— Кто-то за пару дней раскатал армию вместе с приданными синоби. И, как бы круты ни были джинчурики Облака и их синоби вообще...
Инахо кивнул:
— Но и ребята из Камня не пальцем деланы. Кто-то вмешался. Забавные вещи происходит. Что-то еще?
Суновцы переглянулись, похоже, оттягивая момент неизбежного.
— Назначена награда за синоби, устроившего...
— За вас, командир, — самой смелой оказалась куноити.
Инахо хмыкнул:
— И что такого? Я знал, что это произойдет.
— Дело в том, — Суновец погладил шею, — что названо имя, или точнее — прозвище... Вроде как кто-то... узнал в ваших художествах знакомый почерк и назвал это прозвище. Якобы, вы сами себя так называете.
А вот это немного удивило Сенджу.
— Прозвище? Ну-ка, ну-ка. Как меня называют?
— Ишифурье. Дрожь земли, — ответил нукенин.
Инахо замер, растянув губы в улыбке. Да! Это он! ОН! Выделил главное, так сказать. Знал, что именно является самым важным во всем, что они устроили. На что стоило обратить внимание. На что указать. Да!
— Командир? — Хозуке странно посмотрел на Инахо.
— Это он. Кьюджин. Это точно он!
Сенджу вскочил, согнав со своих ног недовольно зашипевшую Зулонг. Сделал круг по центру пещерки и снова вернулся к Суновцам.
— Что-то еще?
Тот покачал головой:
— Нет. Только сумма награды. За всю банду как за нукенина "S+" ранга. Только за вас "А" ранг.
— Неплохо, — ухмыльнулся Инахо, — добрая слава, хотя и жиденькая пока. Но ничего, время еще есть. Это имя я буду носить с гордостью. А потом затолкаю ему в глодку! Дрожь земли! Дерьмовое у вас чувство юмора, сенсей! Что там снаружи? Буря прошла?
Суновцы отрицательно покачали головой:
— Еще нет, но осталось недолго, — ответила куноити.
— Тогда подъем! Мы выступаем! Кто не успеет — похороню прямо здесь!
Глава 69.
Неприятно знакомая палата. Неприятно знакомый потолок. Сакура заставила себя оторвать голову от подушки и оглянуться. Она уже некоторое время ощущала на себе чей-то взгляд, и хотела понять, кому он принадлежит. Присев на больничной койке, розововолосая куноити нашла глазами второго человека, находившегося в палате.
— Ино!
Откинув покрывало, Сакура спрыгнула на пол и подбежала к подруге, чтобы тут же заключить в объятия.
— Рада, что ты пришла в себя, — сдержанно улыбнулась Ино, отвыкшая от такого резкого проявления эмоций.
— Я одна?
— Да, — кивнула Ино, — Амаки-сан сказал, что ты...
Блондинка замолчала, ощущая, что подруга тискает ее за грудь.
— Они заметно выросли. Это из-за ребенка, да? Я бы тоже такие хотела...
Сакура, казалось, не видела в ситуации ничего особенного, как и в том, что сама она была нага. Ино взяла ладони подруги в свои, и отодвинула от своей груди:
— Хватит меня лапать, Сакура.
Розововолосая ухмыльнулась и отодвинулась назад, поклонившись, но продолжая с улыбкой смотреть Ино в лицо:
— А что ты такая серьезная? Совсем не рада меня видеть? Или я совсем на себя непохожа?
Ино вздохнула:
— Второе. Но меня это не удивляет. Скорее я бы удивилась, если бы ты осталась такой, как раньше... — Ино прошлась взглядом по телу подруги, — и прикройся уже. Выглядишь ужасно.
Сакура подошла к небольшому зеркалу, чтобы увидеть в нем свое лицо, а затем пристально осмотрела свое тело. Впалые глаза с темными кругами, худоба, бледность кожи, какие-то непонятные ссадины и синяки на теле, волосы в ужасном состоянии. Она поморщилась:
— Да, такую точно любить не будут, — наклонила голову, ощупывая волосы кончиками пальцев. — Может прическу сменить? Я хотела сменить... или кто-то из нас. Но все время сбивалась с мысли. Составишь компанию? Пройдемся, купим что-нибудь. Хотя в Конохе с этим, конечно, не сказать, что хорошо, да и война эта...
