Зато Маклагген меня ничуть не удивил. Оттолкнув протянутую руку, он в ярости убежал с поля в замок, попутно отмахнувшись от мадам Помфри.
— Итак, — хрипло проговорил Ли Джордан. — Как вы все видели, наш гость из Шармбатона победил. Аплодисменты. И, наверное, пора уже вызывать следующего? — "Хм. Сработала маккошка или и нашего комментатора француз тоже смог пронять?"
— Следующая пара... Хайнрих Вольфганг Мария фон унд цу Флесхайм-Белоф и лорд Винсент Логан Крэбб, — провозвестил Флитвик, вытянув из Распределяющей Шляпы очередной клочок с именами.
Хм. Насколько я помню, предлог-частица перед фамилией "фон унд цу" в Германии означает "родился в принадлежащем роду". Интересно... Это что же получается, в современной немеции до сих пор есть дворянские гнезда с сервами? Круто! Ладно. Пусть даже и негласно, но это все равно круто. Малфои со своим пафосным мэнором могут удавиться от зависти. Даже если этот самый Флесхайм вшивая деревушка на три двора, все равно это очень и очень круто. Земли в Европах — дороги, а уж магу иметь крупный клок вообще невероятно сложно. А также престижно и выгодно.
Таким образом, передо мной — аналог Драко Малфоя на немецкий манер, они даже внешне чем-то похожи. Этот тоже блондин, только черты лица грубее и фигурой он больше на меня теперешнего, чем на глиста-Драко похож. Немец-немец. Хм. Это означает больше грубости и злости, а так же акцент в воспитании на всем том, что делает недругу больно или мертво. М-да. Подфартило. Не могли француженку какую выписать? Я бы с ней поиграл в дуэль на раздевание. Ладно, хохмы в сторону.
Спустившись на дуэльную площадку, я одновременно с немцем подошел к судье.
— Так, — сказал нам профессор Флитвик. — Еще раз напоминаю. Никаких артефактов, никакого принесенного с собой оружия, Непростительных и особо мощных боевых чар. Защита может не успеть их сблокировать или ослабить. Вы, в принципе, на них еще не способны, но все же... Ясно?
— Ясно, — кивнул я.
— Это понятно есть, — ответил мой противник.
— Тогда расходитесь.
Флитвик отошел за пределы защитного купола, а мы встали на положенной дистанции.
— Поклон, — скомандовал Флитвик.
Я вежливо, но неглубоко, как это положено по правилам, поклонился своему противнику. Мда. Немец явно оказался не столь утонченным и вежливым, как француз. Вместо поклона парень мне небрежно кивнул головой и незаметно сделал неприличный жест у паха. Дескать, он меня поимеет. Вернуть? Ну почему бы и нет? Я в ответ легонько похлопав своей левой рукой по плечу правой. На вот тебе от плеча. Понял? Ага, вон, как глазки сузились.
— Начинаете на счет три. Приготовились, — скомандовал Флитвик.
— Один.
— Два, — я вытянул палочку вперед и приготовился произнести первые буквы щитовых чар "Протего". Лучше не буду рисковать — немцы всегда любят блицкриги и плохо держат удар, так что начнем по-русски, от обороны.
— Три. Начали!
— Протего!
— Фешица! — произнес Генрих (непривычно звучащим для меня Хайнрихом я ломать себе мозг не буду), указывая себе под ноги. Одна из песчинок обычного грязно-желтого песка, который был насыпан по дну арены испытаний, превратилась в маленькую, размером с ладонь, каменную пластинку и, повинуясь движению палочки немецкого колдуна, зависла перед ним в воздухе.
Так. Мой противник оказался одаренным в трансфигурации. Что-то вроде Седрика. Неприятно. Я отменил щит, который не защищает от физических атак, и сконцентрировался. Мне нужно было вообще понять, что теперь делать. Щитов от обычных, не магических, атак я не знал.
— Фешица! Фешица! — теперь перед немцем весели уже три каменные пластинки.
