— Не шевелись, хуже выйдет, — предупредила Рэнна. — Теперь ты понимаешь, господин Ториай, почему нельзя нападать на слабых? А вдруг слабый окажется сильным и сам разобьет тебе нос?
— Я тебя убью! — неуверенным тоном пообещал Ториай — и тут же снова взвизгнул от боли.
Да что же ты делаешь, дура! — выругала себя Хина. Что уставилась? Она резко шагнула вперед — захрустели ветви, затрещали беспощадно выдираемые из плаща нитки — и оказалась на открытом пространстве. Мальчишки, держащие Намиду, тут же отпустили свою жертву и вскочили на ноги, испуганно оглядываясь. Наверняка они тут же бы и сбежали, но, к их несчастью, единственный проход с прогалины оказался перекрыт воспитательницей.
— И что же тут происходит? — поинтересовалась Хина, скрестив руки на груди и постукивая пальцами по плечу.
— Госпожа Хина, Рэнна дерется! — тут же крикнул с земли Ториай. — Она на нас напала и дерется!
— Молодой господин Ториай, я сама видела, кто на кого напал, — холодно ответила воспитательница. — И, сдается мне, именно вы втроем напали на одного.
— Да мы просто играли! — заскулил забияка, вывернув шею и свободной рукой размазывая слезы по лицу. — Нами, скажи!
— Молчать! — приказала воспитательница. — Молодая госпожа Рэнна, отпусти его. Господин Ториай, встань.
— Да, госпожа Хина, — кивнула девочка. Она поднялась (Хина снова поразилась, с какой отточенной недетской грацией та движется), подобрала с земли брошенную куклу, стряхнула с нее грязь, прижала к груди в своей обычной манере и замерла. Ториай, шмыгая носом, поднялся вслед за ней и угрюмо уставился в землю.
— Сейчас мы все пройдем в кабинет директора, — Хина добавила льда в голос. — И там мы с интересом выслушаем твои объяснения, господин Ториай. А заодно обсудим, как ты... играешь с другими и что с тобой делать дальше. Честно тебе скажу, мое терпение лопнуло окончательно.
Мальчик надулся и бросил на нее злой взгляд исподлобья, но ничего не сказал.
— Госпожа Хина, не сегодня, — тихо сказала Рэнна. — Пусть они пока уйдут. Они никуда не денутся до завтра. Я еще не показала тебе, что хотела.
Хина задумчиво посмотрела на нее. В девочке опять чувствовалась непонятная внутренняя сила. Что за странный ребенок! Но, в конце концов, она так и не воспользовалась своим эффектором, как поступили бы на ее месте другие — не только дети, но и взрослые.
Ну что же...
— Вы трое! — скомандовала она. — Идите. Завтра с утра мы с вами поговорим в кабинете директора.
Троица не заставила себя упрашивать. Мальчишки бросились в кусты — только ветки затрещали — и мгновенно исчезли. На прогалине остались только Хина, Рэнна и сидящий на земле Намида, из носа которого текла уже слегка подсохшая струйка крови.
Рэнна подошла к мальчику и протянула ему руку. Тот, поколебавшись, ухватился за нее и встал. С тем же угрюмым видом, что и Ториай до него, он уставился в землю. Хина вопросительно посмотрела на девочку.
— Госпожа Хина, Нами все время бьют, — сказала та.
— И ничего меня не бьют! — вскинулся мальчишка.
— Молчи. Госпожа Хина, его бьют с самого дня, когда перевели в наш детский дом. Потому он и сбегал постоянно. Он хочет научиться драться, чтобы защищаться. Он уже давно пытается отрабатывать техники, которые видел в фильмах по телевизору.
— Врет она! — буркнул мальчик.
— Госпожа Хина, подержи, пожалуйста, — Рэнна передала воспитательнице куклу. — Нами, встань в стойку. Как ты пробовал прямой удар кулаком.
— Ничего я не отрабатывал! — озлился мальчик. — Отвяжись от меня!
— В стойку! — скомандовала девочка, и в ее голосе прозвучали такие властные нотки, что Хина невольно вздрогнула. — Или я тебя опять на землю уроню. Живо!