Ино отрицательно покачала головой:
— Не могу. Я должна вернуться к сыну. Ждала только, пока ты проснешься.
Сакура отвлеклась от зеркала и серьезно кивнула:
— Ага, я проснулась. Давай вместе свалим из Конохи? Куда ты там? В столицу? Замечательно!
Ино снова вздохнула:
— Ты под арестом вообще-то. До выяснения всех обстоятельств. Да и Хокаге-сама тебя пока никуда не отпустит.
Сакура страдальчески вздохнула и с размаху села на койку, болтая ногами и запрокинув голову назад.
— Расспрашивать о подробностях будут? Скука смертная! Как будто я что-то смогу рассказать. О допросе в исполнении синоби Кири я уже рассказала, а все остальное... даже не знаю, что там было моим бредом, а что реальностью.
Ино развернулась и шагнула к двери, но остановилась:
— Я передам Хокаге-сама, что тебе нужно отвлечься. И я рада, что ты жива и идешь на поправку.
— Я тоже рада, — улыбнулась Сакура, — спасибо за помощь. Я твоя должница!
— Да. Еще какая, — кивнула Ино, выходя из палаты.
Закрыв за собой дверь и, не обращая внимания на тройку гэнинов, которым, за неимением других свободных людей, приказали следить за Сакурой, поправив сбившуюся после обнимашек с подругой одежду, Ино направилась к выходу. Ей действительно стоило быстрее вернуться к сыну, и, если бы Амаки-сан не обещала, что Сакура очнется буквально через несколько часов после доставки в госпиталь, Яманака уже давно бы покинула Коноху. Ей самой отдых, конечно, тоже не помешал бы, но это она всегда успеет.
Несмотря на то, что Ино была рада выздоровлению подруги, общее настроение скорее оставалось отвратительным. Насколько же все плохо в Конохе? За Сакурой не наблюдали после возвращения из плена? Не заметили техники? И далее сбежать из селения? Да еще и не могли сами найти? Даже делая скидку на войну все это было перебором. Если бы не острое нежелание влезать в дела Конохи, Ино бы многое высказала Тсунаде при встрече. А заодно и Саске, недоглядевшем за бывшей напарницей. Учиха вообще знал о происходящем, или самодовольный эгоист был полностью занят войной? Наверняка самостоятельно на миссии бегал, как мальчишка.
И, надо же было такому случиться, именно Тсунаде Ино встретила на лестничной площадке. Хокаге, конечно, имела полное право посетить свою ученицу, но прямо сейчас Ино была не в настроении любезничать с ней.
— Хокаге-сама, — чуть поклонилась девушка, не обращая внимания на сопровождающего Хокаге безликого.
— Ино, — Тсунаде, казалось, не сразу обратила внимание на нее, погруженная в свои мысли. — Сакура уже очнулась? Как она?
Подавив раздражение, что внешне никак не проявлялось, Ино ответила:
— Пришла в себя. Но ей сейчас не стоит сидеть в палате. Будет куда лучше, если она сможет покинуть госпиталь и пройтись по улицам, пусть и в сопровождении, ей нужна разрядка. Ничего интересного и нового рассказать она все равно не сможет.
Тсунаде кивнула:
— А подумаю над этим. Амаки сказала, что тебе удалось снять технику.
Ино пожала плечами:
— Это было не сложно. Подобные техники сами по себе хрупки, а если противоречат характеру жертвы, то вообще снимаются без затруднений. Нельзя просто взять и полностью изменить характер человека. Но у Сакуры процесс зашел слишком далеко. Мне не хватило бы ни сил, ни умений, чтобы вернуть ее в... Первоначальное состояние. Не удивляйтесь изменениям в характере, это уже не та Сакура, которую вы учили, Хокаге-сама.
На лице Тсунаде отчетливо проявилось беспокойство:
— Насколько она изменилась?