Хм. А не так уж и легко тебе это дается! Вон, все лицо в поту. Но да, ты крут, согласен. Вот только, чего же ты ждешь? Почему не нападаешь? И почему пластины расположены так странно? Как будто ты ими закрываешься от чего-то?
Молнией меня поразила догадка. Щит! Ну, конечно же! Тебя явно кто-то понатаскал для дуэли против мага крови! Вот ты и сделал составной щит, на который собираешься, как Флитвик тогда в классе, принимать мою плеть крови. Что ж, тогда мне все ясно. Свой любимый прием придется забыть. Сыграем тогда в обычного колдуна. Но сначала...
— Вербей... — немец напрягся, приготовившись отражать кровавую плеть, но ожидания его были грубо обмануты, — Ступефай! — бросил я простейшее оглушающее заклинание. Видимо это оказалось для немца полнейшей неожиданностью. Луч заклинания, конечно, в него не попал, увернулся. Но контроль над своими пластинками он потерял, и все кроме одной, которой он пытался инстинктивно защититься, превратились обратно в песчинки и упали вниз, на арену.
Мда. Позорище. Что ж. Я читал, что немцы всегда плохо реагировали на изменение обстановки и на пошедшие лесом планы, и вот теперь вижу натуральное подтверждение этому своими собственными глазами.
— Диффиндо, — послал я следующее заклинание.
"Вообще, на мой взгляд, — благо убоищная техника немца позволяла мне окунуться в отвлеченные размышления, — в этом возрасте магическая дуэль одногодок похожа на спарринг новичков в фехтовании, которым по недомыслию тренера в зале выдали настоящее, остро наточенное оружие. Кто оказался чуть удачливее — то и победил, потому что знаний и умений нет еще никаких, а любая рана автоматически либо тяжелая, либо смертельная."
— Ступефай!
— Вин-сент! Вин-сент! Вин-сент! — скандировали трибуны.
— Экспеллиармус!
— Вин-сент! Вперед Хаффлпафф! Вперед Хогвартс! Вин-сент!
— Диффиндо, — скукота. Немец только и мог, что вцепившись в последнюю пластину, как в спасательный круг, уворачиваться от моих заклинаний. Даже Протего ни разу не поставил. — Эй, немчура, не хочешь сдаться? — спросил я.
Немец в ответ только что-то прогавкал на своем явно нецензурное, правда, в его глазах я уже видел отблески паники.
— Грайф ин ан, думкопф! — донеся возмущенный крик с трибуны, и мое плечо вспыхнуло, именно вспыхнуло, что аж в глазах потемнело, дикой болью. Проморгавшись, я увидел удивленное лицо своего противника и валяющуюся у меня под ногами каменную пластинку, медленно съеживающуюся до нормального состояния песчинки. Он ее просто в меня метнул. Черт.
— Фешица! — резкий взмах палочкой, и очередная пластина летит в меня.
— Диффиндо! — Нужно перехватить ее! Мимо! Очередной удар! Ой! Больно!
— Фешица!
Вжик! В этот раз каменная пластина просвистела мимо. Почти мимо. На левом плече появилась глубокая болезненная царапина, а рукав повис, наполовину отрезанный.
"Клинч! Там нельзя метать. Трудно увидеть направление плети. Малое расстояние — не защититься. Ближний бой единственное мое спасение! Вперед! Только вперед!" — подумал я и рванул навстречу своему противнику. Пока я бежал к немцу, в меня по касательной попало еще четыре или пять пластин, которые изрядно излохматили мою одежду и порезали мое тело. Но это все уже не важно. Сейчас ты ответишь! Сейчас я проломлюсь через сомкнувшиеся хлипенькой преградой трансфигурированные из песка пластинки камня. Вот, хрустят они, ставшие не толще слюды! Сейчас я тебя... и мне в лицо прилетает кулак Генриха. Надетые на его пальцы металлические кольца работают как нехилый кастет, разбивают мне в кровавое месиво губы, отталкивают голову и за ней тело назад и посылают меня в легкое грогги.
— Стоп! — ставит между нами разделяющий щит судья Флитвик. — Нарушение!
