Гораздо больше Гарри волновала реакция Крысолова на отсутствие клиента на назначенной встрече. Полнолуние давно миновало, а он за все четыре дня не только не выбрался в лес, но и не смог предупредить об этом Крысолова. Да и как сказать, что не пришел, потому что банально проспал, словно заключенный договор имел не больше значения, чем лекция Биннса. Даже Саашшесс навестить не получалось. С тех пор, как Гарри показывал змее меч, его либо не оставляли в одиночестве, либо его безвольное тело валялось на кровати, способное идти куда бы то ни было разве что под действием империо. Оставалось надеяться, что существо из-за грани придет в лес и в следующее полнолуние. В конце концов, рано или поздно ему все равно понадобится еще раз подпитаться чужой кровью и магией… или найти другой, более надежный, источник.
Через неделю Гарри не понадобилось посторонней помощи, чтобы внезапно зашататься и рухнуть посреди спальни. На припадок, вызванный воздействием ментальной магии на психику, это не походило, да и не было у него никаких припадков уже больше полугода: разум понемногу приспособился к нагрузкам и научился с ними справляться. Не способный пошевелиться, не до конца осознающий происходящее, он отчаянно пытался проснуться, но пробуждение ничего не меняло. Просыпаться приходилось снова и снова, словно за одной дверью постоянно оказывалась другая, и коридор все никак не желал заканчиваться, пока Гарри не выбился из сил.
Он не услышал шагов, не почувствовал, как кончик начищенного ботинка с брезгливым интересом подталкивает раскрытую ладонь. Но вот голоса — голоса он слышал. Вернее, утратив способность адекватно воспринимать происходящее в материальном плане, мозг Гарри автоматически переключился на иной доступный ему уровень получения информации. Слова, образы и смыслы сплетались в причудливую сеть, касались разума в обход органов слуха и зрения.
— … долго еще?
— Нет, смотри, он уже…
— Я уж думал, она никогда не подействует. Надо его…
Очнулся он только после обеда. Голова раскалывалась, в комнате было невыносимо душно. Терпкий горьковатый аромат пропитывал воздух и густой пленкой обволакивал рот и горло. Гарри бы с удовольствием заткнул нос и рот, чтобы не вдыхать резкий запах, но пульс и дыхание участились, словно ему в любом случае суждено было задохнуться. В который раз проклиная подземелья за невозможность распахнуть окно — одни картины на стенах! — он выбрался из спальни, по привычке сунул голову под струю ледяной воды и сделал несколько жадных глотков. В этот раз не помогло: голова по-прежнему болела, тело налилось тяжестью.
«К Снейпу, и быстро, — сухо скомандовал Крис. — Так удачно даже меня убить не пытались».
«Не пойду», — упрямо прохрипел Гарри.
Если подумать, к Снейпу он уже не пошел: зельеварение закончилось часа два назад, и Гарри Поттер на нем точно не присутствовал. Вместо визита к зельевару он попытался дойти до больничного крыла, хоть и понимал, что если бы мадам Помфри могла бы что-то сделать, то давно бы уже сделала. Может, целители из Мунго придумают, как помочь. Лазарет, к счастью, находился не в башне, но все равно слишком далеко. Если бы пришлось идти к медиковедьме из комнат Гриффиндора, дорога была бы втрое длиннее. С другой стороны, Гарри был твердо уверен, что если бы он остался среди львят МакГонагалл, ему бы не пришлось никуда идти. Хотя нет, с его-то везением и умением находить неприятности… От неизвестно откуда накатившей слабости его шатало из стороны в сторону, словно не спал, а всю ночь круги вокруг замка нарезал, да еще и в шубе Хагрида. Иначе с чего это ему так жарко, будто до сих пор ее не снял?
Он сел на ступеньки, ведущие в подземелье, сжал виски руками. Нет, в больничное крыло идти не стоит: мадам Помфри все равно ничего не сделает, а в Мунго ему нельзя. Мало ли что они могут там выявить при тщательном осмотре. Придется придумать что-нибудь другое… Так, яд, судя по всему, действует очень медленно, значит, есть шанс, что он сам выведется из организма, если не принимать новые дозы. Проблема заключалась в том, что Гарри понятие не имел, как эти самые новые дозы попадают в его тело. Поэтому следовало полностью сменить обстановку, а не просто есть лишь приготовленное для него Добби. Тем более что последнее ничем не помогло. Но ведь прятаться в Хогвартсе ему негде, разве что у Саашшесс, а василиск, хоть и питает к нему теплые чувства, не настолько разбирается в людях, чтобы обеспечить достаточно комфортные условия проживания. Да и есть в Тайной комнате нечего. Если позвать Добби, никто не гарантирует, что потом эльф сумеет защитить собственное сознание и тайну Гарри от легиллиментов вроде Дамблдора или Снейпа.
Мерлин, как все сложно. Если выживу, непременно устрою себе уголок в Тайной комнате, пообещал себе Гарри. Представив, как смотрелась бы в огромном полутемном зале маггловская палатка, он невольно заулыбался.
