— Ну, ты даешь. Ловкач. Правильно за вами Советники следят, — словно сквозь вату мутант услышал голос Пинтюхина, — А Петю убили.
— Капитан, времени нет. Ищи ключ. У кого-то из них должен быть, — с трудом превозмогая боль, приказал Серес.
— Не командуй. Без тебя знаю.
Пинтюхин кинулся обыскивать охранников, и вскоре в его руках оказалась электронная карточка с замысловатым узором, — Наверно это.
— Открывай, только осторожно. Повторный фокус у меня теперь не скоро получится — боль немного отпустила Сереса. Он мог теперь хотя бы передвигаться.
За дверью в "хранилище одиннадцать" оказался просторное помещение, наполненное непонятной Сересу аппаратурой. Недалеко от входа перед несколькими примитивными двухмерными экранами мирно храпел в кресле человек в белом халате медика.
— Вот они, капитан, — Серес показал на экраны. На одном из них были ясно видныАня и Аннет, лежащие на больничных койках. К головам девочек оказались прикреплены какие-то датчики, к изгибу локтя тянулись трубочки от капельниц.
— А вот и Катя.
Через ряд от изображения девочек и немного левее на экране виднелась девушка, сидящая поджав под себя ноги на пластиковом лежаке, и бездумно смотревшая прямо в камеру слежения. В помещения на остальных экранах людей было не видно.
— Он один. Вот тебе и еще одно подтверждение наличия лекарства, — заметил Серес.
— Согласен. Он же сотрудник медицинской службы нашего Советника. Скорей всего именно они и занимались с формулой, полученной от пришельцев, а сапожника оставлять без сапог глупо. Думаю, пора его будить.
— Не спать, — крикнул Пинтюхин на ухо медику, одновременно выбивая из-под него стул, — Кого вы здесь держите?
Капитан схватил ничего не соображавшего спросонья медика за волосы, повернул его голову к экранам и стал ее усиленно трясти.
— Де-де-ве, де-де-ве-че и-и-и де-де-ве-ке, — попытался ответить человек в белом халате, рискуя прикусить язык.
— Внятно скажи — гаркнул Пинтюхин и перестал трясти медика.
— Две девочки-подростка и еще девушка постарше, — заикаясь, но более-менее внятно ответила жертва капитана.
— Это я и сам вижу. Больше никого? Кто они? Что с ними делаете?
— Никого. Вечер. Работы завершены, все разошлись. Эксперименты. Исследования.
— Какие эксперименты? Это же дети, — возмутился Серес.
— Они чужие. Они не похожи на нас. Приказ Советника.
— Заткнись и веди нас к ним, — распорядился Пинтюхин.
— Подожди, — попросил мутант и обратился к человеку в белом халате, — У тебя парализующие инъекции есть?
— Есть.
— Капитан, отведи его к лифту. Пусть сначала сделает уколы охранникам.
Медик службы безопасности покорно выполнил приказание, а затем повел Сереса и Пинтюхина вглубь помещения, где располагались помещения схожие с камерами Отдела предварительного заключения, но более благоустроенные. Мутант с сожалением смотрел сквозь решетку на бледные лица девочек. Подруги не шевелились, их глаза были закрыты.
— Что в капельницах? Чем вы их накачиваете?
— Ничего страшного. Просто питательный раствор.
— Тогда почему они так выглядят.
— Спят. Им колют сильное успокоительное, — полный ненависти взгляд Сереса не сулил медику ничего хорошего и, заметив его, тот стал усиленно оправдываться, — Но это не я. Это дневная смена. Я сам не делал уколы. Не надо на меня так смотреть.
— Ты сможешь привести их в норму.
— Да.
— Сколько тебе понадобится времени.
— Полное восстановление функций организма процесс длительный...
— Пинтюхин, застрели его. Он нам больше не нужен.
— Стойте. Не надо. Можно применить интенсивную терапию. Она займет несколько минут.
— Это не опасно?
— Совершенно. Просто дети будут чувствовать себя немного сонными.
— Приступайте. Капитан, проследи за ним, а я займусь девушкой.
Серес подошел к следующей камере и позвал:
— Катя.
Девушка перевела ничего не выражающий взгляд на мутанта. Глаза у Кати оказались карими, а свойственная "оболочкам" пустота придавала им скорее вид головокружительной бездонности. "Не мигают, слезятся от ветра безнадежные карие вишни" — всплыли в памяти Сереса слова песни, которую он слышал в своей прошлой жизни.
— Сейчас я открою камеру, и вы сможете выйти.
В глазах девушки мелькнул страх.
