Заклинания времени — очередная полубезумная разработка Старсвирла, которую сам создатель этой магии рекомендовал не использовать никому и никогда. Количество последствий, которые могло повлечь путешествие во времени, примеры которых были подробно расписаны на нескольких листах рабочего журнала, заставляли проникнуться настолько, что шёрстка на загривке вставала дыбом. Впрочем, "заклинание стазиса", изобретённое для хранения продуктов и сохранения памятных вещей, было вполне безопасным, так как его нельзя было наложить на существо, которое имеет собственную магию... да и разрушить его могла едва ли ни любая царапина, из-за чего чары требовалось регулярно обновлять.
"Старики говорили, что Старсвирл всегда был "Не от мира сего", так как даже во времена войны трёх рас вещал о дружбе между всеми пони, рассказывал истории о чудесном королевстве, где царят мир и взаимопомощь... А ещё, он был гением, надолго обогнавшим своё время... Гением, который разрабатывал заклинания времени", — дёрнув ушами, принцесса ночи постаралась выкинуть эти мысли из своей головы, возвращаясь к разбору бумаг, прибывающих на её стол со всех уголков Эквестрии.
В деревеньке Бигхуф произошёл пожар, причиной которого стали несколько жеребят, которые не уследили за костром. В результате происшествия никто не пострадал, но сгорело целое поле овса и сельский амбар. Если хранилище жители посёлка могли отстроить сами, то вот с продовольствием им придётся помочь, выделив часть налоговых сборов из других областей...
Участились налёты на пограничные земли со стороны западных гор, где обитают грифоньи кланы. Горцы тревожат фермеров, портя их урожай, воруя животных и похищая пони. Однако, из-за того, что они работают малыми бандами, которые официально признаны преступниками даже у них на родине (что не мешает им спокойно жить в горных деревнях), отправить карательную армию не представляется возможным...
"Нужно усилить местные крепости. Отправлю туда добровольцев из числа пегасов", — сделав пометку на чистом листе, чтобы обсудить этот вопрос с сестрой, тёмно-синяя аликорница перешла к следующему вопросу, касающемуся темы кражи невесты прямо из-под жениха, за что единорог жестоко отомстил обидчику... после чего всю троицу бросили в одиночные камеры, чтобы они остудили головы и дождались вердикта суда...
...
— Как же я устала, — практически проскулила Селестия, вваливаясь в кабинет младшей сестры, скидывая накопытники и золотую корону, чтобы ничто не мешало плюхнуться животом на ковёр, раскинув в стороны ноги и крылья. — Хорошо...
— Видел бы тебя сейчас кто-нибудь из подданных, — хихикнула Луна, при помощи телекинеза запирая дверь, чтобы ни один пони не вошёл, пока их старшая принцесса изображает из себя звезду. — Неужели всё так плохо?
— Не так, чтобы... — не открывая зажмуренных глаз, белая аликорница перекатилась сперва на бок, а затем и на спину, снова раскидывая ноги и крылья в стороны, открывая взгляду сестры грудь и живот. — Просто все эти переговоры, выслушивание жалоб, посещения праздников, где нужно произнести речь... Бррр. Может поменяемся?
— Нееет, — ехидно протянула принцесса ночи, после чего постучала правым передним копытцем по столешнице. — Не ты ли говорила, что лучше уж будешь исполнять обязанности официального представителя, чем снова усядешься за "эти Дискордовы бумажки"? Ведь перебирать их скууучно...
— Но, Луна... — попыталась возмутиться старшая из кобыл.
— Нет, — сухо ответила тёмно-синяя аликорница.
— Пожалуйста? — подняв голову и выгнув шею, принцесса дня жалобными глазками посмотрела на младшую пони. — Признаю, что была не права... Где твоё милосердие?!
— Хах... — вздохнув, Луна потёрла переносицу правым передним копытцем. — Ладно: подменю тебя завтра.
