Моим постоянным рецензентам чмоки, новеньким — вэлкам)
Глава 98. Частности.
Я нервно хлебнул льиса. Что уж теперь... Будем как-то выбираться, меня там ждут, и других способов вернуться пока нет.
— Рассказывай, Саол. Что это за пророчество, и почему именно я так нужен тебе? И ещё один момент, — не сводя глаз с Бога сарутов, я ухмыльнулся. — Мне вот очень интересно, почему оказавшись в Туманном Озере, я попал к тебе, если оно — юрисдикция Айюмы?
Окинув всего меня, включая и мои голые ноги, оценивающим взглядом, он дёрнул бровью.
— Хороший вопрос, и я отвечу, вот только... конечно, твоё дело, но не хочешь для начала переодеться? А то твоё одеяние как-то странно выглядит.
Я столь же внимательно окинул взглядом больничную распашонку.
— Я был бы признателен, если бы ты поспособствовал. Насколько я помню, моя прошлая одежда была в несколько растерзанном состоянии.
Это не я столь велеречив, это во мне льис играет. Моя 'пижамка' пошла волнами и приняла вид строгого, практически аскетичного брючного костюма. Серого. И тут серый! Мысленно плюнув, я вежливо кивнул в благодарность и уселся поудобнее, всем своим видом транслируя готовность к разговору.
Сарут медленно отпил из бокала, испытующе глядя на меня, а потом усмехнулся.
— Как ты знаешь, Айюма находится в заточении. И очень давно. В силу некоторых причин, не будем их сейчас касаться, до того, как она освободится, именно я приглядываю за её миром, обеспечивая работу установленных ею законов. Я тут навроде проводника. — Он криво улыбнулся, шутовски склонив голову. — Поэтому ты и попал ко мне. А пророчество... Оно тоже касается Айюмы. Вернее, её освобождения. Я хочу, чтобы она обрела свободу и для этого мне нужен ты.
Сердце на мгновение сжалось. Айюма. Я не забывал о Ней. Я всё также живо помнил Её доброту, Её печаль. Но я не смог Ей помочь, так и не сумев, не успев разгадать Её загадки. И вот теперь этот представитель сарутского пантеона предлагает мне что? Возможность освободить Её?
— Почему ты так уверен, что смогу именно я?
— Ты и сам уже влез в это дело. Три стены держат Айюму. И первую помог разрушить именно ты, уничтожив Проклятие СанГорра.
Я кивнул. Ну да, Арист говорил, что я умудрился и туда влезть.
— Плюс в тебе, Алис, есть качества, которые помогут преодолеть остальные препятствия.
— И это?..
Саол виновато пожал плечами.
— Я не могу сказать, да это и не важно. Они есть, и они сработают. У тебя всё получится.
Я задумчиво потёр лоб.
— Странно как-то это всё. Ты уверен?
— Да. Я сам заинтересован, чтобы Айюма обрела, наконец, свободу, и сделаю для этого всё. Слово Бога.
— Угу...
— У тебя действительно получится, ведь Пророчество уже начинает исполняться.
— В смысле?
— Омоет кровь Сердце Бога, уронив капли в Священные воды, и скроют они от лика Аллиана того, кто Врата откроет.
Точно! Вот как звучало то пророчество, что я видел на стене у Озера!
— И как сюда вписываюсь я?
Вместо ответа меня вновь 'переодели'. С грустью я разглядывал убитые напрочь штаны и обрывки 'крыльев' сплошь пропитанные на груди кровью. Странно, что наряду с общим состоянием слабости больше ничего не болело. Рана ведь должна болеть... или нет?
— Ты носишь на груди Сердце Бога, если точнее, половинку. — Саол не смотрел на меня, что-то внимательно разглядывая в своём бокале.
— А вторая где?
— Он... утерян был, насколько я помню. — Сарут задумчиво хлебнул льиса, подняв взгляд и смотря куда-то сквозь меня. А потом словно встряхнулся. — Кровью Сердце испачкал? Испачкал. В Священное Озеро крови накапал? Накапал. Ну и вот — ты в Межмировых Пластах бытия. Скрыт не только от Аллиана, но и вообще от всего мира. Теперь осталось только открыть Врата.