— Вы снова будете меня мучить?
— Нет. Вы получите свободу и вернетесь к тем, кто вас послал сюда.
— Я помню, помню. Меня зовут Катя. Мне приказали добраться до вас и сказать нечто очень важное. Ах, да. Вы должны просканировать мне мозг, а затем я вернусь вместе с вами. Не бойтесь, я помню дорогу. Они обещали мне помочь, когда я вернусь.
— Они помогут. Ты возвращаешься к ним вместе со мной.
Серес вставил электронный ключ, изъятый у охранников в замок, решетка поползла вверх и девушка радостно выпорхнула из камеры.
Тем временем Аню и Аннет успешно вывели из состояния искусственного сна, и можно было двигаться дальше.
— Серес, какие мысли? — поинтересовался Пинтюхин.
— Пока одна, — мутант кивнул в сторону медика и Пинтюхин плотоядно улыбнулся.
— Таблетки отдай, — попросил он.
— К-к-а-а-кие та-та-блетки, — переспросил медик, который снова начал заикаться.
— Таблетки от потери памяти. А то я могу их и на трупе поискать.
— Зачем на трупе? Только это не таблетки, это микстурочка. Вот, пожалуйста, — медик хотел улыбнуться, но получилась перекошенная страхом физиономия.
Пинтюхин забрал пластиковую флягу и в ответ протянул шприц с парализующей инъекцией:
— Коли себе.
— Я не могу. Моментальный эффект, вдруг я сломаю иглу. Лучше вы. Пожалуйста. Только не убивайте.
Когда медик службы безопасности беззаботно улегся на полу "хранилища одиннадцать" капитан снова вернулся к своему вопросу.
— Теперь какие мысли?
— Нам надо добраться до Института Памяти. Оттуда мы сможем спокойно исчезнуть. "Реанимация" идет круглосуточно. Прикинемся "оболочками" и нас вывезут туда, куда захотим. Если отсюда доберемся до кабинета Советника, то оттуда дорогу до подземного перехода я знаю.
— Серес, это не проблема. Ты забыл? Я сотрудник Управления безопасности. Дорогу к Институту я и без тебя знаю. Проблема в другом. Нас двое. Лишь только мы появимся в Управлении, нас арестует первая же встречная тройка. Или попытается арестовать. При возникновении схватки поднимется тревога и тогда нам не сбежать.
Пинтюхин был прав. Им нужен третий человек в форме сотрудника Управления безопасности. Непроизвольно Серес посмотрел вокруг и его взгляд остановился на Кате. Девушке на вид было лет двадцать, и она обладала немного угловатой фигурой: прямые широкие плечи и узкие бедра. Если спрятать ее длинные не мытые волосы под фуражкой она могла отдаленно сойти за мужчину.
— Есть третий. Сейчас попробую подобрать ей форму.
Вскоре мутант вернулся с одеждой самого худенького из обезвреженных охранников.
— Переодевайся, — Серес кинул Кате форму. Она подхватила на лету одежду и замерла с ней в руках. На глаза девушки навернулись слезы.
— Катя, в чем дело?
— Я стесняюсь, — чуть слышно прошептала девушка.
— Мы не смотрим. Хочешь, мы все выйдем и подождем тебя за дверью. Дверь найти сможешь?
В ответ Катя согласно кивнула головой.
— Ничего не получится. У нее же глаза пустые. Ее расколет первый встречный, — капитан высказал свое мнение Сересу, когда они вышли за дверь хранилища, — А у детей наоборот такие живые глаза, что даже последний идиот не примет их за "оболочки".
— Нет другого выхода. Надвинем фуражку на глаза. Хорошо, что службе безопасности так нравится форма и, вы, наверно, даже спите в головном уборе. Теперь относительно детей. Аня и Аннет, вы сможете сделать максимально большие и максимально глупые глаза, — мутант опасался вызвать своей просьбой у девочек приступ смеха, но этого не случилось.
— Хорошо, Серес, — ответила Аня зевая. Глаза у нее были сонные, да и вся она, похоже, спала на ходу.
В это время из хранилища вышла Катя.
— А знаешь, мутант, неплохо. Даже шрам к лицу. Боевой офицер, — улыбнулся Пинтюхин.
— Аня, Аннет и вы, Катя, идете рядом с нами. Не отставать и не перегонять. Рот не открываете, о чем бы вас не спросили. Мы рядом, мы разберемся. Все. Вперед, — Серес шагнул в кабинку лифта.
— 15 -
— Выстрели по ним разок. Достали. Бегут за нами и лают, — молоденький лейтенант толкнул в спину сержанта занимающего место стрелка.
