Склянки воспоминаний, обращения, контракты, обязательства — куча всего лежало у меня в кармане. Но параноистый я создал десяток как простых, так и транспортных портключей. На себя, на девочек и детей, даже Дождика не забыл (а домовики сами справятся). Первой точкой возможной эвакуации я обозначил особняк Пауэллов — хрен кто до туда доберется в обозримое время.
Ну и стоял я в нужное время в нужном месте. А именно, на пороге Визенгамота, где доверенный аврор Муди сгонял с моего пути коллег. А на пороге зала заседаний я прислушался.
— ...по причине безоговорочной и несомненной опасности не спящих алтарей как для их владельцев, так и для магического сообщества, предлагаю… — вещала Боунс, но была прервана громоподобным голосом.
— Я требую справедливости и исполнения обязательств, законов, традиций и договоров! — прозвучал мой глас, как усиленный сонорусом, так и смещенный частично в инфразвуковой спектр. — Я, Пайк ап Александр ап Оуэн ап Риз Пауэлл, стою перед этим собранием и требую, по праву магии, по праву силы и по праву крови исполнения здесь присутствующими обязательств и договоров!
44. Последствия домашнего насилия
Сцена вышла вполне немой, впрочем, за ревизора мою персону, очевидно, не приняли. Почтенные маги уставились на меня с разными, но вполне себе недоброжелательными выражениями лиц. Старик-Огден досадливо поморщился, Боунс уставилась на меня с недоумением и раздражением.
Остальная массовка взирала на меня также не сказать что доброжелательно, с сорока оттенками “что за шкет мешает важным дядям творить историю”. В общем, неплохо вышло, довольно решил я.
— Юноша, в повестке сегодняшнего заседания не значится ваше, — так и слышалось “клоунское”, — выступление. Подайте прошение в секретариат, — брюзгливо выдал Огден.
— Старик, — солнечно улыбнулся я, — взгляните на эту фреску, — указал я на стену зала заседаний. — Четвертый справа герб в верхнем ряду. Вы можете подойти поближе, если ваше зрение подводит, — продолжал я глумиться над досадливо морщащимся Огденом. — Мне, знаете ли, не нужно обращаться в секретариат: мой Род — один из трех дюжин, что организовали эту организацию, — оповестил я.
— Хорошо, — переглянувшись с Боунс, кисло озвучил Огден. — Что вы хотите? Говорите, и давайте закончим с этим.
— А когда был кворум на избрание, да и само избрание Верховного Чародея, хотелось бы мне знать,— как бы “в сторону" озвучил я и продолжил. — Господин Блишвик, — обратился я к старику, главе рода, — вы же исполняете обязанности законознатца Верховного Суда? — уточнил я для порядка, ну и после кивка попросил. — Будьте любезны, для начала, проверить этот флакон и огласить ваше заключение.
Старик принял от меня флакон, осмотрел его, печать на нем и прилагающееся заключение и огласил.
— Сэр Пауэлл предоставил флакон с воспоминаниями, опечатанный мастером ментальной магии Сансом Ратинелем, заверяющим контрактом и ответственным по нему рассудком и магией, что воспоминания подлинные, не содержат подмены и лакун. Печать цела, контракт рабочий и не нарушен, — выдал старик слегка гудящему залу.
— Принесите проекционный омут памяти, — обратился я к распорядителю, а когда тот стал переглядываться со всякими, выдал. — Живее любезный, исполняйте указание, а если вы запамятовали о моем праве его давать — уточните позже.
— Мы еще будем разглядывать чьи-то воспоминания? — с брюзгливой миной уточнил Огден.
— Именно, у меня есть час в год, уважаемый. И я этот час использую, ибо мне так угодно, — озвучил я. — Если мне не изменяет память, данное правило Визенгамота неизменно со дня его основания, — выражение физиономии было мне ответом, что не изменяет.
Тем временем распорядители втащили омут, я же, в недопущение фальсификаций, громко попросил Блишвика поместить воспоминания из флакона в омут, что тот и сделал. В процессе четвертьчасового просмотра “последних минут Пауэллов”, Рита, присутствующая на заседании, давала распоряжения колдографам, активно ведущим съемку. Ну и шум в зале заседаний нарастал, не без этого.
— Это очень печально, мистер Пауэлл, сочувствую вашему горю, — выдал перебивший стуком молотка крики Огден с таким видом, что всем было очевидно, что он жалеет, о том, что я не сдох. — Но что же вы хотите от Визенгамота?
— Отмены безрассудного решения, конечно. Руководителем слуг Визенгамота, — начал я, — на днях была утверждена начальница продемонстрированных мной злодеев и преступников. Не столь важно, действовали ли злодеи по её указанию и наущению либо она не способна выявить преступный дух в подчиненных. Важно то, что утвердив госпожу Боунс в роли главы слуг, Визенгамот совершил ошибку, пусть и по недостатку информации. Я же желаю эту ошибку исправить.
— Каких слуг?! — взорвалась Боунс, — Вы задержаны, выведите его!