Потянув за цепочку, я вытащил из-за пазухи кулон, ожидаемо в алых потёках. Мда... что тут скажешь.
— И где эти Врата взять, чтоб открыть? И как это сделать?
— Тропа доведёт. Я выведу тебя на неё, а дальше... Ты сам всё увидишь.
Я спрятал кулон обратно и допил льис.
— Ну хорошо, в принципе понятно. Три стены, и я, как непобедимый Бетмэн, смогу их разрушить, тем самым освободив Айюму...
Сарут как-то странно повёл шеей, впрочем, возможно просто затекла? Сидеть на таком постаменте как у него явно непросто. Развеяв свой бокал, он встал и потянулся. Полы халата распахнулись, щедро демонстрируя атласно блестевшую тёмную кожу и шикарный рельеф мышц. Хор-рош, зараза! Я послушно оглядел предложенное и улыбнулся. Мэль всё равно лучше! Саол хмыкнул.
— Ну что, готов?
Что? Вот так сразу? Как-то было жалко расставаться с креслом и даже немного пугающе. Впрочем, бокал у меня уже пустой... а, и бокала уже нет! Ну, значит встаём.
Стены вокруг опять поплыли, медленно тая в туманной дымке, мебель растаяла тоже. Стоя напротив, Саол прожигал меня требовательным взглядом. Я даже слегка поёжился, так ощутимо напряжение давило на плечи. Но деваться некуда.
— Готов.
В глазах резко потемнело и всё закружилось, но даже в этой круговерти я ещё долго видел его пылающие огнём глаза.
* * *
Танцуют в воздухе лепестки тании, несут верным благословение Айюмы... К сожалению некоторым нужно что-то более существенное для обретения покоя. Лучи Аллиана согревали теплом, небрежно рассыпая блики по драгоценным тканям в Золотой Гостиной. Но даже они были не в силах вернуть свет на чело Исмаэля. Протаптывая дорожку в антикварном ковре, Таурис мучительно подбирал слова, способные утешить мальчика. Великого труда стоило вообще выдернуть его на разговор, но глядя на осунувшееся лицо Тонга, Император понимал: будет непросто.
— Мэль, не сходи с ума. Я понимаю, ты его любил...но то, что ты буквально поселился у Озера, не вернёт Алиса. Мэль, три восхода прошло...
Исмаэль вежливо внимал Императору, но Таурис прекрасно видел, как на самом деле он отсюда далёк.
— Рау, Алис не умер.
Невыносимо было видеть Исмаэля в этом состоянии пустой надежды. Сухой, горячечный блеск его глаз отзывался внутри Тауриса тупой тянущей болью. Но твёрдо сжатые губы и окаменевший в знаменитом упрямстве подбородок риэ удерживали Императора от решительных мер. Пока удерживали.
— Мэль, я всё-таки настаиваю на медотсеке. Для начала. Эта история тебя здорово подкосила. А сейчас совсем не время. Я и так уже на день отложил Сбор Великих. Сам знаешь, после выхода из Дома Тонг ты, как бывший наследник Старшей ветви, должен в присутствии Родов озвучить свой новый статус. И ответить на предложения о покровительстве, если таковые появятся. А они появятся, Исмаэль, будь уверен. Ты — слишком лакомый кусок. Поэтому ты обязан быть на Собрании. И ты должен быть адекватным. Мэль, риэ... Ты потом оплачешь своего Наречённого. Я дам тебе время. Миссия на Танаэ уже заморожена, я отдал приказ, но сейчас, ты должен прийти в себя.
Тонг опять механически кивнул, и Император стиснул зубы, медленно выдыхая. В этой ситуации мордобой не выход. Хотя и очень хотелось. Может хоть это приведёт Исмаэля в чувство? Выдернет его из плотного потока тёмных мыслей?
— Мне сказали, ты ничего не ешь?..
Исмаэль всё так же пристально смотрел в окно, где в беззвучном танце кружились розовые лепестки.
— Риэ, чего ты добиваешься?!
Мэль взглянул на Императора и улыбнулся краем губ.
