Она повозилась, разминая затекшие от долгого сидения мышцы, и вновь попробовала задремать. Внезапно женщина услышала громкий крик капитана.
— Весла!
И корабль резко замедлил свой ход.
— Хочешь пива? — раздался писклявый голос.
Толстяк стоял возле нее и держал в руке большой глиняный кувшин, заткнутый пучком травы.
— Сегодня жарко, а пиво еще осталось.
Он протянул ей долбленую деревянную миску.
— На реке еще не так, — улыбнулась Мерисид. — Вот в городе там сейчас дышать нечем.
Она неудачно отставила корзинку, так что та чуть не опрокинулась. Матрос вовремя подхватил её за край и поставил прямо.
Женщина торопливо взяла плошку и залпом выпила горьковатый напиток.
— Солнце уже за полдень перевалило, — сказал толстяк, вытирая пот. — Скоро деревня Уасем, возле неё станем на ночевку. Там рыбой торгуют, можно купить на ужин. Если у тебя есть, чем заплатить.
— Мне далеко ехать, — вздохнула женщина. — Я уж лучше лепешки поем с водой.
— Как хочешь, — пожал плечами матрос.
Он ушел, а Мерисид с нетерпением стала дожидаться стоянки. Есть ей не хотелось, но другие желания одолевали отчаянно. Будь на корабле еще женщины, она бы не постеснялась, но лишний раз напоминать мужчинам о своем существовании очень не хотелось. Начнут смеяться, давать "добрые" советы, там, глядишь, и руки распустят, а Мерисид хотелось по возможности этого избежать. Чтобы хоть как-то отвлечься, она стала размышлять о своих дальнейших действиях. Лучше всего искать подходящего вдовца в столице. Там кроме писцов, жрецов и землевладельцев живут придворные государя, жизнь, здоровье, сила, всякие богатые художники, скульпторы или архитекторы. Мерисид стала вспоминать, был ли среди гостей храма Сета, с кем ей приходилось близко общаться, кто-нибудь из Амошкела? Напрягая память, вспомнила пятерых, признав самым подходящим помощника царского архитектора Энхмина, побывавшего в Абидосе три года назад. Важному гостю очень понравились её танцы, он даже предлагал отвезти Мерисид в столицу и показать своим друзьям, но Сетиер не разрешил.
Женщина надеялась отыскать в столице старого знакомого и как-нибудь устроиться. Средств снять домик и прожить какое-то время у неё хватит. А там она сможет отыскать покровителя. Мерисид была уверена в своих способностях. Мало кто из мужчин сможет устоять перед её обаянием и опытным телом. Хотя, сейчас её уже устроило бы и положение простой наложницы. Лишь бы подальше от всех этих убийств, гедан, дуры Анукрис и неудачника Алекса. Впрочем, об этом юноше она будет иногда вспоминать с легким сожалением.
Мечты о будущем счастье оказались столь сладостны, что женщина не только забыла о житейских неудобствах, но и не заметила, как стало темнеть.
— Красавица! — окликнул её капитан, проходя мимо. — Ты все спишь?
Мерисид вынырнула из счастливых грез, увидела приближающийся берег и почувствовала резь в мочевом пузыре. Матросы попрыгали в воду, вбили в землю кол, привязали канат. Капитан и писец солидно ждали, пока спустят трап. Женщина, прихватив корзинку, заторопилась следом.
— Не таскай, оставь здесь, — небрежно бросил капитан. — Никто ничего не возьмет. Я обещаю.
Мерисид заколебалась, ей и на секунду не хотелось выпускать из рук сокровища. Но излишнее внимание к старой корзине может показаться подозрительным. Женщина достала одеяло, лепешки, потом спрятала её под помост у руля, заботливо прикрыв циновкой.
Спустившись вслед за Хафмином на землю, она бегом бросилась в кусты. За царившей суетой никто не обратил внимания на пригнувшуюся фигуру, скрывшуюся в зарослях.
Когда Мерисид, счастливая и умиротворенная вышла на берег, матросы раскладывали костер, а капитан торговался с высоким, худым рыбаком, у ног которого стояла большая корзина. Расстелив одеяло, она уселась в сторонке и стала маленькими кусочками доедать черствую лепешку. После всех волнений и переживаний сегодняшнего дня навалилась усталость.