— Ей! — взбрыкнув всеми четырьмя ногами в воздухе, Селестия ловко извернулась, вскочила на копытца и не задумываясь бросилась обнимать тёмно-синюю аликорницу, грудью развалившись на столе, при этом разбросав во все стороны бумаги, перевернув чернильницу и уронив тяжёлую печать. — Лу, ты — самая лучшая сестра в мире!
— Ффф... — страдальчески протянула младшая пони, даже не пытаясь вырваться из объятий, которые кому-то другому могли бы сломать парочку рёбер. — Тия, документы...
— Плевать, — махнула крылом улыбающаяся кобыла.
— Я их полдня заполняла, — возмущённо сопя, заявила принцесса ночи.
— Пфф, — фыркнула Селестия, но всё же разжала передние копытца и сползла со стола, после чего взглянула себе на грудь, где белую шёрстку испачкало чернильное пятно. — Упс...
Смущённо прикрыв мордочку маховыми перьями правого крыла, принцесса дня сосредоточилась и применила очищающее заклинание, убрав всю лишнюю жидкость. К сожалению, от впитавшихся в шёрстку чернил это не избавило, что заставило белую аликорницу досадливо поморщиться.
— Можешь воспользоваться моей ванной, — предложила младшая сестра, а затем усмехнулась и добавила: — Я отправлю слуг за отбеливателем... или ты предпочитаешь белила?
— Ты злая, — обиженно насупилась Селестия. — Я к тебе со всей душой, а ты...
— А я тебе — от всей души, — отозвалась тёмно-синяя аликорница, показав старшей кобыле кончик языка, после чего начала телекинезом собирать разбросанные бумаги и письменные принадлежности.
Хмыкнув на столь жеребячий поступок, старшая крылато-рогатая пони подняла один из листов, упавших ей под ноги и вчиталась в ровные строчки текста, после чего весёлое выражение на её мордочке сменилось грустью и сожалением. Документ оказался отчётом поисковой команды, отправленной на восток от границ Эквестрии, который заканчивался фразой: "Следов Старсвирла найти не удалось".
— Ты ещё не бросила эту затею, — посмотрев на младшую сестру, со вздохом произнесла белая аликорница. — Луна, мне тоже его не хватает, но мы должны жить дальше...
— Не заметно, Тия, — взгляд принцессы ночи резко похолодел, а голос стал нарочито безразличным. — Слишком уж быстро ты бросила поиски.
— Просто я, в отличие от тебя, уважаю его решение и принимаю сделанный выбор, — нахмурившись, сердито заявила старшая пони. — И тебе следовало бы поступить также и сконцентрироваться на нашей работе, а не тратить зря своё время и силы пони.
— Ты считаешь, что поиски... Старсвирла — это пустая трата времени? — широко распахнув глаза, словно бы не верила своим ушам, переспросила тёмно-синяя аликорница.
— Да, — припечатала Селестия, прикрыла глаза, глубоко вдохнула и выдохнула, а затем пояснила, говоря более спокойным и мягким голосом: — Если бы отец хотел, чтобы его могли найти — мы бы его нашли. Но сейчас... Лулу, пойми же: Старсвирл — самый искусный из магов, который может жить прямо у нас под носом, но пока он не захочет сам, мы его не узнаем. И... Я скучаю по нему, Лу... Не могу не скучать. Но раз уж он решил уйти, значит — мы должны продолжать жить так, чтобы не жалеть об этом... И чтобы он не был в нас разочарован.
Некоторое время в кабинете царила тишина, нарушаемая только сердитым сопением сидящей за столом кобылы. Наконец, словно бы оборвалась какая-то струна и стопка листов шлёпнулась на столешницу, а тёмно-синяя аликорница поднялась на ноги и молча направилась к неприметной боковой дверце.
— Луна, я... — попыталась остановить сестру Селестия, уже жалея о том, что не удержала язык за зубами.
— Я устала, Тия, — не оборачиваясь, заявила принцесса ночи. — Пришли ко мне посыльного со списком мероприятий утром. Доброй ночи.