Эти вопросы начинали утомлять, но... Хокаге все же была сенсеем Сакуры, так что:
— Чтобы защититься от действия техники, ее личность распалась на три части... Или точнее появилось два осколка от основной личности. Разум — вещь сложная, все, что я говорю — это очень условно. В общем-то, то, что произошло с Сакурой, это не самый плохой вариант, да и именно это, в конечном итоге, спасло ей жизнь. Два осколка, один из которых, видимо, взял на себя технику, чтобы не травмировать основную личность убийствами, которые та совершать совершенно не хотела. А второй осколок, видимо, брал на себя уход за телом, заработать на еду и все прочее, что так же могло травмировать ее. Но, когда я до нее добралась, основная личность уже почти растворилась, и мне ничего не оставалось, кроме как попытаться собрать все воедино, взяв за основу один из осколков.
Тсунаде нахмурилась:
— Какой именно?
— Понятия не имею, — пожала плечами Ино. — У меня не было времени разбираться. Но если вы беспокоитесь о том, что Сакура может стать маньяком-убийцей, то нет, этого не произойдет. Если на этом все...
Хокаге имела еще какие-то вопросы, но решила их придержать, освободив проход:
— Да, на этом все. Спасибо за то, что спасла ее.
Ино двинулась дальше, ответив:
— Надеюсь, повторять этого мне не придется.
Тсунаде и безликий проводили ее взглядом, после чего АНБУ негромко сказал:
— Кого-то она мне напоминает.
— Ну, хоть ты не начинай, — вздохнула Тсунаде и продолжила подниматься.
У нее хватало различных проблем с организацией участия селения в военных действиях, а приходящие из-за границы сведения только добавляли головной боли. Как-то странно завершившаяся война в Снеге, уничтожение Водопада, слухи об исчезновении двух джинчурики, и еще более странные слухи о том, что они попали в лапы Акацки. В самом содержании слухов ничего странного не было, но вот откуда они шли? Джинчурики Водопада никто и в лицо не знал, а Хан считался почти живой легендой в Камне, да и не только. И оба они в руках Рассвета? Еще эта информация о появившейся из неоткуда, и исчезнувшей в никуда армии. Тсунаде понимала, к чему все идет, но понимать и принимать — разные вещи. Становиться лидером Конохи именно во время новой масштабной резни... Сомнительное удовольствие. А еще это...
Команда молодых гэнинов, едва вышедших из академии, при появлении большого начальника подобралась, но до нормальной дисциплины опытных синоби им все равно было далеко. Тсунаде взглянула на них, оценивая, успеют они поучаствовать в нынешней войне, или нет. В последнее время она на всех гэнинов смотрела именно с этими мыслями. Успеют. Эти точно успеют. В лучшем случае — на последних этапах, когда перекрывать все потери будет уже просто некем, и на самые безопасные участи пойдут команды из вот таких, наиболее подросших, гэнинов. И Тсунаде придется закрывать глаза на тот факт, что возвращаться будут двое из трех в каждой второй команде, если повезет, а наиболее талантливыми и имеющими самые большие шансы на выживания будут перекрывать нехватку людей и на опасных направлениях. И там они все равно будут умирать. Потому что жертвовать придется либо талантливыми одиночками, либо целыми командами. Если не пачками команд, уже без всякого шанса на выживание.
— Хокаге-сама! — поклонился представитель клана Акимичи, — Никаких происшествий за время нашего дежурства. Сейчас в комнате Инузука Киба.
Сказав это, парень как-то резко смутился.
— Что-то случилось? — спросил безликий.
Парень неуверенно кивнул:
— Да оттуда голоса доносились, ну... такие...
— Какие еще голоса? — за тяжелыми мыслями Тсунаде не уловила намека мальчишки, а безликий не счел нужным ее остановить.
И потому, когда она приоткрыла дверь и заглянула внутрь, не сразу поняла, на что смотрит. Киба, практический раздетый и выглядевший весьма удивленным происходящим, лежал под запрыгнувшей на него Сакурой. А лежавшая у самой дверь собака закрывала лапой глаза. Киба, повернувшись на звук открывшейся двери, взбледнул, выдохнув:
— Хокаге-сама! Это не то, что вы подумали!
