Альтернативой, которая мне казалась более реалистичной ещё полгода назад, было вообще не выйти замуж, а остаться в летописях одной из скандальных принцесс, которые лезли играть в игрушки для мальчиков. Отец, похоже, так до сих пор и считает, что я подражаю актрисам, игравшим Апостолов в героических драмах.
А тут я стала — с одной стороны — будущим консортом правителя мировой державы. С другой стороны, от меня одновременно требовали быть и умелой, и при этом не показывать слишком явно, что я не просто раскрашенная кукла, едва ли не больше, чем дома. Мой дражайший будущий супруг занял место в результате государственного переворота, цепляется за него когтями и зубами, и если женщина будет слишком много себе позволять — легко отправится на плаху. Спасало разве что то, что людей, выросших вне свойственной жителям Людоедских Земель способности усиливаться, тут за достойных противников никто не считал. Но это то же самое "что женщина мне сделает" из дома, только в другом ракурсе. И домашние научения про женскую слабость годились тут в полной мере. Правда, Зиркниф эту игру тоже рано или поздно раскусит — но до этого момента следовало стать для него достаточно ценной фигурой, чтобы меня не так легко было пустить в размен. Не уровня Флудера Парадина, конечно, но сделать так, чтобы ко мне привыкли. Даже как к любимому питомцу. С Зиркнифом и его паранойей, правда, будет сложно, но и выигрыш, если отец собрался сдержать слово, высок.
Так что скучать по дому, даже если я осталась одна и без привычной свиты (Бузз отбыла на наш Фалмарт с пёстрой компанией экспедиционных сил Бахарута), было просто некогда. Императрица-консорт должна разбираться, в частности, в том, как тут при дворе всё устроено, а это, можно сказать, ещё один язык. И бороться с тем, что на меня тут смотрят, как на чудачку — на континенте, где у всех один язык, не владеющий местным языком приравнивается к немому.
Это у нас на Фалмарте переводчики на дипломатических переговорах не требуются только потому, что знать вассальных королевств учит садерский (и использует его же в переговорах между собой). А в ситуации "житель Садеры и варвар" при прочих равных по рангу возникает ситуация, что переводчик превращается в "половину императора". Ведь можно слегка изменить контекст передаваемых слов... и разжечь войну, или, наоборот, погасить пожар.
И как назло, побыть в такой ситуации, похоже, мне предстояло именно сейчас. Потому что на террасу на крыше мой дражайший жених пригласил меня отнюдь не любоваться звёздами. И даже не сорвать цветы невинности до свадьбы, хотя это было бы вполне ожидаемо.
В стоящем возле стены магическом зеркале виднелось лицо моего отца... Впрочем, после недель пребывания среди чужаков, мне как никогда хотелось назвать его не "отцом", а "папой". Молт Сол Августус всегда был очень суровым человеком и суровым родителем в том числе — мои братья не дадут соврать, особенно те, что уже лежат в семейном склепе. Но ко мне он всегда относился очень тепло и баловал, как любимую дочурку — хотя я даже не от законной жены. Я была для него отдушиной — чуть ли не единственной, с кем он мог побыть человеком, а не императором. Возможно потому, что от престола меня отделяли сразу две стены — происхождение и пол. По садерским законам одной было бы мало — сыновья от наложниц и дочери от законных жён могли стать императорами хотя бы теоретически, хотя шли во вторую и третью очередь после законных сыновей. Дочь наложницы Сенат и преторианцы не утвердили бы никогда — поэтому мне даже армию свою позволили, пусть даже маленькую и потешную. Любой потенциальный наследник, пожелавший создать таковую, был бы немедленно заподозрен в подготовке переворота.
Но вряд ли это просто любящий папа решил проверить обещанный способ мгновенной связи. Видимо, те события, из-за которых моё посольство и отправили в Бахарут, уже начались, и требовалось что-то согласовать. При этом это "что-то" не должно было выйти за пределы этой террасы, потому и пригласили меня, а не кого-то из знающих наш язык придворных.
