Лёжа в воде Мёртвого моря, я думал, что по ртути мог бы идти, погружаясь, наверное, если и выше щиколотки, то намного ниже колена. Христос, стало быть, настолько облегчал вес Своего Тела, что ступал, не погружаясь, по самой поверхности воды. И я вспоминал Генисаретское озеро, каким мы его видели, и пытался представить себе, как по водам этого озера шествовал Христос. Сейчас известно, что облегчать вес тела могут индийские йоги, тибетские ламы, православные подвижники, как, например, был способен парить в воздухе во время вдохновенной молитвы преподобный Серафим Саровский, а также умеют это некоторые сибирские шаманы и, наверное, ещё кто-нибудь.
А в Мёртвом море удобно чуть подгребать ладонями, и плыть задом наперёд, как на лодке. Нырять не выйдет. Лицо, нос и глаза не мочить, в рот воды не брать, чтобы не обжечь слизистую. Для полоскания при ангине воду надо разбавлять раз в сорок, если не больше, тогда она начинает напоминать обычную морскую, которая, кстати, в Средиземном море гораздо солонее, чем в Чёрном, щиплет глаза, и, тем более, солонее, чем в почти пресном Балтийском. И лежать в воде Мертвого моря можно недолго, на малейших потёртостях быстро возникает раздражение кожи. Кажется, что не утонешь, но спасатели даже на диком пляже следят, чтобы дальше метров шести не отплывали. Человек может потерять сознание, его ветром погонит по водной поверхности, как бумажный кораблик, а плыть к нему неудобно. Здесь пригодилась бы техника на воздушной подушке, но проще не уплывать.
На самом берегу от солнца укрыться негде, тот пляж неподалёку от Эйн-Геди был ещё не подготовленный, зато бесплатный, поэтому обернулись мы быстро, всего за полдня.
Снова побежали в лавки в Арабском квартале, за сувенирами для родных, поскольку не успевали даже повыбирать, как следует, подарки, потом, со всей поспешностью, в гостиницу. Правда-правда, передвигались мы уже в спешке, почти бегом.
— Снимки и видео действительно прекрасные. Вы всё ещё волнуетесь, когда с таким тёплым чувством говорите об Израиле, — сказала Акико. — И с восхищением. Это чувствуется. Дорогие воспоминания?
— Да, ведь хотя бы только взять, да и оказаться в Иерусалиме — самого дорогого стоит, что ни есть на земле, — взволновался Кокорин, — если понимаешь, куда судьба тебя привела, и что вот оно, Богом назначенное Сердце Мира! Не только для христианина нет на земле места дороже святого ложа Христова. Лишь в Храме Гроба Господня можешь губами прикоснуться к камню, где вот уже две тысячи лет высвечиваются очертания Его тела.
У не очень религиозной Зофи самопроизвольно, водопадом, выбило слёзы в Гробнице Христа. Да и у меня тоже, признаюсь, влажная дымка поплыла перед глазами... А ведь наперед мы абсолютно не знали, что увидим, и не ожидали, что с нами там произойдёт. Это всё непередаваемое. И очень личное. Во Гробе мы не снимали, но это должно быть понятно и простительно, показать не могу. Нечего. Хорошие снимки есть в путеводителе, придёте в гости к нам, покажем. Побывайте в этой стране сами, почувствуйте, где вы чудесным образом оказались. Ведь это поистине Святая Земля, сравнить с ней нечего — на ней живы: тридцать пять веков иудаистская религия, двадцать веков христианство, почти четырнадцать веков ислам.
Каждый камень намолен миллионами паломников, да и своими верующими, считайте, до состояния святости. Там невероятно высокая энергетика повсюду, а в Иерусалиме в особенности. Весь день на ногах, а хочется без остановки ходить и ходить по городу ещё и ещё. И всю ночь тоже ходить, а назавтра снова с рассвета ходить и смотреть, без передышки, бесконечно. Забываешь есть и спать. Не за тем приехали. Но даже об этом как-то не думаешь — только ходишь и впитываешь, и не можешь насытиться. Все вопросы, которые не задал, все полученные объяснения вспоминаются уже потом. Там живёшь под святым духовным покрывалом, и это очень чувствуется.
