В основном письмо касается наших всяких дел. Но там он упоминает встречу с Горби. И, в частности, вот такое:
"Мы беседовали часов пять, по-дружески, как в старые времена. Разговоры о том, что Г. сдал на голову, ничего не стоят. У него голова работает отлично. И то, что он продавил то решение — не глупость. Причём он знал, что будет плохо. Знал заранее, просто не знал, насколько именно. И за инвертор он тебе на самом деле благодарен. Просто нужна была сакральная жертва, и ты оказался самой подходящей. Но это в прошлом. Тебе полагается компенсация, очень серьёзная. Насчёт тех слухов — да, тебе дадут. Вместе с другим уровнем ответственности. Хотя ты и так. Но тут важны формальности. Завадская в курсе, с ней порешайте вопросы технические".
Дальше там всякие любопытные моменты, но вот об этом абзаце я до сих пор думаю.
Если упомянут инвертор, то, скорее всего, разговор идёт о том загадочном факапе, о котором мне вырезали всю память. Но это мне вырезали. А тому Вандерхузе могли и не вырезать. Если уж Левин себя стёр из истории полностью, то и все остальные события должны были как-то сместиться, что ли. Вот и здесь тоже. Потому что Комов говорит в таком тоне, будто я всё знаю. И ему известно, что я всё знаю. То есть я не выяснял что-то такое в частном порядке, а именно знал.
Очень интересно насчёт "сакральной жертвы". Свою переписку за предыдущие полгода я читал обрывками, а в старое и вообще не заглядывал. Могло быть и так, что у моего этого... слово забыл... визави? протеже? альтер-эго? Посмотрел в БВИ, да, точно — альтер-эго. Ну так вот: у моего альтер-эго могла быть чуть другая история. Где ему голову не кромсали. Хотя неприятности с Горби у него явно были, упоминает же Комов "сакральную жертву".
Ну и, конечно, вот это — "порешайте вопросы с Завадской". Уж Комов-то должен знать, что никаких вопросов она со мной решать не будет. Или будет? Что ж получается, мы с ней расстались по-хорошему? Не верю. Потому что Лену я знаю очень хорошо. А она — меня. Так что после того разговора... стоп. А был ли тот разговор? То есть для меня он, конечно, был. А для них?
Что-то я разволновался. Знаете что? Сделаю-ка я перерывчик. Покушаю мяса настоящего, выпью чуть-чуть крепенького. А потом сяду и почту почитаю.
С чувством, с толком, с расстановкой.
День 198
Чего-то я не понимаю.
Судя по всему, у того Вандерхузе была какая-то крупная неприятность. Настолько крупная, что самому Горбовскому пришлось поджать хвост. И чуть ли не извиняться. При этом никто ничего не говорит прямо. Все упоминают "то, что случилось", "инцидент", ещё какие-то эвфемизмы.
Сам Вандерхузе держится с этакой мужественной деловитостью: дескать, ничего страшного. рабочий момент. Но я пузом чую, что момент выходит далеко за рамки рабочих. Очень далеко.
Что-то там такое было. Что? Что, пёс его дери?!
День 199
Какой-то я беспокойный. Пытался слушать музыку — не катит. Сериалы не идут совершенно. Книжек тут скачал, тоже никак. Пытался про Арканар писать — ну не идёт! Неинтересно мне это стало. Совсем.
Единственное спасение — еда. Сегодня решил пофантазировать. Запустил "Магистра VI" в режиме "фантазия". Из всех вариантов выбрал мороженое на тёмном пиве с физалисовым джемом. Ничего, интересно.
А так — всё время читаю свою почту. Чего-то как бы ищу. Сам не понимаю, чего.
День 200
Ну вот. Двухсотый день, как я здесь торчу. Пора бы подводить какие-то итоги.
Хотя какие итоги-то? Я вообще кто такой? Сущность, существующая без необходимости. Лишний человек. Пятая нога в колесе. Живу по инерции и недосмотру руководства. Ну и всё такое прочее.
А с другой стороны. Я что, виноват в чём-то? Сделал что-то не так? Хотя да, сделал, ещё как сделал. Ну за это мог бы и ответить. Но я же не за это здесь сижу? А вообще непонятно за что.
