобы заставить меня думать, что в них что-то есть, ваша светлость, и местность даст им достаточно возможностей удивить наших разведчиков и колонны без того, чтобы кто-то сидел в чертовом воздушном шаре и смотрел сверху вниз на каждое наше движение, которое мы предпринимаем. — Он поморщился. — Не говорю, что они могли бы остановить нас, ваша светлость. Я просто говорю, что если у них действительно есть одна из этих вещей, мы, скорее всего, пострадаем намного сильнее, чем в противном случае.
— На воздушном шаре?! — Спринг-Флауэр покачал головой и издал звук отвращения. — Не беспокойся ни о каких чертовых воздушных шарах. Граф Сноу-Пик уверяет меня, что все, что они могут делать, это шпионить за нами. И это предполагает, что половина лжи, которую рассказывают проклятые Шан-вей чарисийцы и целующие их задницы друзья, — правда! Как вы думаете, насколько это вероятно?
На самом деле, Квейду был готов думать, что большая часть того, что сказали чарисийцы, была достаточно точной. И возможность того, что "все, что они могут делать, это шпионить за нами", была именно тем, о чем он беспокоился. "Командир" Сингпу и его оборванные крестьяне и крепостные были мастерами маскировки и прекрасно себя чувствовали, действуя рассредоточенными, стреляя в него из-за каменных стен и деревянных штабелей, а затем ускользая, прежде чем он мог нанести удар, чтобы сокрушить их. В лучшие времена это была собственная задача Шан-вей — вылавливать их из деревьев. Если бы у них был кто-то, стоящий на эквиваленте самой высокой горы в окрестностях и выкрикивающий отчеты о передвижениях Квейду, их было бы еще труднее обнаружить, прежде чем они откроют огонь... и чертовски намного труднее поймать, как только они это сделают.
В графе Сноу-Пик было много вещей, которые не внушали барону полного доверия, включая его оценки потенциальной угрозы "дирижаблей". Квейду казалось разумным, что все, что может перевозить людей, может перевозить людей с винтовками, что предполагало, что они могут, по крайней мере, до чертиков беспокоить наземные войска! Но если бы они подошли достаточно близко, чтобы стрелять в его людей, тогда его люди могли бы стрелять в них в ответ, и у них, наконец, было современное оружие, чтобы сделать это. Оружие, которое все еще полагалось на черный порох, а не на "бездымный порох", который Чарис, возможно, был готов предоставить своим друзьям, но новая деснейрская винтовка, получившая название "Харлесс", хотя Квейду предпочел бы другое название, учитывая то, что случилось с герцогом Харлессом в кампании Шайло, все еще давала стрелку возможность сделать шесть выстрелов так быстро, как только он мог передернуть затвор. Семь выстрелов, если он начинал с одного в патроннике. Несколько сотен таких, стреляющих вверх, должны отбить охоту у любого "дирижабля"!