Пару авроров, двинувшихся в моем направлении, заблокировали коллеги, ну а я, покачивая головой, продолжил.
— Вот, вы даже не в курсе, мисс Боунс, статуса организации, на роли главы которой тщитесь пребывать. Господин Блишвик, если вас не затруднит, напомните мисс, а возможно, и другим забывчивым, — на что кислый Блишвик нудным тоном озвучил.
— ...сим создается Министерство, коему надлежит волю Визенгамота воплощать, перед ним же и ответ держать, за деяния свои, благие и дурные, — выдал он.
— В связи с чем, правом одного из основателей Визенгамота, выношу на срочное голосование Верховного суда вопрос об отлучении Амелии Сьюзен Боунс от должности Министра Магической Англии, по причине преступной некомпетентности, либо преступной злонамеренности, либо и того, и того, — выдал я.
— Вето! — запищал Огден.
— Вы, мистер Огден, — коварно улыбнулся я, — не Верховный Чародей, не было кворума и оповещения членов Визенгамота. Вы лишь исполняете обязанности. Вето в текущих условиях могут наложить все старейшины, полным составом, а на ваши крики мне дозволено наложить, — изящно скаламбурил я.
В течении получаса следовала ругань, крики, несколько вызовов на дуэль, но голосование состоялось. И вот неожиданность, необходимые две трети голосов, для снятия Боунс с должности нашлось. Правда, алтарщики (да и часть реформистов, не входящих в пул разжигателей), несколько смутились, когда место Боунс занял Муди.
В запале “переворота”, лишь немногие помнили, что чрезвычайное положение не отменено, ну и в смысле должностей действует “право преемственности”. Ну а сейчас, на физиономиях почтенных магов, лишь недавно довольных как слоны, отобразилось понимание, что все “может быть гораздо хуже”.
— Я, Аластор Муди, принимаю на себя, согласно праву преемственности, обязанности Министра Магической Англии. Обязуюсь в кратчайшие сроки провести расследование деяний моей предшественницы, — вещал Аластор с трибуны под прицелом как ненавидящих, так и явно боящихся глаз. — Также обязуюсь соблюдать законы, права и традиции Магической Англии и стоять на их страже.
— Министр Муди, — продолжил я, прежде чем кто-то не начал “новое голосование”. — Ко мне, как представителю Древнейшего и Благороднейшего Рода Пауэлл, обратился ряд честных и почтенных магов. При попустительстве либо прямой поддержке чиновников министерства, под предлогом фальшивых и выдуманных законов, почтенные маги были ограблены, лишены достояния родового либо семейного. Прошу также провести расследование по сим вопиющим фактам, вернуть украденное и предоставить Визенгамоту как имена злодеев, так и список и состав их преступных деяний.
— Безусловно, сэр Пауэлл, — ответил Муди. — Это есть обязанность, право и долг, которые я непременно исполню.
— Господин Блишвик, не откажетесь ли вы озвучить почтенному Визенгамоту имена и названия имущества пострадавших, дабы слова мои были не пусты? — на что старик с кислой миной кивнул и стал озвучивать заголовки папок, передавая их после прочтения Муди.
Ну а я, пропуская мне известное мимо ушей, прикидывал время и прочее. У меня, точнее у нас, осталось около получаса — это то время, на которое я вправе рассчитывать как представитель Рода-основателя. За это время надо подтолкнуть присутствующих к тому, чтобы назначение Муди “по праву преемственности”, было утверждено, это раз. Не дать магам из пула поджигателей занять место Верховного Чародея, это два.
А остальное — штатные моменты. Собственно, вопрос реформы Министерства в ближайший год-полтора вообще не встанет перед членами Визенгамота, потому как вся повестка будет состоять из многочисленных судов. Как над бывшими членами этого почтенного учреждения, так и над чиновниками.
А Муди надо в разрезе “поставки подсудимых” выдерживать баланс, не напрягая группировки Визенгамота сильнее, чем они вытерпят. В смысле, пощипывать всех, но аккуратно и в соответствии с реальными делами.
Пока я думал, взгляды все больше концентрировались на Тиберии Огдене. Дело в том, что порядок “награбленного” возглавляли активы, отжатые именно этим почтенным семейством. Наконец, краснеющий старик не выдержал:
— Это честно куплено из конфискованного Министерством! — врал он. — А остальное приобретено по закону!
— Тиберий Огден, по какому же закону вами приобретена, например, “Пивоварня Кентмана”? — ехидно поинтересовался я, обращаясь просто по имени, переводя старика в разряд “подсудимых”.
— По закону силы, щенок! — злобно выдал старикашка, вызвав у меня солнечную улыбку.
— Тиберий Огден, закон и право силы священно и непреложно в Магической Великобритании. Однако, простите, но я не слышал, чтобы Род Огден объявлял о конфликте и войне с семейством Кентман, например, — озвучил я. — Так что, лично я сомневаюсь в ваших познаниях законов, прав и традиций Магической Англии и Великобритании. Ведь без этого объявления, ваши деяния не есть закон силы, а беззаконие, воровство и злодеяние, — выдал я экспертный вердикт.
