— Держу пари, что некоторые ящики там внизу только что стали очень ароматными! — хихикнул он.
— Я рад, что ты считаешь это забавным, Кивин, — едко сказал Алгуд. — Это может стать намного менее смешным, если они вдруг решат послать сюда пару полков, чтобы выяснить, что мы, черт возьми, такое!
— Нет, — не согласился Хаскин. — Согласно донесениям шпионов, мы едва могли быть в пределах досягаемости для их тяжелых углов. Будь я на их месте, вот кого бы я послал на зов.
— О, так намного лучше, — кисло сказал Алгуд, хватаясь за поручень, когда нос "Саманты" слегка накренился.
На уровне земли было не так много ветра, но в нескольких сотнях футов выше воздух двигался немного быстрее. Благодаря стабилизирующим ребрам и тщательно продуманному расположению ячеек с водородом в сочетании с открытыми камерами, которые позволяли атмосферному воздуху заполнять оболочку в качестве компенсации любого дефицита объема водорода, в большинстве условий воздушный шар был удивительно устойчив. Однако это не означало, что он не мог время от времени подпрыгивать и покачиваться. Он и Хаскин оба носили ремни безопасности с двойным зажимом, так что им было бы трудно выпасть с гибельным исходом — если, конечно, весь воздушный шар не упадет, что не было полностью за пределами возможного. Однако это не делало их положение более устойчивым, когда "Саманта" решала потанцевать.
— О, расслабься! — Хаскин покачал головой, презирая любые опоры для рук, поднял свою двойную трубу и посмотрел на запад. — Капитан Пулан не случайно выбрал это место, ты знаешь. Храмовники никак не могут заглянуть за этот гребень перед нами, и я почти уверен, что парни майора Фрэнкила отнеслись бы очень скептически к тому, чтобы позволить артиллеристам Жэспара заглянуть достаточно хорошо, чтобы действительно поразить что-нибудь так далеко перед их линиями.
Алгуд хмыкнул в знак согласия, хотя на самом деле это не заставило его почувствовать себя намного лучше. Тем не менее, за безопасностью их взвода следил полный батальон конной пехоты, подкрепленный целым взводом поддержки из минометов М95. Это не означало, что храмовые мальчики не могли отбросить их всех назад тем путем, которым они пришли, но это означало, что они не сделают этого в ближайшее время. И с парящей над ними "Самантой" вряд ли кто-либо мог подкрасться к ним.
— Они вообще не должны были подпускать нас так близко, — проворчал он.
— Так теперь ты жалуешься на это? — Хаскин опустил свою двойную трубу, чтобы посмотреть на него, и с усмешкой покачал головой. — Клянусь, Жейми! Ты самый мрачный человек из всех, кого я знаю.
— Кто-то должен привязывать тебя к реальности, — парировал Алгуд, разворачивая чертежный стол, прикрепленный к одной стороне бамбуковой гондолы. На нем уже была пришпилена соответствующая топографическая карта, и он убедился, что находящиеся в вырезах карандаши и инструменты для рисования были готовы к использованию. — Знаешь, если бы они не решили использовать водород в этих штуках, они могли бы просто подключиться к тебе, чтобы ты наполнил их горячим воздухом!
— О, теперь это холодно, — усмехнулся Хаскин.
Воздушный шар продолжал подниматься, пока они разговаривали.
Никто не хотел торчать где-нибудь поблизости от вражеских позиций, производя водород, чтобы заполнить двадцать восемь тысяч или около того кубических футов объема "Саманты". Для получения такого количества газа требовалось много цинка и соляной кислоты, и лучше всего это было делать в так называемых контролируемых условиях, вдали от любой возможности враждебного вмешательства. Кроме того, огромный фургон с генерирующим оборудованием — не говоря уже о постепенно раздувающемся газовом баллоне — вероятно, был бы слишком заметен. Таким образом, воздушный шар был доставлен на стартовую площадку уже надутым и надежно закрепленным на одном из 30-тонных грузовых фургонов 3-й аэростатной роты.
