Он склонился над картой, опираясь на сжатые кулаки и пристально вглядываясь в местность. Неудивительно, что они не предприняли атаку на Брансилик! Они намеренно показывались ему, привлекая его внимание к этому уязвимому, жизненно важному центру снабжения, когда это было совсем не то, за чем они охотились. У него пока не было доказательств этого, но он знал — он знал — что они на самом деле делали, и он позволил им выйти сухими из воды.
И если бы кавалерист с пистолетной пулей в плече не продержался в седле больше пяти миль, ты бы ничего об этом не знал даже сейчас, — сказал он себе.
По крайней мере, он тихо перебросил столько пехоты, сколько смог высвободить от Харлесса, далеко к западу от Хармича, к окраине Киплинджира. Он был уверен, что эти полки прокляли его имя, когда их выгнали из помещений, которые они так долго улучшали, и снова обнаружили, что дрожат под брезентом. Он ненавидел так поступать с ними, но подозревал, что взятка в виде этих уютных комнат была одной из причин, по которой ему это сошло с рук. Харлесс принял его довод о том, что этот шаг сократит его линию снабжения; граф Хэнки счел это еще одним примером его одержимости наполовину воображаемыми угрозами; и деснейрская пехота была слишком рада унаследовать помещения доларцев, особенно в свете жалкого оправдания жилья, которое они были вынуждены терпеть, чтобы ломать голову над тем, почему Алверез перебросил так много из его собственных войск еще дальше от ущелья Охэдлин.
Это немного, но они почти на два дня пути ближе к этим ублюдкам, чем были бы в Хармиче. Если я смогу достаточно быстро отправить их в путь....
— Немедленно отправьте сообщение по семафору, — сказал он, не отрывая глаз от карты. — Я не знаю, все еще действует ли цепь к западу от Киплинджира, но если это так, то это ненадолго, так что разбудите и виверн. Отправьте генералу Рихтиру копию депеши Азбирна. Скажите ему, что я ожидаю массированной атаки — нет, пусть это будет очень массированная атака — на наши коммуникации между Киплинджиром и Роймарком. И перепишите все это полковнику Охиджинсу. — Он взглянул на Лэттимира. — Идите. Отправьте его сейчас. Затем передайте генералу Сандирсу, что мне нужно немедленно встретиться с ним, полковником Мэйкинтиром и генералом Тимпларом.
— Да, сэр!
* * *
— Хорошо.
Голос сэра Агустаса Азбирна был резким, когда он оглядел обеспокоенные лица своих командиров рот. У майора Трея Эйликжэндира было самое напряженное положение, и на то были веские причины, учитывая, как сильно пострадал его 3-й взвод. В дополнение ко всему отделению капрала Зиммира, он потерял большую часть другого отделения в десяти милях к югу от первого контакта. Больше половины взвода лейтенанта Валиса Стадирда погибло, и потеря его взводного сержанта ударила по нему особенно сильно. Азбирн почувствовал проблеск сочувствия к Стадирду, но слишком скоро должно было появиться много плохих новостей.
— Я отправил курьеров к полковнику Суливину и полковнику Лейро, а также к полковнику Охиджинсу в Роймарк. Уверен, что полковник Охиджинс уже отправил сообщения в Брансилик и сэру Рейносу. А пока у нас здесь небольшая проблема.
Он оскалил зубы и указал на восток.
— По словам людей Трея, — он кивнул на молодого майора с железным лицом, — еретики идут по западному краю Киплинджира. Мы не знаем, в какой они силе, но думаю, должны предположить, что это не пикник для неспешной прогулки. Так что, как только полковник Суливин и полковник Лейро прибудут сюда, мы сами немного прокатимся.
* * *
— Отведите этих лошадей к черту в тыл!
Сержант казался... раздраженным, и сэр Леймин Сикэтчер, командир 5-й конной бригады армии Клифф-Пик, почувствовал, как его губы дернулись от раздраженного окрика. Бригадный генерал долго ждал этого. Теперь он стоял, окруженный стуком кирок и лопат, осматривая подходы со стороны Роймарка через свою двойную трубу. Его бригада была мощным формированием, и 6-я бригада сэра Адрина Рейзинджира должна была усилить его в течение следующих нескольких часов. Вместе у них было бы более шестнадцати тысяч человек, что звучало впечатляюще. К сожалению, от них ожидали, что они закупорят бутылку, содержащую около двухсот тысяч врагов.