Названия, одни только священные названия, вслушайтесь: гора Сион, Елеонская гора, долина Кедрон, Гефсиманский сад — ведь это сами Евангелия, евангельские места постоянно перед глазами! А святые имена!.. Стоишь перед гробницей Захарии, думаешь: неужели здесь двадцать веков покоится отец Иоанна Крестителя?! Где ещё вы такое увидите? А там всё можно увидеть, ко многому и прикоснуться.
Там на каждом шагу память о пророках, о святых, о древних царях. Вот в католическом храме у Галилейского моря я снял камень, на котором сидел Христос, когда обещал вручить апостолу Петру ключи от Церкви Небесной. К камню Зофи прикладывает свой крестик. Её среди людей, на коленях стоящих на земле вокруг этого низкого, плоского камня, не видно, смотрите, из-за их спин получилась только её рука. И так верующие делают здесь изо дня в день тоже две тысячи лет подряд. Не подгадаешь, чтобы не было людей, одни уезжают, другие приезжают, так ведь и нам уже надо было ехать всё дальше и дальше. Но постоянно очень хотелось остаться, побыть ещё, хоть чуть-чуть подольше, прочувствовать сакральное, самое святое, снова и глубже. А рядом, посмотрите, вот на этом камне сидел Святой Пётр, слушая Христа.
Здесь, в Кане Галилейской, Христос свершил первое чудо — на небогатой свадьбе, когда гостям не хватило вина, претворил воду в вино. Вспомните роман "Братья Карамазовы" Федора Михайловича Достоевского и главу "Кана Галилейская", обо всём этом, находясь в самой Кане, тоже думаешь. Вспоминается юный послушник Алёша Карамазов, слушавший чтение Евангелия отцом Паисием: "... И не доставши вину, глагола мати Иисусова к нему: вина не имут..." Так звучит эта строка Евангелия на церковно-славянском... Я в дороге всё время думал, вспоминал многие поколения всех моих предков, кто веровал истово, но в Святую Землю Бог привёл из нашего рода только меня первого. Может быть, когда-то я здесь уже был, в каком-то из прошлых рождений. Мне почему-то часто видится старая крепость в Яффе, но, на диво, со стороны моря.
Вон там, на горе Фавор, я снял её с дороги, через окно автобуса, поэтому получилось далековато, Христос после молитвы посветлел Ликом, одеждами и преобразился.
В Капернауме нас накормили в прибрежном кафе наивкуснейшей жареной рыбой из Галилейского моря, наверное, той же, какую ловили рыбак Симон, после встречи с Христом ставший апостолом Петром, и брат Симона, тоже нареченный апостолом, Андрей. Полагают, что до Христа Андрей Первозванный был ревностным учеником Иоанна Крестителя. И потому стал самым первым учеником Христа, Первым званный. В Капернауме Христос подолгу жил в доме Зеведея, у которого было два сына, старший Иаков и младший, Иоанн, как считают, будущий создатель четвёртого канонического Евангелия. Известно, что жена Зеведея, Саломея, сильно привязалась к Иисусу и, как Мария Магдалина и другие женщины, повсюду сопровождала Его на земном пути до Распятия.
Галилейское море — оно же Тивериадское озеро и Генисаретское озеро. Местные сейчас называют его озеро Кинэрет. Все названия пришли из разных исторических времён, вспомните, что говорил булгаковский жестокий прокуратор — игемон Понтий Пилат о власти императора Тиберия арестованному Иешуа Га-Ноцри. Неподалёку от озера был, говорят, построен город Тиберия — Тивериада. Но уверенности, что найдены его руины, пока нет. Правда, на самом-то деле Пилат пятым прокуратором не был, он являлся наместником императора Тиберия в Иудее, префектом, нашли древнюю надпись об этом в Кесарии. Я не знаю, императорский легат и префект — одно и тоже? Или есть разница? Вероятно, в разные исторические периоды легат мог быть и посланцем императора и его наместником в провинции, толкований осталось несколько. Это для нас всё прошлое спрессовано в единый монолитный блок, а всеми людьми в каждое время каждая секунда настоящего проживалась ощутимо отдельно от других и отличалась.