Как только они достигли точки развертывания, наземная команда осторожно ослабила привязные тросы, позволив "Саманте" свободно отплыть от фургона. Теперь, когда ей разрешили подняться на нормальную рабочую высоту, паровая лебедка на меньшем 10-тонном фургоне начала выдавать прикрепленный к такелажу прочный трос со скоростью тридцать футов в секунду. При такой скорости им потребовалось чуть более двух минут, чтобы достичь оптимальной высоты в четыре тысячи футов, и Алгуд демонстративно проверил ремни своего парашюта, когда они миновали отметку в три тысячи футов. Хаскин только покачал головой и снова поднял свою двойную трубу.
Местность внизу начинала приобретать вид одной из рельефных карт из папье-маше, которые картографы ИЧА создавали для старших офицеров, и, несмотря на возложенную на него Лэнгхорном ответственность ворчуна, Алгуд почувствовал знакомую дрожь восторга, когда он посмотрел вниз с точки зрения королевской виверны на мир, раскинувшийся так далеко у него под ногами. Это была настоящая причина, по которой он записался добровольцем в воздушный корпус, хотя возможность помочь сломать коленные чашечки Жэспара Клинтана была сильным вторичным мотивом. Он почувствовал, как по гондоле пронесся резкий холодный ветерок, трепеща краями его карты, и воздух, наполняя его легкие, был подобен чистому вину.
— Теперь мы чувствуем себя лучше, не так ли? — спросил Хаскин, закрепляя свою двойную трубу на кронштейне в передней части гондолы, но его голос был мягче, почти нежен, и Алгуд фыркнул.
— Думаю, да, — признал он, вытаскивая карандаш из гнезда.
— Хорошо, потому что нам пора приступить к работе.
— Готов, как будешь готов.
— Хорошо.
На высоте четырех тысяч футов, при хорошей видимости и с хорошей двойной трубой, наблюдатель мог различить крупные объекты на относительно ровной местности на расстоянии до пятидесяти миль или даже немного дальше. Однако это было почти в идеальных условиях. Двадцать миль были более разумным пределом, а доктрина нового воздушного корпуса в действительности рассчитывала на менее чем десять. В идеале три Виверны роты воздушных шаров должны быть развернуты примерно в пятнадцати милях друг от друга, что давало им достаточно места для перекрытия даже при далеко не идеальной видимости. Для этой конкретной миссии вперед была послана только "Саманта", но другие подразделения роты не сильно отстали, двигаясь вплотную за конной пехотой, прикрывающей приближающийся марш армии Уэстмарч. Если уж на то пошло, вся 1-я эскадрилья 5-го авиакрыла прибудет примерно в то же время, что и первые пехотные бригады, с еще не менее чем одиннадцатью Вивернами для поддержки "Саманты".
Но пока они не добрались сюда, "Саманта" была глазами и ушами герцога Истшера, и Хаскин тщательно сфокусировал свою двойную трубу, осматривая местность внизу.
— Барон Грин-Вэлли был прав, — сказал он почти рассеянно. — Никто там, внизу, даже не подумал о том, чтобы замаскировать свои позиции против кого-то здесь, наверху. — Он мрачно усмехнулся. — Это им дорого обойдется, когда сюда доберутся "пушечные собаки".
Основание монтажного кронштейна было размечено в градусах, чтобы позволить ему точно ориентироваться, и он провел первую минуту или около того, впитывая общее ощущение местности под ним. С его нынешней высоты он мог видеть весь путь до некогда скромно процветающего городка Тэлмар. В наши дни он был не очень процветающим, и даже из гондолы "Саманты" он казался не более чем низменным далеким пятном. В ярком утреннем свете была гораздо отчетливее видна укрепленная зона между аэростатом и Тэлмаром, и он задумчиво изучил ее, затем взглянул на топографическую карту у своего локтя, чтобы правильно сориентироваться.