Место для размышлений он выбрал крайне неудачно. Сперва в подземелья вернулся первый курс, обойдя чудаковатого мага стороной, затем мимо торопливо прошествовал Флинт, спросивший, не заблудился ли Гарри Поттер. А стоило Гарри Поттеру встать, как над ним, словно гиппогриф над змеиным выводком, завис Снейп, едва сдерживая ярость.
— Решили прогуливать мои уроки, Поттер? — едко прошипел он. — Позвольте узнать, что же такого случилось, неужели опять проспали? — Гарри не отозвался. — И смотри на меня, когда я с тобой раз…
Когда он поднял на декана усталые, потемневшие глаза, профессор внезапно осекся. Гарри не подходил к зеркалу, но по реакции Снейпа догадался, что выглядит несколько непривычно. Алхимик осторожно обхватил его лицо ладонями и повернул к свету. Затем медленно провел палочкой перед самым носом и пальцами раздвинул веки, чтобы посмотреть на белки глаз. Только тогда Гарри вяло дернулся и попытался отвернуться.
— Мистер Поттер, вы все еще хотите спать? — тихо поинтересовался он.
— А это предложение? — то ли по привычке, то ли под влиянием знания, что терять уже нечего, огрызнулся Гарри.
Судя по тому, что профессор без лишних вопросов подхватил его на руки и, немного поколебавшись, быстрым шагом направился в подземелья, откуда Гарри еще недавно пытался выбраться, это было все-таки предложение. Дорогу он не запомнил, ибо наплевал на все причины обходить Снейпа стороной, спокойно положил голову на его плечо и закрыл глаза. Профессор, ожидавший праведного и совсем неуместного возмущения, вздрогнул и едва не уронил Поттера. Гарри не совсем понимал, для чего профессор принес его в свои комнаты, пока Снейп не влил в него несколько омерзительных на вид и еще более омерзительных на вкус зелий, от которых слизеринца едва не стошнило на ковер. Должно быть, алхимик был прекрасно осведомлен о действии зелий, потому что незамедлительно втолкнул Поттера в ванную комнату и выжидающе застыл на пороге.
«Опыты будет ставить. Хочет проверить, станет мне хуже или не станет».
«А может, вылечить попытается?» — голос Криса звучал живее. На наставника яд никак не повлиял, значит, сознания он точно не затрагивал.
Гарри все-таки стошнило. Хорошо хоть очки успел снять.
«Точно опыты ставит, — минут через пять он вытер рот дрожащей рукой и потянулся к крану. — Одно другому не мешает».
Нельзя сказать, что ему стало намного легче. В голове, конечно, немного прояснилось, но слабость в теле только усилилась. Приходилось цепляться за края раковины, чтобы не сползти на пол.
— Выпейте, — велел Снейп, протягивая ему большую кружку.
Гарри, которому еще никогда не доводилось принимать зелья такими большими порциями, с опаской понюхал предложенную жидкость.
— Что это?
— Теплый чай.
— Не хочу, — он отодвинул кружку. Тут неизвестно, стоит ли ему возвращаться в комнату, желудок-то все еще недовольно бурчит, а Снейп чаем угощает. Что и говорить, время, место и обстоятельства соответствуют и располагают к приятному чаепитию в хорошей компании.
«Пей, — скомандовал Крис. — Ты сегодня не завтракал, если еще раз вырвет, то желчью, а это куда хуже. Так что выпей все».
Гарри со вздохом послушался. Хотелось сказать, что ему уже лучше, и все-таки уйти к василиску, но это было бы глупо, если не самоубийственно. Кто знает, от чего именно лечит его Снейп, что еще включает в себя это лечение и безопасно ли прерывать его. И стоило ли так упорно делать вид, что у него все в порядке, доводить себя до потери сознания, если в итоге они с Крисом даже не поняли, что именно вызвало такое состояние, а спасает их все равно Снейп. Тот самый Снейп, к которому Гарри из-за личных убеждений, нелогичных, но крепко замешанных на юношеском максимализме и отношении к нему декана, не приполз бы и на смертном одре. Он перевел взгляд на профессора, тот отстраненно уставился в точку над лохматой головой, словно что-то прикидывал. Аура, окружавшая его, была еще темнее чем обычно и переливалась густым, тягучим беспокойством. Рассмотреть ее как следует или попытаться использовать поверхностную легиллименцию для получения хоть какой-то информации не получилось: довольно скоро Гарри снова пришлось согнуться над унитазом. Когда Снейп протянул ему еще одну кружку чая, нечто во взгляде профессора подсказало, что все еще только начинается.
— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —
* Бездна взывает к бездне (лат)
Глава 28.
