— Держи, Солнце, — парень поставил перед Кристиной вновь наполненную крепким кофе кружку и снова сел рядом, устроив левую руку на спинке диванчика. Честно говоря, перспектива тащиться в деревню вместо того, чтобы провести день со своей девушкой и может что-то где-то еще ей подсказать, посоветовать, его, мягко говоря, не радовала нисколько. Но тут вопрос выбора уже не стоял, разве что...
— Кристи, — осторожно позвал Леша, прикидывая, как бы получше сформулировать просьбу. — За родителями сегодня мне придется ехать. Не хочешь со мной? Ты бы за рулем туда поехала.
— Куда "туда"? — поперхнулась девушка и подозрительно посмотрела на парня. Даже, кажется, просыпаться начала. — Зачем?
— В деревню... — пояснил парень, до которого запоздало дошло, что он сейчас предложил. И не то, чтобы он не хотел знакомить Кристину с родственниками, но не со всеми же сразу! Но все-таки идея была хороша со всех остальных сторон. Кристи нужна была практика, чтобы чувствовать себя как можно увереннее в Клипсе на гонке. Даже не практика, а более продолжительное знакомство с машиной. Плюс ему уже как-то и не хотелось ехать одному, оставаясь только с музыкой, в компании с девочкой-Солнцем даже музыка звучала иначе, интереснее. — Деревня в ста километрах от нас. По трассе. Поток пока вряд ли большой...Поедешь? — с надеждой уточнил Леша.
— А может, не надо? — скорчив жалобную мордочку, просительно протянула девушка. Как-то встреча с родителями парня в ее планы вот "прям щас" не входила. Вообще никак. Что она им скажет, как в глаза посмотрит, помня, что у них дома ночевала и вообще... Она и боится. — Я же там никого не знаю!
— Ну я бы познакомил, это не проблема. Я-то там всех знаю, — усмехнулся парень, понимая что скорее всего Кристи откажется. Да и вообще, олень он и баран, кто ж так девушку с родителями знакомит? Но все-таки внезапному воспоминанию он улыбнулся. — Мать так вот тобой интересуется еще со времен, когда ты мой свитер накидывала.
А вот ответа от удивленной девушки услышать ему уже не удалось — противная непривычная трель домашнего телефона разбила на мелкие осколки сонную тишину квартиры. "И как только раньше мы это терпели?" — морщась, мысленно ворчал Леша, быстро идя по коридору в прихожую за трубкой радиотелефона, база которого в аккурат висела между их с братом комнатами. Не дай Бог еще Андрюху разбудит эта чудовищный аппарат!
* * *
Лист, покрытый аккуратными штрихами простого карандаша, тщательно прорисованное лицо, растушеванные тени... Неаккуратно вырванный из блокнота лист, покрытый быстрыми линиями наброска, сделанного не прощающей ошибок синей ручкой... Весь волнистый лист "мокрой акварели" — первый портрет, написанный в этой технике, — теперь разжившийся свежими живописными разводами от падающих слез... Играющий на гитаре парень, удобно расположившийся человек, нарисованный масляными красками, на нарисованной же скамье... Пара, гуляющая по весенне-яркой нарисованной аллее, на большом ватмане, чуть запачканному по краям раскатившимися акварельными мелками... Она ведь прекрасно помнила, как рисовала любой из разбросанных по полу рисунков, в основном портретов... Но все это прошлое. Прошлое, которое она с жадностью разглядывала, сидя на полу в насквозь промокшем платье, с мокрыми волосами, вода с которых капала на листы, смешиваясь со слезами. С таким прошлым она прощаться никак не хотела. Да и не собиралась пока, потому и не оставляла попыток дозвониться с домашнего телефона, лежавшего тут же, на бесстрастный и недоступный теперь сотовый. Можно было бы, конечно, рискнуть и набрать домашний, но права была мать — не звонят в такое время. Тем более там ли он теперь живет? А если и там...то там и родители, а мама Андрея бывает строга... Вряд ли такой риск оправдан, не хватало еще жизнь ему усложнить еще больше. Поэтому в руки снова попадали портреты, датированные пяти-, а то и десятилетней давностью, те самые, которые первые, несмелые, написанные исподтишка под предлогом дружбы, а на деле до сих пор хранящие легкие следы поцелуев, отпечатанных то ли гигиенической помадой, то ли блеском для губ.
