— Я его нашел, — сказал Рихтер. — И он согласился...
— И где же он? — страшно ухмыльнулся Вооргот, поднимая топор для удара.
— Дело в том, — холодно сказал Рихтер, — что большая часть успеха и неуловимости Берсерка заключается в том... — он задержал речь, — что никто... (Вооргот вдруг странно замер, вдруг уставившись на меня).
— ...не подозревает (Вооргот начал бледнеть).
— ...что он женщина, — безжалостно закончил Рихтер. — Разрешите представить вам лучшего агента Англии, ваша светлость, — он издевательски хмыкнул, — легендарного непобедимого бойца и убийцу, по слухам безжалостно убившего более полмиллиона врагов Англии...
Лицо того стало пепельным.
Какое-то предчувствие несчастья захватило меня.
— Берсерк собственной персоной... — оскалился Рихтер, глядя на его реакцию, представляя меня ему. — Прошу любить и жаловать... Что ты хотел сказать ему столь важное, что пришлось раскрыть тебе инкогнито лучшего агента, на которого без сомнения точат зубы миллионы людей...
С Воорготом что-то происходило. Я почему-то похолодела и потянулась к нему. Но он не ответил, а отвел глаза.
— Ты выбрал себе интересную невесту Вооргот... — горько сказал Рихтер.
Я почему-то впервые почувствовала, как страшно устала. Все это не прошло даром — я еле держалась на ногах. Куда-то ушла радость. А я так ждала, что он порадуется за меня, желала по детски похвастаться любимому, разделить его восхищение.
Вооргот резко отвернулся.
Ощущение непоправимого несчастья стало заливать меня... Все похолодело внутри; было странное ощущение, будто я леденею и умираю внутри. Я почему-то мертвела...
Вооргот мгновенно обернулся и ушел...
Я закричала внутри. Отчаянно, долго, невыносимо закричала, ничего не соображая. Но внешне губы молчали, и глаза только смотрели вслед.
А Вооргот побежал прочь, неожиданно рванув сильней. Сердце рвалось в клочья. Душа моя, честь, выстроенное мужество — все было взорвано — я рушилась как человек, хотя еще стояла и смотрела.
Боль. Такая боль, которой я никогда не знала. Это тянущее чувство непоправимости... Я пыталась не выдать ее и улыбаться. Я улыбаюсь. Я улыбаюсь. Я улыбаюсь. Только белые губы отражались в луже воды ярко белой полосой в лунном свете. Я улыбаюсь...
— Что с ним такое? — удивился Рихтер.
— Наверно, не все хотят в невесты профессиональную убийцу и бойца, — медленно, очень медленно и чудовищно спокойно солнечно сказала я. Я улыбалась. Рихтер отшатнулся от этой моей улыбки.— Одно дело думать, что это у невесты хобби такое и она здорово дерется, а другое дело знать, что она — воин разведчик профессионал... — тихо проговорила я.
— О Господи, Лу, — вдруг побледнел Рихтер, видя, что я как-то стою и смотрю в пространство... и улыбаюсь, не слыша его. Все улыбаюсь. — Прости, я это не подумал...
Вдруг Рихтер оглянулся и увидел, что плита, через которую ушел Вооргот, медленно закрывается. Уже почти закрыта.
— Проклятье! — выругался он. — Я сейчас, иначе нам не пройти...
Он быстро бросился вверх по лестнице, еле успев юркнуть и протиснуться в щель.
Я так и стояла, ничего не видя.
Мама, видя, что я стою и смотрю в ту сторону и улыбаюсь, подошла с улыбкой ко мне, с лукавством спросив, что я такое ему сказала и почему так неподвижна. Заглянув в мои глаза, она закричала.
— Она сказала ему, что она Берсерк, а он развернулся и убежал... — тихим обрывающимся шепотом сказала ей Мари, отчаянно до боли сжав зубы и с ненавистью глядя ему вслед.
Мама крепко прижала меня к себе.
— Не стоит он тебя, Лу, — сквозь зубы сказала она.
Я не отвечала и, кажется, ничего не понимала.