Деревянная дверь хлопнула прямо перед носом белой аликорницы, оставляя её в комнате одну. Фыркнув, она дёрнула ушами и, отвернувшись от входа в спальню, направилась к выходу в коридор.
"Принцесса изволит дуться... Будто ей одной тяжело!", — мысленно скривившись, старшая крылато-рогатая пони отбросила эти мысли, полностью сконцентрировавшись на желании оказаться в своей ванной.
Телекинезом подхватив свои королевские регалии, Селестия применила заклинание телепортации, исчезая в яркой вспышке...
...
Устроившись в гнезде из подушек и одеял, поджав под себя ноги и укрывшись крыльями, Луна лежала с открытыми глазами и прислушивалась к тишине. Солнце уже успело сесть за горизонт, а на небе загорелись луна и звёзды, но в голове у принцессы ночи продолжал прокручиваться последний разговор с сестрой.
Она понимала, что Селестия права; понимала, что Старсвирл сам решил уйти... какие бы причины его к этому ни побудили; понимала, но... не могла смириться и жить дальше.
Тёмно-синяя аликорница вспомнила, что совсем недавно к ней приходил молодой пегас, просивший её крыло и копытце. Всем он был хорош: силён, умён, красив и не обделён чувством юмора. Однако же, как и многие жеребцы до него, получил отказ.
"Может быть всё же стоило дать ему шанс? Стоило хотя бы попробовать? Я уже не маленькая кобылка и пора бы откинуть свою наивную влюблённость", — смежив веки, крылато-рогатая пони уткнулась мордочкой в подушку, сама не веря собственным мыслям.
В эти минуты тишины, она ощущала себя одинокой, брошенной и забытой. Даже Селестия была далеко... да и не понимала тех тревог, которые бушевали в душе уже не первый год. Ведь она и была одной из причин того, что...
"Глупо винить Селестию в том, что у меня не хватило смелости", — оборвала сама себя принцесса ночи, постепенно погружаясь в царство снов...
...
Кажущееся бескрайним пространство, переливающееся цветами от чёрного и до фиолетового, заполненное многочисленными звёздочками чужих снов, отличающихся друг от друга как цветом, так и размером, встретило принцессу тишиной и покоем. Лёгким усилием воли она создала под своими ногами серебристую ленту, похожую на петляющую тропу, которая терялась далеко за полем прямой видимости.
Неспешно шагая по импровизированной дороге, тёмно-синяя аликорн создавала своих двойников, которые отправлялись к звёздочкам тёмных цветов, которыми обозначались кошмары всех видов. Вместе с тем она испускала волны магического зова, настроенные на поиск одного-единственного существа, но отклика не получала...
— Где же ты? — взмахнув крыльями, крылато-рогатая пони подняла порыв ветра, закружившегося миниатюрным ураганом, а затем монотонный шум превратился в музыку, слова для которой сами собой рождались в голове.
Почему молчишь, ты что меня не слышишь?
Мне не говоришь, где ходишь и что ищешь.
Я устала ждать когда утихнет боль в груди,
Прошу тебя — не уходи...
Ставя одно копытце перед другим, тёмно-синяя аликорница шла словно бы по тонкой верёвке, в любой момент готовой оборваться. Её крылья были широко раскрыты, веки же наоборот закрыты, а по мордочке стекали серебристые капельки, оставляющие за собой влажные дорожки.
Может ты поймёшь, что совершил ошибку,
Снова на губах, увижу я улыбку.
Ну ответь же мне,
Я разрываю тишину, ведь без тебя быть не могу...
Ответом же ей была лишь густая тишина и ощущение пустоты, всё сильнее наполняющее грудь холодом, страхом и болью.
...
В царстве снов, невероятно близко и невообразимо далеко, на парящей среди звёзд-снов платформе стоял белый седой единорог, сквозь которого волна за волной проходил зов молодой аликорницы, так и не сумевший его обнаружить. Каждую ночь она повторяла попытку, раз за разом, проявляя невероятное упорство, но...