За окном уже давно вяло занимался рассвет, с трудом подсвечивая плотную пелену туч, затянувших небо под стать настроению. А из комнаты она так ни разу и не вышла за все это время, не желая сталкиваться с матерью, которая в общем-то и ушла почти сразу, стоило Лане повернуть защелку на круглой ручке не так давно поставленной двери. Утешать она все равно не собиралась, но и воспитывать темно-коричневую дверь вместо дочери, по всей видимости, женщина не желала. Дождавшись восьми часов, девушка все-таки решила выпить чаю, но взгляд снова упал на рисунки, еще не тронутые ею в эту ночь... Ярко-горящий даже на рисунке костер, улыбающийся Андрей, играющий на гитаре возле этого костра... Она даже помнила, что за песню он тут поет, пытаясь поднять ей настроение. "Вся жизнь на кнопке кнопка, С острым шипом жми свою кнопку жопкой. Это же будет что потом повспоминать..." вспомнила пропетые когда-то слова, Лана и грустно улыбнулась — действительно, есть что вспомнить. Просто куча всего, измеренного, например, в листах или, чего уж мелочиться, в папках. Ведь у кого-то, если следовать все той же, спетой в далекие майские праздники школьных лет, "Вся жизнь на пленке запись...", а у нее вся жизнь в рисунках, которые все непременно она заберет с собой! Или нет, даже не с собой сейчас, а позже...когда вернется в этот город, желательно с целью жить. Ведь тут совсем рядом есть Андрей! Кто знает, может суждено им пройти когда-то по одной и той же улице, след в след? И, кстати, если верить часам, то время уже подходит к десяти, а значит можно и звонить...
Дрожащими руками схватив телефон, девушка уже машинально, не глядя набрала сначала номер мобильного и, выслушав монотонное "Аппарат абонента выключен...", тяжело вздохнула, набирая уже домашний номер. Его она тоже помнила наизусть...
— Алло! — спустя, как ей показалось, не один десяток тягучих гудков, раздался в трубке голос, в первую секунду заставивший ее сердце замереть, готовясь биться быстрее, а потом разочарованно продолжить монотонный перестук обычного ритма.
— Здравствуй, Алеша... — неуверенно начала, не зная, что сказать младшему брату Андрея. Почему-то ей казалось, что трубку возьмет непременно сам Андрюшка и хватит простого "Привет", чтобы начать разговор.
— О, да ты научилась нас различать? Похвально Лана, похвально! — язвительно и зло уколол Алексей, не давая ей продолжить, вставить хоть слово, хоть звук... Нет, парень с ходу взял инициативу разговора в свои руки, видимо считая, что ей нечего сказать, а потому допытываясь и тут же забывая, что ему нужен был просто ответ, выговаривал ей: — Только объясни, зачем ты звонишь? Тебе мало? Считаешь, что недостаточно поиздевалась над моим братом?..
Кружилась голова, порхали перед глазами яркие ослепляющие белыми вспышками хлопья, ругалась, порой даже матерно, телефонная трубка, крепко прижатая к уху, катились по щекам горячие слезы, которые, казалось бы, должны были иссякнуть уже к середине ночи, но нет... Если послушать Алексея, то все хуже, гораздо хуже, чем она предполагала в даже самом страшном сне... "...Прекрати уродовать ему жизнь!..", "...не думала никогда, что людям не нравится быть марионетками...", "...его каждый раз при одном твоем намеке на общение и очередном сливе колбасит так, что жутко...", "...оставь парня в покое, если хоть что-то тебе в человеческое есть...". Самые, наверное, мирные его высказывания, которые обжигали пониманием, что ведь это все правда... И какая же она стерва, прав он и в этом... И что жизнь она портила любимому человеку, тоже правда... И как теперь, после такой отповеди осмелиться попросить Андрея к телефону? А что если Андрей там рядом стоит и согласно кивает на речи брата?