— Эй, как там тебя, красавица! — крикнул капитан.
— Вы меня, господин? — встрепенулась женщина.
— Тебя, тебя.
— Я Мерисид, — напомнила свое имя бывшая танцовщица. — Что вам нужно?
— Подойди.
Женщина настороженно оглянулась, но моряки занимались своими делами, рыбак ушел в деревню, чьи домики чернели в паре сотен шагов.
— Я купил рыбу, — сказал Хафмин, указав на блестевшую у ног кучу. — Помоги её почистить, а я тебя угощу.
Голодная Мерисид кивнула головой.
— Только у меня нет ножа.
Она давно не боялась никакой грязной работы.
Капитан оглянулся.
— Эй, Мотиер, подай красавице свой нож. Да не тот, что под юбкой, им и комара не зарежешь, а бронзовый.
Последние слова потонули во взрыве многоголосого мужского хохота. Багровый от смущения толстяк протянул Мерисид тонкий, источенный ножик с костяной рукояткой.
Расположившись у самой воды, женщина споро взялась за дело, Мотиер принес ей разрубленное пополам полено и тесак. Очищенную рыбу сразу разбирали матросы и, нанизывая на прутики, жарили над костром. Для себя Мерисид приберегла толстого, жирного сомика с усами вокруг рта.
Увлекшись потрошением и чисткой чешуи, она не услышала, как капитан послал Мотиера за гранатовым вином. Не заметила женщина и того, как, спустившись с корабля, толстяк торопливо сунул в руки Хафмина кувшин, склонился к уху и что-то горячо зашептал, кося глазами на Мерисид.
Капитан отстранился, недоверчиво сощурил глаза, но толстяк ударил себя кулаком в жирную грудь и вновь поспешил к трапу. А Хафмин поманил рукой писца.
— Красавица! — на плечо женщины опустилась тяжелая ладонь.
Мерисид вздрогнула.
Широкоплечий матрос кивнул головой.
— Тебя зовет капитан.
Женщина посмотрела на рыбу, на свои перепачканные чешуей руки.
— А как же рыба?
— Потом дочистишь.
Покачав головой, матрос наклонился и, разогнув пальцы, забрал у неё нож.
Сердце Мерисид сжалось в нехорошем предчувствии.
— Иди, иди сюда, красавица! — махнул рукой Хафмин. — Выпей с нами гранатового вина.
Женщина перевела дух и натянуто улыбнулась.
— Садись, — капитан хлопнул ладонью по траве рядом с собой.
"Неужели придется с ним спать?" — с сожалением подумала женщина, оправляя юбку и стряхивая с неё налипшую чешую.
Сидевший рядом с ним писец разглядывал Мерисид с каким-то странным выражением лица.
— Что вам нужно, господин? — лучезарно улыбаясь, спросила женщина у Хафмина.
— Хотел узнать, откуда у тебя вот это, — мужчина махнул рукой.
Из-за сидящих матросов вышел Мотиер с её корзинкой. Женщина побледнела, губы застыли в каменной улыбке, а глаза наполнились слезами.
Толстяк шагнул к костру, достал сверток и высыпал на землю звенящие драгоценности.
— Я еще на корабле почувствовал, что корзинка у неё больно тяжелая, — самодовольно усмехнулся Мотиер.
Очнувшись от этих слов, Мерисид попыталась вскочить на ноги, но капитан железной рукой вцепился ей в предплечье.
— Сидеть!
Писец встал, сделав два шага, поднял ожерелье.
— Здесь знак Сета. Ты ограбила храм?
Матросы глухо загомонили.
— Воровка... обокрала храм... преступница...дрянь... сука...
Мерисид затравлено оглянулась.
— Я никого не грабила!
— Откуда же у тебя такое богатство? — усмехнулся писец, раскачивая в руке серебряный светильник в виде вставшей на хвост кобры.
— Я... Я нашла! — вскричала Мерисид.
Матросы дружно заржали. Капитан широко улыбнулся, демонстрируя большие черно-желтые зубы.
