— Ну, в жизни всякое бывает...
— Могу сказать больше — продолжал Тритон, по-прежнему не обращая внимания на слова Кисса. — Причем тоже очень интересная подробность: среди тех камней, что вы принесли мне сегодня... Там находится десятка полтора рубинов насыщенного темно-красного цвета, но, опять-таки, с необычным ярко-розовым оттенком. С ними история еще интересней: подобные рубины добывали только в пещерах на Южных горах, неподалеку от моря. Около трехсот лет назад там произошло сильнейшее землетрясение, обвалившее все пещеры и, более того — сейчас на месте тех пещер находится морской залив... Естественно, ни о каком поступлении рубинов из Южных гор с той поры и речи не было. Вопрос: откуда вы взяли эти камни? Молчите? А ведь сейчас вам самое время разговориться... Могу сообщить вам еще одну деталь: все принесенные вами рубины имеют одну и ту же квадратную форму, а только так и обрабатывали эти благородные камни в старину. Опять не поняли? Поясняю: все те камни, что вы мне принесли, все, без исключения — старой огранки. Очень старой и довольно простой. Сейчас так камни не гранят — эта форма не очень интересна...
— Я вас не понимаю...
— Разве? Поясняю: тот очень уважаемый человек, что только что осмотрел все принесенные вами камни, сказал одно: все камни были обработаны не менее трехсот лет назад, а то и гораздо раньше. Более того, он назвал примерные сроки того, когда именно была проведена огранка: от трехсот двадцати до трехсот семидесяти лет.
Да, подумалось мне, а у этого старика хороший глаз. Довольно точно определил сроки... Все верно. Надо признать — своими познаниями настоящие мастера вызывают подлинное уважение.
А мы немного ошиблись. Если честно, то весь наш расчет был выстроен прежде всего на том, что Тритон должен клюнуть на большое количество камней, которое мы ему принесли для продажи в этот раз, а это немало — вывалили на стол перед кхитайцем почти все, что у нас было. Но, как видно, Тритон обратил внимание на другое... Что ж, это даже лучше, и больше играет на ту историю, что мы придумали...
— Так вот, — продолжал кхитаец, — тот ювелир не только назвал предполагаемые сроки огранки, но даже предположил, в чьих именно мастерских гранились те самые камни...
— Он что, при этом присутствовал? — съехидничал Кисс.
— Не надо острить, это у вас плохо получается. Но тот старый человек, которого вы имели честь видеть — это лучший из всех мастеров-ювелиров, на сегодня живущих под солнцем. Пусть его руки потеряли прежнюю ловкость и мастерство, но глаз этого достойного господина по-прежнему зорок. Еще он сказал, что эти камни после огранки не вставлялись в оправы... Более того: все это время они где-то лежали без движения. Проще говоря — в тайнике.
— И что?
— Тогда я продолжу, раз вы усиленно делаете вид, что до вас не доходит то, что дошло бы до любого кретина, будь у того в голове хоть толика мозгов. Такое немалое количество камней старой огранки, да еще и лежащих долгий срок без движения, можно взять лишь в одном месте... Вы нашли старинный клад? Где именно и когда это было? Находилось ли там что-либо еще? Отвечайте! Молчите? Напрасно... Что ж, мне искренне жаль, но...
Нам, конечно, попало... Правда, я рыдала в три ручья, и при том испугано таращилась по сторонам, а вот Киссу пришлось куда хуже — он уже получил несколько увесистых ударов, да и мне досталось... Как мы с Киссом и уговаривались заранее, побои терпели до тех пор, пока дело не дошло до более сильных мер воздействия... Так, с этим пора заканчивать, к тому же устрашающего вида щипцы для допросов — это именно то, на чем можно сломаться, и подобное никого не удивит — жизнь и здоровье куда дороже всего прочего... Вот Кисс и сделал вид, что согласен рассказать всю правду. Правда, вначале подала голос я:
— Милый!.. — взвыла я на языке Славии, — Милый, расскажи им все! Ведь нам все равно нужно было к кому-то обратиться за помощью!..