У подножия вот этих пологих и невысоких холмов через века после римлян египетский султан Саладин во главе сарацинского войска разбил крестоносцев, многих взял в плен, перечитайте роман Вальтера Скотта "Айвенго", вспомните, что произошло в Палестине с королем Англии Ричардом Львиное Сердце. Да вот они, эти холмы на снимке, а вот здесь, в этой седловине, встали лагерем крестоносцы. Нападение сарацин они прокараулили, уставшие после трудного похода в доспехах по жаре.
Мы были в Иерусалиме в последней декаде октября, мисс Челия, прошлой осенью, когда из Франции добирались сюда, в Монголию, к месту уже совместной с Зофи службы. Сначала из Марселя Средиземным морем в Ашдод, Хайфа почему-то тогда не принимала, может быть, из-за обострения обстановки в Ливане. Здесь, по стране — автобусами и такси. Да, ещё мы специально нанимали маленький скоростной самолёт "Бонанца", с пилотом, слетали из аэропорта Сдэ Дов в Тель-Авиве на север, почти к Ливану, полюбоваться горой Хермон. Но её вершина была в облаках, и не видно, укрыл ли уже вершину снег. Полёт показался довольно долгим, наверное, из-за ветра и болтанки. Зато сверху посмотрели на красавец-порт Хайфа с его пригородами.
Да, потратились, Израиль развитая и довольно дорогая для туристов страна, и хорошо, что не поскупились. Иначе не узнали бы об Израиле и этой малости, там довольно лаконичные, своеобразные экскурсоводы. Не побывали на Красном море, в Эйлате, не увидели авиационный музей в Беэр Шева, где начинается пустыня Нэгев. Знаменитый, богатейший Танковый музей заметили только случайно из окна автобуса, неподалёку, слева от автострады Иерусалим — Тель-Авив. Множество раритетных танков в свежей разноцветной окраске под открытым небом — что ещё можно разглядеть в пять секунд, когда проносишься мимо? Не посетили комплекс "Израиль в миниатюре". Сам Израиль — это, по сути, вся наша планета в миниатюре, от северных снегов до южных песков. Можно полчаса перечислять, что мы не увидели из того, о чём давно узнали ещё дома. Так... На этом снимке гробница пророка Самуила, это уже не очень далеко от дома незабвенной Рины.
На Иерусалим у нас пришлось только три дня, да и то на полдня выезжали на Мёртвое море. Мы фантастически не успевали как следует со всем хорошо ознакомиться. Но я снова и снова готов рассказывать о священном Иерусалиме. Надо хотя бы раз в жизни своими глазами увидеть, как, когда закатное солнце склоняется, его последние лучи всё выше, всё ускоряясь, поднимаются по древним камням Стены Плача. Кажется, что потом свет уходит, как восходил по чудесной лестнице Пророк Мухаммед к Аллаху, со Стены прямо в небо, навсегда покидая нас. А снизу, от земли поднимается густая тень и очень быстро покрывает собой Стену, как сиреневый занавес. Зрелище феерическое. Там ведь юг. В октябре без десяти пять вечера ещё почти день, только-только начинаются сумерки, а в пять часов Стену уже волшебно укрывает полная ночь. И эта смена света тенью и тени светом происходит каждый день уже десятки веков. Словами не передать, о Святой Земле и её священном Городе не вспомнит без глубочайшего сердечного волнения тот, кто в Иерусалиме и Израиле счастливо побывал.
— А ночью Стена Плача подсвечивается? — спросила Акико, тоже проникшись заразительным волнением рассказчика.
— Мне кажется, да. Так должно быть. Но мы уже этого не увидели. Цейтнот. Мы поднялись по лестнице, потом прошли через обзорную площадку в Еврейский квартал Старого Города и по его улицам заторопились к выходу...