— Если Лу умрет, — сквозь слезы выкрикнула Мари. — Ему не долго останется жить! Как я не распознала, что он ее не достоин!
— Ему и так недолго останется жить, — холодно сказал, поджав губы Логан. — Я не собираюсь прощать такие поступки с моей дочерью...
Я очнулась. Эти слова вырвали меня ненадолго. Все равно я не хотела причинять ему вред.
— Н-не надо, — тихо и обречено сказала я, механически смотря на стену. Все же найдя в себе силы вынырнуть из безумия и это сделать. Хоть это для него сделать.
— Бедная ты моя! — с тоской сказала мама. — Ну почему ты полюбила глупца, не оценившего тебя, маленькое сокровище!?!
Я оцепеневше смотрела сквозь нее, хоть и пыталась хохориться.
— Ну и не надо он тебе... — ласково сказала она, зарывшись в мои волосы. — Ты повзрослеешь, достигнешь восемнадцати лет и еще выйдешь замуж...
Я не выдержала и отчаянно разрыдалась.
— Я никогда не выйду замуж... Я мо... мо... монахиней стану, — прорыдала я.
— Поплачь, — облегченно сказала мама. — Горе внутри дает силу чувствам, но не надо сходить с ума...
Но она уже не знала, что это уже поздно — внутри я умирала... Душа медленно распадалась...
Глава 72.
Мари обняла меня с другой стороны, гладя волосы.
У меня начались спазмы, и я стала терять контроль над собой, забившись.
Мама закричала, китайцы, Логан, кинулись ко мне.
Папá очнулся и заругался, пытаясь утихомирить маму.
— Доктор пообещал, что она умрет, — сквозь слезы сказала она ему.
— Без паники! — жестко и страшно властно сказал папá. — Все отойдите вон! Цень, попытайся ее спасти иглоукалыванием и шоком!
Цень холодно отодвинул всех рукой.
— Не мешать! — скомандовал он.
Логан тем временем пытался зажечь факелом громадный новенький факел, стоявший у входа. Единственно новенький из всего этого царства небытия. Краешком угасавшего сознания я еще заметила это и ощутила страшный укол боевого ощущения опасности вместе с запахом пороха, давно бросавшегося в ноздри. И выпрыгнула, как пружина, прямо с земли, страшным ударом сбив Логана к черту.
— Назаааад! — страшно в отчаянии закричала я, руками убивая пламя уже вспыхнувшего факела. — Нет!!! Назаад!!!!
Я обезумевше отчаянно кричала им: Быстрее вон!!! — пытаясь загасить прорывавшееся пламя.
Но они не понимали.
— Она сошла с ума, — сказала Мари и кинулась ко мне.
Я отбросила ее страшным ударом ноги влево под стену.
— Назад, Мари, уходите быстрее, там в нише порох! — отчаянно, просто безумно взмолилась к ним я.
Наконец, мне удалось вырвать этот факел и швырнуть его прочь, обнажив нишу, самой кинуться далеко ласточкой на землю, вне зоны взрыва, как только увидела, что они восприняли крик моей души и рванули в разные стороны со скоростью лошадей, будто им всадили в задницу по сто игл. Рванув и сама под стеной прочь как ужаленная, лишь до этого рукой на себя с силой опрокинув стоящий там, в нише, бочонок с порохом вниз на песок... Где-то очень далеко, даже на пределе моего слуха мне послышался лязг отворяемой клетки, но я тогда не обратила внимания и само собой не сказала об этом никому, последним толчком ноги в воздухе пытаясь направить бочонок с порохом в комнату номер тринадцать, подальше, прежде чем ринуться оттуда так, будто в заднице ускоритель...
Все это произошло мгновенно.
И кинулась вслед двум китайцам, тащившим папá.
В нише для факела что-то негромко бахнуло, сверкнув огнем...
Я ляпнулась на песок, призвав всех святых и закрыв голову руками.
Минуту я лежала так, прикрывая голову, пока подошедшая Мари не ткнула меня носком ботинка в ребра, со смехом встав надо мной:
— Вставай, трусишка, ничего не произошло...