— Ладно! Только, парни, я уж буду говорить с вами на языке моей страны — все одно подружка, кроме него, других языков не знает...
— Говори на каком хочешь — чуть устало бросил Тритон. — Только правду.
Сбиваясь, и перебивая друг друга, мы стали было говорить, но меня живо одернули — не мешай, твой парень нам все расскажет куда лучше тебя. От вас, баб, все одно толку немного. Вот если он где соврет — там ты его поправишь. Все понятно? Я лишь согласно покивала головой, а Кисс начал свой рассказ.
В его изложении вся эта история выглядела так:
Мы оба из Двуречья, богатого города, что находится в глубине Славии, среди густых лесов, вдали от больших дорог и городов. Кисс — он долго ходил по свету, счастья искал, но потом вернулся домой. За время своих блужданий по миру больших денег не нажил, но после возвращения в родные места решил обзавестись хозяйством, стал присматривать себе невесту. Вот тогда-то он и обратил внимание на своих соседей, которые внезапно разбогатели. Ну, стал ухаживать за дочерью соседа, посватался и вскоре стал считаться ее женихом, а там и тайну семейную узнал...
Раньше соседи Кисса не были богатыми людьми, но на жизнь им хватало. Даже новый дом себе поставили. Но вот когда они стали разбирать на дрова старый дом — вот тогда и обнаружили закопанный у самой земли большой глиняный сосуд, плотно закупоренный. Разбили его, а там оказались несколько мешочков с драгоценными камнями, да старый пергамент, чуть ли не расползающийся от старости. На счастье, сосед толмачом был, несколько языков знал, и сумел понять, что записи сделаны на старом языке Нерга, который сразу и не разберешь. Но даже толмач не сразу перевел на язык Славии все из того, что было написано на пергаменте — чтоб разобраться в нем досконально, понадобилось время...
Там было сказано, что некий Мард"дуух, убегая из Нерга, прихватил с собой все скопленные им за жизнь сокровища. Да в пути стряслась беда — пала его лошадь, а драгоценностей у Мард"дуух с собой было прихвачено столько, что без лошади их никак не унести. Пришлось мужику закопать большую часть своих сокровищ в уединенном месте, и продолжать путь пешком, а это дело тяжелое... Так что с собой он сумел взять не очень совсем немного — лишь то, что мог унести, не привлекая к себе особого внимания, но, тем не менее, за припрятанными сокровищами он хотел вернуться. Беда в том, что за беглецом была устроена настоящая охота, и ему пришлось прятаться в таких местах, где его никто и не подумал бы искать — в дремучих лесах Славии. Именно там, в одном из тех редких и богатых лесных городов, что иногда встречаются вдали от торговых путей, он купил себе дом, неплохо зажил, и намеревался через какое-то время вернуться в Нерг за припрятанным добром...
Больше в том пергаменте не было ничего написано, лишь было изображение какой-то карты, точнее, того самого места, где Мард"дуух и спрятал свои сокровища. Верить этой карте, или же нет — о том вначале и думать не хотели. Главное — теперь они богаты, и бедствовать не будут! И еще на одно ума хватило — о своей находке никому не сказали. А вот когда в Стольграде стали понемногу камни продавать, и получать за них столько, что и не ожидали — вот тогда и появилось у них желание в Нерг пойти, оставшиеся сокровища из тайника забрать.
Вот и ушел однажды за ними отец девушки, как его от этого не отговаривали. Ушел — да и сгинул. Его старая мать уж очень убивалась из-за того, и, не поверите!, но через год сама пошла в Нерг — сына искать, а заодно и сокровища отыскать, если получится... И тоже пропала.