— Нет, Андре, — вмешалась София-Шарлотта, — похоже, ты немного запутался. Вспомни, как мы поднялись, а дальше что? У балюстрады на обзорной площадке нас сфотографировал какой-то поляк или серб, а потом, вспомни, там открывается улица перед тобой прямо, когда стоишь спиной к обзорной площадке. А по ней мы прошли мимо античных раскопок. Вот, снимок нас обоих на их фоне, и он уже со вспышкой. А здесь мы снялись на улице Крестного хода Христа у места, где Симон-киринеянин взял у Христа крест и понёс до Голгофы, потом свернули, а уже совсем стемнело, и мы чуть не заблудились. От горы Сион мы не вышли к Яффским воротам, куда нам было бы надо, а снова свернули, вроде бы, к Храмовой горе, но потом сделали правую петлю к Арабскому кварталу и уже через него вышли к Дамасским воротам из Старого города, на шоссе султана Сулеймана Благословенного. Вот и порядок снимков, Андре, об этом же.
Видите, мисс Челия, все лавки у арабов ещё работали, посмотрите, сколько народу толпится. Евреи не работали, потому что у них был праздник Суккот, окончание чтения Торы, а потом начало нового чтения Торы. Тору ведь читают по главе каждый день и круглый год, а потом вновь читают с начала. И так будет, пока существует мир. Это мы шли уже по шоссе султана Сулеймана, по левой стороне, вдоль крепостной стены. А вот мы на Hatzanchanim, по ней чуть кверху, мимо Французского госпиталя, а на фронтоне Notre Dame Center, смотрите, небольшая скульптура Марии с младенцем. А госпиталь остался от нас через дорогу и справа ...
— А в Армянский квартал, Зофи, налево, в Старом городе, мы разве не заходили? Этот роскошный овощной рынок я где сфотографировал? У каких это ворот, не у Сионских? Там ведь, мисс Челия, кварталы друг с другом сливаются, да и вообще в Старом городе простые люди всё ещё просто живут, обитают, видите освещённые окна на снимках, как тридцать веков назад, рядом с самыми святыми местами, наверное, это и правильно... К Дамасским воротам мы могли выйти прямо, через Христианский квартал, по Бет Хабад, но мы с Зофи поспорили, как короче, потому что уже опаздывали, а в результате и оказались правее, в Арабском квартале. А когда из Старого города вышли, тоже умудрились попетлять уже по городским кварталам, Боже мой, запутались. Сначала прошли правильно, снова рядом с Русским православным кафедральным собором и Елизаветинским подворьем, где со стороны соборной площади вход в полицейский участок. Надо было прямо и чуть направо, как мы шли утром, а нам показалось, что левее ближе. Если бы мы выбрали направо, как по плану города, а у меня на старом телефоне он довольно мелкий, без переулков, то рисковали бы выйти к Главпочтамту, и от него к гостинице пришлось бы спускаться. Поэтому мы направо не сворачивали и, не заметив, проскочили неширокую Яффа-роуд, да взяли ещё круче в противоположную сторону и оказались возле гробницы семьи царя Ирода, а это вообще уже довольно далеко в стороне.
Мы торопились попасть в гостиницу до шести вечера и почти бежали, нам надо было уже с вещами взять такси и ехать на поэтическую встречу с Риной Левинзон, а ночью — в аэропорт Бен-Гурион, на самолёт, в Ташкент, а оттуда потом в Улан-Батор. Но из-за угрозы каких-то очередных среднеазиатских волнений ни Ташкент, ни Ош, ни Алма-Ата не принимали, и получилось лететь только через Карачи, через Пакистан. Зато видели сверху Баграм и Кабул.
Да вот, мисс Челия, посмотрите, у меня телефонная видеозапись выступления Рины Левинзон... Только, к сожалению, короткая. Но как хорошо, что у нас есть эта редкость хотя бы в таком виде! Кстати, перед Новым годом мы звонили Рине в Иерусалим, и она поздравила нас с Хануккой. Сказала, что в Иерусалиме зажгли уже четвёртую свечу. Мы не понимаем значения этого важного для неё события, но удивились, что она прекрасно нас помнит, хотя после вечера поэзии разговаривала с нами только минут десять.
