Эти слова шокировали меня еще больше. Сказать честно, я даже не знала, как их воспринимать. Этот Сергей Петрович, что, перерезал этим мулаткам горла? А почему они тогда живые, и на горлах у всех троих нет никаких отметин? Он что — и в самом деле настоящий колдун, великий шаман, как говорят о нем эти женщины? А ведь вполне может быть... Взгляд у него уж больно гипнотизирующий и завораживающий, он говорит и я всему верю, хотя понимаю, что так быть не может — но вот верю, и все.
— Это была чисто символическая смерть, — неожиданно произнес Сергей Петрович, будто прочел мои мысли, — женщинам связывали руки и завязывали глаза, а потом я проводил у них плоской стороной ножа по губам и по шее, давая почувствовать вкус смерти, а потом их отмывали дочиста и давали новые имена, как новорожденным... Считалось, что с этого момента у умершей и заново родившейся женщины начиналось перерождение души. Впрочем, так оно и получилось — отсутствие побоев, доброе отношение и совместный труд для общей пользы превратили вчерашних людоедок в обычных женщин, которые могут любить своих мужчин, а также рожать и воспитывать их детей.
Точно! Рядом со мной сидит самый настоящий шаман, а не какая-нибудь дешевая подделка. Как он смог прочесть мои мысли — ведь я же у него ничего не спрашивала...
От этих размышлений меня оторвал Роланд, так не понявший ни слова из нашей беседы с этим Сергеем Петровичем.
— Мадмуазель Ольга, — спросил он, — скажите, почему вы так долго разговариваете с этим человеком? Он представляет здесь какую-либо власть?
— Да, — так же по-французски ответила я, — он оплатил эту экспедицию и определенно является здесь начальником, только я пока не могу понять пределов его полномочий, потому что двое остальных старших мужчин и старшая женщина тоже имеют право голоса в их правительстве. Вроде бы в его обязанности входит все строительство, которое ведется этим кланом, а также религиозная деятельность и разные обряды. А еще он решает, кого принимать в их клан а кого нет.
— Очень хорошо, — улыбнулся Роланд, — спросите у этого месье Петрович — если мы уже тут навсегда, то мог бы он зарегистрировать мой брак с Патрицией Буаселье и принять нас вдвоем в их клан, племя, или как там называется эта компания.
Я перевела этот вопрос Сергею Петровичу, тот немного подумал и ответил:
— Кандидатами в наш клан мы примем всех вас, никого на произвол судьбы умирать за порогом не оставим, не такие мы люди. Полное членство в клане надо еще заслужить, но для человека сметливого, храброго и работящего это не проблема, и при этом не важно сколько ему лет. Что касается заключения брака, то если Роланд и Патриция хотят пожениться прямо сейчас, то я могу провести обряд помолвки, или, говоря местным языком, обещания женитьбы, а сам брак заключить после получения окончательного членства хотя бы одним из будущих супругов. Таковы, к сожалению, наши правила.
Потом пришла моя очередь переводить ответ Сергея Петровича Роланду.
Выслушав, тот засиял, как электрическая лампочка на двести ватт.
— О! Это просто замечательно, — воскликнул он, — пусть будет помолвка, а там все увидят, как умеет работать Роланд Базен. Ведь, насколько я понимаю, работы здесь гораздо больше, чем людей, которые могут ее делать?
В этот момент прямо под окном просигналил клаксон автомобиля — и мы с Роландом и Сергеем Петровичем, оставив его жен, вышли на улицу, под сереющее на востоке предрассветное небо, затянутое сплошными облаками. Там нас ждал автомобиль системы 'сумасшедший пикап' и еще трое мужчин, двое из которых были вооружены ружьями, а еще один — длинным копьем и топором. Пора было ехать выручать остальных наших. Правда, мадмуазель Люси обязательно на меня нажалуется, но почему-то мне кажется, что от этого ей будет только хуже. Такие уж тут власти.
o050279, Thanai, wlad.knizhnik и 20 других изволили поблагодарить
Поблагодарить
Руссобалтъ: Михайловский Александр
Имя или Цитата
Жалоба
#5 Михайловский Александр
Ведущий аналитик
Пользователи
Cообщений: 8 361
Поблагодарили: 44 739
Ташкент
Пол:Мужчина
Интересы:Политика, литература
Отправлено 26 марта 2017 — 14:09:53
Популярное сообщение!
