Чернов задумался, потом мотнул головой и нервно усмехнулся.
— Херня все это. Нет никаких рейдеров. Неужто ты в эти байки веришь?
— Но что это за следы? В легендах об этих монстрах именно такие следы и описываются.
— Ну, мало ли что. — Чернов пожал плечами. — Танк какой-нибудь. Вездеход.
— Я же знаю, какие у чего следы. Нет. Это другое. Очень широкие гусеницы.
— А помнишь у красноперых когда-то был вездеход. 'Витязь' или как он там назывался. Ну, мы их еще на фугасе подорвали. Помнишь? Там тоже широкие гусеницы.
— Ну, хрен его знает, — махнул рукой Вепрь, — Но мне это все равно не нравится.
— Да будет тебе. А потери у нас есть?
— Как же без потерь, — Вепрь невесело усмехнулся, — Двенадцать парней наших убито. Еще патруль Свирепого пропал. Но я думаю, что они живы. Застряли, может, где на окраине. У нас подбили один броневик. Но так. Мелочь. Ступицу с колесом выбило. Починить можно. Но мы его на месте оставили. Я там оставил отряд на охранении. Это недалеко. У драмтеатра. Думаю сейчас взять БАТ, заправить свои коробочки и махнуть за машиной. Заодно Свирепого поищем. Ты не против?
— Нет, — Чернов мотнул головой. — Я не против. А какой улов?
— Тридцать пять ублюдков в плен взяли. Девять из них бабы. И вот еще... — здоровяк опустил взгляд и нервно почесал бороду. — Борька Чахотка убит.
— Что?! — Яков вытаращил на Вепря свои желтые, болезненные глаза. — Как?!
— Один ублюдок его в спину расстрелял из автомата. Как падла. Прямо в спину. Но мы тварь эту взяли живым. Я ведь знаю что ты с Чахоткой еще со школы корешился. Ну вот...
Наверху, наконец, показались еще люди. Избитые и некоторые с огнестрельными ранами пленные, чьи руки были связаны веревками и ремнями из все той же человеческой кожи на запястьях, спотыкались и падали от обильных пинков и ударов прикладами оружия, которые безжалостно сыпали на них озлобленные и перевозбужденные бойцы Вепря.
Пленники покатились по ступенькам вниз. Один из них свернул себе шею. Женщин вели отдельно. На тех из них, что были помоложе, была разорвана одежда. Видимо по дороге в свое логово, черновики уже успели над ними надругаться.
— Так, баб в стойло сразу уводите! — крикнул встречавшим на перроне охранникам Чернов. — А этих мразей построить тут.
Женщины кричали, плакали, отбивались. Гогочущие боевики погнали их в недра своего логова, хлопая руками по ягодицам и иногда раздавая пинки. Пленных мужчин выстроили в одну шеренгу. На худом жилистом лице Чернова заиграли желваки. Он вперил кулаки в бока и стал медленно расхаживать.
— Ну что, чмошники, добро пожаловать к черновикам. Я есть Яков Чернов. Хозяин этого города. Вепрь, — он повернулся к своему полководцу. — Покажи мне эту гниду, что Борьку порешил.
Здоровяк подошел к строю пленных и врезал кулаком под дых одному из этих людей. Пленник упал. Это был высокий тридцатилетний крепыш с взъерошенными светлыми волосами и сильно избытым лицом. Он скорчился на полу, хватая ртом воздух.
Чернов склонился над ним.
— Ты, ублюдок, знаешь, кого ты убил подло в спину? — зарычал главарь черновиков. — Он мне как брат был.
— Жаль что он не был твоей мамой, — простонал пленник.
— Ах ты сука, — Чернов нанес ему удар ногой в живот. — Смелый, да? Нука поднимите это мясо!
Охранники схватили пленника и поставили перед главарем.
— Смелый значит, да? Кусок дерьма!
— Очень... очень приятно познакомиться. — Простонал пленник. — Я, Славик Сквернослов. Я очень рад встрече с тобой, кусок дерьма. Потому что могу тебе от всей души и прямо... прямо в глаза сказать... чтоб ты шел нахер. Понял?...
Вепрь ударил его по лицу и обратился к Чернову.