Но недавно в Двуречье приехал какой-то купец из числа тех, кто не боится ездить торговать в Нерг. Этот человек отыскал их в Двуречье, и просил передать: видел, мол, вашу бабку в Нерге среди тех, кого в главную тюрьму Сет'тана гнали. Дело в том, что бабка когда-то знала того купца, запомнила на лицо... И ведь как они встретились: в тот день разразилась жуткая буря, и оттого караван с заключенными и торговый обоз — оба в укромном месте стояли, и совсем неподалеку друг от друга. Бабка жителя Славии узнала, и успела шепнуть ему: так, мол, и так, поезжай в Двуречье, найди там-то и там-то мою внучку и передай ей: она, бабка, нашла то, за чем ездил ее сын, а что именно она отыскала — внучка и сама о том должна догадаться, и за эту новость пусть купцу заплатят, не скупясь...
И еще она просила передать, чтоб внучка поторопилась. Дескать, у тех, кто бабку схватил, есть подозрения насчет верной цели ее нахождения в Нерге, но пока что нет доказательств. Оттого, мол, и время терять нельзя — как бы бабка душу на Небеса не отдала еще до того, как до нее внучка сумеет добраться...
Вот именно по этой причине уже и внучка и решилась идти в Нерг, прихватив с собой все оставшиеся дома драгоценные камни. Хотела бабку из тюрьмы вытащить. Ну, а он, как ее жених, направился вместе с ней. К тому же девица даже языка Нерга не знает, ей одной, без провожатого, тут делать нечего... Только вот в Нерге все оказалось совсем не таким, как казалось издали. Оно и понятно...
И еще одно: они не рассчитывали, что у них на дорогу и все такое прочее уйдет так много денег. То золото, что они взяли из дома, закончилось куда быстрей, чем они рассчитывали. Вот и пришлось продавать камни... Ну, а остальное известно...
— Ну, и где же та старая карта на пергаменте? — с насмешкой в голосе спросил нас кхитаец. Он не поверил нам ни на йоту. — А, понимаю: конечно же, ее увез с собой отец... Так?
— Нет — вздохнул Кисс. — Как мне сказали, она, оказавшись на воздухе, вскоре от старости чуть ли не рассыпалась на куски. Ее сожгли в печке. Но до того карту перерисовали на другой пергамент.
— И где же тот пергамент?
— Его отец взял с собой, когда в Нерг пошел...
— Тогда что старая женщина могла отыскать в Нерге без карты и знания точного места?
— Эта старая женщина? — Кисс ухмыльнулся. — К вашему сведению, эта старбень найдет что угодно и где угодно, а память, несмотря на возраст, у нее такая, что позавидуют многие из молодых. В общем, если эта бабуся хоть один раз хоть что-то прочитает, или же узнает, то этого она уже не забудет никогда, хоть через десять лет ее об этом спрашивай, хоть через пятнадцать... Проверено многократно. Память у нее — будь здоров. Ей и не надо таскать с собой никакую карту — она и так все помнит, до последних букв... Оттого и надо бабку из тюрьмы вытаскивать — сейчас только она одна знает, где находится то самое заветное место...
— То есть, по вашим словам, сейчас дорогу к спрятанным ценностям знает только один человек — ваша старая бабушка. Я вас правильно понял?
— Совершенно верно. Только это не моя бабка, а ее... — кивок в мою сторону.
— Ну, это мне без разницы... Знаете, я вам не верю... — вздохнул кхитаец, и кивнул головой в сторону второго столика, на котором лежал пояс Кисса с вытряхнутым содержимым. — Да, и вот еще: это ваш пояс? Вернее, пояс контрабандиста? Возникает вполне понятный вопрос: зачем честному человеку таскать на себе подобное?
— А где мне следовало камни прятать? В карманах? Ага, для драгоценностей там самое место! Особенно в Нерге...
— Интересно, что вы там еще держали?
— Да было б там чего таскать... — пробурчал Кисс. — Все, что в нем было, вам отдал...
— Все? А это что? — в одном из кармашков, и верно, находилось еще с десяток бриллиантов.
— А это у меня припасено на всякий случай... Всякое в жизни бывает, без единой монеты тоже никому оставаться не хочется, а за камни всегда можно что-то выручить...
— Те порошки, что были в кармашках — они тоже припасены на всякий случай? И что это — яд?