— Хорошо, — сказал он. — У меня здесь тройная линия траншей, начинающаяся примерно в пяти милях и идущая от холма 123 до фермы Шиндейл. Назовем это... три с половиной мили. Первая линия траншей следует за укрепленным гребнем. Оттуда отходят коммуникационные траншеи, а вторая линия находится на обратном склоне. Расстояние между ними составляет примерно... двести пятьдесят ярдов. Затем еще пара сотен ярдов до третьей линии. Я дам точные перекрестные ориентиры от холма, когда ты будешь готов начать разметку.
Он снова смотрел через двойную трубу, пока Алгуд делал пометки в блокноте, прежде чем начать наносить детали на карту на своем картографическом столе.
— Похоже, траншеи связи зигзагообразно проходят через каждые двадцать ярдов или около того. — Он поморщился. — Было бы занозой пытаться обойти это. И у нас есть что-то похожее на довольно глубокие бункеры вдоль третьей линии траншей. Но не на первой и не на второй.
— Траншеи забираются по склону на другой стороне долины? — спросил Алгуд, продолжая делать заметки.
— Да. — Хаскин покачал головой. — Похоже, такая же схема, над которой работал граф Хай-Маунт в ущелье Тимкин.
Все экипажи воздушного корпуса были полностью проинформированы обо всем, что армия Клифф-Пик смогла им рассказать об укреплениях южного воинства. Не задействуя свои собственные аэростаты, граф не смог предоставить им исчерпывающую информацию, но то, что смогли сообщить его снайперы-разведчики и группы артиллерийской поддержки, помогло заполнить картину, разворачивающуюся перед глазами сержанта.
— Траншея на передовой предназначена для стрелков, прикрывающих спускающийся от нее склон с завалами, — сказал он, — и, похоже, у них есть несколько собственных минометов, вкопанных за второй линией, чтобы поддержать их. Есть несколько укрепленных мешками с песком стрелковых ям и брустверов, поддерживающих вторую линию, но третья линия — настоящая главная линия сопротивления. Я вижу, по крайней мере, пару дюжин полевых орудий, вкопанных и установленных для прикрытия подходов, и между второй и третьей линиями траншей есть вторая линия препятствий. Первая орудийная яма находится примерно... в шестидесяти ярдах к северу от холма 123 и чуть ниже западного края долины. Я бы предположил, что это дает им хороший угол обстрела вниз по склону над головами их собственных людей. Они расположены примерно в ста ярдах друг от друга — на самом деле, готов поспорить, что они находятся ровно в ста ярдах друг от друга — между этим местом и лесом к югу от фермы Шиндейл. Отсюда трудно различить отдельные бункеры, но, похоже, у них есть глубокий бункер — вероятно, достаточный для одного из здоровенных отделений храмовых мальчиков — через каждые сто пятьдесят ярдов, с парой бункеров поменьше между каждым большим. Вероятно, не таких глубоких, как основные бункеры, но я вижу много мешков с песком. Готов поспорить, что у них тоже есть хорошие линии огня от всех них.
— Все лучше и лучше, — пробормотал Алгуд.
— Было бы еще хуже, если бы мы не могли видеть, что происходит, — отметил Хаскин. — Теперь, глядя за пределы долины, я вижу пару дорог, которых тоже нет на карте. Похоже, они провели их по бокам за линией фронта, где, как они полагали, их никто не сможет увидеть. — Он поднял голову и злобно ухмыльнулся через плечо Алгуду. — Жаль, что они ошибались на этот счет, не так ли? Тем более, что я также вижу несколько крытых брезентом фургонов, припаркованных за чем-то похожим на земляные насыпи. Хочешь поспорить, что это одни из тех проклятых ракетных установок, о которых они нам рассказывали?
— Ты не делаешь меня счастливее.
— Не моя работа. — Хаскин пожал плечами и вернулся к своей двойной трубе.— Если смотреть мимо фермы Шиндейл, земля вся открытая, но, похоже, они...
Он продолжал подробно описывать особенности местности и места дислокации, а Жеймсин Алгуд записал их все, затем сел за стол с картами и начал тщательно готовить самое смертоносное оружие, известное человеку: карту.
