— Гарри Поттер спас Драко Малфоя от неминуемой гибели в пасти химеры, — это три.
— Это как раз вполне укладывается в идею о всеобщей любви и всепрощении, — возразил Аластор Грюм. — Я бы на его месте пожелал бы химере приятного аппетита и пульнул бы в неё заклинанием для улучшения пищеварения.
— Он бьёт клинья к Гермионе! — сквозь слёзы воскликнула Молли. — К девочке моего Рончика! Хотя мы с Рончиком уже всё распланировали! Это просто нечестно! У неё родители — дантисты; вы хоть знаете, сколько зарабатывает хороший дантист? Ну почему богатый Поттер клеится к небедной Гермионе, а на нашу Джинни клюнул только Дин Томас, бедный, как церковная мышь, и впридачу негр?
— Эх, жаль, что Брустер на работе, — прошептал Грюм на ухо Снеггу. Тот, пряча улыбку, согласно кивнул.
— Это четыре, — с каменным лицом кивнула Минерва. — Бить клинья к девочке, на которую положила глаз миссис Уизли, — это, конечно, стр-р-рашное преступление.
Альбус Дамблдор прервал шушукание в задних рядах, стукнув по столешнице ладонью.
— Гарри Поттер перешёл на сторону Министерства Магии!
В кухне воцарилась зловещая тишина, нарушаемая лишь бульканьем кастрюль Молли.
— Я что-то не понял, — рискнул нарушить её Наземникус, — А мы на чьей стороне? Разве не простого народа? Интересы которого и блюдёт Министерство Магии?
— Ну, в общем, да, — признал Дамблдор. — Примерно так и есть. Только Министерство Магии сейчас на стороне Волан-де-Морта.
— А оно об этом знает? — поинтересовался Элфиас Дож, сворачивая самокрутку.
— Разумеется! — рявкнул Альбус. — Утаивая информацию о возрождении Волан-де-Морта, успокаивая обывателей ложными заверениями в их безопасности, Министерство Магии выступает на стороне Пожирателей Смерти! А Гарри Поттер помогает Министерству! Гарри Поттер переметнулся на сторону Пожирателей Смерти!!!
Аластор Грюм поднял на директора школы честные глаза — правда, волшебный глаз тут же съехал куда-то в район носа:
— Я, конечно, прекрасно понимаю, что предательство своих друзей является древней и уважаемой традицией магического мира, но не могли бы вы предъявить доказательства? Проформы ради.
Альбус сделал широкий жест в сторону Минервы МакГонагалл и откинулся на стуле, скрывшись в тени. Бедная декан Гриффиндора покрылась пунцовыми пятнами смущения:
— У нас есть доказательства, что Гарри Поттер... Э-э-э... И заместитель министра магии, Долорес Амбридж... Ну... Любовники. В сексуальном смысле этого слова.
Альбус ехидно усмехался в свою эспаньолку. Минерва, которая была вынуждена признать, что она знакома со словом «любовники», а затем ещё и произнести термин «сексуальный», не знала, куда деваться от стыда. Платочек в её ладони медленно, но верно превращался в комок ниток.
Собравшийся вокруг стола народ попытался переварить эту новость. Затем Наземникус восхищённо засвистел и подбросил в воздух свою шляпу:
— Фью-ю-ю! Вот это номер! Сумел подмять такую тёлочку!
Эта фраза прорвала плотину:
— Молодец, Поттер!
— Настоящий чмо! То есть мачо!
— Не остановится ни перед чем!
— Мужик! Самец! Весь в отца! Тот тоже норовил завалить всё, что движется!
— Там и мамины гены поработали... Помните Лили? О-о-о!..
— Эй, полегче! Лили была целомудренной и скромной девушкой!
— Да-да, Северус, конечно. А ты не пробовал мыть голову и ухаживать за собой? Тогда, глядишь, и не пребывал бы в таких заблуждениях...
— Гарри готов спать даже с розовыми жабами! Вот это я понимаю, настоящий гриффиндорский темперамент! Надо будет не забыть никогда, ни при каких обстоятельствах не оставаться с ним наедине. А то мало ли что этому соблазнителю в голову взбредёт... Или не в голову... Или не в ту голову...