А с точки зрения общества, со мной вообще ничего не случилось. Потому что настоящий товарищ Яков Вандерхузе занимает свою социальную ячейку, приносит пользу обществу и всё такое. Лишний Вандерхузе вроде как есть, но в социальном смысле его не существует. Потому что — ну какой я теперь член социума? Так, паразит какой-то. Правда, вреда от меня немного. Ну, чего-то со склада увёл. Делов-то.
Ладно, всё это какие-то пошленькие рефлексии. Пойду чем-нибудь займусь. Переписку почитаю, что-ли. Или всё-таки сериальчик?
Нет, лучше переписка. Это всё-таки больше похоже на осмысленную деятельность. Хотя на самом деле...
Всё, всё, всё. Хватит уже об этом.
День 200
Пёс.
Пёс, пёс, пёс.
Да, это всё тот же день. Да, это всё тот же я. Сижу и не знаю, что чувствовать.
Именно в такой формулировке. Что думать — примерно себе представляю, а что чувствовать — не очень.
У Лены Завадской есть мужчина. Похоже, любимый.
И этот мужчина — ни кто иной, как Яков Вандерхузе.
Пёс, пёс, пёс!!!!!
Где коньяк?
День 201
Алкоголь всё-таки зло. Во всяком случае — в больших количествах. Добыл себе сильных успокоительных. Вот сейчас кибер принёс. Хорошие, кстати, таблеточки. Не глупеешь, подъёма беспричинного не испытываешь. Просто убирается лишняя тяжесть.
Про вчерашнее. Я довольно внимательно просмотрел почту где-то на месяц назад. И нашёл ещё два упоминания Завадской. Из которых следовало, что мы с ней, по крайней мере, общаемся.
И на всякий случай, ни на что особо не рассчитывая, я открыл один старый адрес. Я его сделал для нашей с Леной личной переписки. Не то чтобы очень секретный или защищённый, но найти его затруднительно. После той записи на свой юбилей я его, естественно, не открывал. Чтобы не прочесть чего-нибудь гадкого. С меня и того раза хватило.
Но теперь я его открыл. И обнаружил довольно регулярную переписку. В основном на тему "где и когда можем увидеться".
А предпоследнее письмо было совсем убойным.
Вот что мне Лена написала:
"Яша, в прошлый раз ты мне сказал, что жизнь идёт, а меня никогда нет рядом.
Я тогда ответила резко. Как любой человек, который виноват и не хочет этого признавать. Но я хочу быть честной перед тобой и перед собой. Особенно после того, что с тобой случилось. Мне пришлось очень серьёзно подумать.
Да, я много работаю. Ещё больше я думаю о работе. Я не могу и не хочу здесь ничего менять. Для меня принимать решения — это смысл жизни. А Мировой Совет — то место, где я могу принести наибольшую пользу человечеству.
Но я всё-таки хочу быть с тобой. А единственный вариант, при котором это возможно — ты должен быть со мной.
К тому нашему разговору. Бадер в этом году уходит из Совета с концами. Пётр Гыргольтагин уходит тоже, он давно собирался вернуться в науку. Остатки КОМКОН-1 сливаются под ДГБ. Одновременно Горби провёл ряд встреч с руководителями Внеземелья. Ты понимаешь, что это означает в политическом плане? Надо определяться. Всем придётся определяться. Но ты не все. У тебя то преимущество, что ты можешь получить взамен что-то реальное.
Вчера я говорила с Комовым. Он очень не хочет тебя отпускать. Но я его почти дожала. Кирилл Александров тебя почти не знает, однако он готов рассмотреть твою кандидатуру. Плюс мои возможности. Всё должно получиться. И в кандидатском статусе ты не зависнешь.
Если ты готов обсудить конкретику, то я сегодня вечером свободна. Только не на Энцеладе, не люблю это место. Однажды мы с тобой там чуть не поссорились. Л.".
Вандерхузе, конечно, тут же ответил. Дескать, хорошо, давай махнём на Весту, там есть прекрасное место, недавно открыл. С намёком на продолжение в местной гостинице.
А я тут сижу и не знаю, что чувствовать.
Ну вот, принял таблеточку, запил коньячком. Чувства отложил на потом, начал думать.