Мальчик бросил затравленный взгляд на Хину, потом на Рэнну и неохотно принял позу с выставленными перед собой кулаками, действительно похожую на те, что показывали в боевиках. Девочка шагнула вперед, ухватила его за руку, как-то странно повернулась — и Намида, неловко взмахнув руками, завалился вбок. В последний момент Рэнна удержала его, не дав упасть на землю.
— Видишь? — спросила она. — Ты совсем неправильно стоишь. У тебя ноги прямые как ходули, никакого равновесия. Тебя чуть дернешь или толкнешь — и ты падаешь.
— Ну и как надо? — обиженно спросил Намида. — Сама-то...
— Попробуй, урони меня, — девочка приняла похожую позу, только не стала сжимать кулаки, оставив ладони раскрытыми. — Дергай.
Поколебавшись, мальчик ухватил ее за руку и дернул. Тщетно. Рэнна даже не пошевелилась, только ее рука слегка распрямилась. Мальчик дернул снова — и на сей раз с размаху плюхнулся на задницу, оперевшись о землю ладонями и удивленно глядя на Рэнну.
— Нужно стоять правильно, — пояснила она. — Приседать. И не сопротивляться противнику. Он должен победить себя сам, своей силой.
Хина слегка кашлянула.
— Госпожа Хина, — обернулась к ней Рэнна. — Намида хочет научиться защищаться. Но он не может учиться самостоятельно. Ему нужен хороший мастер. У него прекрасные естественные задатки, но их нужно развивать.
— Чтобы не его били, а он бил? — саркастически поинтересовалась Хина.
— Слабых бьет только тот, кто не уверен в себе. Кто постоянно должен доказывать самому себе, что он что-то из себя представляет, но боится тех, кто сильнее. У Намиды есть две дороги. Или все остается как есть — и тогда он озлобится и сам станет опасным драчуном. Или же его обучат правильно драться — и правильно смотреть на жизнь.
— И где же ему взять мастера? — поинтересовалась воспитательница. — Ты знаешь такого?
— Да. Мастер Караби Нэтто. Он много лет держит тренировочный зал неподалеку отсюда. В молодости он сам был драчуном и задирой и погиб бы, если бы его не спас... один человек. Он умеет воспитывать.
— Караби Нэтто, Караби Нэтто... — Хина покатала имя на языке, вспоминая. — Погоди — тот Караби Нэтто, что держит зал на Зимнем бульваре?
— Да.
— Рэнночка, милая, да ты хоть представляешь себе, сколько стоят занятия в таком известном зале? — всплеснула руками Хина. — Мы не можем позволить себе обучать детей на стороне. Да и потом, туда еще попасть надо — знаешь, какой там конкурс? Моя подружка сына хотела туда устроить, так он и во вторую очередь попасть не сумел, даром что лучший в классе по физкультуре...
Она осеклась, чувствуя себя по-идиотски. Что она пытается объяснить восьмилетней девочке?
— Финансовые вопросы я решу, госпожа Хина. Конкурс — сложнее, но не намного. Нами! — Рэнна повернулась к отряхивающемуся мальчику, настороженно прислушивающемуся к разговору. — Ты хочешь научиться технике Пути? Как в фильмах про Народ... про троллей?
Мальчик подозрительно посмотрел на нее, потом пожал плечами.
— Ну, хочу, — буркнул он.
— Мало просто хотеть. Нужно приложить все усилия. Ты готов работать изо всех сил? Много лет повторять одни и те же движения? Выполнять глупые непонятные упражнения? Никогда не драться первым, даже если тебя дразнят изо всех сил?
Мальчик молча смотрел на ее в упор, потом пожал плечами и отвернулся.
— Все равно меня не возьмут, — глухо сказал он. — Я же детдомовский.
— Неважно, откуда ты. Имеешь значение только ты сам, а не твое происхождение. Но ты должен решить сразу. Если ты не готов много лет работать над собой, чтобы достигнуть совершенства, то не надо и начинать. Я помогу тебе, если захочешь. Да или нет?
— Да, — едва слышно прошептал мальчик.
— Хорошо. Госпожа Хина, я прошу тебя проводить нас с Намидой в зал мастера Караби. Прямо сейчас. Вечерние занятия начинаются через тридцать минут, и мы как раз успеем поговорить с владельцем зала.
