На его фоне Ласточкина всё больше казалась себе угрюмой, однотипной, необаятельной бабёнкой, которой просто не дано таланта очаровать присяжных. Синий чулок, начисто лишённый чувства юмора и артистизма, — вот, кто она такая.
И чем, спрашивается, должно сегодня закончиться дело? Понятно же, что почти гарантированным позорным провалом. Лиза становилась мрачнее тучи и винила во всём только себя, будто это она разрушила собственными руками все электрические генераторы, поссорилась со своими помощниками и предложила Путлеру "тёмную лошадку" в лице профессорского референта мадам Комиссаровой в качестве запасного адвоката...
"А впрочем, чёрт бы с ней, с Комиссаровой! Пусть после оглашения приговора ею занимается Рэм. Мне же сейчас надо не упиваться жалостью к себе, а как-то собраться для решающего боя и приготовиться без дрожи в голосе и страха в глазах произнести сегодня свою "тронную речь", когда на меня будет устремлено множество взглядов — сочувственных, безжалостных, гневных и насмешливых, а по большей части — безразличных!".
От таких мыслей Лизу отвлёк вид восковых, почти прозрачных пальцев профессора, нервно барабанящих по листку бумаги, который ему принесла официантка и положила на скатерть рядом с чашкой кофе. Это были те самые "кондиции" Лавра Фигова, которые он недавно собственноручно начертал на листке меню:
"Поменять питание на диетическое. Утром давать апельсиновый или лимонный сок и поливитамины. На полдник мармелада и бананов. Обеспечить в пути хотя бы часовую прогулку на свежем воздухе. Иначе я объявлю суду бойкот!".
В это время Путлер перешёл к очередному акту пьесы. Теперь он сидел, откинувшись на спинку стула, голову он закинул назад, и со стороны могло показаться, что немолодому, не здоровому человеку сделалось дурно и он близок к обмороку от нервного и физического истощения. Но опытный манипулятор занимался другим, куда более приятным делом: он продолжал набирать очки.
Вот к нему деликатной семенящей походкой приблизилась старушка из числа членов Жюри присяжных и осторожно коснулась его руки, ВВП не сразу открыл глаза.
— Владимир Владимирович, вы должны знать, что не все из нас...ваши ненавистники... Вы не думайте, мы читали, вы ребёнок-блокадник, ваш старший брат умер тогда от голода. И вы тоже, ради страны недоедали, когда снова пришла суровая година, хотя, как президент могли бы...
Тут присяжная осеклась и недоброжелательно зыркнула в сторону судей и прокуроров.
Путлер дёрнул щекой, двинул мышцами лба, словно готовый разрыдаться... владение лицом он долго тренировал специально: когда можно было согнать с носа надоедливую муху рукой, он этого умышленно избегал, управляясь с надоедливым насекомым посредством подвижной мимики. И вот наработанный навык пригодился — простоватая бабёнка сама была готова разрыдаться глядя на то, как смиренно и мужественно великий человек несёт свой крест, не издавая ни единого стона, не произнося ни одной жалобы.
— Мы знаем, что вас не докармливают, — женщина снова сердито покосилась на судей. — Так вы только намекните, Иосиф Висс...то есть, Владимир Владимирович! Мы будет отдавать вам по две трети своих порций.
...— Спасибо вам, друзья, — в глазах Путлера заблестели натуральные слёзы, он с трепетом взял и поцеловал руку доброй присяжной. Целуя сморщенную старческую лапку, приятно улыбаясь её обладательнице, Путлер незаметно подмигнул Ласточкиной и будто даже еле слышно прошелестел как будто неподвижными губами, что пусть она не беспокоиться: сегодня он легко получит и остальное Жюри: "Ты ещё не знаешь меня настоящего, малышка... Я легко становлюсь чокнутым, и очень опасным, когда меня загоняют в угол. Когда однажды я понял, что могу проиграть, то без колебаний поставил всё на ZERO! 10 октября 2022 года я наплевал на все международные конвенции и развязал настоящий ракетный террор против главных городов Украины, не останавливаясь перед массовым убийством гражданских жителей Киева, Львова, Одессы...Я дал им понять, что мне ничего не стоит впервые после Хиросимы применить ядерную бомбу!.. Ни один нормальный человек не устоит перед сумасшедшим с бритвой... Как не устоит и перед тем, кому от природы дано вызывать к себе сочувствие и искреннюю симпатию, и ты только что в этом убедилась... Поэтому знай: присяжные сегодня вечером пропустят все твои обвинения в мой адрес мимо ушей, вот увидишь...".
Сражённая наповал его стальной волей и добротой старушка аж засветилась от счастья и радостно засеменила к своим. Путлер же снова с трагической усталостью прикрыл веки и увидел сверкающие на солнце золотые купола кремлёвских церквей, заполонившие Красную площадь толпы, даже услышал, как миллионы глоток скандируют имя нового правителя — его имя!