1 октября 1-го года Миссии. Воскресенье. 6:00. Около двух километров на юго-запад от Дома на Холме.
Пока Ольга долго и сбивчиво объясняла, как и откуда они шли, Андрей Викторович почесал в затылке, сходил в свою комнату в общежитии и вынес оттуда свой ноутбук — тот самый, один из двух в ударопрочном армейском исполнении, в котором у него хранились масштабируемые топографические карты чуть ли не всего земного шара. Конечно, кое-где за сорок тысяч лет рельеф изменился почти до полной неузнаваемости, но в других местах, напротив, считай что совсем ничего не поменялось. Место слияния Гаронны и Дордони, где обосновался клан Огня, скорее относилось ко второму случаю, и карты из будущего вполне достоверно отображали местность, если не считать населенных пунктов и дорог.
Открыв карту окрестностей, Андрей Викторович сопоставил с ней рассказ Ольги об их скитаниях по кустам и буеракам. Хуже всего было то, что она, как и все остальные до момента попадания, в это время дремала в своем кресле и не смотрела то, какую местность они проезжали. Правда, дорога, по которой автобус мог ехать из Пойяка в Бордо, поблизости была всего одна, и то место, где она проходила у подножия холма, было тоже одно. С его-то вершины Ролан и разглядел их фонарь уличного освещения.
До следующей дороги в том же направлении от Большого Дома было примерно десять километров по поросшей лесом и заболоченной пересеченной местности, пробраться по которой плохо экипированные и подготовленные французы могли с горем пополам только днем, но не ночью. Самое же главное заключалось в том, что разглядеть с той стороны фонарь, освещающий находящуюся в низине промзону, было бы просто невозможно, потому что для взгляда наблюдателей он должен был быть перекрыт грядой высоких холмов, в двадцать первом веке обсаженных многочисленными виноградниками, а сейчас поросших смешанным лесом.
— Итак, — сказал Андрей Викторович, приняв наконец решение и отдавая ноутбук только того и ожидавшей Лизе, — я, кажется, знаю, где они застряли. Я думаю, что надо постараться добраться туда на машине... но поехали, на месте разберемся, — и он рубанул рукой воздух, показывая, что окончательное решение принято.
Сергей Петрович кивнул и показал Роланду и Ольге, чтобы они вместе с ним и Гугом лезли в кузов. Антон Игоревич сел рядом с водителем, затем пепелац Андрея Викторовича громко чихнул сизым дымом от генераторного газа, завелся и поехал. Ну что поделаешь, если ради прироста нескольких лошадиных сил мощности, которые могут оказаться критически важными, Андрею Викторовичу с Антоном Игоревичем пришлось снять глушитель. Последней уже на ходу в кузов тяжело, будто настоящий медведь, запрыгнула Зара, ни за что не собиравшаяся отпускать Антона Игоревича без своего личного сопровождения.
Поехал Андрей Викторович совсем не тем путем, которым к их жилью вышли Ольга и ее товарищи, а огибая холм Большого Дома со стороны Гаронны, где имелась уже более-менее накатанная дорога, по которой они с Антоном Игоревичем ездили на ту сторону по различным делам. Например, именно в среднем течении Дальнего ручья была спилена липа, из которой потом наделали банных мочалок, а еще в той стороне был хороший ягодник, с которого переспелую до черноты сочную ежевику, собранную детьми, приходилось корзинами вывозить на машине.