Бочонок на песке остался цел. Маленький взрыв в нише чудом не достал до него. Если б не мой удар ногой...
— Если ничего не произошло, то сама туда и иди, — буркнула я, даже не попробовав подняться.
Мари наотрез отказалась туда идти, если я не пошла. Даже не двинулась с места.
— Что ж ты такая храбрая, пойди проверь... — радостно предложила ей я.
— Угу, — хмыкнула Мари. — И полетай клочьями над замком, если в той двести литровой бочке тлеет искра или ветерок случайно принесет ее сверху!
— Но тебе ж хочется! — недоуменно буркнула я.
— Это может вообще не порох, а масло для факела! — вызывающе буркнул подошедший капитан, презрительно глядя на меня.
Я промолчала, отойдя еще дальше.
Если у человека нет нюха на тлеющее дерево, то его ничего не спасет.
Все мои с интересом наблюдали за капитаном, который храбро направился туда.
И спокойно рассматривал бочонок и то, что внутри.
— Мари, там на бочонке фитиль, — сказала ей я. — Он снизу, так упало... Я не стала выяснять, насколько он уже длинный, потому что его могли подпалить раньше, перед нами... Позови дурака...
Она не стала звать, а, кинувшись туда, мгновенно перевернув бочонок, вырвав уже совсем коротенький фитиль и повалив капитана на землю в сторону...
Ну вот тогда я и подошла к ней...
— Ну как, приятно? — спросила я.
Мари мигом вскочила, сунув мне под нос этот фитиль.
— Ты что, ему сказать раньше не могла? — угрожающе спросила она, дрожа, тыкая в меня все дымящимся обрезком. — Еще секунда и мальчик бы парил над облаками...
— Как мечта... — сказала я. — Это так прекрасно...
— В виде пепла, — поправил меня подошедший Логан.
— Не, ну ты скажи мне, почему ты моего жениха не спасала! — вызывающе спросила Мари.
— Не охота с ним на песке валяться! — честно ответила я. — Да и человек уверен в маслице, ему лучше знать порядки в замке, а вдруг я ошибалась, и никакой надписи порох на бочонке не было? И он подумал бы обо мне плохо?
Мари хотела меня убить.
Капитан только тут рассмотрел, что она мне тыкала в нос, и побледнел как полотно.
— Они все-таки нам приготовили комнату, — легкомысленно сказала я. — Очень заботливые и предусмотрительные люди...
Мои все вздрогнули.
— Я думаю, капитану сказали показать, довести, зажечь факел и вообще быть заботливым и обеспечить нам полный комфорт, — легкомысленно хихикнула я, — просто он забыл...
По тому, как капитан стал беленьким и прямо прозрачненьким, словно тетя смерть, я догадалась, что так скорее всего и было...
— Прекрати издеваться! — не выдержав, прошипела мама.
— Мама, почему она его не спасала! — пожаловалась Мари маме.
— Спасаю! — противным голосом проблеяла я. — Он стоит на очередной бочке, просто она закопана в песке...
Они кинулись все прочь сломя голову, и совсем не рассуждая о маслице...
Я же, хихикнув, осторожно начала снимать слой за слоем песка ладонями в месте, где мой нюх гарантировал порох, хоть волосы у меня стояли дыбом...
Одумавшись, Мари вернулась ко мне.
— Вон! — так страшно и без тени шутки сказала ей я, что ее отнесло.
Она немного обиделась.
— Жизнь надоела? — вызверившись, яростно прошипела ей я, подняв на секунду лицо. — Сама я еще могу спастись, если что-то заподозрю, но, спасая тебя, мы все погибнем!
Мари вняла моему голосу разума, грозившему ее убить, если она не исчезнет. И чуть отошла, с побледневшим напряженным лицом, молча наблюдая, отчаянно закусив губы, как я копаюсь в песке...
— Ложись! — резко скомандовала я, покатившись по песку в сторону и швырнув далеко от себя подальше от бочки странный нащупанный мной предмет, похожий на часы...
Все мгновенно залягли, заткнув уши в ожидании взрыва.
