И Элемар увидел. Дагот Гарес стоял у дальней стены, почти невидимый в тусклом багровом сумраке. В отличие от ранее встреченного ими Поднявшегося Спящего, он ещё оставался похожим на данмера... если не смотреть ему в лицо. И на руки — от корпруса пальцы вытянулись, став похожими на паучьи лапы, а деформированные ногти напоминали когти дикого хищника. Голова же... череп был лыс и гладок, как окатанный волнами камень, но все ещё сохранял нормальную форму. По большей части. То же можно было сказать и о нижней части лица — острый, упрямый подбородок, также лишенный даже намека на растительность, тонкий, твердо очерченный рот... но выше, там где у обычных людей и меров располагаются нос, глаза и брови, у Дагота Гареса было... был короткий толстый, сужающийся к концу вырост, вызвавший у Элемара неприличные — и абсолютно несвоевременные — ассоциации. Облик Дагота Гареса мог бы показаться смешным... но Элемар вовремя вспомнил, что, по словам единственного выжившего — и то ненадолго — очевидца, именно это существо в расшитом золотом и пиропами паллии поверх буро-серой груботканой мантии в одиночку и без особых усилий уничтожило целый отряд легионеров. Желание смеяться сразу пропало.
Передвижения Элемара Дагот Гарес, похоже, не замечал, глядя, или, скорее, устремив своё внимание куда-то в сторону. Хотя его присутствие, несомненно чувствовал, что и дал понять свей приветственной речью. Зато местоположение укрытого более, казалось бы, надежной, чем маскировка Элемара, полной невидимостью Ллотиса Селвило для него явно не было тайной, несмотря на отсутствие глаз. В правильности своего предположения Эдемар убедился, рискнув подобраться к Гаресу поближе и внимательно отслеживая при этом его реакцию. Реакции не последовало — Дагот Гарес никак не отреагировал на его перемещения, продолжая "смотреть" в другую сторону. Туда, где — Элемар теперь был полностью уверен — находился Ллотис. Это было заметно по тому, как Гарес чуть поворачивал голову, видимо, следя за перемещениями "невидимого" данмера. Такая избирательная чувствительность заставляла задуматься, к тому же где-то в памяти словно бы звякнул тревожный колокольчик — будь у Элемара время отрешиться от происходящего и подумать, он непременно понял бы, что она означает. Но времени на раздумья не было ни мгновения, нужно было действовать, пока есть возможность. Всего-то надо было воспользоваться сосредоточенностью Гареса на Ллотисе, подобраться к нему на расстояние удара — и нанести этот удар. Но... все его существо противилось этому. Значит... стоило действовать по-другому.
— Лорд Гарес, — преодолевая внутреннее сопротивление, позвал Элемар.
— Не лорд, — мягко отозвался тот, повернувшись на голос. — Я всего лишь скромный слуга нашего Лорда.
Теперь его "взгляд" был направлен на Элемара. Но если Ллотиса он каким-то загадочным образом "видел", то место, где укрывался Элемар, определял, ориентируясь на слух. Это было видно по изменившейся позе и по мелким движениям головы.
— Однако ваше имя говорит о принадлежности к правящей семье Дома...
— И тем не менее — нет, — все так же мягко прервал его Гарес. — Я надеюсь, ваш путь сюда не был труден, и прошу простить моих подопечных за возможную... невежливость, но если вы не представились, они обязаны были считать вас врагом. Спящие и Грезящие только недавно присоединились к нашему повелителю и ещё не благословлкеы в полной мере Его силой, хотя как дети Его Плоти уже читают глубоко в сердце Его тайн, пока их тела наполняются Его славой, плодонося таинствами Его праздников. Мы — лишь самые ничтожные из Его слуг, тогда как Поэты Праха, Поднявшиеся Спящие и пепельные вампиры занимают положение много выше в благодати нашего Лорда. Ведь Шестой Дом не погиб. Он просто спал и теперь просыпается от долгого сна. И вместе со своим повелителем, Даготом Уром, восстает, чтобы освободить Морровинд от чужеземных правителей и ложных богов. А когда эта земля будет очищена от неверных друзей и жадных воров, дети Велота вновь вырастят цветущий сад в этой засыпанной пеплом пустыне, — с жаром закончил он.