Рядом с отцом была чёрная доска. Он писал на ней мелом то, что хотел сообщить, а я читала и переводила. На аналогичной доске на нашей стороне писала я — на фалмартском, то что диктовал мне Зиркниф. Не очень удобно, но это был простейший способ организовать связь без помощи третьих лиц — поскольку зеркало не передавало звуков, лишь изображение. Я быстро послала папе воздушный поцелуй из-за спины жениха и принялась за работу.
"Я не буду обвинять вас или жаловаться. Мы оба были введены в заблуждение этим нелюдским магом и оказались в равно неприятном положении".
"Оба? Я-то да. Моя империя сейчас фактически принадлежит этому козлу, и вопрос лишь в том, как скоро он потребует эту собственность. Но на что вам жаловаться, Молт? Вы практически бесплатно получили помощь более мощную, чем ожидали. А закончив свои дела, эта помощь повернётся и уйдёт. Насколько я понял, ваши земли и люди ему не нужны. Я помню про его конфликт с вашими церковниками, но вы вроде и сами с ними не дружите".
Отец поморщился, прежде чем взять мел снова:
"Он высказал желание захватить их в плен и допросить. Я не знаю, получится ли у него..."
"Получится. Не сомневайтесь. Маги такой силы могут истреблять армии и опустошать целые страны..."
По движениям губ отца я угадала замысловатое ругательство с поминанием богов. При мне он никогда не позволял себе такого раньше. Да и мне бы не позволил. Хорошо ещё, если отделалась бы простой поркой...
"Дело в том, что", — короткая пауза в движении руки с мелом, — "первыми напали не пятнистые. Там за Вратами — большой и богатый город. Мы послали десять легионов захватить его. Все они были уничтожены. А потом хозяева этого города перешли в контратаку".
На террасе повисла тишина глубокого шока.
— Любезный мой тесть, — интонации голоса зеркало не передавало, но выражение лица Зиркнифа говорило само за себя. Император Бахарута хорошо умеет скрывать эмоции, но сейчас не видел в этом необходимости. — Могу я спросить, чем было продиктовано столь МУДРОЕ решение?
Я постаралась сформулировать вопрос на доске в менее ехидной форме, но думаю, отец прекрасно понял, какого на самом деле зять о нём мнения.
Да и я сама, скажу честно, такого не ожидала. Что называется, глупость сделал папа, а краснею от этого я. Как он вообще додумался до такого? Я, конечно, о военной стратегии имею представления книжные и от жизни оторванные, хотя и создала свой орден. Но даже мне было понятно, что так дела не делаются!
Я мысленно услышала, как застучал мел, когда отец снова начал писать на доске — довольно неровным, нервным почерком. Его это всё очень раздражало.
"Экспедиционным корпусом руководил легат августа пропретор Гений Комод Факапиан. Он вначале отправил за Врата один легион, на разведку, как полагалось. Легион сообщил, что на той стороне — богатый и не защищённый город с огромным населением, что сопротивление местного гарнизона подавлено, но скоро подойдут ещё войска, поэтому нужны дополнительные силы. Дать приказ на отступление в такой ситуации означало бы передать контроль за Вратами противнику. Поэтому было решено ввести в прорыв дополнительные легионы, чтобы захватить город и уже с позиции контроля над ним вести торги с властями того мира".
— Дражайший тесть, я к вашему сведению тоже император, и хотя лично войска в бой не водил, кое-что в стратегии понимаю... и в интригах тоже. Не надо перескакивать. Я на такие вещи не ведусь. Почему были посланы дополнительные легионы ПОСЛЕ начала сражения — мне вполне понятно. К этой части истории у меня вопросов нет. Я спрашиваю, почему ПЕРВЫЙ вошедший во Врата легион сразу начал боевые действия, вместо того чтобы вручить местным дары и верительные грамоты?! Я понимаю, что вы не контролировали штурм лично, находясь в это время в своей столице. Но человек, назначенный вами — этот самый пропретор — должен был на такой случай иметь чёткие и не допускающие двойного толкования инструкции, куда и зачем он идёт!