Сакура же, не обращая внимания на Тсунаде, несколько раз двинула талией, имея весьма довольной вид:
— Вообще-то все выглядит весьма однозначно, и вообще... Мне нравится, как ты напрягся. Это от страха, да? — она все же повернулась к Тсунаде, — Хокаге-сама, можно я его немного изнасилую? В первый раз занимаюсь этим с симпатичным мальчиком, и только ради удовольствия.
Тсунаде, сложив то, что она видела, с намеком Ино на то, что Сакура нужна разрядка, сложились воедино, заодно и упоминание о том, что характер ученицы может измениться.
— Продолжай, — бедный Киба был окончательно добит таким заявлением, — только с его матерью будешь разговаривать сама.
— Хай! — обрадовалась Сакура и продолжила движение.
— Я позже зайду, — пообещала Тсунаде, закрывая дверь и устало погладив виски. — Старею. Так! — она бросила взгляд на гэнинов. — Пока Киба не выйдет из палаты внутрь никого не пускать. Кроме Амаки-сан. Всех остальных отправлять за разрешением к ней.
Детишки понятливо закивали. Хокаге же двинулась к главе госпиталя, разъяснять ситуацию.
— Эх... Как будто мне других проблем не хватает...
Глава70.
Ветер, жара, палящее солнце, и ни капли воды на пару дней пути в любом направлении. Местные называют эту землю Долиной Мертвецов, но, на взгляд одинокой путницы, это слишком вычурное название. Да, здесь было еще более жарко и сухо, чем на большей части территорий Страны Ветра. Но как раз в Стране Ветра имелись места, которые без преувеличения можно было называть долинами мертвецов, каньонами проклятых, или как-нибудь в том же духе. Но для жителей этой небольшой страны этот кусок земли был крайне неблагоприятен, а сравнивать было не с чем, вот и получилось такое название.
И даже для нее, синоби, этот трехдневный переход был испытанием, на которое еще пару месяцев назад она бы добровольно не согласилась. Но кое-что изменилось. Сапоги синоби топтали сухой жесткий песок, почти не проседающий под ее шагами. Она куталась в одежду, чтобы защититься от пыльного ветра, не утихающего не на секунду, но в то же время постоянно смотрела вперед, чтобы не потерять единственный ориентир. Кристальная Скала. Высокий пик, вершина которого состояла из кварцев и каких-то других минералов, при свете солнца постоянно отсвечивала, давала блики, пусть и едва заметные при таком ветре. Но пока ты смотришь на эти блики, не отводя глаз, они не теряются. А стоит отвернуться, и найти их вновь становится почти невозможно. Придется остановить и ждать до утра, чтобы, когда утром немного утихает ветер, увидеть нужную скалу и снова идти к ней. В этой небольшой пустыне не только Кристальная Скала дает блики. Их могут давать и несколько других скальных образований, а по слухам, и сам ветер. Так что заблудиться несложно. К тому же куноити ориентировалась не на свои воспоминания, а на смутные описания и слухи. Сама она здесь никогда не была, и даже не была уверена, что найдет то, что ищет.
Но, даже если не найдет, возвращаться она не собиралась. Умереть в безжизненных скалах на краю мира — вполне то, чего она заслуживает.
Скалы появились впереди, когда солнце уже почти скрылось за горизонтом. Куноити решила не останавливаться, а продолжить путь. Песок под ногами сменился твердым камнем, когда на долину уже опустилась тьма. Зато немного утих ветер, не настолько, чтобы стянуть с головы надоевшие тряпки, но достаточно, чтобы видеть что-то, помимо поднятого ветром песка. Но даже так у куноити ушло несколько часов, чтобы отыскать среди скал расщелину, в которой и прятался неприметный вход в некий древний храм. Или не храм. За столько лет остался лишь обветренный камень, и черный прямоугольник входа. Куноити уверенно вошла внутрь, с облегчением стянув с лица тряпки и вдохнув относительно чистый воздух. Глаза несколько долгих секунд привыкали к темноте, пока она не начала различать контуры входного зала. Раньше здесь стояли статуи, а может и расписные колонны, но сейчас это были просто обломки камня, бесформенные, безликие. В них не было и малой доли того, чем они когда-то являлись. Всего лишь обломки, куски камня, даже не память о былом, а лишь напоминание о навсегда потерянном.