Похоже, в их варианте истории — вот блин, пишу такие фразы! — мы с Леной не поругались. И она не просто не против членства Вандерхузе в Мировом Совете, а активно меня туда пропихивает.
Эх, если бы имело отношение ко мне лично! Как бы я ни хорохорился, но вопрос насчёт членства в Мировом Совете меня всё-таки беспокоил. Потому что мне положено. Это, наверное, нагло звучит. Но мне и вправду положено. По совокупности всего, что я знаю, умею и могу. И все это понимают. Но Славину нужен крепкий тыл, и он будет держать меня при себе сколько сможет. Григорянц фактически достиг потолка, уже возраст и всё такое. Мешать не будет, но интереса продвигать меня у него тоже нет. А Комову время от времени нужен верный оруженосец. Собственно, именно в Комова всё и упирается. Но Лене он отказать не может. По целому ряду причин, личных, семейных и рабочих. По сравнению с которыми я — величина не чтобы незначимая, но не такая уж весомая.
А вот картинка, Леной рисуемая, мне активно не нравится.
Значит, Горби Бадера и в самом деле добил. "Тактика салями": отрезать по кусочку. Этим Горбовский занимался много лет. Лишая Бадера сначала людей, потом возможностей, потом полномочий. Но пока Август-Иоганн-Мария оставался членом Президиума Мирового Совета, он мог играть роль знамени оппозиции. Не вождя, конечно. Но знамени. И прежде всего — оппозиции горбовскому курсу по отношению к Земле. Который сводится к тезису "мы дети Галактики". А если более практически — то к игре "Горби и Внеземелье против Земли". В которой Горби выигрывает по очкам.
Перечитал предыдущий абзац. Представил себе, что какой-нибудь представитель общественности его бы увидел. Нет, к обычному кипешу на тему "Внеземелье объедает Землю" я лично отношения не имею и не хочу. Внеземелье объективно больше Земли и может отлично прожить без неё. И то, что ему нужно больше ресурсов и самостоятельности, тоже понятно. Это, если хотите, диалектически следует из объективных законов развития. Или, если по-человечески, ресурсы для управления собой требуют полномочий. Чем больше ресурсы — тем больше полномочий. Но это должно сопровождаться усилением контроля и понятностью отношений. Горби же играет именно на их мутности и неопределённости. Более того, он эту мутность и неопределённость поощряет. И когда покойный Менакер сказал "давайте определимся, что такое Внеземелье: это периферия планеты Земля или это не Земля, а что-то другое", он говорил именно об этом. Потому что сейчас получается так, что... а как, кстати, получается?
А так, что для всех по-разному. Для Космофлота Внеземелье — это экватория Солнечной системы. Потому что в центре мира Космофлота находится Солнечная. Буквально во всём — она и центр отсчёта, и источник технологий, и смысл деятельности. Но не сама Земля, а Луна, Марс, Пояс и спутники Юпитера. Которые как были базами Космофлота, так и остаются... Для учёного Земля — один из центров развития научного знания. Старейший, но не самый главный. Для любого математика центр мироздания — это пошибякинский ЦТИ. Находящийся в системе, которую с Земли и не видно. Хотя для историка, конечно, не так... Для меня и моих коллег... гм. Если посмотреть на карту ресурсных потоков, то получается, что Земля постепенно перестаёт играть роль центрального узла. Я вот больше Внеземельем занимаюсь, все наши запасы там, применение тоже в основном внеземное. Для политика...
Нет, всё-таки не буду я про политику. Пусть ей тот местный Вандерхузе занимается, если ему это так надо. Под чутким руководством Лены Завадской. Она руководитель чуткий. В смысле бдительный.
Уж я-то знаю.
День 202
Вообще-то по моему биологическому времени уже ночь давно. Не мог заснуть. Успокоительные вроде принял, а заснуть не мог. Каждые пять минут перезагружал тот самый ящик. Всё чего-то ждал. И вот дождался.
Сижу теперь, как бревном по голове ударенный.
"Яша, прости за сорванную встречу. У меня образовалось новое дело. На самом деле старое, которое слишком долго ждало.