И в данный момент 6-я бригада все еще была где-то в туманной дали, пробираясь к нему... если, конечно, она не заблудилась.
Веселый ублюдок, не так ли? — Сикэтчер поморщился. — А чего тут не радоваться? Твоя полевая артиллерия наготове, твои минометы окопаны, и ты был так чертовски умен, что до сих пор не показал ни один из них другой стороне. Что может пойти не так?
На самом деле, он мог придумать довольно много вещей, и он поймал себя на том, что надеется, что герцог Истшер и граф Хай-Маунт на этот раз были не слишком умны.
— Встаньте спиной к нему! Это лопаты, черт возьми, а не шлюхи в таверне! Размахивайте ими, не ложитесь на них! — проревел другой сержант в кожаной куртке, не то чтобы его люди действительно нуждались в поощрении. Они знали, что делали, и, в отличие от большинства конных войск, считали лопаты близкими личными друзьями.
Сикэтчер опустил свою двойную трубу достаточно надолго, чтобы нежно улыбнуться неистово копающим людям вокруг него. Он сам был уроженцем Старого Чариса, старшим сыном барона Мэндолин, одного из внутренних баронств, которого помешанный на охоте отец посадил в свое первое седло примерно в то время, когда он научился ходить. Из-за этого он был превосходным наездником, в отличие от многих чарисийских офицеров, и в детстве жаждал славы лихих кавалерийских атак... предпочтительно с красивой девушкой, томящейся поблизости, чтобы восхищаться невыразимой галантностью сэра Леймина.
Он смирился с этим.
Война, и особенно такая война, как эта, заключалась не в доблести или славе, а в победе. Как объяснил барон Грин-Вэлли в своей собственной лаконичной манере: — Ни один бедный, жалкий ублюдок никогда не выигрывал войну, умирая за свою страну. Он выиграл ее, заставив другого бедного жалкого ублюдка умереть за свою страну! — Эта война может быть против чего-то более... сложного, чем другая страна, но принцип был тот же, и ИЧА научила сэра Леймина Сикэтчера множеству способов заставить другого бедного жалкого ублюдка умереть за Жэспара Клинтана.
И не с помощью каких-нибудь лихих кавалерийских атак.
Люди Сикэтчера действительно носили сабли, и они прошли достаточную подготовку, чтобы большинство из них, вероятно, могли вступить в бой с врагом, не отрубая головы своим собственным лошадям, хотя Сикэтчер не стал бы делать на это никаких ставок. Однако их также безжалостно обучали стрельбе из пистолетов, и они проводили на винтовочном стрельбище столько же времени, сколько чистили конюшни или намыливали седла, потому что единственное, чем они не были, — это кавалерией. Они были драгунами, конной пехотой, и любой кавалерии, которая захотела бы преследовать их на земле по своему собственному выбору, понадобился бы щедрый запас гробов.
Скопление лошадей быстро редело. Обычно один взвод в каждой роте отвечал за удержание лошадей других взводов. Теперь, однако, пикеты были установлены глубоко под обнаженными зимой деревьями Киплинджирского леса, и за ними, а также за тягловыми животными, будут присматривать погонщики снабжения бригады, что увеличит ее обычную боевую мощь на двадцать пять процентов.
Одна из лошадей, которая не была привязана, галопом помчалась к нему, обдавая его дождем грязи. Всадник натянул поводья и отдал честь.
— Да, майор?
— Мое почтение от полковника Вартэйниша, сэр, — сказал майор Крег Абреймс, старший офицер 9-го конного полка. — Люди окопались, а орудия развернуты. А передовые пикеты сообщают о вражеской кавалерии, наступающей по большой дороге с востока. Предположительно, они вступят в контакт с нашими стрелками примерно через час.
— Передайте полковнику, что я буду у него через сорок пять минут. В то же время 9-й слишком хорошо знает свое дело, чтобы нуждаться в каких-либо инструкциях от меня.