Пока старик злопыхал, я оценивал общую реакцию. Почтенные маги считали и прикидывали, ну и выходило очевидно: алтарщики, приготовившиеся к тому, что их будут жестко иметь во все дыхательные и пихательные, невзирая на виновность и причастность, оживились и прикидывали коалиции и расклады.
Учитывая, что они составляли чуть меньше двух третей Визенгамота, а орда авроров явно не собиралась их задерживать в зале суда по надуманному обвинению (как уже было сделано два раза за последнюю неделю), они начали понимать, что возможно, в этот раз ответят виновные.
Отдельными группами держались алтарщики, замазавшиеся в “рейдовом захвате”, судорожно обсуждавшие, как бы поизящнее избавиться от ставших обжигающе-горячими активами. Ну и реформисты, не из пула “поджигателей”, с превосходством и Чувством Собственной Важности взирали на “замазанных”.
Ну и по окончании перечисления “обид, поруганий и несправедливостей, учиненных над честными магами Магической Великобритании” (ребята залезли и в шотландские, и в ирландские пироги), Муди заявил, что “со всем разберется”, а наиболее вопиющие случаи требуют “ответа сколь возможно срочно”, так что за рядом не товарищей возникло по тройке авроров, кои “сопроводят для объяснений по озвученным фактам”.
Безусловно, не все названные, даже не десятая часть, но дюжина магов отправится сегодня в допросные ДМП, Огден, кстати, среди них. Но учитывая, что среди “охраняемых” было и два алтарщика, это “нейтральное большинство” если не окончательно убедило в беспристрастности, то надежду на это дало твердую.
Ну а я напоследок готовил последнюю бомбу. Верховного Чародея можно избрать лишь при кворуме, одиннадцати двенадцатых состава Визенгамота, да еще при присутствии всех старейшин. А на данный момент было четыре пятых состава, да и пара старейшин отсутствовали.
Однако, регламент заседаний и прочие моменты требовали наличия этой фигуры, собственно Огден, как заместитель прошлого Верховного Чародея продолжил выполнять его обязанности, не спеша организовать избрание нового.
Но, очевидно, в рамках сложившихся реалий, Огден выполнять эти обязанности не сможет. Соответственно, перед утверждением Министра, да, собственно, фактически любой законотворческой или регламентной деятельностью нужен хотя бы исполняющий обязанности. И тут у меня был ход щукой: не самый приятный, но по-настоящему нейтральный в алтарно-реформистстских разборках тип.
Вдобавок, получающий от этого ВрИО реальную пользу роду: его внук, а возможно, и сын, вполне сможет претендовать на место Верховного Чародея, тогда как без подобного назначения сама возможность появится не менее чем через пяток поколений.
Будет ли он мне благодарен? Безусловно. Выльется эта благодарность во что-то полезное… Очень вряд ли, хотя всяко бывает. Но, в любом случае, эта кандидатура чуть ли не единственная, которая будучи под присмотром и алтарщиков, и реформистов, и Муди, начнет именно выполнять должностные обязанности, а не играть свои (или группировки) интриги.
— В завершение, желая завершить свое время ранее, дабы не отнимать у почтенных магов их драгоценное время, имею предложить почтенному Визенгамоту, в качестве кандидатуры на роль исполняющего обязанности Верховного Чародея, Эдгара Макмиллана, — озвучил я. — В силу сложившегося на днях конфуза, — что вызвало нервные, но все же смешки, — мне видится идеальным нейтральная кандидатура, не имеющая ярких политических склонностей, — продолжил я. — Работа Верховному Суду предстоит долгая, так что кандидатура, исполняющая обязанности, а не блюдущая интересы, свои или чужие, кажется мне наиболее подходящей. Засим, в завершение своего выступления выношу на голосование Визенгамота кандидатуру Эдгара Макмиллана на роль исполняющего обязанности Верховного Чародея и прошу провести голосование.
Ну и направился я к “месту Пауэллов”, скинул с кресла тяжелую ткань, почистил заклинанием и уселся, демонстрируя “досрочное завершение законного часа”. Служащие суетливо забегали, маги зашушукались, а сам Эдик с некоторым удивлением на меня посмотрел, но чуть заметно и благодарно кивнул.
Пока, все шло по плану — маги пошушукались и Эдика выбрали. Соответственно, Эдик тут же провел голосование по утверждению Муди, в качестве Министра, что было также утверждено, хотя гораздо меньшим количеством. Но, тем не менее, достаточным, дабы Муди утвердили, что не может не радовать.
На этом “ввиду очевидной и напряженной повестки в дальнейшем”, заседание Визенгамота взяло, да и объявилось закрытым.
Авроры отконвоировали “охраняемых”, маги разбежались по группам, Эдик подскочил к Муди, очевидно, консультируясь о планах группировки “Муди-Пауэлл”.
Ну а ко мне подрулили, очевидно, на правах отцов “друзей”, Малфой с Ноттом, да и в качестве “нейтральных алтарщиков” прибыл Оерик Гарфилд, представитель довольно уважаемого саксонского рода.