Уже почти рассвело, когда УАЗ с урчанием подъехал к подножью холма, с вершины которого, забравшись на дерево, Роланд в первый раз углядел тот путеводный огонь. Дальше путь вместе с ручьем петлял в заросшем березняком пологом распадке между двумя холмами, выводящем на ту сторону, где остался автобус с французскими подростками. Было бы у Петровича хотя бы немного времени, он притащил бы сюда гидротурбинку с электропилой, организовал бы на ручье небольшую запруду и за сутки расчистил бы дорогу.
Возможно, что так и придется сделать, чтобы вытащить к жилью все то ценное, что имелось в автобусе — от пластиковых оконных стекол до дизельного двигателя, к которому, правда, надо было организовывать отдельное производство биотоплива из растительного масла и метанола. Хотя... был бы дизель, а все остальное — только вопрос техники, и быть может, такая возможность появится быстрее, чем Сергей Петрович предполагает. Если Антон Игоревич все же соберется заняться металлургией, то от производства древесного угля имеет смысл брать и смолье, и уксус, и метанол, и возможно, при больших масштабах, горючие газы для разных вспомогательных нужд. А метанол в таком разрезе — это только моторное топливо и больше ничего, ядовитое топливо, мерзкое и смертельно опасное, но другого, кроме светильного газа, пока нет, и не предвидится.
Но хватит об этом, ценность или вред метанола — это вопрос чисто теоретический, хотя появление тут, в каменном веке, еще двух десятков достаточно образованных людей из будущего вполне способно поставить его в практическую плоскость. А пока Андрей Викторович заглушил двигатель и вышел из машины.
— Все, — сказал он, осматривая местность, — приехали. Конечная, трамвай дальше не идет.
Сергей Петрович кивнул и вылез из кузова, после чего галантно подал Ольге руку. Дальше надо было идти пешком, благо что до цели оставалось немного, к тому же при свете дня двигаться куда проще, чем в полной темноте.
Потом все было просто — не зря же Андрей Викторович считался в клане главным охотником. На местности он ориентировался прекрасно. Сперва примерно двести пятьдесят метров выбранный им путь вел вдоль ручья, петляя среди березок, потом распадок и березняк кончились, и поисковая группа оказалась на краю того самого редколесья, в котором, по словам Ольги и Роланда, и разбился автобус с французскими старшеклассниками. Перепрыгнув в узком месте через ручей, Андрей Викторович повернул немного налево и повел своих спутников в обход подножия того холма, на который ночью взбиралась Ольга Слепцова и ее спутники. Еще примерно пять минут не очень спешной ходьбы — и между деревьями показался сине-белый корпус туристического автобуса. Они его нашли, можно было плясать от счастья.
Но не все оказалось так гладко, как казалось сначала. Автобус взяли в осаду примерно два десятка серых лесных хищников, в преддверии зимы начавших уже сбиваться в стаю. Чуя внутри живое, испуганное, трепещущее, беззащитное мясо, волки окружили хрупкое убежище и, завывая свою вечную песню смерти, царапали когтями обшивку и пытались протиснуться в перекошенную от удара дверь автобуса, которую после ухода Ольги и ее поисковой команды с большим трудом удалось хотя бы прикрыть. У тех, кто оказался внутри, не было другого выхода, кроме как рано или поздно поддаться этому волчьему гипнозу...
Но у членов клана Огня, пришедших к автобусу с оружием в руках, на этот счет было свое мнение, и волки об этом знали — не такие уж они и дураки. Эти люди пахли совсем по-другому, не вкусным мясом и страхом, а железом и смертью, они были вооружены и очень опасны, а потому часть волков отпрянула, понимая, что сейчас начнутся неприятности, и если быстро-быстро не начать переставлять лапы, то можно превратиться в шапку, рукавицы или душегрейку. Другие, больше голодные, чем благоразумные, наоборот, удвоили свои усилия, но это они так поступили напрасно. Смерть была к ним уже совсем близко, и расстояние это все время сокращалось.