— Давай я ему голову отрежу? Он своей словесной дристней нас еще в дороге притомил сильно.
— Убери этого скота в сторонку, — мотнул головой Яков, — За Борьку Чахотку, это для него будет слишком легким выходом. Я после подумаю, как с ним расправится. Он, сука, медленно умирать будет. Я этой гниде на брюхо крысу посажу, сверху ведро поставлю, и буду греть это ведро паяльной лампой. Он сука узнает, с кем связался. Убери его в сторону.
— Оставьте парня. Он вообще не при делах. — Подал голос, стоявший среди пленников Варяг Яхонтов. — Недоразумение вышло. Это я твоего кореша грохнул.
Чернов усмехнулся и подошел к Варягу.
— Хочешь выгородить свою подружку? А? Вепрь. Вепрь, что скажешь?
— Врет. Я сам видел, как тот ублюдок полрожка в Борьку всадил.
— Врет, значит? Ну, врежь ему, раз врет.
Вепрь нанес Варягу удар лбом по переносице. Яхонтов упал, но стоявший рядом Демидов подхватил его руками.
— Короче, ублюдки рода человеческого, — стал громко говорить Чернов, — Вы почти все умрете. И прямо сейчас. Но! Те из вас, кто хочет присоединиться к нашему черновому движению, могут это сделать. И тогда вы сохраните себе жизнь. Однако вы должны пройти крещение кровью. Те из вас, кто захочет присоединиться к нам, должны будут прямо сейчас расстрелять остальных. И того мы примем на испытательный срок. Кто этот срок не пройдет, тот умрет или станет нашим рабом. Итак! Кто из вас, свиньи, хочет стать членом великого чернового братства?!
Наступила тишина. Наконец один из пленников, пугливо озираясь на собратьев по несчастью, медленно поднял связанные дрожащие руки.
— Я, — тихо сказал он.
— Шкура ты! — рявкнул стоявший рядом человек.
— Молчать! — истерично завопил Чернов. — Ты, выйди из строя, — обратился он к добровольцу. — Сейчас сможешь обидчику своему пулю в лоб пустить. Кто еще?
Строй ответил молчанием.
— Что, козлы, неужто больше никто жить не хочет? А?
Молча смотревший прямо перед собой Турпал мотнул головой и, вздохнув, произнес:
— Я, короче.
— Турпо, ты что охренел? — Егор Демидов уставился на него. — Как ты можешь?
— Я все равно чужаком всегда был среди вас, — устало ответил чеченец.
— Что за хрень ты несешь? Каким чужаком? Мы же с тобой последним куском делились! Мы же все как одна семья были!
— Я делаю то, что угодно Аллаху, — мотнул головой Турпал и вышел из строя.
— Сволочь ты! — крикнул в след ему Демидов.
— О, да у нас тут гордый горец! — усмехнулся Чернов, хлопая по плечу чеченца, — Правильный выбор, горец.
— Слышь, начальник, короче дай мне первому казнить, короче. Устал я. А то может, передумаю. Короче...
Главарь черновиков засмеялся.
— Ну ладно. Казни первым. Дайте ему пистолет. — Чернов отошел за спины своих охранников. Один из них протянул Турпалу пистолет ПМ. Турпо осмотрел его, затем вынул обойму и стал разглядывать.
— Ты что делаешь? — нахмурился стоявший рядом с пленниками Вепрь.
— Глупо выглядеть не хочу, короче. А то вы мне пустой железка дадите, я буду щелкать как баран. Зачем?
— Давай, не тяни, — резко отрезал Вепрь.
— Четыре патрона? Зачем четыре только?
— А тебе мешок, что ли надо? — продолжал говорить здоровяк. — Убьешь четверых. Тот тоже убьет четверых. Из оставшихся устроим бои на выживание. Кого-то отпустим, кому фишка ляжет, чтоб они про ваше крещение рассказали. А то вдруг слинять захотите. Ты, давай, не затягивай процедуру. Утомлять начинаешь.
— Ладно, — вздохнул Турпал, снаряжая пистолет и снимая его с предохранителя. — А руки развязать?
— Из пистолета стрелять можно и со связанными руками. Давай. Вали.
Он поднял пистолет и нацелился прямо на лицо Демидова.