— Рэнночка, — мягко сказала воспитательница, — и все-таки обучение в зале стоит очень дорого. Откуда у тебя деньги?
— Госпожа Хина, у меня нет денег. Но уверяю тебя — проблемы не возникнет. Очень прошу тебя, сходи с нами туда. Если я просто фантазирую, ты всего лишь потеряешь час времени. Ты все равно впустую отпросилась сегодня раньше. Пожалуйста!
Хина заколебалась. Скажи такое любой другой ребенок, и она даже внимания бы обращать не стала. Мало ли о чем мечтают дети. Кто-то хочет стать моряком дальнего плаванья, кто-то — летчиком, а кто-то — великим бойцом. И, разумеется, никто из них даже представления не имеет, о чем мечтает и чего это стоит. Но Рэнна... Она — не "любая другая". Она слишком странная, чтобы ее просто игнорировать. Девиант первой категории — и тот мужчина из Службы охраны детства, он вел себя с ней как со взрослой, как с равной. Нет — как с кем-то гораздо выше себя. И на идиота он совсем не походил. Дорого бы она дала, чтобы узнать, о чем же он на самом деле разговаривал с девочкой наедине!
— И что же я должна сказать владельцу зала? — наконец поинтересовалась Хина.
— Ничего. Говорить стану я. Госпожа Хина, я могла бы сходить туда и сама, но я обещала, что больше не стану сбегать без спроса. Поэтому я прошу, чтобы ты присмотрела за мной и Нами. Если не хочешь, даже не входи в зал. Пожалуйста! Нижайше прошу тебя об одолжении!
— Ну хорошо, — сдалась Хина, чувствуя себя полной идиоткой. — Намида! Отряхнись как следует, и пойдем умоемся. На люди такой грязной свинюшкой я тебя не поведу.
На то, чтобы почистить мальчика, предупредить директора об отлучке и ее цели — та странно посмотрела на Хину, но в конечном итоге оставила тему без комментариев — и добраться до зала, ушло минут двадцать с небольшим. Зал действительно располагался неподалеку — а Рэнна еще и показала, как срезать путь узкой улочкой между двумя глухими стенами домов, сначала уходящей круто вверх, а потом так же круто обрывавшейся к Зимнему бульвару (откуда она знает?) Зал выглядел потрепанным и невыразительным — покрытые невзрачной известкой стены со щелями окон под самой крышей, облупившаяся краска на дверях, потемневшее от времени некрашеное деревянное крыльцо с тусклыми лампами над входом... Рядом со стоящим по соседству стеклянным зданием, в сумерках горящим яркими огнями офисов, он смахивал на старый заброшенный склад. Только над входом в зал ровно горела вывеска с двумя символами из древнетролличьего, которые, как однажды объяснили Хине, читались "Караби". Вряд ли бы кто-то из непосвященных сумел догадаться, что перед ним один из самых известных и престижных тренировочных залов не только в Масарии, но и во всей Катонии. За период учебы здесь брали не то пять, не то шесть тысяч маеров, и даже при такой несуразной цене от желающих не находилось отбоя.
При виде вывески воспитательница внезапно почувствовала себя полной идиоткой. Ну и что она скажет владельцу? Извиняюсь покорнейше, я из детского дома, тут моя воспитанница хочет, чтобы вы нашего мальчика бесплатно учили? Интересно, ее сразу за дверь выставят, или сначала громко посмеются?