Лизе больше не требовалось суперзрение, чтобы достроить у себя в голове ход его мыслей: все они у него в кармане. Все хотят урвать его внимания, одобрения, ласкового взгляда, все ждут подачки... Да не бойтесь, скоморохи, сегодня он добрый, никого не обойдёт своим вниманием! А будут паиньками и проголосуют, как положено — наградит по-царски. А недругам заткнёт рты.
Глава 226
Завтрак только подошёл к концу, когда "Великий путь" прибыл на большую станцию. Они находились на территории, подмандатной Стамбулу. Формально турки выполняли роль "международного полицейского" в зоне гуманитарной катастрофы, на что им был выдан мандат ООН. На деле же потомки османов не собирались покидать фактически оккупированную территорию, и права миротворцев облегчали им задачу интеграции приглянувшихся территорий в состав своей возрождённой империи. Турки рассуждали примерно так: "Разве это большой грех — забрать что-то у слабого дряхлого и полудохлого "больного человека Евразии", ведь в противном случае это обязательно сделает кто-то другой. И потом Россия сама показала пример небрежного отношения к чужим границам и заслужила такую карму! К тому же застрявшая в смутных временах Москва, настолько погрязла в коррупции и внутренних склоках, что просто не в состоянии позаботиться о бывших окраинах".
И хотя не всем желающим покинуть на время стоянки вагоны предстояло выдавать себя за подданных султана, полезно было продемонстрировать хозяевам максимальное уважение. Для этого каждый вознамерившийся совершить променад по платформе получил в тамбуре красную феску с чёрными кистями на тесёмках. В присутствии полицейских-янычар очень не рекомендовалось говорить по-русски, чтобы не навлечь на всю команду крупные неприятности.
Выйдя из перрон, Лиза с интересом огляделась. На вагонах их поезда местами ещё не успел растаять под яркими лучами, вероятно, ещё сибирский снег (!) — скорость, с которой на отдельных участках в "авиарежиме" перемещался "Великий путь", не переставала впечатлять!
А вокруг шелестела зелёная листва, цвели в клумбах розы, рекламные тумбы обклеены гастрольными афишами — атмосфера почти курортная! Вот только ни одной надписи по-русски, что было немного обидно, всё-таки название этому городу дали русские. Впрочем, всё было закономерно, ведь Россия сама всё сделала для того, чтобы на бывших "братских" территориях пышным цветом рассвела русофобия и одновременно культ новых "Старших братьев". Более столетия назад РФ объявила войну коллективному Западу, традиционно выступающему за главенство международного права и нерушимости национальных границ; одновременно объявив друзьями Хесболлу, Северную Корею, Иран, тем самым ясно давая понять: "Отныне я живу не по законам, а по бандитским понятиям — за кем сила, тот и прав". В довершении самоубийственной политики, в каком-то припадке слепого помешательства, руководство России сделало ставку на новых стратегических союзников — Турцию и Китай, которые как раз никогда особо и не скрывали, что рассматривают российские территории, как свои, и при случае совсем не прочь оказать поддержку местным сепаратистам избавиться от "русского колониализма"...
На одной из афиш внимание Ласточкиной привлёк красочный анонс выступления фольклорного коллектива местных танцоров в ярких черкесках с кинжалами. Говорят когда-то опьянённые выпущенной славянской кровью местные плясуны из "Дикой дивизии" довольно быстро протрезвели, это произошло едва обмелел щедрый финансовый поток из Москвы. А исполнять лезгинку или танец с саблями задарма джигиты посчитали ниже своего достоинства...
Через пять минут выяснилось, что просто прогуляться вдоль состава, безмятежно подышать напоенным причудливыми ароматами воздухом и свободно поглазеть по сторонам, не получится. Строгие местные правила максимально регламентировали даже мимолётное пребывание транзитников на станции: для всех прибывающих предусматривалось обязательное посещение установленного в скверике на привокзальной площади мемориала освободителям. Отказаться от "культурного мероприятия" очень не рекомендовалось. Тихо поругивая про себя местный обком, народ вынужденно потянулся за двумя сопровождающими. Пришлось чуть ли не под конвоем железнодорожной полиции топать мимо лотков с экзотическими сластями и палаток с сувенирами к месту экскурсии.
Монумент назывался "Боевое братство". Раньше на этом месте (это выяснилось совершенно случайно) стоял обелиск в честь советских воинов-альпинистов, остановивших на расположенном неподалёку перевале в кровопролитных боях 1942 году немецких горных егерей из элитной дивизии СС. Но в разгар гражданских войн, когда турки предприняли успешную интервенцию, прежний памятник снесли. Точнее ничего сносить не пришлось. Даже название осталось тем же: "В честь боевого содружества освободителей и освобождённых". Просто местные власти быстро подсуетились и в честь новых властей бронзовую голову одного освободителя заменили другой, и получилось, что вместо советского военного альпиниста турецкий гренадёр пожимает руку горцу-ополченцу в бурке и папахе, олицетворяющему собой разные кавказские народы: чеченцев, ингушей, дагестанцев, аварцев и других.
— Блин, какому чёрту понадобилось заниматься такой х...й?! — прозвучало вдруг из толпы. От неожиданности смуглолицая брюнетка-экскурсовод слегка вздрогнула, осеклась на полуслове и округлившимися глазами уставилась на обладателя смешной физиономии и причёски ёжиком.