— Да какой там тестостерон! — попыталась остудить эмоции Молли Уизли. — Если бы дело было только в тестостероне, он бы давно уже мою Джинни охмурил, благо, она ему чуть ли не прямым текстом предлагала охмуриться! А он только хмурился и нос воротил! Там явно дело без приворотного зелья не обошлось. Вы вообще представляете, чтобы «нормальный мужик», «самец», «мачо» стал бы воротить нос от моей Джинни?
— Честно? — поднял бровь Аластор.
— Ой, Грюм, да какой из тебя эксперт по амурным делам! Всё, что тебя может заинтересовать в сексуальном плане, продаётся в магазинах товаров для самообороны!
— А тебя — в магазинах товаров для дома! Артур, скажи, каково это — быть женатым на женщине, возбуждающейся исключительно от вида самопомешивающихся котлов?
— Зато у меня семеро детей, — хмыкнул Артур Уизли.
— Пятеро, — негромко подправила Молли. — У тебя пятеро детей. Это у меня — семеро.
— У меня — семеро! — отрезал Артур и повернулся к Грюму. — А у тебя сколько?
— Как и у тебя, шестеро, но зато я не теряю время на безуспешные попытки их воспитать! — парировал Грюм. — Чем выгодно отличаюсь от тебя, балбеса, потому что у тебя это тоже не получается, но у меня, в отличие от тебя, вечера свободны!
— И сколько же ты платишь алиментов?! — поинтересовался Снегг у своего соседа.
— Как и полагается, половина с «белого», зарегистрированного, проведённого через налоговую дохода — на всех, — подмигнул ему Аластор, сроду не признававший никаких расчётов, кроме наличных.
— Хватит, хватит, хватит! — замолотил по столу Альбус. Кружка с отвратительным пойлом оказалась на краю стола, Дамблдор этого демонстративно не заметил. — Мы собрались здесь не для того, чтобы обсуждать аморальное поведение Поттера! Суть в том, что он сейчас якшается с заместителем министра магии, и ставит под угрозу само существование нашей организации в частности и всю борьбу с Тёмным Лордом в целом!
Взбудораженные самоотверженным поступком Гарри мужчины потихоньку успокаивались. Тут и там ещё мелькали двусмысленные ухмылки, тычки локтём в бок и понимающие переглядывания: «Нет, но каков пострелёныш, а!» — «Не говори, вот что значит порода!» — но в основном члены Ордена Феникса предприняли отчаянную попытку вернуться к деловому стилю общения.
— Так что вы предлагаете, Альбус? — спросил Снегг, украдкой нюхая прядку своих волос.
— О, это элементарно, — осклабился Дамблдор. — Я предлагаю взять Невилла Долгопупса в качестве героя.
В комнате вновь воцарилось молчание. Закалённые в многочисленных боях, суровые, мужественные люди (исключая Нимфадору Тонкс, которая была женственной, но включая мужеподобную Молли Уизли) пытались представить себе поединок Невилла Долгопупса и Лорда Волан-де-Морта.
Минерва МакГонагалл села. Тишину прорезал звук ножек стула, скрипящих по каменному полу.
— Невилл — это такой толстячок? — осведомился Аластор. — Не уверен, что он справится. Ну, то есть в качестве отвлекающего манёвра его выпустить можно, но только если с фланга зайдёт ударный отряд.
— Невилл Сами-Знаете-Кому на один зуб, — согласился Артур Уизли. — В Поттере есть... Была... Какая-то загадка. Тайна. Секрет. Был какой-то внутренний стержень, который мог дать ему силы в битве. А Невилл просто тюфяк.
Альбус молча обозревал через прищуренные глаза вырисовывающееся сопротивление.
— Невилл не сможет, — покачал головой Дедалус. — У него кишка тонка убить человека. Даже Тёмного Лорда.
— А я считаю, у него есть шанс, — задумчиво возразил Снегг. — Иногда он такие вещи случайно вытворяет, которые и захочешь — не повторишь. Варил он у меня в прошлом году морозильное зелье, так у него котёл расплавился. Только представьте себе: зелье, которое замораживает всё, до чего дотрагивается, — и котёл, который, будучи наполнен этим зельем, растёкся раскалённой лужицей! Я так и не понял, как у него это получилось.