Отец покраснел. Таких разносов ему не приходилось выслушивать очень давно — наверное, с момента коронации. А уж от человека, который по возрасту ему в сыновья годился... Впрочем, для Зиркнифа это тоже было совсем не характерно — обычно он предпочитал играть перед людьми роль "милого вежливого мальчика", а истинная натура Кровавого Императора открывалась лишь тогда, когда свидетели уже не могли ничего рассказать.
"Я не знаю, что — или кого — увидели разведчики на той стороне, что решили вступить в бой. Экспедиция за Врата — это всегда поход в неизвестность. У легата августа пропретора была нулевая таблица — выбитый в глине документ, дающий командиру права действовать по своему усмотрению. Его решения позже разберёт отдельный трибунал. Но он не вернулся, так что спросить с него невозможно".
Я побледнела. Давать Гению Комоду нулевую?! Это хуже, чем глупость, это в чистом виде безумие! Потому что Комод несомненно и умён, и отважен... Но слишком уж увлекающаяся натура! Он может вытащить легионы из любой беды — ну, как оказалось, почти из любой, но и на старуху бывает проруха. Вот только сначала он эту беду своими же руками и создаст!
Но я решила рассказать об этом супругу позднее. Наедине, когда они закончат разговор через зеркало. Потому что вмешиваться в разговор с такими разоблачениями — было бы слишком явным предательством отца.
"Ладно, понимаю, — написала я под диктовку жениха. — Даже если у вашего военачальника и был повод, он уже о нём не расскажет. А пятнистые тем более. Что вы намерены предпринять?"
"Если всё пойдёт совсем плохо — ваши маги и воители смогут убить этого козла?"
"Нет. Ни малейших шансов. И думать забудьте. Весь Бахарут — ничто против него. И ваша империя — тоже".
Отец начал нервно расхаживать из одного угла террасы в другой, заложив руки за спину.
"Вам хотя бы известно, чего он хочет? Чем его можно купить? Слава, титулы, золото, земли, женщины, роскошь?"
"Я сам только буду пытаться это выяснить. Он появился у меня при дворе совсем недавно, я ничего не знаю о его прошлом. Есть сведения, что бафолки любят человеческое мясо, но во-первых, я не знаю, насколько это относится к данной конкретной особи, а во-вторых, заклинатель такого класса может просто взять себе столько человечины, сколько захочет. Ему незачем заключать с вами какие-либо договорённости".
"Однако если он хочет демонстрировать свою силу на нашем континенте и скрывать на вашем, это значит, что на вашем есть кто-то, кого он боится".
"У нас хватает ужасов. Возможно, Лорды-Драконы. Также ходят слухи о секретном оружии Теократии Слейн. Однако я сомневаюсь, что хоть что-то из этого способно вам помочь Впрочем... Там на вашем континенте сейчас находится некто, способный помочь. Бард Фрейвальдс специализируется на выяснении чужих мотивов. Я собираюсь удвоить его изначальное вознаграждение — за любые сведения о характере, целях и слабых сторонах Бафомета. И вам советую предложить ему аналогичную плату".
"Сделаю... Если он успеет, прежде чем козёл уберёт ненужных свидетелей".
Я подняла руку:
— Отец мой, супруг мой, дозволено ли будет скромной переводчице вставить и своё слово?
— Конечно! — Зиркниф тепло улыбнулся, поощряя мою инициативу, и отец (нет, сейчас скорее папа) в зеркале тоже кивнул — даже прежде, чем я записала свой вопрос на доске.
— Позвольте для начала удостовериться, что я правильно понимаю ситуацию.