Мне так хотелось бы сказать тебе,
Что всё со мной в порядке.
Но я не без причины, играю в эти прятки.
Мой век почти прошёл, назад пути я не нашёл...
И чтобы не было прощаний долгих, один ушёл.
Холодная слезинка скользнула по морде жеребца, сорвалась вниз и разбилась мельчайшими брызгами об поверхность платформы, обдав солёной влагой передние копыта единорога.
Сам заковал я своё небо, в стальную клетку,
Повесил на сердце, больную метку.
Но с гордостью готов нести с собою этот груз,
Прости... родная... я к вам не вернусь.
* * *
— Ну-ка , зеркальце, скажи; да всю правду доложи: я ль на свете всех шикарней; всех когтистей и брутальней? — стоя перед ростовым зеркалом, смотрю на своё отражение, которое закатывает глаза и... прикладывает правую переднюю лапу к морде, всем своим видом выражая вопрос "С кем приходится иметь дело?". — Больно надо мне твоё мнение. Будто бы мне больше спросить не у кого.
Проворчав последние слова обиженным тоном, прикладываю правую переднюю лапу к стеклу и посылаю импульс магии, разрушая плетение заклинания, которое давало моему зеркальному отражению относительную автономию (будет знать, как издеваться над оригиналом). В последний раз оглядываю свой красный фрак с галстуком-бабочкой, поправляю белую перчатку на левой передней лапе и опустившись на четыре конечности, направляюсь прочь из ванной комнаты покоев учителя четвероклашек.
Нет, преподавателем в Часовой Башне я не стал, хотя такое предложение мне и поступило, так как после мятежа школа не досчиталась нескольких наставников. Дело в том, что... дома у меня, Герды, Греты и Галлуса снова нет: то, что осталось после попытки захвата, нужно сперва отремонтировать, а лучше — вовсе перестроить. Комната в НИИ осталась за нами, но уже нас не тянет туда возвращаться, а про дом родителей я даже говорить не буду.
"С Часовой Башней же, у нас с Гердой связаны вполне неплохие воспоминания, да и безопасность здесь на весьма неплохом уровне".
Гражданская война закончилась как-то внезапно и стремительно: казалось что ещё вчера мятежники осаждали столицу, а сегодня их и след простыл, в то время как завтра возвращается корпус Мечей, отработавший контракт в Зебрике. На настоящий момент затихли почти все конфликты, и только в Теократии ещё бодаются между собой минотавры, у которых образовалась патовая ситуация, когда ни одна из сторон не может победить, при этом не проиграв сама.
— Как я выгляжу? — спросила жёлтая грифонша, одетая в красное платье без рукавов, оставляющее спину открытой почти до самого основания хвоста, на уровне пояса перехваченное широкой золотистой лентой с бантом на спине, сверху же удерживающееся на кожаном ошейнике, выкрашенном в золото.
— Прямо как подарок на день рождения, — усмехаюсь уголками губ, затем подозрительно прищуриваюсь и спрашиваю: — Ты что это задумала?
— Ну... — приложив левую переднюю лапку к клювику, супруга игриво подмигнула. — Если жениху с невестой не понравится наш подарок, то мы будем иметь запасной вариант.
— Обойдутся, — дёрнув крылом, подхожу к Герде и сев на пол, обнимаю её передними лапами, крепко прижимая к себе и под хихиканье укрываю крыльями. — Я — жадный.
— Идите уже, — махнула нам лапкой Грета, устроившаяся на кровати с книжкой и племянником, забившимся к ней под крыло. — Церемония не ваша, так что и без вас начаться может.
— Дело говоришь, — неохотно отпускаю жёлтую грифоншу и поворачиваю голову к сестрёнке. — Точно не хочешь пойти с нами? Жоан точно не будет против ещё пары гостей.
— Вот уж нет, — передёрнулась Грета. — В последний раз, когда я отправилась с вами на праздник, это закончилось не лучшим образом. Да и вряд ли мне будет сильно весело среди магов-ветеранов и их родственников.