"Какой ужас!" — тихонько всхлипнула Лана закрывая лицо ладошками, и кусая внутреннюю сторону щеки, чтоб не выть в голос, осознавая и переваривая услышанное. А трубка радиотелефона, очередной бездушный кусок пластика, катилась с колен, едва слышно оповещая короткими гудками, что разговор окончен. И не только разговор...
* * *
— Что? — резко оборачиваясь и шумно впечатав телефон в столешницу, еще на эмоциях, зло и раздраженно поинтересовался Алексей у подкравшейся сзади, со спины, Кристине. Впрочем, тон он тут же постарался смягчить, ведь не Кристи же за Ланкины косяки отхватывать. — Грубо, да?
— Ну... в общем, да, — девушка виновато улыбнулась. -Раз уж твоему брату это настолько важно, наверное, стоило дать им поговорить...
— Да знаю я, — недовольно поморщился парень, взъерошивая волосы. Как глупо, понимать все это, но сказать все совершенно иное — и все потому что эмоции через край и здравый смысл кроется где-то глубоко ниже под всем этим накопленным за ночь негативом. — Просто она как позвонила... ууу, прибил бы! И что теперь делать? — озадаченно спросил он, сверля взглядом молчаливую трубку. А исправлять надо. Хоть попробовать что-то предпринять. Не бросать же все на самотек надеясь,как вчера, что у Ланки здравый смысл появится!
— Не знаю, — озадачилась и Кристина. — Может, скажешь Андрею?
— Андрюха спит, — машинально отозвался Леша, продолжая задумчиво смотреть на телефон. — И пусть лучше спит, чем как ночью... — заметил парень и слегка поморщился, вспоминая и разговор среди кучи разорванных фотографий и сказанные Андрюхой слова о Ланкином замужестве и посыл достаточно эмоциональный. Но тем не менее, если свадьба, то на кой вообще звонить? Пригласить свидетелем что ли? Вот что надо было спрашивать, а он... А он все из-за своих не сдержанных эмоций просрал и вздох Кристи это только подтвердил. Хоть едь к ней, связывай и к Андрюхе привози. Пусть разбираются, пока не разберутся. А кстати почему бы и нет? Не в том смысле, что связывай, а просто хоть поговорить. Снова взяв телефон и отыскав записанный АОНом номер, Леша метнулся в коридор за старой телефонной книжкой.
— Прокатишься со мной, если что, Солнце? — уточнил он, быстро пролистывая страницы пухлой, потрёпанной книжки, обшитой кожей, в поисках различных интерпретаций имени Светлана. Фамилию ее он хоть убей не помнил, как и номера телефона. Да и адрес старый не назвал бы с ходу, показать да, мог бы, но не назвать. Краем глаза уловив короткий кивок девушки, Леша улыбнулся, мысленно отмечая, что на поездку в деревню она так легко не соглашалась, и продолжил поиски.
— Интересно, — фыркнул он через какое-то время, дойдя, наконец, почти до конца телефонной книги. — Если бы я искать начал с конца, номер бы в начале нашелся? Поехали, прокатимся, тут недалеко. Номер тот же, значит и адрес тоже не поменялся...
— Хорошо. Только, Леш... Пожалуйста, постарайся хотя бы, если не выслушать, то как-то... помягче, ладно?
— Угу, я постараюсь, — серьезно кивнул парень. — Переоденусь только.
— Мне бы тоже не мешало, — тихо буркнула себе под нос девушка, в который раз поправляя бретельку ненавистного сарафана, но Алексей ее уже не услышал, скрывшись в своей комнате.
* * *
Прошло около получаса, прежде чем они добрались до Клипсы — пока Леша переоделся, пока Кристи помыла посуду, пока парень нашел ключи, ответил на какой-то звонок, снова нашел ключи у себя же в кармане...