— Нарушение есть не. Нет артефактов или оружия. Руки не запрещены. Та? — показно удивился немец.
— Позвольте посмотреть ваши кольца.
— Они обычный украшений есть.
— Но почему они из толстого железа?
— Немцы выше всего ставят оружейную сталь! Она — лучше украшение мужчины, — ухмыляясь ответил этот обманщик.
"Собака! — я чуточку пришел в себя и сплюнул на песок кровь, правда, тут же ее быстро по-тихому убрал чистящим заклинанием. — Будет он мне втирать тут, что фрицы не любят золото. Что-то я больше никого не видел с такими "украшениями". Одел, гад, перед боем несколько металлических колец и превратил их в кастет. Ха. Это можно использовать. Я переодел перстень-печатку лорда с мизинца на указательный, и развернул камень наружу. Чем тоже не своеобразный маленький кастет?" — И это было ничуть не нечестно. Потому, что перстень лорда — это не украшение и не оружие. Это неотрывная часть меня или, если можно так сказать, обязательная форма одежды. Принудительно убрать перстень лорда — невозможно. Даже простая просьба снять кольцо — серьезное оскорбление. Так что Флитвик, отлично знающий все эти тонкости, даже косого взгляда на мои руки не бросил.
— Встаньте по местам!
А вот это плохо. Теперь мне придется преодолевать расстояние до противника по новой. И почему-то мне кажется, что на этот раз вряд ли я дойду до него так легко.
Почти так и вышло. Почти, потому что я вообще не дошел.
Как только Флитвик скомандовал бой, на меня обрушился настоящий ливень каменных пластин. В этот раз ганс действовал тактически более правильно. Пару раз атаковав мне ноги, снижая мобильность, сам тоже на месте не стоял, держа выгодную для себя дистанцию. Кое-что мне удалось отыграть, но дойти до него я уже не смог.
К этому времени моя одежда уже давным-давно пришла в негодность и окровавленными клоками усеивала песок. Увы, чем-то нужно было жертвовать. Лучше порванная одежда и царапины, чем хороший кусок камня, глубоко вошедший мне в тело.
Глядя на мою фигуру и татуировку, на трибунах парни завистливо загудели, девчонки — зашептались и захихикали. Вот только здесь и сейчас для размышлений о высоких материях моей физической привлекательности явно было не то место и время. И мой противник не преминул мне об этом напомнить.
Дикая боль в колене подкосила меня, и я упал на песок. Удовлетворенный Генрих остановился и начал, теперь уже прицельно, бомбардировать меня своим трансфигурированными камнями. Дав зрителям немного насладиться видами моего полуобнаженного тела, дурмштранговец продолжил вбивать меня в песок арены. Пластины теперь летели и попадали в меня плашмя. Чертов бош явно не желал, чтобы я отключился раньше времени. Мстил мне, падла, за позорное начало боя, превращая мое тело в один огромный синяк.
Это. Было. Очень. Больно. И унизительно, извиваться на песке в попытках избежать очередного удара, потому что ничего другого я сделать не мог. На швыряемые мной заклинания немец теперь обращал мало внимания, закрывшись каким-то неизвестными мне щитовыми чарами. Они держали приблизительно три моих проклятья, а потом Генрих обновлял их. Да и уклоняться он не переставал.
Дополнительную остроту вкусу беспомощности добавляло то, что против меня сражался ровесник. Более того, пацан гораздо младше меня, если считать реальный возраст!
"Сдаться? На глазах у всей школы, попечительского совета и высокопоставленных гостей? Нет! Ни за что!!! Тем более, это все не по-настоящему. Это дуэль. Учебный поединок. Не сдаваться. Лучше пусть он меня вырубит. Не в моем возрасте сдаваться сосунку! Возраст! Ну конечно же!"
— Эй! Ты! Ты сражаешься как трус! — прохрипел я.
— Ха!
— Раз у тебя третье имя Мария, может ты девочка?
Глаза моего противника немного расширились, а летящие пластины повернулись ребром.
— Я. Ссать на тебя! — прошипел он.