Мелок в моей руке застучал, выписывая диспозицию:
"Конкретно от Бафомета нападения мы пока не ждём, да и готовиться к нему пока не можем — если оно случится, мы всё равно обречены. Нападение пятнистых Бафомет обещал предотвратить. Поэтому наибольшая угроза Садере сейчас — это войско вассалов. При этом САМИ ПО СЕБЕ вассалы были бы опасностью неприятной, но не смертельной. Оставшихся у Садеры легионов всё ещё достаточно, чтобы держать их удар в течение года, пока не будут набраны и обучены новые. Проблемой по-настоящему являются время и деньги. Время — потому что легионы ещё нужно подтянуть к столице, а вассалы пойдут на штурм сразу, как только узнают, что половина наших войск уничтожена. Деньги — потому что казна опустеет после выплаты контрибуций пятнистым, а без золота новые легионы не собрать и не вооружить".
У меня уже рука болела всё это писать, но отец в зеркале кивнул с заинтересованным видом. Зиркниф лишь развёл руками:
— Диспозиция на Фалмарте известна вам лучше, но исходя из ранее изложенного, я ошибок здесь не вижу.
Обрадовавшись, я бросилась писать дальше:
"Проблему времени можно решить, если попросить Бафомета провести наши легионы через те же двери в воздухе. РАНЬШЕ, чем будут допрошены пленные, он вряд ли откажет нам в такой любезности. А после допроса можно будет сделать вид, что мы ни о чём не знали и свалить всю вину на покойного Факапиана. Отсутствие живых свидетелей и доказательств — это палка о двух концах. Самоуправство военачальника, паршивая овца... Ну вы знаете, что говорят в таких случаях. Это не поможет нам избежать контрибуций, но поможет снизить их сумму до подъёмной. А чтобы сделать её ещё легче, Садера может взять кредит у Бахарута".
— Может ведь?! — я щенячьими глазками посмотрела на будущего мужа. Он задумчиво и демонстративно погладил пальцами подбородок.
— Если у вас грядёт война, то у нас — Волна. Золото Бахаруту тоже понадобится для найма авантюристов. Конечно, пока на нашей стороне заклинатель, подобный Бафомету, во всех остальных войсках и героях нужды как бы и вовсе нет... но если бы я мог быть уверен, что он на нашей... Союз с сильнейшим — почти всегда односторонний. С другой стороны, — на губах супруга мелькнула улыбочка, — Бафомета что-то заинтересовало на ваших землях. То ли боги, то ли "пятнистые", то ли Врата, то ли всё это в комплексе. И это самая дорогая монета, которую вы сейчас можете чеканить. Давайте так. За каждый месяц, что козёл проведёт на вашем континенте и не будет соваться в мои дела — я готов прокредитовать воссоздание одного легиона. А за каждый год на тех же условиях — простить задолженность на ту же сумму.
Это, конечно, не значит, что всё сразу наладилось. Ещё нужно убедить Сенат, радикальных сторонников войны из дворянства, в самом деле суметь заинтересовать Бафомета и наконец — устоять десятью легионами против вдвое большей орды варварских вассалов. Я не сомневалась, что отец МОЖЕТ это сделать, но это не означало, что СДЕЛАЕТ. Перевести проблему в категорию решаемых — не значит, что она уже сразу решена. Это классическая ошибка мышления стратега, мне на неё на уроках истории неоднократно указывали. Но спрашивать папу, как он намерен разобраться со всем этим, при женихе — означало бы нанести ему дикое оскорбление. Я и так слишком много сказала для верной жены и послушной дочери.
Как только изображение в зеркале погасло, мне очень захотелось пойти спать. Куда угодно — хоть прямо тут, на терассе, с женихом или в одиночку, хоть в отведённые мне покои в глубинах дворца. Это Зиркниф благодаря своему "классу", как это здесь называют, может не спать до пяти суток, причём всё это время сохранять полную административную адекватность (тело устанет, но мозги останутся свежими). А я простая смертная, хоть и тренировалась на марш-бросках со своим орденом. А день у меня был тяжёлый — работа на переводе стала лишь вишенкой на торте. Потому что весь день я участвовала в других переговорах — возможно, не столь значимых для судьбы империй, но крайне важных для одной маленькой девочки по имени Пина.