Остановившись, Сергей Петрович сунул руку в набрюшную сумку, вытащил оттуда оптический прицел, с щелчком установил его на планку Пикатинни своей Мосинки и передернул затвор, досылая патрон в патронник. С расстояния в сотню метров голова волка полностью занимала все поле зрения в прицеле. Рядом по волкам из своего СКС целился Антон Игоревич, а вот для 'Сайги' Андрея Викторовича дистанция была все еще слишком велика, и он, вставив в нее магазин с картечными патронами, держал оружие наизготовку — на случай, если стая все же кинется. Не кинулись. Когда прозвучали первые выстрелы и два первых волка пали жертвами пуль, стая, не принимая боя, порскнула врассыпную — лишь бы оказаться подальше от этого страшного места. По ним не стреляли, ибо для настоящей охоты на волков время еще не пришло, и их мех еще не обрел всего своего зимнего великолепия, а напрасная трата невосполнимых патронов — это государственное преступление.
У автобуса остались замертво павший от мосинской пули в башку крупный лобастый кобель (который только что, привстав на задние лапы и оскалив желтоватые клыки, пытался заглянуть в окно автобуса) и получившая рану в крестец волчица, которая, скуля и волоча за собой парализованные задние лапы, пыталась уползти в кусты. В несколько прыжков Зара настигла полупарализованную беглянку, ухватила ее своей огромной пастью за шею и несколько раз ударила об землю — точно так же, как и того злосчастного беркута. Визг обреченной волчицы стих, и наступила тишина. Пора было вождям клана Огня подходить к автобусу, извлекать из него потерявшихся в межвременной щели французских школьников, строить их в колонну по два и отправлять к казарме для помывки в бане и первого шапочного разбора.
Именно в казарме, сильно опустевшей, когда почти все те женщины, которые считались взрослыми, перебрались в общежитие, Сергей Петрович решил поселить таких нежданных и дорогих гостей. Дорогими они были, потому что дополнительные рабочие руки означали, что стройка Большого Дома будет закончена значительно быстрее, чем планировалось. Хотя, конечно, изнеженные городские подростки из двадцать первого века по выносливости и трудовому энтузиазму весьма уступают своим сверстникам из века каменного — жилистым и закаленным как гвозди. Нет, пройдет пара-тройка месяцев — и французы тоже обретут те же кондиции, что и аборигены, но через три месяца будет уже зима, которая потребует от людей совсем иных качеств, потому что тяжелый и изнурительный труд прекратится и начнется не менее изнурительная учеба. С учетом повышенной восприимчивости юных Ланей и Тюленей Сергей Петрович планировал за одну зиму пройти с ними всю программу начальной школы, научив всех женщин и девушек читать, писать и считать.
К тому же для дальнейшего существования клана, точнее, уже племени Огня, состоящего по женской линии аж из четырех кланов: 'Основателей', 'Ланей', 'Тюленей' (они же полуафриканки), а теперь еще 'французов', немаловажным было наличие еще одной генетической линии из будущего, связанной с 'Основателями' только через трех своих представителей, один из которых, если судить по рассказам Ольги, был далеко не лучшего качества. Да что там говорить — если из того что, она рассказала, правды хотя бы только половина, то этого избалованного потомка новых русских лучше сразу же, не тратя времени на отдельные разговоры, привязать к ближайшему дереву и оставить на милость медведей, жирующих перед залеганием в спячку, и тех же лесных волков, которые с удовольствием употребят его в пищу. Но нельзя-с! Еще в самом начале, когда он взвалил на себя обязанности судьи, Сергей Петрович решил, что не будет выносить приговор на основании одних предубеждений. Вот натворит чувак чего-нибудь такого, что потянет на смертную казнь или изгнание — вот тогда и получит все свое причитающееся. Ну а сумеет воздержаться от тех поступков, что там дома были хороши, а здесь несут летальный исход — честь ему и хвала, может быть, он еще не так безнадежен, как это сейчас кажется.