— Рау, ты не услышал меня. Алис жив. И я буду ждать у Озера до тех пор, пока Богиня не откроет мне пути для его возвращения. А пост делает внутренний слух более острым.
— Исмаэль...
— Рау. Он жив.
— Я был бы рад, если бы это было так. — Таурис тяжело опустился в соседнее кресло. Уверенность Исмаэля была заразительна, а Боги... ну чего в жизни только не бывает. С другой стороны, риэ уже не раз оправдывал звание Любимчика Айюмы. — И что убедило тебя в этом?
— То, что я сам ещё жив.
— Не понял? Ты хочешь сказать?..
— Да. Мы провели ритуал Наречения. В заброшенном Храме Айюмы, на Соросе.
— Вы были в заброшенном Храме? И остались живы?
Император во все глаза смотрел на своего риэ, как никогда понимая, за что тот получил ещё в Академии звание Любимчика Богини. Исмаэль кивнул и на мгновение прикрыл глаза.
— Это долгая история, рау, и когда-нибудь я обязательно расскажу её тебе. Но поверь, сама Айюма была там, когда мы обменивались клятвами. Ты же знаешь, Алис носил тогда блокиратор. А с ним живут очень недолго. Поэтому при обряде я связал циклы наших жизней вместе.
Понимание ситуации приливной волной хлынуло на Императора. Он медленно кивнул, соглашаясь.
— И поскольку ты всё ещё жив...
— И поскольку я жив, значит и Алис жив тоже. Вопрос только где он и как его из этого 'где' достать.
Идея была очень интересна, более того — жизнеспособна, но следовало обдумать её со всех сторон.
— И всё-таки этому можно найти другое объяснение. Ритуал мог быть не инициирован.
Вновь краткая ухмылка пробила на мгновение закаменевшую маску Тонга.
— У меня на правом плече лийяры.
— Лийяры?
— Не такие полные, как при проведении брачной церемонии Единого Пути, но вполне узнаваемые.
Императору невероятно хотелось попросить глянуть на эти самые лийяры, и сравнить их со своими, ведь каждый рисунок уникален, но это было бы крайне невежливо. Он-то и сейчас не стремился их лишний раз демонстрировать, а в первые годы по обретении своей Держащей и вовсе относился к ним очень ревностно. А уж того, кто попросил бы показать лийяры Императрицы Майири и вовсе ждал суровый ответ. Императоры не связывали жизни Храмовыми браками, ибо они принадлежат стране, но не женщине. Однако, Держащая — это нечто большее, чем женщина, большее, чем даже храмовая жена. И если для Исмаэля Алис дорог так же, как Майири для него самого, то кто он такой чтобы уговаривать его не волноваться? Случись подобное с ним, он, Таурис, тоже бы поселился у Озера, держа строгий пост в надежде на милость Богини.
— А у Алиса?
— Это же была моя просьба при Наречении. У него их нет. Пока нет.
— Не страшно, после брачной церемонии он ими тоже обзаведётся.
— Очень на это надеюсь.
Император с улыбкой глянул на своего упрямого риэ. Мальчик вырос в достойного мужа. Не каждый согласиться ополовинить свой жизненный запас, пусть даже ради любимого.
— Твой дар Наречённому невероятно щедр. Надеюсь, Алис смог оценить его по достоинству?
— Он его даже не заметил, рау. Но мне и не нужна его благодарность. Знать, что нить его жизни связана с моей... Что жить он будет не те жалкие десять циклов, отмерянные ему блокиратором... Это делает меня счастливым, ведь у меня будет время окружить счастьем его.
— Хорошо. В таком случае, я за тебя спокоен. Но пожалуйста, ты обязательно должен появиться завтра на Собрании Великих. Надеюсь, мне не надо говорить, чем это может закончиться в случае твоей неявки?
— Я понимаю, рау. И я приду.
Они помолчали.
— Твой брат принял под руку Дом Тонг.
— Я слышал об этом.
— У него будет приоритетное право на твою службу, если ты не заявишь о восхождении нового Дома. Сбор Великих по изменению статуса собирается один раз. Если ты не будешь присутствовать, ты не сможешь больше подать прошение...
— Я понимаю, рау. Я буду на Собрании. Я ещё нужен тебе сейчас?