— Да вы что! Один из них — сонный порошок. Довольно нужная штука — мало ли кого надо вогнать в сон!.. Обстоятельства, знаете ли, разные бывают...
— А второй порошок?
— Для заживления ран. Незаменимая вещь в дороге...
В этот момент в дверь постучали, и вошел невысокий человек, но виду такой же кхитаец, как и Тритон. Почтительно склонив голову перед Тритоном, он перед хозяином, от что-то негромко заговорил ему, а потом, чуть поклонившись, вновь скрылся за дверью.
— Кстати — повернулся к нам Тритон, — кстати, отчего у вас на двоих всего одна лошадь?
Ага, все идет именно так, как и предполагал Кисс: люди Тритона заявились на наш постоялый двор и хорошенько обшарили все углы в выделенной нам комнате. Давайте, ищите, все одно ничего не найдете — все наши камни, какие только были, мы принесли с собой. Дорогой Тритон, похоже, ты рассчитывал на то, что мы и в своей комнатке на постоялом дворе устроили еще одну ухоронку с драгоценными камнями? Ну и аппетиты у некоторых...
— У нас не только одна лошадь на двоих, но и ничего из барахла с собой нет! — зло буркнул Кисс. — Что тут за люди такие: только отвернись — при первой же возможности готовы спереть все... Это еще по дороге случилось. Мы тогда вроде и остановились ненадолго, а у нас кто-то увел одну из лошадей! Между прочим, на ней было навьючено почти все наше добро. Хорошая лошадь была, выносливая... Так нам и пришлось на одной до Сет'тана добираться — где же денег на вторую взять?!
— Н-да... — Тритон прошелся по комнатке взад и вперед, и снова остановился перед нами. — Я все смотрю на вас, и никак не могу понять: вы пытаетесь обмануть меня с какой-то определенной целью, или же просто искренне обманываетесь сами? Второе случается даже чаще, чем первое.
— Да с чего вы решили...
— Молодой человек — на лице кхитайца появилась насмешливая улыбка. — Молодой человек, я что, похож на идиота? Подобных сказок на своем веку я слышал столько, что если б я записывал каждую из них хотя бы на одном листе, то на сегодня у меня уже скопилась бы библиотека в несколько десятков весьма увесистых томов.
— А по-вашему, откуда у нас взялись эти камни? С неба к нам в руки упали? Или, может, вы считаете, что их нам стража вручила, чтоб вас в тюрягу закатать? Так они бы для этого способ подешевле нашли! И уж тем более не стали бы такие камни отдавать всего лишь за возможность дать вам увидеть небо в клеточку. Дороговато получится... Вы ж сами только что сказали: старинная огранка, да и в природе некоторые из этих камней уже не встречаются...
— Речь у вас, молодой человек, развита неплохо.
— Да просто я говорю вам правду! Если б не это, не уверенность в том, что сумеем стать очень богатыми — то разве мы бы пошли в Нерг?! С теми камнями, на которые вы сейчас свою лапу хотите наложить — мы бы с ними и в Славии неплохо устроились! Жили б припеваючи и горя не знали!
Кхитаец ничего не ответил Киссу. Молча постояв напротив нас еще несколько мгновений, он повернулся и вышел из комнатки, сделав знак своим людям. Те ушли вслед за ним, забрав факелы со стены. Мы остались одни в темноте... Надо ждать.
Я и ждала, и в то же время вновь перебирала в памяти историю. Которую мы рассказали кхитайцу. Поверил он в нее, или нет? Склонна считать, что не поверил, но, тем не менее, Тритон обязательно проверит в ней кое-какие детали. Не может не проверить. Сокровища, тайны, загадки прошлого и зарытые клады... Вся эта романтика лежит в душе у каждого из нас (пусть и запрятанная в той душе очень и очень глубоко), каким бы сухим, холодным и трезвомыслящим этот человек не казался. Оттого-то всем нам и хочется верить в то, что эти волшебные мечты из детства могут воплотиться наяву, несмотря ни на что...