Дамблдор благодарно блеснул очками в сторону профессора зельеделия:
— Я считаю, что дело в правильной психологической накачке. Немного уверенности в себе, чуть-чуть дружеской поддержки, капелька осознания собственной избранности, — и наш новый герой пойдёт уничтожать Тёмных Лордов направо и налево, кто не спрятался, я не виноват.
Собравшийся вокруг стола народ словно наяву увидел картину: Долгопупс, крушащий орду Тёмных Лордов. Каждый автоматически внёс в эту картину необходимое дополнение, которое переводило её из разряда героического фэнтези в жанр реализма, — у всех Тёмных Лордов руки были связаны за спиной, рот заклеен сантехническим скотчем, а жизненно важные органы отсутствовали. А что делать, иначе она оставалась абсолютно фантастичной.
— Ой, не знаю, не знаю, — вздохнула Нимфадора Тонкс. — Мы как-то свыклись уже с мыслью о том, что именно Гарри Поттеру предстоит схлестнуться с Сами-Знаете-Кем. И он сам наверняка морально к этому готовился. И тут вдруг внезапно мы снимаем с него все требования и вешаем их на Долгопупса? Как бы они не сломались. Оба.
— Но мы ведь поможем Невиллу? — напористо наклонился вперёд Дамблдор.
Хор утвердительных голосов заверил его, что да, они постараются помочь Невиллу.
— А что будет с Гарри Поттером? — поинтересовался Дедалус Дигл.
— Раз уж Гарри Поттер якшается с заместителем министра, грех не использовать его для передачи дезинформации Министерству, — подал мысль Грюм.
— Да, конечно, отличная мысль! — воскликнул Альбус. — Мы будем делать вид, что он по-прежнему наша опора и основная козырная карта. Пусть передаёт своей любовнице сведения, которыми мы его снабдим. Пусть Министерство ищет нас там, где нас нет.
— Это позволит нам не вступать в конфронтацию с их силами, — пылко согласилась Нимфадора, — и нам не придётся уничтожать авроров, которые, в общем-то, неплохие люди, просто им не повезло работать не на той стороне!
— Да, верно, — Дамблдор указал пальцем на девушку, а затем поднял большой палец вверх. — Отличная мысль, Тонкс! Мы будем стремиться к наименьшим потерям. И Поттер нам в этом поможет!
Заканчивая эту фразу, Дамблдор окинул взглядом собравшихся, на долю секунды задержав его на Снегге. Взгляды директора школы и профессора зельеделия встретились. В мозгу у него зазвучали непроизнесённые вслух слова:
«Но если Поттер начнёт мешать нашему делу, — Северус, убей его».
Снегг кивнул.
Это переглядывание, не занявшее и десятой доли секунды, не осталось незамеченным Минервой. Из кулака профессора трансфигурации сыпались разорванные в пыль нитки.
— Отлично, — подытожил Альбус. — Значит, решили: на битву с Волан-де-Мортом натаскиваем Невилла. Надо будет напомнить ему про сумасшествие его родителей, подчеркнуть, кто в этом виноват, вызвать у него агрессию, — Северус, будьте добры заняться этим; вы, с присущим вам тактом, справитесь с вызыванием агрессии лучше других. Затем вы, Аластор. На вас — обучение Долгопупса продвинутым тактикам магического боя. Не нужно доводить мальчика до совершенства, он всё равно не справится с Тёмным Лордом, пусть продержится хотя бы несколько минут, этого хватит. Минерва, на вас стоит задача заставить Невилла полюбить нас всех, вплоть до готовности пожертвовать собой. Молли, Артур, Тонкс, Диггл, — по мере сил напоминайте Невиллу, что мы все за него горой, что мы все его очень любим, очень за него переживаем... Ну, вы знаете, как правильно размазывать розовые сопли с сахаром. Если нет, спросите у Молли, она вас научит. Помните, надо, чтобы мальчишка влюбился в наш мир! Только любовь может противостоять Тёмному Лорду, и эту любовь надо привить Долгопупсу!