— ...Что-что? — греша на свой несовершенный английский, уточнила экскурсовод. Вообще-то она сразу обратила внимание на это чудо. То есть, вид парня показался ей необычным: волосы его будто встали дыбом от восторга, он слушал её открыв рот. Девица даже решила, что приезжий настолько впечатлён и так жадно ловит каждое сказанное ею слово, что она в какой-то момент стала обращаться персонально к нему. Барышне было очень приятно. Ведь её в общем скучные лекции крайне редко удостаивались столь неподдельного интереса приезжающих, которым приходилось по большей части терпеть навязанное им мероприятие. И вдруг такой казус!
— Почему было просто не поставить неподалёку ещё один памятник, раз кому-то так приспичило? — прямодушно объяснил посетившее его недоумение турист. — Зачем сносить старый? Рассказывайте свою правду на здоровье, но на х... заниматься вандализмом...всё равно что разрушать надгробия на кладбище. Х...я какая-то! — не стеснялся в выражениях парень.
Произнесённая на смеси английского языка и русского мата реплика прозвучала скандально и рискованно, ведь в десяти метрах маячили двое турецких полицейских. Черноусые местные менты, едва разобрав смысл замечания смешного паренька, немедленно нахмурились и с таким видом потянулись к висящим на их ремнях дубинкам, словно это ятаганы. Экскурсовод ещё больше напряглась. Ей пришлось начать что-то эмоционально объяснять на своём языке местным копам. Объяснение у них явно выходило скандальное, на грани фола. Симпатичная смуглянка то и дело тыкала пальцем в сторону любителя неправильных вопросов и всем своим видом показывала, что не стоит воспринимать всерьёз слова иностранного дебила с такой идиотской причёской и вечно приоткрытым как у хронического дебила ртом. При этом заступница явно задействовала весь диапазон соблазняющего спектра регистра своих голосовых связок, а также умение строить глазки уважаемым господам полицейским. Она активно жестикулировала, всячески показывая, как уважает заморскую полицию, и демонстрировала полнейшее пренебрежение на лице в адрес этих безмозглых туристов.
С трудом, но экскурсоводше удалось уладить конфликт, ибо полицейские убрали уже приготовленные наручники за пояс и нехотя удалились, до последнего продолжая буквально метать свирепыми глазами молнии в Юрия Вдудя.
— Вам не стоит поднимать такие темы! — перейдя на опасливый полушёпот, очень посоветовала ему девушка-экскурсовод. — За такой вопрос вас могли задержать... Но я объяснила, что туристы из Германии, США, Канады и Австралии просто плохо знают нашу историю.
Легко отделавшемуся Вдудю стоило бы перекрестить себе лоб на радостях и заткнуться до самого возвращения в поезд, но у любознательного "туриста" просто зуд был задавать "расстрельные" вопросы:
— А всё же? — доверительно подмигнув и кивнув симпатичной аборигенке на спины удалившихся полицейских, не унимался он.
Девушка покачала головой, демонстрируя максимальное неодобрение. Она тяжко вздохнула, ещё более понизила голос, и с опаской поглядывая на маячащих в отдалении патрульных, зашептала:
— Немецкие горные стрелки пробыли тут около двух недель, а русские оккупанты несколько столетий... Теперь, вам всё ясно, сэр?
— Ясно, то ясно! — будто не замечая её стремления на раздувать тему, протрубил во всю ширь скверика Вдудь. Почти не моргая, он буквально впился взглядом в местную: — Но как не крути, русские солдаты погибли тут защищая вас! — Экстремал упорно лез в бутылку, не обращая внимание на товарищей, которые уже дёргали его за рукава, шипели со всех сторон, предлагая заткнуться, и вообще всячески советовали не дразнить лихо. Только Юрику как обычно было плевать на любые неприятности, в том числе на то, что турецкие копы могут ведь и вернуться и тогда уж прикопаться всерьёз.
И они-таки вернулись...впрочем обошлось без ареста. Злостного нарушителя порядка под конвоем проводили до вагона, по пути зычно награждая непонятными ругательствами. Напоследок на ломаном английском иностранцу запретили до самого отбытия поезда ступать на священную турецкую землю. Как позже выяснится, избежать всей группе крупных неприятностей помогло лишь то обстоятельство, что с помощью фальшивого паспорта Вдудь выдавал себя за японского туриста. А сориться с великой Японией туркам, при всём своём недовольстве, вероятно, не хотелось...
Пока Вдудя "экстрадировали" обратно в поезд, прерванная им экскурсия продолжалась. Девица решила всё же дать "правильный" ответ на заданный ей провокатором вопрос, чтобы расставить все точки над "i":
— Представьте, что некий человек защитил женщину от хулиганов, а потом много лет повадился ходить к ней, открывая дверь ногой, веля принимать себя как дорогого гостя, стирать ему и готовить, ублажать в постели, а ещё отчитываться перед ним каждый раз покидая дом. Ну как же, ведь он защитил её!.. Так продолжалось несколько столетий, но урок мы усвоили прочно.