В каждом нервном звуке двигателя, в каждом резком рывке рычага переключения передач чувствовалось, насколько парень зол, раздражен и торопится. Кристи даже слегка улыбнулась, удивившись, насколько четко отражает манера вождения нестроение парня. Не то, что бы она не понимала, почему он такой. Вечер, который начался так здорово, обернулся такой грандиозной пакостью, да и ночь была не лучше: ни тревожное ожидание, ни спор о фотоаппаратах, так ничем вразумительным и не закончившийся, ни заявившийся под утро Андрей не добавили радости. По правде сказать, сама Кристина выспалась не лучше парня и радоваться жизни ее тоже как-то не тянуло. Единственное, что она могла сделать — это быть рядом. Кажется, ему это хоть немного помогало. По крайней мере, скованные напряжением мышцы расслаблялись под мягкими поглаживаниями, и он даже честно пытался улыбнуться утром, когда проснулся. Ну, старался же.
Когда он в третий раз рывком перекинул передачи с третьей на вторую и обратно и тихо ругнулся на тему "долбаного танкодрома" во дворах, девушка не выдержала:
— Леш...
— Ммм?
— Да так, — вздохнула девушка. Молчание ее тяготило, а тем как-то ну совсем не находилось. Правда, ну что тут обсуждать? — Можно музыку включить?
— Да, конечно, Солнце, — кивнул и на магнитолу глянул, — там громкость убрана просто. Со вчерашнего что ли.
Кристи крутнула громкость и по ушам долбануло басами
"Подсыпать в душу яд, всегда он рад"
Девушка вздрогнула, убавляя звук, и виновато взглянула на парня, точно так же поморщившегося.
— Не надо, оставь. Люблю когда песни в тему, — криво и совсем невесело усмехнулся парень, заметив, что Кристи собирается переключить трек.
— Прости, — смутилась девушка, но звук все же убавила и отвернулась к окну.
Да уж, что и говорить, песня действительно была в тему. Невольно, роль злобного гения досталась Леше... дважды, за последние сутки.
"Это игра без сомнения и Обречённых ждет поражение!"
Кристи вздрогнула от этой строчки, словно обещавшей им неудачу и прикусила губу. Хоть и злилась она на Андрея, но... когда Лёша заглянул в комнату брата, проверить, не проснулся ли он от криков, девушка тоже увидела. Сжавшийся в комок под пледом, на полу, среди обрывков фотографий и каких-то бумаг парень выглядел... ну, как бездомная собака, наверное. Кристи привыкла как-то, что старший брат ее парня всегда такой спокойный, уравновешенный, вежливый, чуть занудный и правильный... Ей почему-то с самого ее прихода в команду, казалось что, в отличие от хмурого и мрачного младшего, Андрей такой простой и беспроблемный, что уж у него-то всё в жизни хорошо и вдруг... Вот так.
Не любил Леша такие пограничные состояния, когда одновременно хочется и колотить в спортзале грушу, вымещая на ней свое поганое настроение и одновременно с этим петь, петь что-то такое, с дичайшей экспрессией, словно вколачивая каждым словом с одного замаха гвозди, передергивая скорости на коробке передач... А по факту требовалось действие, иное, с долей холодного расчета, который ему свойственным никогда не был, только в очень экстремальных ситуациях можно было ожидать проблесков.
Потому и подпевалось сейчас легко и просто старой доброе песне, так внезапно попавшей в тему и настроение, запомнившейся и горячо полюбившейся еще по концертам.
— "Он волен взять и поменять строку и с ней...смысл темы всей!" -пропел парень, резким рывком бросая машину в узкий дворовый поворот. Раз уж выпало ему играть роль злобного гения, то играть он ее будет абсолютно по-своему, выбирая нужные и правильные строки песни, которым собирался сейчас следовать. Все ненужное он уже сделал и сказал, как по сценарию, полностью оправдывая свой характер, а теперь можно и переписать дальнейшее...
И стоило только въехать в знакомый по школьным годам двор, так сразу стало понятно, почему же его так тянуло в машину, хотя тут ехать даже дольше чем идти — ведь не зря все-таки они с Ланкой в одну школу ходили. Но вот тянуло его с неимоверной силой, что надо, надо ехать на машине, и теперь понятно почему. У знакомого второго подъезда стояло ярко-желтое такси, раскрашенное характерными черными шашечками, к которому спешила, балансируя на каблуках, блондинка с объемной белой сумкой на плече и прижимающая к груди какую-то папку.