— А может, просто амортенцией его накачать? — выдвинул контрпредложение профессор зельеделия. — Я могу сварить её от лица нескольких человек.
— Я думал об этом. Нет, не подойдёт, — с сожалением ответил директор. — Надо, чтобы любовь была, во-первых, естественной, а во-вторых — направленной не на каких-то отдельных личностей, а на весь мир в целом.
— Да чё толку рассусоливать-то, — стукнул своим посохом Грюм, — давайте дело делать. Пришлёте мне сову, когда я понадоблюсь. Всем покедова!
С громким хлопком Аластор аппарировал из кухни. Это послужило своеобразным сигналом к окончанию совещания: члены Ордена Феникса начали торопливо прощаться и исчезать.
Альбус Дамблдор, отвечая на вежливые полупоклоны, задел стоявшую на краю стола кружку локтём. Бурая жижа залила кухню, закручиваясь водоворотами вокруг тапочек Артура Уизли и намертво приклеив их к плитам пола.
— Ой, какая печаль! — воскликнул Дамблдор. — Репаро! Прости, Молли. Я такой неуклюжий!..
— Ничего страшного, Альбус, дорогой, — слащаво ответила Молли, привычно скрывая вспышку гнева под маской искренней заботы. — Вы не ушиблись? Нет? Ну и отлично. Проходите вот сюда, только смотрите, не наступайте на мокрое, иначе наследите по всему дому. Давайте, я вам в качестве компенсации ещё кружечку нацежу?
Дамблдора передёрнуло:
— Нет-нет, спасибо, Молли, не надо! Ты же знаешь, мне нельзя много пить. И есть. А то с твоими домашними харчами я скоро перестану в двери проходить... Спасибо за предложение, но, правда, не надо. Нет, даже капелька будет лишней. Нет. Спасибо. Нет! Нет!!! Молли, медленно поставь кружку на стол и отойди от неё!!!
Миссис Уизли, всем своим видом выражая оскорблённую добродетель, сделала пару шагов назад и сложила руки на груди. Альбус спрятал волшебную палочку и попытался исправить эффект своего поведения:
— Впрочем, ты меня убедила. Плесни-ка мне чего-нибудь из того, что сейчас на плите. — Альбус принюхался. — Во! Вот из этого чана идёт просто потрясающий запах... По сравнению со всеми остальными. Что у тебя тут, Молли, хозяюшка?
Молли Уизли покрылась красными пятнами:
— Значит, «по сравнению с остальными», да? В этом чане я вывариваю грязное бельё. Вам полчашки, Альбус, или полную?
* * *
Обновление 31.12.14
— Ну что, все собрались?
В приоткрывшийся люк проскользнула Мариетта Эджкомб. Лязгнувший люк попытался прищемить её за полу мантии, но девушка, храбро пискнув, вырвала у жадного проёма свою одежду.
— Поторопитесь, поторопитесь, — попросил Бонд, шагая вдоль строя учеников.
Гермиона сверилась со списком:
— Все тут, можно начинать.
— Отлично. — Бонд круто развернулся и хлопнул в ладоши. — Мы все знаем, для чего мы здесь. Мы хотим стать лучше. Быстрее, выше, сильнее. Мы хотим получить возможность защитить себя от тех, кто может покуситься на наше здоровье, на наше имущество и на нашу жизнь. Чтобы защитить себя, мы будем действовать так, как позволяют нам наше тело, наш дух и наша совесть.
— Наша что? — переспросил Фред.
— Неважно, бро, к нам это не относится, — хмыкнул Джордж. — Если только её тут не прививают в качестве первой тренировки вон на том пыточном устройстве. Если же всё-таки прививают, то нам с тобой пора валить.
— Не прививают, — улыбнулся Джеймс. — Но вы должны уяснить одну вещь. Я помогу вам стать более сильными, более ловкими и более смелыми. Даже тебе, Невилл. Но, клянусь Мерлином, если кто-то из вас попробует применить полученные от меня умения в безнравственных целях, я обрушусь на него, как гора, и раздавлю, как букашку. Даже тебя, Захария. Вы можете защищать себя. Вы можете защищать друзей. Но вы не можете атаковать кого-то, кто вам не угрожает. Это ясно?