— Как пожелаете, — не стал настаивать Элемар. — Наш путь не был труден... хотя и был долог. Не затруднит ли вас немного рассказать об этом месте? Возможно, ваш рассказ поможет мне... э-э, разобраться в увиденном... правильно.
— Стремление разобраться — похвально, — чуть склонил голову Гарес. — И я охотно ему посодействую. Храм Илуниби, в коем мы пребываем — это тихое... — он запнулся, но продолжил, — тихое место, уединенное пристанище для слуг Шестого Дома, где они размышляют о жизни и набираются мудрости в соответствии с волей нашего повелителя. Здесь мы разделяем таинство Плоти и Крови. Этот и ещё несколько храмов скрыты от любопытных глаз. Но другие, великие храмы находятся на склонах Красной Горы, в цитаделях нашего повелителя и его близких. Там же ожидает вашего прихода и наш повелитель, Лорд Дагот Ур. И он предпочёл бы видеть вас на своей стороне. Но должен предупредить — пока вы не придете к Нему и не явите покорность, слуги Шестого Дома будут относиться к вам, как к врагу и всеми силами будут стараться вас уничтожить. Если же вы хотите вернуть дружбу нашего повелителя, вам надлежит отправиться к Лорду Даготу в его цитадель на Красной Горе и поговорить с Ним. Он приглашает вас на Красную Гору во имя былой дружбы. Он даст вам власть и Наставление, если вы поклянетесь в своей верности Ему. Путь к Красной Горе неблизок и опасен ,но если вы того достойны, вы обретете там мудрость, верного друга и силу, которая будет вам нужна, чтобы изменить все.
— Приглашает? — внезапно охрипнув, переспросил Элемар.
— Да. Лорд Дагот передает через меня своё приглашение прийти к Красной Горе.Ради дружбы и славы, которые вы когда-то делили, он наградит вас своей силой и даст место в своём совете, если вы захотите возродить былую дружбу. Лорд Дагот передал мне эти слова, чтобы я сказал их: "Когда-то мы были друзьями и братьями, Лорд Неревар, в мире и в войне. И под Красной Горой ты нанёс мне удар, хотя я охранял сокровище, которое ты просил меня охранять. Но, памятуя о нашей старой дружбе, я прощу тебя, и ты будешь близок ко мне у меня на службе". Я не Лорд Дагот, хотя я бы тоже сказал... "Придёшь ли ты с оружием, чтобы сокрушить меня? Или уберёшь ты оружие, чтобы присоединиться ко мне?"
Элемар открыл рот. Закрыл, не зная, что отвечать. И стоит ли отвечать вообще. Дагот Гарес то и дело сбивался с "ты" на "вы" и обратно, словно беседуя с обоими "гостями", но на самом деле обращался исключительно к нему... или... или вообще ко Второму. Ведь именно он...
Дагот Гарес вдруг молниеносно развернулся и в его вытянутой левой руке задергался мгновенно ставший видимым Ллотис, схваченный когтистыми пальцами за шею. Хватка была крепкой, несмотря на то, что данмер все же успел нанести удар — лезвие короткого эбонитового меча наискось рассекло и жесткий от вышивки паллий, и мантию... и самого Дагота Гареса от правой ключицы до левых нижних ребер. Из глубокого разреза толчком плеснула кровь, мгновенно окрасив светлую мантию Гареса и забрызгав висящего на его руке Ллотиса.
Элемар, не задумываясь, бросился к ним — добить жреца и освободить напарника. Но, неожиданно обнаружил, что тело ему не подчиняется, замерев буквально на полушаге и каждой крохтной частицей подрагивая от напряжения, а в каком-то полулокте перед лицом так же подрагивают когтистые пальцы Гареса. Сделай он ещё хоть полшага — и висел бы точно так же схваченным за глотку.