— Ты нам подскажи, где такие штуки валяются! — крикнул кто-то, и смех, начавший стихать, вспыхнул с новой силой.
— Нам придется вернуться и передать тебя мождеям Абидоса, — вздохнул писец, разглядывая широкий золотой браслет. — Им будешь свои сказки рассказывать.
— Нет! — крикнула Мерисид. — Не надо!
Она встала на колени.
— Не надо! Умоляю. Отпустите меня! Пожалуйста! Я все, что хотите, сделаю!
— Тогда тебе придется очень постараться, — усмехнулся Джедефтам, развязывая пояс.
Они измывались над ней всю ночь. Хорошо, еще не все матросы приняли участие в этом групповом изнасиловании. Мерисид в кровь искусала себе губы, чтобы не заорать и не привлечь внимание жителей рыбацкой деревушки. Но это были не крики страсти, или даже боли. В нескольких шагах натешившие свой блуд мужчины делили её богатство, уничтожали её будущее, втаптывая в грязь надежду на новую счастливую жизнь. Осознание этого огнем жгло сознание женщины, заставляя корчиться в муках и давить горевший в груди дикий, звериный вопль. Разум Мерисид словно остекленел. По подбородку струилась кровь, а она, не моргая, смотрела, как капитан деловито копается в куче драгоценностей, выбирая себе самые дорогие вещи.
Женщина пришла в себя только на рассвете. Толстяк Мотиер принес и бросил рядом с ней корзинку.
— Твое счастье, что у нас в Канобе не очень почитают Сета. А то бы каменоломен тебе не миновать, воровка.
Мерисид со стоном села, оправила юбку. Матросы оттолкнули корабль от берега, помогли приятелю взобраться на борт и замахали руками, крича какую-то похабщину.
На судне развернули парус, а на тропинке в деревню показались рыбаки. Бывшая танцовщица и неудавшаяся невеста, подхватив корзину с тряпьем, держась за низ живота, скользнула в кусты. Там на крошечной полянке веревки, опутавшие чувства Мерисид, наконец, лопнули. Женщина повалилась на землю и громко в голос завыла, царапая землю скрюченными пальцами и вырывая зубами траву. Все, теперь её жизнь кончена! Старая, без денег, она никому не нужно! Мерисид корчилась, рвала короткие волосы на голове и царапала сломанными ногтями грудь. "Почти пятьдесят дебенов! Боги и демоны! Все кончено! Теперь ей только в Лаум крокодилам на корм! Сволочи! Гады! Что я им сделала?!"
Приступ истерики высосал остатки сил. Невидящим взглядом женщина смотрела, как у неё перед глазами два больших черно-рыжих муравья куда-то тащили толстую зеленую гусеницу.
"Небраа,— вдруг подумала Мерисид. — Только туда я могу еще идти. А как же Анукрис?" Женщина чуть усмехнулась, распухшими губами: "Куда эта дурочка денется? Попробует вякнуть, я её ненаглядного мальчика мождеям продам!"
Она с трудом поднялась на ноги, брезгливо отряхнула с юбки траву, потом взглянула на свои перепачканные землей руки: "Надо умыться и идти в Абидос".
Мужчина внимательно выслушал собеседника.
— Не слишком ли много условий? — спросил он, хмурясь.
Ночью, да еще в тени деревьев черты расплывались у него перед глазами.
— Вы соглашались с этим, господин, когда просили нашей помощи, — хрипло ответил Убисту. — В устранении Тусета.
— Но он еще жив!
— Это ненадолго. Келл-номарх не помилует колдуна. Или вы считаете по-другому?
— Согласен.
— Так как же быть с Книгой?
— Да я и не отказываюсь! — мужчина поежился. — Но не сейчас.
— Мы готовы подождать, но не долго, — проговорил Убисту. В темноте прозвучал тихий смешок.
— А то, что жрец жив, даже лучше. Пусть сполна выпьет чашу мук и страданий до тех пор, пока его ничтожная жизнь не оборвется в клыках безмозглой водной твари!
— Но Небраа то вам зачем? Он глуп, безобиден и труслив.