— Прости Егор. Я делаю то, что угодно Аллаху. Аллахуакбарр!!! — он резко дернул руки в сторону и выстрели прямо в голову Вепрю.
Здоровяк только успел удивиться. И на его заливаемом кровью из дырки над переносицей лице, так и застыло недоумение. Он еще падал, когда черновики опомнились и открыли огонь из автоматов по Тупалу. Многие пули, минуя его, попадали в других пленников. Первым из пленников опомнился Варяг и нырнул к полу, подхватывая тушу мертвого Вепря и закрываясь его телом, схватился за свисающий с плеча бандита автомат М4. Многие пленники кинулись в стороны. Другие кинулись на черновиков, пытаясь схватить их связанными руками за глотки или выдавить им ко всем чертям глаза. Тот пленник, что первым решил примкнуть к бандитам, с криком 'не стреляйте в меня!' бросился к черновикам, видимо надеясь, что для них он уже свой, но они и его встретили автоматными очередями.
Яков Чренов с перепуганным лицом, на полусогнутых ногах кинулся к дверям, за которыми было его убежище.
Тем временем Яхонтов сразил короткой очередью одного бандита и свалил тушу Вепря на лежащего на холодном полу Сквернослова.
— Славик! Нож достань у него и освободи мне руки! Прячься за трупом!
Кто-то из пленников все-таки сумел завладеть оружием врага и поддержал Варяга огнем.
Егор получил две пули в плечо еще, когда бандиты расстреливали взбунтовавшегося Турпо. Он упал рядом с мертвым товарищем, который дал им всем, какой-никакой, но шанс, ценой своей жизни.
— Зачем ты так брат, — простонал он, глядя на изрешеченного пулями чеченца, — А я тебя не понял...
— Егор! Ползи к путям! Мужики спрыгивайте с перрона! — крикнул Яхонтов.
Среди черновиков царила неразбериха. Однако они продолжали планомерно расстреливать пленных, число которых стремительно угасало.
Сквернослов тем временем разрезал ножом Вепря веревку на руках у Яхонтова и у себя. Автомат Варяга опустел и он, прячась за трупом чернушного полководца, стал шарить в его разгрузочном жилете, в поисках боеприпасов. Славик тоже полез по карманам Вепря. Нащупав гранату он, не мешкая, метнул ее в сторону врага.
— Ах, мать твою! — взвизгнул один из черновиков, рядом с которым упала граната. Он бросился в сторону, но взрыв подбросил его и заставил перекувыркнуться в воздухе. С нашпигованными осколками ногами, задницей и частью спины, он рухнул прямо рядом со Сквернословым и стал орать от боли. Вячеслав протянул руки, схватил его за волосы и принялся бить его лицом об пол.
Варяг, наконец, нашел новый рожок и, снарядив им, автомат продолжил стрелять. Сверху, на эскалаторе, показались еще черновики.
— Ну, все Славик, — вздохнул Яхонтов, глядя на них. — Наша песня, кажется спета. Найдешь еще гранату, оставь нам. В плен к этим чернодарасам я больше не попаду. Надеюсь Коляну с Ильей повезло больше сегодня, и они все-таки дойдут до хренова ХАРПа.
Сзади, со стороны слабоосвещенной стены, расположенной с противоположной от резиденции Чернова стороны, раздался яростный вопль.
— Мочи уродов! Пленных не брать!
Варяг резко дернул стволом автомата в ту сторону, решив, что попал в тиски. Однако стрелять он не стал, поскольку увидел совсем не то, что ожидал. Из двери в стене высыпала группа вооруженных людей, ведомых не кем-нибудь, а самим Людоедом. И рядом с ним, беспорядочно поливая черновиков длинными очередями из автомата, бежал Васнецов. Люди, которых вел Крест, подбадривали себя воинственными воплями, разнообразие которых вводило в недоумение:
— Слава России! Смерть врагам!
— За Веру Царя и Отечество!
— За Родину! За Сталина! Слава Коминтерну!
— Ассаламалекем, шайтановы дети! Аллахуакбар!
— Да здравствует национал-большевизм!
— Так, быстро, прикрыть отход к рельсам! Раненых утаскивайте! — Кричал Людоед.