— Что — присядешь надо мной? — "Ой, как больно! — пластина по касательной прошла около моего бедра и срезала кусок мышцы. — Сука! Больно-то как! У-у-у! Не выть! Продолжать выводить его из себя!" — Кстати, кто тебя на бал пригласил? — хрипел я. — Может. Мне это. Сделать?
— Ахр! — рванулся ко мне немец, желая потрогать мое тело руками и ногами, но именно этого я и ждал.
"Воздух — это песок. Только сильно разреженный. Песок, — это тот же воздух, только сильно прессованный. Плеть крови проходит сквозь воздух. Песок — не камень. Песок — воздух. Песок и так смешан с моей кровью. Плеть крови проходит сквозь песок, потому что он воздух" — как мантру повторял я себе, заставляя отчетливо представить и поверить в это. Тренировка хорошего воображение для мага — профильное занятие.
— Вербейра Сангвинум! — Прокричал я. Подошедший на пять метров Генрих мгновенно поставил перед собой пластинки щита, но направления удара не угадал. Как побег виноградной лозы, из песка выскочила красная нитка моей кровавой плети, и снизу вверх, чуть наискосок, пробила ногу моему противнику.
— А-а-а! — дикий крик упавшего немца стал мне бальзамом на душу. — Бритише дрексау! А-а-а!
— У-у-у, — вторил я своему врагу, пытаясь встать на ноги. Бедро дико болело и кровоточило, но подняться и доковылять до тела соперника я был обязан. Добраться и придушить собственными руками, ибо сил на магию у меня практически не было.
Впрочем, сбрасывать со счетов и моего противника было еще рано. Кое-как поднявшись, он вырастил из песка что-то вроде каменной колонны, к которой и прислонился спиной, чтобы хоть как-то встать вертикально. И у него это получилось как раз вовремя для того, чтобы мой кулак с кольцом врезался в скулу, оставляя четкий отпечаток герба Крэббов у него на лице.
— Теперь. Ты. Клеймен. Мною. Бош!
— Фик дихь, аршлох! — прохрипел мне в лицо мой противник. — На!
Дикая боль резанула мою грудь.
— А-а-а, — во все легкие кричу я. В руке у немца зажата все та же трансфигурированная каменная пластика, которую сейчас он использовал как каменный нож, рубанув меня наискосок по груди.
— Хуре! — выругался немец, и снова резанул меня камнем.
Ситуация оказалась патовой. Я не мог отойти хоть на шаг дальше, чтобы вырвать время на отдых и использовать плеть крови с максимальной эффективностью, а сильно разорвать дистанцию немцу, чтобы реализовать свое преимущество в дальнобойной технике, мешала серьезно раненная нога. Поэтому драка в клинче продолжилась со все возрастающей яростью.
Такое вряд ли кто из хогвартцев видел вживую, своими собственными глазами. Это уже не было чистой и красивой магической дуэлью. Не было изящных пируэтов уклонения и яркой иллюминации от лучей проклятий. Нет. Это была кровавая и грязная бойня. Мы били, рвали и резали друг друга как обычные магглы. Осталось только вцепиться друг другу в горло зубами. Давно уже замолчали трибуны, с ужасом глядя на кровавое ожесточение схватки, которую по дуэльным правилам нельзя было прервать. Текли слезы из глаз девчонок, крепко стиснули кулаки мои друзья, не имеющие возможности чем-либо помочь мне. Но ни я, ни мой противник не собирались ни уступить другому, ни сдаться.
— Вербейра Сангвинум, — сил мне хватило всего лишь на маленькую, похожую по размеру не на кнут, а на перочинный ножик, нитку плети, но она оставалась все такой же опасной. Расширившиеся в ответ глаза немца сказали мне все. Он боялся. Очень боялся почему-то именно этого заклинания. Этим можно и нужно было воспользоваться. Я, гадко усмехнувшись, взмахнул рукой и...
— Б-з-з-з! — раздался странный звук.
— Стоп! — опять прервал схватку Флитвик и разделил нас щитом. — Что это? Артефакт?
— Это. Да, — хрипя оправдывался немец. — Я просить простить.