— Да, сэр! — Абреймс снова отдал честь и поскакал в том направлении, откуда прибыл. Сикэтчер проводил его взглядом, затем подозвал капитана Элвина Ньюила, своего старшего помощника.
— Да, сэр Леймин?
— Скорее всего, эти люди не будут очень скоординированы — по крайней мере, какое-то время. Они переживут это, но теперь, когда мы отключили семафор и встали посреди дороги, любое сотрудничество будет для них тяжелее ада. Очевидно, поэтому я полностью уверен, что ситуация полностью под контролем.
— Конечно, сэр Леймин, — согласился коренастый светловолосый чисхолмец.
— Тем не менее, Элвин, я говорю, тем не менее! Мне было бы спокойнее с бригадным генералом Рейзинджиром в поддержке. Поэтому вы выберете подходящий эскорт, поедете искать генерала Рейзинджира и приведете его сюда. С уважением, конечно.
— Конечно, сэр Леймин, — повторил капитан Ньюил. — Понятно.
— Тогда почему вы все еще здесь? Идите.
— Да, сэр.
Ньюил отдал честь и исчез, а Сикэтчер подозвал свою собственную лошадь.
* * *
— О, это выглядит просто замечательно, — пробормотал майор Пейтир Макейд. Он не мог разглядеть много деталей даже в свою подзорную трубу, но то, что он мог видеть, было достаточно плохо.
— Что? — спросил Жорж Селлирс.
Макейд командовал 2-й ротой сэра Агустаса Азбирна, а Селлирс был командиром 3-й роты. Их послали вперед на разведку, и Макейд был уверен, что полковник Азбирн не будет счастливее, услышав его сообщение, чем он, когда будет его делать.
— Давайте просто скажем, что я не вижу там ни одной лошади, — сказал он Селлирсу, затем передал подзорную трубу. — Взгляни. Скажи мне, что ты видишь.
Селлирс поднял трубу и посмотрел сквозь него, затем поморщился.
— Я вижу пехоту, а не чертову кавалерию, — сказал он категорично. — Окопавшаяся пехота.
— Это именно то, что и я вижу, — согласился Макейд. Он сердито посмотрел на все еще далекий лес, затем вздохнул. — Думаю, нам лучше пойти и рассказать полковнику.
* * *
— Это работа не для кавалерии! — огрызнулся Агустас Азбирн. — У меня меньше двух тысяч человек во всех трех полках. У меня нет артиллерии. У меня нет винтовок. У меня есть четыре малочисленные роты конных лучников. Не хотите поспорить, лейтенант Мастирс, как долго продержатся четыреста лучников против нескольких тысяч окопавшихся стрелков?
Лейтенант, которому было не больше двадцати двух лет, не ответил, и Азбирн заставил себя глубоко вздохнуть.
— Прошу прощения, лейтенант, — сказал он через мгновение. — Я вымещаю на вас свое разочарование, хотя не должен. Но у трех кавалерийских полков, численность которых не превышает восьмидесяти процентов, просто нет огневой мощи, чтобы атаковать такую позицию. — Он ткнул указательным пальцем в сторону окопавшихся еретиков. — Я также не знаю, есть ли у полковника Охиджинса огневая мощь, но, по крайней мере, у него есть стрелки и немного артиллерии. Если я пошлю свои полки против этих земляных укреплений, мои люди будут убиты. Это так просто. Скажите полковнику Охиджинсу, что я готов поддержать любую пехоту, которую он сможет найти, чтобы атаковать этих людей, но я со всем уважением отказываюсь видеть, как убивают моих людей, когда я знаю, что они не могут выполнить свою работу. Если бы я думал, что у нас есть хоть какой-то шанс занять эту позицию, я бы приказал атаковать, несмотря на потери, которые мы понесем. Однако у нас нет ни малейшего шанса. Не без чертовски большой поддержки.