Рэнна, однако, уверенно, словно не в первый раз, поднялась на крыльцо и потянула на себя тяжелую дверь. Хина помогла ей, пропустив вперед Намиду, за все время так и не оторвавшего взгляда от земли, и вошла внутрь. Она никогда не попадала в такие заведения, и то, что увидела, ее заметно разочаровало. Огромное пустое помещение с деревянным полом, на котором тут и там разбросаны маты, под потолком слегка мерцают яркие резкие лампы. Вдоль одной из стен — раздевалка со шкафчиками и скамейками, вдоль другой — открытая душевая с торчащими из стены рожками и кафельной плиткой на полу. Ни прихожей, ни высокого пола, только в углу дверь, ведущая, вероятно, в подсобное помещение. Зал заполнен группами галдящих детей и подростков в возрасте от шести до двенадцати — большинство босые, в плотных защитных куртках и штанах (кажется, такая одежда называется "дзюба"). Три мальчика, девочка и орчонок неопределенного пола спешно заканчивают переодеваться у шкафчиков. Между группами похаживали инструкторы — люди, орки и тролли с цветными повязками на плечах. В цветах рангов Пути Хина не разбиралась, но помнила, что высший — зеленый. У двоих инструкторов повязки оказались зелеными, но почему-то с поперечными белыми полосками, две у одного и четыре у другого.
Хина, Намида и Рэнна остановились у входа: Хина и Намида — нерешительно, а Рэнна явно кого-то высматривала. К ним тут же подошел один из инструкторов — высокий человек лет сорока на вид с оранжевой повязкой на рукаве.
— Добрый вечер, госпожа, — вежливо поклонился он. — Могу я узнать, что привело тебя сюда?
— Э-э... видишь ли, господин... — промямлила воспитательница. — Мы...
— Мне нужно поговорить с мастером Караби, господин, — перебила ее Рэнна.
— Мастер Караби еще не пришел, — с некоторым удивлением глянул на нее мужчина. — Ты хочешь записать детей в зал, госпожа? — он снова посмотрел на Хину. — Видишь ли, отбор в новые группы начнется только в четвертом периоде, сейчас еще рано. Мы вывесим объявление у входа и укажем точные даты.
— Мне нужно увидеть мастера Караби по личному делу, — упрямо продолжила Рэнна. — Если ты не против, мастер, мы подождем его.
— Да, разумеется, — кивнул инструктор. Похоже, он даже не замечал, что к нему обращается восьмилетняя девочка. — Госпожа, можешь присесть вон там, на скамье. Только проследи, чтобы дети не баловались.
— Спасибо, господин, — кивнула Хина. — Мы подождем.
Втроем они отошли к указанной лавке. Хина уселась на нее и похлопала рядом с собой.
— Садитесь, — пригласила она. — Подождем, что же делать.
Намида медленно опустился на сиденье. Он завороженно наблюдал за залом.
— Я его прибью! — вдруг с неожиданной злостью сказала Рэнна. — Честное слово, прибью!
Хина вздрогнула. Девочка замерла прямо перед ней, уставившись вверх. Хина запрокинула голову. Над ней на стене что-то висело, но в таком ракурсе было невозможно разобрать, что именно.
— Рэнна? — встревоженно спросила она. — Что случилось?
— Нижайше прошу прощения, госпожа Хина, — прежним бесстрастным тоном отозвалась девочка. — Я сказала не то, что следует. Я от неожиданности.
Она повернулась спиной к стене и опустилась прямо на пол, сев на пятки и неподвижно замерев. В такой позе она еще сильнее походила на нахохлившегося цыпленка. Хина встала и посмотрела на вещь, вызвавшую у девочки такую загадочную реакцию.
Предмет оказался небольшой, сантиметров двадцать на тридцать, плоской картинкой, напечатанной на листе белого пластика и покрытой лаком. На картинке маленькая девушка в майке и шортах, смеясь, шутливо отбивалась от огромного тролля в полицейской форме, вскинувшего ее высоко вверх на вытянутых лапищах. На заднем плане виднелся угол большого табло с расписаниями авиарейсов, а в нижнем левом углу — плохо затертый логотип. Вероятно, картинку выдернули из какого-то телерепортажа. Девушка казалась очень знакомой, но откуда, Хина вспомнить сразу не смогла.
Ниже фотографии несколькими пластиковыми скобами крепилась полоска ткани того же траурного белого цвета. А под ней шли строчки текста.
"Карина Мураций. 03.12.829 — 07.03.867.
Твое сердце сияло во мраке, когда потух последний светильник. Ты спасала чужие жизни, но не смогла спасти свою.
Ранг Ведущей по Пути присвоен Катонийской федерацией Безмятежного Духа 08.03.867 (посмертно). Наплечная повязка передана в зал мастера Караби Нэтто для вечного хранения".