Я уже собиралась к тебе, когда мне позвонил по панельке дядя Валя. Оказывается, в этот день я никуда не могла пойти. Потому что двадцать два года, как ушёл Вадим. И как это я могла об этом забыть. Так что теперь я должна срочно обзванивать друзей Вадима, потом куда-нибудь ехать и сидеть с ними всю ночь. Пить с ними что-нибудь крепкое, улыбаться и говорить, что Вадим жив. Под утро разъехаться и не видеться ещё год.
И я поняла, что больше так не могу.
В общем, я всё ему сказала. Что до сих пор верю, что Вадим жив. Но всё меньше верю, что я сама жива. Что мне очень помог мужчина, с которым я встречаюсь довольно давно. Чувствуя себя так, будто изменяю с ним светлой памяти героя. Ломая жизнь и себе, и ему. И больше не могу притворяться и играть эту роль.
Он, конечно, меня спросил, как я посмотрю в глаза мужу, если он всё-таки вернётся. На это я сказала, что посмотрю. И скажу, что у него впереди кусок жизни, которого у меня уже никогда не будет. Кажется, он понял. Или сделал вид. Мне всё равно.
Поехать всё-таки не смогла. Написала тебе на панельку, что всё отменяется, объяснять не стала.
У меня было много дел. Собрала все вещи Вадима и отправила на хранение в капсулу. Поговорила с несколькими важными для меня людьми. Ещё всякое.
Да, кстати: я подала заявление на психокоррекцию. Как член Мирового Совета, я могу не бегать за разрешениями. Хочу заблокировать кое-какие воспоминания, связанные со всей этой историей.
Психокоррекция у меня через неделю. За это время ты подыщешь хороший дом где-нибудь в Европе-4? Мне нравится Адриатика. Л.".
Получается, что того разговора на Эцеладе всё-таки не было. Или я просто не успел сказать тебе вот это вот всё.
Потому что примерно это я ей и говорил. Ну, может, пожёстче. Потому что меня эта ситуация тоже достала. Особенно — с учётом того, что я сам знаю про всю эту историю.
А знаешь что, Лена? Я тебе всё-таки это скажу ещё раз. Потом можешь сходить к психокорректору.
Твой Вадим — типичный космолётчик устаревшей модели. Вроде Миши Сидорова, который Атос. Покоритель пространства, для которого рубка — дом родной. Нет, конечно, у него есть родная планета, свой дом и любимая женщина. Но всё это он любит, когда оно где-то там, за тысячу парсеков. А когда он на Земле, в своём доме, с любимой — ему скучно. И он улетает снова. Но, конечно, Земля, дом и любимая должны быть. И ждать. Ждать его столько времени, сколько потребуется. Пока он там что-то открывает, кого-то спасает и вообще занимается суровой и нужной работой. Такой вот человеческий тип. Уходящая натура.
Вот он и ушёл. Когда понял, что дальше в эту игру уже не играется. Что суровой и нужной работы не осталось. А где осталось — то не по его запросам.
Лена, ты знаешь вердикт Чрезвычайного Трибунала. Никакой острой необходимости в его действиях не было. Да, станция "Орион" осталась без энергии. Да, сотрудникам пришлось провести четыре дня в скафах. Потом прибыл спасательный бот с нуль-порталом, и все остались живы и здоровы. А Вадим, типа рвущийся на помощь, угробил и себя, и корабль. Потому что его манёвры именно этим словом и называются. А последний рывок — на субсвете через деритринитационный колодец — называется этим словом безо всяких оговорок.
И в другой ситуации все бы к этому так и отнеслись. Просто людям в тот момент нужен был символ. Символ недовольства Менакером и его политикой. Дело же было в этом, не так ли? Поэтому все как бы согласились считать полёт Вадима подвигом, выводы Трибунала предвзятыми, а виноват во всём оказался почему-то Ёшинори Менакер. Который, дескать, и сам штафирка, и расставил на ключевые места всяких шпаков, горячей дюзы не нюхавших. Отсюда и все факапы. Плюс, конечно, фамилия Вадима. Это же символично — погиб Вадик Валькенштейн! Понимай так — при Марке такого не случилось бы. Уберёг бы он племяша. Интересно, как? Но поскольку вслух никто ничего такого не говорит, то и возражать как бы не на что.