— Боммм... Ку-ку, ку-ку, ку-ку... Бомм... — раздалось там, сопровождаясь странными щелчками.
Начались всеобщие ругательства и такой хохот, что уши заложило. Они хохотали минут пять, даже когда кукушка кончилась, не в силах остановиться...
— Это же часы! — воскликнул сквозь слезы Логан.
Одна я даже не улыбнулась.
— Мари, скажи мне, сколько на них времени и на сколько был установлен бой, — ровным напряженным безэмоциональным голосом попросила я.
— Они должны были бить прямо сейчас... — сквозь зубы сказала Мари.
— Ну и что? — улыбаясь, спросил Логан.
— А то, что у них вместо бойка стоит кремень, и при каждом ударе они высекают искру, обсыпанные порохом... — напряженно показала ему она. — Это адская машинка...
Смех мигом прекратился.
— Немедленно все уйдите, — мертвенным голосом скомандовала я. — Я чувствую, тут есть что-то еще...
Вдали я услышала какой-то рык, но сознание, сконцентрированное на данной проблеме, не отреагировало... Поскольку я осторожно раскапывала ножом песок по сторонам вмурованного бочонка...
Впрочем, китаец принес откуда-то лопату и быстро осторожно раскидал песок.
Я не ошиблась — внутри были еще часы с пружиной, положенные в горку пороха. И странное устройство, в котором была только железная пружина, поставленная так, чтоб, если б тяжелую массу бочонка, прижимавшую ее, вынули, вернее, приподняли бы, все бы взлетело на воздух...
Китаец, увидев это, выругался.
— Такого я еще не видел, — сквозь зубы сказал он. — Нас ждали... Тройная перестраховка!
Подъехавший на индейце папá, ибо не мог ходить, заругался просто по черному.
— Это не может быть случайным покушением, тут основательно подготовились!
— Такое не сделаешь экспромтом... — сквозь зубы сказала мама.
— Уходите все!!! — просто сказала я в ответ высоким от напряжения голосом.
На меня удивленно поглядели.
— В чем дело Лу? Ты же уже обезвредила адскую машинку?
— Джо, походи по песку и отметь места, где пахнет порохом, чтобы эти дураки все поняли, — напряженным отстраненным голосом, думая что-то свое, сказала я. — Ставь там отметины...
Индеец, у которого нюх был как у собаки и даже лучше, чем у меня, встал на корточки...
И на глазах у изумленных зрителей он обошел так арену, сделав около ста отметок на песке...
— Немного перестраховались, — легкомысленно сказала я.
Они все побелели, будто их покрасили белой краской — белые, белые, словно мертвецы.
Капитан, сдуру ткнувший в песок саблей на месте одной из отметок, и с удивлением сказавший, что там бочонок, чуть не был отхлестан пережившей не лучшие мгновения мамой, увидевшей это, но не сумевшей предотвратить.
— Осел! — тихо прошипела она ему, с трудом отдышавшись после пережитого. — Вы же могли задеть адскую машинку!
Я же осторожно раскапывала зачем-то еще один бочонок, на котором помимо часов был странный ящик, и не думала...
— Интересно придумано! — сказал Логан, рассматривая часы. — Что ты собираешься делать?
— Вообще-то я бы не советовала даже там ходить, — заметила Мари капитану. — Мы однажды встретились в одной стране с такими штуками, которые срабатывают на нажатие, как самострелы... А если хоть один бочонок сработает, нас будет долго носить над Англией...
— Мне кажется, тут спрятан целый арсенал! — выказал дельную мысль капитан, ошеломленно оглядывая метки Джо.
— Похоже, делано было, чтоб никто не ушел, — мрачно сказал папá. — Она вся перекопана!
Мне они надоели.
— Если учесть, что Мари сказала, что бой часов поставлен на это же вреемя... — начала рассуждать в вслух я.
Они все исчезли.
А я с силой выкинула странный ящик, лежавший на бочонке, решив рискнуть, но разобраться, как эта гадость работает. А сама лежала в стороне, закрыв голову.