Черновики, скопившиеся наверху, кинулись в атаку, сбегая по эскалаторам и ведя огонь. Однако с появлением отряда Людоеда сопротивление и отход к рельсам метро стали куда более организованными.
— Колян? — Сквернослов с удивлением уставился на подбежавшего к ним Васнецова. — Ты какого хрена тут делаешь?
— А какого хрена ты тут делаешь? — Васнецов был удивлен не меньше.
— О, брат, это долгая история.
— Ты в порядке?
— А по моей роже невидно, что по мне колонна танков проехалась? — Сквернослов усмехнулся.
— После потриндите! — рявкнул Варяг, — Быстро с перрона на рельсы! Я прикрою!
Николай потащил обессиленного побоями Сквернослова. Вскоре все обороняющиеся оказались на путях, прикрываемые площадкой перрона станции. Все, у кого было в руках оружие, заняли позиции и вели огонь по наступающим черновикам. На рельсах лежали стонущие раненные.
— Блаженный, не тормози, давай наш коктейль живо! — Крикнул Людоед.
Николай быстро сбросил с себя рюкзак и извлек из него одну из трех пластиковых пятилитровых бутылок со странной смесью внутри. Горловина бутылки была плотно закупорена полиэтиленовым свертком с пластитом, из которого торчал взрыватель от ручной гранаты. Людоед сильно взболтал бутылку и, выдернув кольцо взрывателя, метнул ее в сторону наступавших.
— Пригнуться! — заорал он.
Яркая вспышка озарила вместе с раздавшимся грохотом станцию. Раздались дикие крики пораженных самодельным напалмом черновиков. Свинцовые дробины от охотничьих патронов, что добавил в смесь Илья, расплавились при взрыве и, разлетаясь в стороны, проникали глубоко в живую плоть неприятеля.
— Ништяк, — оскалился Крест, глядя на то, что сделала бутылка, — Отличный бульон мы с тобой, Колян, сварганили.
Взрывом поразило не меньше полутора десятков боевиков. Кто-то еще живой, бился объятый пламенем на полу станции. Остальные бандиты после такого отпора больше не спешили наступать и тоже заняли оборону. Тех из них, кто пытался метнуть гранату, отстреливали двое наиболее подготовленных стрелков Людоеда, которым он велел заниматься именно этим, не распаляя свое внимание на автоматчиков врага.
Сам Людоед стрелял одиночными из 'Винтореза', точно поражая головы черновиков.
— Варяг, что с луноходом? — спросил он между выстрелами.
— В смысле?
— Ну, раз вы в плен попали, значит, до берлоги Демидова эти упыри добрались. А там машина наша. Я уже молчу про тот предмет, который в ней находится.
— Нет, — Яхонтов мотнул головой и дал короткую очередь. — Дозор Демидова, видя, что чернушники едут в сторону их обиталища, обстрелял бандитов и стал отходить дворами в другую сторону, уводя за собой. А мы выдвинулись на выручку. И попались. А черновики туда не поперли дальше. Недалеко кто-то еще стрелять начал. Там кстати мужики остались. Ну, Дракон этот китайский там. Я его попросил, если какое-то палево будет, чтоб он взорвал вход в гараж и завалил его, чтоб луноход никто не нашел.
— Ясно. Толково.
— Кстати, там, наверху, в вестибюле станции у них гараж оборудован. БАТы наши там. Оба. И бочки с топливом. Я видел, когда нас сюда вели.
— Это очень хорошо...
— Колян, Колян, — позвал прислонившийся к стенке платформы Сквернослов.
— Чего?
— Урод этот, Чернов, туда побежал. Может если взять его в заложники, то мы отсюда выйдем.
— Я понял тебя! — Возбужденный боем Николай выхватил очередную бутылку с самодельным напалмом из рюкзака и кинулся к той двери.
— Куда, куда, придурок! — заорал Варяг.
— Я вырежу ему печень и съем! — раздался ответный вопль Васнецова.
— Принеси мне его сердце! Я тоже его съем! — смеясь, крикнул вдогонку Крест.
Сквернослов хлопнул себя ладонью по лбу и вздохнул:
— Долбанные морлоки...
— Илья, что за бодяга?! — воскликнул Яхонтов, — Он же там пропадет.