— Прекрасные качества, — согласился с собеседником убийца. — Но он лишь средство. Цель — душа Тусета, которой не должно быть покоя и после смерти!
— Для строителей "Царства чистого разума" вы слишком эмоциональны, — не скрывая иронии, проговорил мужчина, откидываясь на спинку кресла.
— Это не месть, — возразил Убисту и, не скрывая угрозы, продолжил. — Всего лишь предупреждение. Те, кто становится у нас на пути или решится обмануть нас, должны помнить, что любое преступление против нас неизбежно влечет за собой наказание!
Глава III
Переполох
— Какой из этих сюрпризов является
самым сногсшибательным? — спрашиваю я.
Джоан Кэтлин Роулинг
Гарри Поттер и Дары смерти
Анукрис опять встала ни свет ни заря, быстро запахнула юбку и вышла в темный коридор. Слуги спали вповалку на полу обеденного зала. Такой порядок сохранился со времен прошлых хозяев дома и Небраа пока не хотел его менять, а молодая госпожа тем более.
Пройдя на цыпочках вдоль стены, она вышла из дома и заторопилась к воротам, где палкой разбудила мирно похрапывавшего привратника.
— Опять дерешься! — взвыл слуга, вскакивая с лежанки, но тут же смутился, узнав хозяйку. — Простите, госпожа. Я думал это Мерисид.
— Она вернулась? — обрадовалась Анукрис.
— Нет, госпожа, — замотал головой Гебмос. — Как ушла вчера до восхода, так я её больше не видел.
— Она что-нибудь сказала?
— Что вы велели купить ей краски, — ответил слуга.
— Будешь спать ночью, прикажу выпороть, — пригрозила хозяйка. — Залезут какие-нибудь придурки и дом подожгут. Понял, сурок ленивый?
— Да, госпожа, — вздохнув, поклонился привратник.
"Если её поймали, почему не пришли за мной?" — с недоумением думала Анукрис, возвращаясь в дом. Её шаги разбудили Самхию. Служанка встревожено засуетилась. Но госпожа только махнула рукой и скрылась в своей спальне.
Усевшись на кровать, молодая женщина машинально разгладила складки на юбке. В Нидосе она могла заподозрить грабителей или налетчиков, перехвативших служанку с сокровищами Алекса. Но в спокойном Келлуане убийства случаются очень редко и дают почву для разговоров не на один год. Значит, скорее всего, Мерисид сбежала, прихватив чужое золото.
"Вот гадина! — с неожиданной злобой подумала Анукрис. — А еще подругой называлась!"
От гнева и горького разочарования захотелось кого-нибудь ударить, что-нибудь разбить или, в крайнем случае, на кого-нибудь наорать от души.
И тут как раз в комнату робко заглянула Самхия. Госпожа набрала в грудь побольше воздуха, но вдруг внезапно успокоилась и, кивнув, пошла вслед за ней в ванную.
Теперь, когда Мерисид сбежала, можно рассчитывать только на себя. "Нужно во что бы то ни стало встретиться с Алексом, — решила молодая женщина, подставляя голову под струю теплой воды. — Но только как это сделать?"
Все время, пока Самхия умащала её тело маслом и наносила макияж, госпожа думала только об этом.
Не заметив в обеденном зале супруга, она с удивлением спросила:
— Господин еще не проснулся?
— Нет, госпожа, — ответила служанка. — Он ругается и дерется. Может, вы разбудите его сами?
— Думаешь, он не станет драться со мной? — фыркнула Анукрис. — Пусть спит, сколько влезет.
И с аппетитом стала уплетать сочную, сладкую дыню.
— Самхия, ты знаешь, где кладбище храма Баст?
— Да, госпожа.
— Ты там была когда-нибудь?
— Давно, госпожа, — девушка пожала плечами.
— Там моя тетя похоронена, — хозяйка встала из-за стола и посмотрела на свои перепачканные руки.
Догадливая служанка тут же подала чашку с водой.
— Я давно вернулась в Абидос, но так и не навестила её могилу, — вздохнула Анукрис. — А ведь она единственная родственница, которую я помню кроме мамы. С тех пор, как начались эти преступления и убийства....