— Понимаю, сэр Агустас, — ответил Мастирс. — Но я буду честен с вами. Полковник Охиджинс не поручал мне сообщать вам об этом, но я сильно сомневаюсь, что он сможет что-нибудь прислать вам в поддержку. — Рот молодого человека был мрачнее и жестче, чем полагалось в его годы. — Я, черт возьми, чуть не наехал прямо на отряд или около того еретической кавалерии по пути сюда. Мне кажется, что они выдвигают патрули в промежуток между вами и Роймарком, и они уже прощупывали наши позиции вокруг города. Не удивлюсь, если они планируют нанести удар по Роймарку, по крайней мере, такими силами, какие у них есть прямо здесь.
Рот Азбирна сжался. Он напомнил себе, что Мастирс был молод, со всеми вытекающими из его суждений последствиями. И он напомнил себе, что страх и тревога естественным образом умножают любую оценку численности врага. Но даже при том, что все это было правдой, в том, что сказал лейтенант, было слишком много смысла.
Идите по большой дороге через лес, чтобы помешать сэру Рейносу или герцогу Харлессу усилить нас. Затем вырубите Роймарк. Оттуда они могут двинуться на север, чтобы покончить с Брансиликом, или на восток, чтобы усилить свой блокпост в Киплинджире. Если уж на то пошло, они могут ударить по Брансилику прямо сейчас! Последний месяц они играли с нами, как с дешевыми скрипками, так что кто скажет, что у них на самом деле не было огневой мощи, чтобы расплющить Брансилик, которая все это время сидела где-то в Клифф-Пике?
Отвращение наполнило его, более горькое, чем желчь. Теперь все стало слишком ясно, и он задался вопросом, чувствовал ли сэр Рейнос такую же тошноту, как и он.
Мимфис. Вот откуда они взялись. Они прошли так далеко по Брэйнату, а затем двинулись по пересеченной местности, в точности так, как предсказывал сэр Рейнос. И сделал ли что-нибудь по этому поводу епископ воинствующий Канир? Нет, конечно, он этого не делал. А герцог Харлесс и граф Хеннет исключили такую возможность, потому что, очевидно, без дорожной сети невозможно создать никакую серьезную угрозу! Жаль, что никто не сказал об этом гребаным еретикам.
И, конечно же, последним штрихом была угроза Брансилику силами, намеренно достаточно слабыми, чтобы заставить их смотреть туда, а не сюда, даже не предполагая, что еретики действительно присутствуют с достаточными силами.
Боже мой. Все, что им нужно сделать, это сидеть на проклятой дороге, и вся чертова армия будет голодать. И я, черт возьми, ничего не могу с этим поделать.
* * *
— Чертовски рад видеть тебя, Адрин! — сказал бригадный генерал Сикэтчер, протягивая руку, чтобы пожать предплечье бригадному генералу сэру Адрину Рейзинджиру. — До сих пор все было тихо, но сомневаюсь, что это продлится долго.
— Уверен, что ты прав, — согласился Рейзинджир. — С другой стороны, сэр Тэймис отстает от меня всего на пятнадцать или шестнадцать часов. Он должен быть здесь завтра к середине утра.
Лицо Сикэтчера просветлело. Сэр Тэймис Макбирн, командующий 2-м корпусом армии Клифф-Пик, также был командиром 7-й пехотной дивизии. Когда его дивизия присоединится к двум конным бригадам, 2-й корпус будет полностью в сборе, с более чем двадцатью пятью тысячами человек и ста двадцатью орудиями, достаточными, чтобы сдержать все, что армия Шайло могла бросить на них через Киплинджир, по крайней мере, в течение пятидневки.
Конечно, пока он не прибыл сюда...
— У нас есть немного кавалерии, околачивающейся на западе, — сказал он своему коллеге бригадному генералу. — Не думаю, что они настолько глупы, чтобы пытаться вытащить нас из наших нор. Если я ошибаюсь, мы их быстро просветим. Однако я гораздо больше нервничаю из-за того, что происходит к востоку от нас. Они отвели сюда много деснейрской кавалерии. Похоже, их лошади в еще худшем состоянии, чем мы думали, но у них чертовски много конных лучников, и они усердно проверяли нас. Не знаю, кто командует с их стороны, но начинаю думать, что он, по крайней мере, достаточно умен, чтобы выливать мочу из сапога. Похоже, он реагирует быстрее и жестче, чем мы ожидали, и ему не нужно быть гением, чтобы понять, каким должен быть его следующий шаг.