* * *
— Ваше высокопреосвященство, я не знаю, что это такое, — категорически сказал епископ воинствующий Хенрей Шеллей, и в его глазах было больше, чем легкое беспокойство — возможно, даже страх — когда он делал признание.
Грубый набросок, который прислал им епископ воинствующий Стивин, лежал на столе с картой во всей своей невыразительной невозможности. Этот набросок был сделан молодым сержантом 3-го полка дивизии "Холи-Мартирс". Он также был подписан командиром взвода сержанта, командиром его роты и полковником Брадриком Флимингом, командиром 3-го полка, которые все подтвердили, что он был точен. К сожалению, никто не мог даже предположить, что именно это было и как оно делало то, что делало.
И учитывая заявления инквизиции о еретическом поклонении демонам...
— Совершенно очевидно, что это должен быть какой-то... воздушный шар, ваше преосвященство, — сказал Алфрид Бейран. — Это единственное, что могло бы быть. И если это точно, то это, — он постучал по выступу на брюхе штуковины, — какая-то клетка или машина. Это означает, что в нем есть кто-то, возможно, с подзорной трубой, смотрящий вниз и точно видящий, как дислоцируются люди полковника Флиминга.
— Не говори глупостей! — резко сказал архиепископ Албейр Сейнтаво. — Никто не смог бы построить такой большой воздушный шар, парящий на такой высоте — при условии, что оценки высоты не являются дикими преувеличениями! — и держать его там так долго. Я видел подъемы на воздушном шаре в Зионе. Ни один из воздушных шаров не был даже отдаленно близок к размеру этой штуки, и все они нуждались в горячем воздухе. У них должно быть гораздо больше топлива в этой штуке, чем они могли бы вместить в нее, чтобы держать ее в воздухе так долго! Кроме того, ни один из так называемых свидетелей даже не упомянул о пожаре или дыме! Если эта штука действительно там — а я в этом не уверен, — то это не воздушный шар, что бы это ни было!
Интендант сердито посмотрел на Бейрана, но начальник штаба архиепископа воинствующего Густива спокойно посмотрел на него в ответ.
— Ваше преосвященство, — его тон был вежливым, но непоколебимым, — вы правы, что никто не видел никаких признаков пожара для нагрева воздуха, поэтому я не претендую на то, что могу объяснить, как они поддерживают его в течение нескольких часов подряд. Но когда так много мужчин говорят нам, что это есть, значит, это есть. Может быть, это демоны поддерживают это — я не знаю! Я солдат, а не инквизитор или эксперт по демонологии.
Глаза Сейнтаво гневно сверкнули при этих словах, но Бейран продолжал:
— Но хотим ли мы назвать это "воздушным шаром" или чем-то совершенно другим, то, что он делает, слишком ясно. Это разведывательная платформа. У них есть наблюдатели на вершине самой высокой наблюдательной башни, какую только можно вообразить, и эти наблюдатели смотрят вниз на наши позиции. Это означает, что командиры еретиков будут точно знать, где находятся все наши люди, все наши укрепления и все наши артиллерийские орудия. Им не нужно посылать патрули, чтобы получить эту информацию. Все, что им нужно сделать, это отправить эту штуку вверх и парить там, наблюдая за нами и, вероятно, отправляя сообщения людям на земле.
— Тогда сделайте что-нибудь с этим! — рявкнул Сейнтаво.
— До сих пор епископ воинствующий Стивин понес где-то около двух тысяч потерь, пытаясь "что-то с этим сделать", ваше преосвященство, — голос Густива Уолкира был таким же непоколебимым, как и у Бейрана... и значительно тверже. — Дивизия "Сент-Биртрим" потеряла целый драгунский полк, просто пытаясь подобраться достаточно близко к этой штуке, чтобы определить, к чему она привязана, а тем более что это такое. И, честно говоря, это так же тревожно, как и тот факт, что у них это есть, как бы мы это ни называли в конце концов.