— Да... — прокаркал Гарес и закашлялся, брызгая на извивающегося Ллотиса текущей изо рта кровью. — Наконец... дитя... Именно так, как желает... кх-ха... мой Повелитель, ты... придёшь к Нему — Его плотью... и в Его плоти.
Он снова закашлялся и Элемар, ощутив, что может двигаться, торопливо отшатнулся.
— И...вы, — чуть слышно просипел он. — Вы, — повторил он громче, — оба... к Нему придете. Кх-х... кх-х... Раньше... или позже. Ибо так... — он не договорил, выпустив Ллотиса и повалившись ничком на пол.
Отчаянно ругающийся и кашляющий данмер торопливо отполз в сторону, отталкиваясь пятками и локтями. Распластался на полу и некоторое время просто лежал, не двигаясь, только хрипло дыша и постанывая. Элемар же с беспокойством прислушивался к себе... и ничего не находил. Только наваливающуюся с каждой минутой все сильнее усталость... Неужели?.. Неужели он?..
— Ох... — подал вдруг голос Ллотис, не дав додумать начавшую формироваться мысль. — Вот это я леща схлопотал.... Не, серьёзно... как будто этот кругляк меня не даванул, а обручей набил. — Он с явным усилием сел. — Пиздец, все болит... Слышь, Суротано, сам-то как?
Мысль была важна, но... Она, точно вспугнутая рыба, вильнув хвостом, резко ушла куда-то в глубину сознания, оставив после себя болезненное чувство, что он упустил нечто важное. И желание поскорее покинуть это место. Куда угодно, лишь бы подальше.
— Ухайдакался, — на том же воровском жаргоне ответил он. -. Концы не отдам, но... Мотать, короче, надо отсюда по-рыхлому.
— И то, — вяло отозвался Ллотис. — Только осмотреться надо.
Он с трудом встал. Потянулся, помахал руками, насколько позволяли доспехи... и довольно бодро направился к стене, возле которой смутно виднелся какой-то то ли короб, то ли саркофаг. И почти сразу Элемар услышал изумленный присвист.
— Слышь, Суротано? Как делить хабар будем?
— Никак. Гареса завалил ты, вот и бери все себе, — отозвался Элемар.
От одной только мысли прикоснуться здесь хоть к чему-нибудь его едва не вывернуло наизнанку. Нет уж, какие бы там богатства ни были, пусть их Селвило забирает, если не брезглив.
Тот неопределённо хмыкнул, но возражать не стал, тут же по пояс нырнув в короб. Сам же Элемар, преодолевая страх и брезгливость, подошёл к трупу Гареса и осторожно, двумя пальцами вытащил у него из кармана замеченный только что свернутый лист бумаги. Отошел. И так же аккуратно развернул, мимоходом отметив, что лист чудом не запачкался в крови...
"Нет! Только не сейчас! — зажмурившись до гула под черепом, взмолился он, сам не зная кому, ощутив, что погружается в очередное видение. — Не сейчас!"
Видение схлынуло, так и не сформировавшись, оставив после себя ощущение лёгкой грусти. Элемар же зябко повёл плечами и, подойдя к ближайшей жаровне, начал читать.
"Лорд Неревар Индорил, Хай Ресдайния!
Мой господин, друг и спутник!
Когда-то мы были друзьями и братьями, Лорд Неревар, в войне и мире. Никто не служил вам лучше, никто не был так предан. Всё, что я делал, я делал по вашей воле, в ущерб мне и моей чести.
И всё же в шахтах Красной Горы, вы сразили меня, когда я охранял сокровища, хотя именно вы заставили меня дать клятву защищать их. Жестокий удар, горькое предательство с вашей стороны.
Но помня о нашей старой дружбе, я мог бы простить вас, и снова вознести вас. Шестой Дом не умер, он просто спал. Теперь пора очнуться от долгого сна и освободить Морроувинд от чужеземных правителей и лицемерных духовников. Когда страна будет очищена от лживых друзей и жадных воров, дети Велота разобьют новый сад изобилия в этой пустыне.