Взгляд Исмаэля обжигал, и Таурис с пониманием кивнул, не смея его останавливать.
— Опять собираешься к Туманному Озеру?
— По крайней мере, там я могу дышать.
— Иди, я буду молиться Айюме о милости для тебя.
Обняв Императора на прощание, Тонг шагнул за порог. А Таурис вновь повернулся к окну. Лепестки тании танцевали в воздухе, насыщая его дивным ароматом, и милость Богини была как никогда близко. Лишь протяни руку...
* * *
С судорожным вздохом я всплыл... Не ясно где, могу лишь сказать, что было мокро и совсем не было дна. Вот Саол! Вот гад! Послал, так послал! В первые секунды, ощутив себя в воде, в темноте и даже близко не видя берегов, я едва не ушёл искать это самое дно. Нахлынувшая паника залила меня по самые уши, и я вдоволь нахлебался, прежде чем заработал мозг.
Нет, Саол конечно лошадка не просто тёмная, а совсем забуревшая, но! ему я нужен был живым, а потому немедленное утопление в культурную программу явно не вписывалось. На этой позитивной мысли я в очередной раз вынырнул, отплевался-откашлялся и попытался успокоиться.
Вода была тёплой, но я все равно покрылся пупырками. Может это нервное?.. Я был в воде, а вокруг меня не было ничего. С другой стороны, у меня ж миссия, так что пока всё логично. Вот если бы после Саола я оказался на прямой дороге с указателями, это было бы странно. Всё вокруг плыло в сером тумане, его завихрения сумрачными тенями кружили вокруг меня, и, несмотря на позитив, всё же рождали в душе лёгкий мандраж. Было тихо, и лишь мои нервные всплески нарушали эту замечательную тишину.
Туман кружил, то уплотняясь до того, что я не видел своих собственных рук, то практически развеиваясь. Но даже в этом случае, краёв моего водоёма было не видать. А найти их тянуло. Плавал я, как уже рассказывал, плохо, и надо бы уже определяться с направлением, ибо надолго меня не хватит. Тут к моим всплескам добавилось гулкое эхо. Значит, стены здесь всё-таки имеются? А потом появился и голос. Странный такой голос, тихий, заторможенный, будто кто-то бормочет спросонья. Будто сам с собой разговаривает.
— Кто ты?.. Кто?.. Странный... Странный? Да... Кто ты? Какой странный... Не понимаю... Не понимаю... Кто ты?
Голос то совсем затихал, то становился громче, наслаивался и множился эхом, задавал вопросы, и сам же отвечал. И непонятно, кому задавал-то? Мне? Не будучи уверенным, я на всякий случай помалкивал, мне и без того хватало забот. Руки-ноги уже устали бултыхаться, а направление выплывания так и не прояснилось. Туман вокруг меня густел, темнел и вообще нервировал уже в хорошую. И похоже, нервничал я не в одиночестве. Голос стал как будто громче, и наравне с общей неуверенностью, в нём уже явно проскальзывали встревоженные нотки.
— Кто ты?... Странный... Молчит... Молчит? Почему? Странный-странный... Кто ты?!
Может оно всё-таки со мной общается? Булькнув в очередной раз, я отплевался и решил пойти навстречу общению.
— Я.
Нет, ну а что в этом дурдоме можно ещё ответить?! Впрочем, Голос так не посчитал и нервно залепетал:
— Кто 'Я'? Как это? Что это ещё за 'Я'?
— Я — это я. А в чём проблема?
— Не понимаю... Не понимаю... Внутри одно, а снаружи совсем другое... Не понимаю... Кто ты? — Голос превратился в шёпот с лёгкими нотками паники.
— В каком смысле 'одно-другое'?
Так, кажется и меня заразило непониманием. Голос опять забормотал, сам себя подозрительно переспрашивал шёпотом, затихал и спрашивал снова.
— Странный... Странный... чувствую тебя как сестру, а глаза видят совсем иное... Как же так?..
Оп-па, у него ещё и глаза есть? А вдруг не только глаза?! Я попытался оглянуться, но кроме этого, мать его, серого тумана вокруг не было ничего! А Голос начал опять по новой.
— Кто ты?