От нечего делать Гарри просчитывал, как будет действовать комбинация из ослепляющего, дезориентирующего и наводящего ужас проклятий. Бумаги под рукой не было, и он то и дело сбивался. Результаты радовали новизной и оригинальностью, причем с каждым разом радовали все больше и больше. Планировать месть однокурсникам оказалось даже забавно. При первой же встрече можно было бы проверить, который из шести вариантов совмещения заклинаний окажется ближе к истине. Крис говорил, что магия смешивается словно краски: у опытного чародея и при десятке разных чар получаются чистые цвета, а в неумелых руках заклинания творят все, что им вздумается. Особенно если в один объект одновременно или почти одновременно попадают разные заклятия нескольких волшебников. Непредсказуемость последствия была едва ли не самой весомой причиной запрета на групповые дуэли на турнирах. Если при драке в школьном коридоре профессора (в крайнем случае, колдомедики и специалисты из отдела Тайн) могли снять невесть во что обратившиеся чары, то распорядители соревнований не желали обременять себя возней с десятком одновременно сработавших изощренных проклятий.
Некоторые чары совсем не поддавались влиянию посторонней магии, из-за чего, к примеру, невозможно было создать защиту от смертельного проклятия. Некоторые срабатывали на взаимное уничтожение, что обычно применялось при запирающих чарах, а некоторые разбивались, рассеивались о другие. Последнее использовалось при создании магических щитов. Но если протего второго октана действовало на многие проклятия первого, то протего нулевого — лишь на дюжину простеньких заклинаний. Но большинство чар при совмещении все же давали самые непредсказуемые результаты, словно заклинания, врезаясь друг в друга, сплавлялись и перестраивались. Просчитать их действие заранее было нелегко, но возможно, следовало лишь потратить от нескольких минут до нескольких недель и ворох бумаги. А вот создать на основе комбинации новое заклинание удавалось немногим, и талант составителя высоко ценился в магическом обществе.
Конечно, следовало бы не проклинать Малфоя и Забини неизвестно чем, не имея никаких доказательств, а тихо устроить изощренную пакость, чтобы его не поймали за руку. Как ни хотелось Гарри окончательно показать слизеринцам, чего он стоит, необходимость действовать осторожно он понимал. Легче всего было бы воспользоваться ментальной магией и устроить кое-кому непрекращающуюся головную боль — но вдруг Снейп заметит постороннее вмешательство? Или с помощью того же внушения столкнуть Забини с лестницы и обеспечить ему незабываемую ночь в лазарете, когда тело будет ломить от костероста. Или приказать Малфою отправиться в Запретный лес без палочки. Заодно можно и проверить, слабеют ли наваждения при удалении от мага. Сильверстрим писал, что при должном умении расстояние не имеет значения, некоторым магам даже удавалось отдавать простенькие команды хорошо знакомым людям, находящимся в другом городе. Но то ведь были сильные, опытные менталисты, а Гарри пока что освоил далеко не все аспекты наложения тонких плетений. Вполне возможно, что в паре миль Малфой очнется и сообразит, что происходящее несколько не соответствует норме.
Еще проще было бы использовать Саашшесс, но Гарри не хотел подставлять василиска. Мало ли на что сподобится совет попечителей, если вместо двоих чистокровных школу украсят две каменные статуи с выпученными глазами и разинутыми в безмолвном вопле ртами.
— Профессор, может, я уже пойду? — пошевелился Гарри.
Не самый удачный день в его жизни, далеко не самый удачный. Пробуждение словно в лихорадке, затем зелья, от которых его тошнило до самого ужина, этот чай, после третьей кружки ставший совершенно безвкусным, и снова зелья, зелья, зелья… Гарри и представить не мог, сколько всего в него может поместиться. Казалось, его живот непременно начнет булькать при каждом движении, словно переполненный котел. И, наконец, комнаты Снейпа, неуютные, негостеприимные, как и сам хозяин. Такое впечатление, что изначально алхимик собирался ограничиться спальней и рабочим кабинетом, но не хватило места для книг. В результате вдоль стен гостиной выстроились внушительные книжные шкафы, уставленные толстыми томами. Гарри они напомнили спесивых великанов, уверенных в собственной важности и исключительности. Вся остальная мебель: жесткий диван с потрепанной обивкой, два старых кресла у маленького камина — была призвана лишь заполнить пустое пространство. Похоже, создание уюта и теплой домашней атмосферы интересовало профессора меньше всего, либо ему нравилось жить именно так, в одиночестве и полумраке.
Гарри было скучно. Рассмотреть названия книг на полках он не мог, а больше смотреть было не за что. Крис скучал и сам, а посему развлекать ученика не имел никакого желания. Он ограничился тем, что придирчиво осмотрел каждое из принесенных Снейпом зелий, признался, что ни одного из них не знает и потому не может гарантировать, что они не предназначены для отправки Поттера на тот свет, но рискнуть и довериться декану все же придется. Выбора все равно нет. Теперь наставник занимался тем, что он всегда делал при вынужденном безделье, то есть ерундой. Свесив левую руку с дивана, что-то выводил на коротком ворсе ковра.