Вернитесь к Красной Горе, мой старый друг. Ради братства и чести, что объединяла нас когда-то, я дам вам былую власть, если только вы поклянётесь быть мне верным другом. Путь к Красной Горе неблизок и опасен, но если вы достойны, вы обретёте мудрость, верного друга и власть, достаточную для того, чтобы править миром.
Как всегда, ваш смиренный слуга и верный друг,
Лорд Ворин Дагот, Дагот Ур".(86)
Мелкие глифы даэдрического айембедта стелились по бумаге, сильно наклоняясь вправо. В памяти — своей ли? — возникли образы десятков листов, исписанных тем же почерком, залитый чернилами обшлаг багряного рукава с вышитыми шалками... Он знал этот почерк, знал, что принадлежит он именно тому, чьим именем подписано это письмо. Но... тон письма был чужим... Ворин Дагот, которого он знал, никогда не...
— Что читаешь? — раздался над ухом голос Ллотиса и Элемар вздрогнул, осознав, что все же провалился в обрывки чужой памяти.
— Послание Дагота Ура Лорду Неревару Индорилу, — пожал плечами он, стараясь, чтобы голос звучал равнодушно. — Торчало у Гареса из кармана.
— А-а... И кто же там Неревар, — с ленцой поинтересовался Ллотис.
— Никто. Гарес, если ты забыл, тоже не удосужился уточнить, — все так же ранодушно ответил Элемар, жестом предложив ознакомиться с письмом самому.
Хотя отдавать его почему-то страшно не хотелось.
— Ну и ладно, — отмахнувшись, с плохо скрытым разочарованием протянул Ллотис. — Пора валить.
Элемар пожал плечами, спрятав письмо в кармашек заплечной сумки, и сотворил заклинание Вмешательства Альмсиви.
Заклинание перенесло его в Балмору, о чем сразу же сообщил хлынувший на непокрытую голову и на ворот холодный дождь. Впрочем, дождь сейчас был им только на руку — если за домом Косадеса по-прежнему следят, есть шанс проскочить незамеченными. И неузнанными, что ещё важнее.
Рядом во вспышке заклинания возник Ллотис. дёрнулся от хлестнувших по лицу ледяных струй, поёжился... и болезненно застонал.
— Сука... Кажется, я простыл там, в этих сраных пещерах, — пожаловался он. — Все тело ломит...
Элемар похолодел. Ллотис действительно выглядел не слишком здоровым: кожа заметно побледнела, сам он мелко трясся, словно в лихорадке... Напоследок Элемар посмотрел ему в глаза... и едва сдержал себя, чтобы не отшатнуться.
Уголки глаз Ллотиса Селвило медленно затягивал серый пепел...
Глава 48. После драки...
Достав из-под кровати бутылку бренди — не местного гриифа, а недешевой "киродиилики", Кай среди наваленной на стол посуды отыскал три на удивление чистых стакана. Плеснув напитка на две трети в два из них, он замер, покосился на скособочившегося на лавке у стены Ллотиса... и протянул ему всю бутылку со словами:
— Тебе, пожалуй, нужнее...
Тот безучастно принял бутылку и начал бездумно баюкать между ладоней. Был он тих и казался безучастным, ошеломленный свалившейся на него ужасной новостью... и одновременно как будто вибрировал от внутреннего напряжения, готовый в любой момент вскочить и... Убежать? Напасть? Что может прийти ему в голову, Элемар даже примерно не представлял, а потому настроился на самый худший вариант и, взяв протянутый ему Каем стакан с напитком, прислонился к стене возле стола. Сам Кай, тоже что-то заметивший — отстутствием наблюдательности координатор опрелеленно не страдал — и, видимо, пришедший к схожим выводам, поступил так же. Только место он выбрал возле кровати.
Тогда, рассмотрев в глазах Ллотиса признаки заражения корпрусом, Элемар поинтересовался, исцеляют ли храмовые триолиты такую банальщину, как простуда. И, получив уверенно утвердительный ответ, просто сгреб его за шкирку — крайне аккуратно и стараясь не думать, насколько рискует — и поволок его в храм, во двор которого их перенесло заклинанием Вмешательства.