— Нет, я собак люблю. Если бы крысы, выстрелил. А собаки пусть бегают. Мне один мутант во время реабилитации рассказывал, будто раньше их даже дома специально держали. Самые преданные и верные людям существа были.
Серес сидел внутри бронированной машины и старательно делал отрешенный вид. Рядом сидела Катя, без всяких усилий и так имевшая абсолютно безразличное ко всему лицо, и девочки, которые спали несмотря на проникающий даже сквозь броню оглушительный лай увязавшейся за ними стаи собак и поэтому подозрений вызвать не могли.
Пока план мутанта удачно воплощался в жизнь. Они смогли добраться до Института и подняться в одну из комнат, предназначенных для восстановления памяти. Здесь Катя снова переоделась в свою, специально захваченную для этой цели из "хранилища одиннадцать" одежду. Все должно было выглядеть так, словно семья сотрудника безопасности в полном составе одновременно потеряла память, а подобные случаи бывали. Пинтюхину оставалось только отдать по связи приказ охране встретить на выходе из комнаты и вывести за пределы города, не подлежащие реанимации "оболочки". Подобная практика стала обычным делом и не вызывала подозрений. На руку оказалось и то, что внутренней охране Института Памяти запрещали входить в комнаты, где проводилась "реанимация", так как любая мелочь, а тем более появления во время операции новых людей могла перевести "оболочку" в состояние, не подлежащее лечению. Пинтюхин уходить вместе с Сересом отказался.
— Наличие еще одного мужчины разрушит легенду о семье, — аргументировал он свой отказ, — Во-вторых, если я уйду, вину возложат на Петра, а у него двое детей, девочка и мальчик. Это вас ненормальных подкупить нельзя, а в Службе Безопасности обычные люди. При помощи бутылочки с лекарством попробую и себя и их спасти, а не получится, смогу хотя бы доказать, будто заставил его силой и тогда семью надеюсь не тронут. В-третьих, пока я тут ломаю комедию, у вас будет возможность уйти подальше, до того как поднимется тревога.
Серес не стал спорить. Он был согласен с капитаном, но ко всему прочему еще и не доверял Пинтюхину до конца. Хочется человеку жизнью рискнуть — пусть рискует. Свойственная мутантам жалость к людям у Сереса в одночасье исчезли.
— С жира бесились. Не знали, куда еду девать, раз собак в дом тащили. Хотя вот такое домашнее животное со шрамиком на щеке я бы с удовольствием завел. Симпатичная "оболочка" — лейтенант довольно засмеялся над собственной шуткой.
— Командир, перестань гадости говорить. Стыдно. Муж же ее рядом сидит, — не оборачиваясь, проворчал водитель, третий член экипажа.
— Муж — объелся груш. Он же все равно не помнит, что это его жена. И детей своих не помнит. Кстати, вот кому везет, так это им. Спят без задних ног. Я бы тоже сейчас вздремнул. Сколько нам еще до большого кольца по этим колдобинам ехать?
— Около часа примерно.
— Сержант, переключи связь с меня на общие динамики, а то вдруг начальству среди ночи в голову идея стукнет. Я отдохну немного, если что — будите.
— Командир, не положено. Вдвоем в боевой машине нельзя оставаться.
— А кто узнает? Ты расскажешь? За дорогой лучше следи, а то я смотрю ты еще тот водитель. Ни одной ямы не пропускаешь.
Лейтенант был совсем молоденьким, упивался своей властью, и его необоснованное самомнение приняло такой размер, что уже не умещалось в его маленькой душе, а выпирало во все стороны. Это и помогло Сересу. Будь на месте лейтенанта другой или если бы командир считался с мнением своих более опытных подчиненных, мутант не услышал бы приказ из Управления безопасности и неизвестно, как события развивались бы дальше, но динамики громкой связи ожили и в узком пространстве боевой машины раздалось:
— Всем патрулям и мобильным постам! Разыскивается группа граждан, сбежавших из-под медицинского надзора, носителей нового смертельно опасного штампа индо-африканского гриппа. Группа состоит из мужчины-мутанта в форме сотрудника службы безопасности, женщины и двух детей женского пола. Особая примета: у женщины на правой щеке шрам. В случае обнаружения группы мужчину, как особо опасного ликвидировать на месте, остальных задержать и доставить в Управление.
Сержант-стрелок растерянно уставился на Сереса, одной рукой толкнул локтем в бок лейтенанта, а второй потянулся к ручному боевому лазеру.
— Чего? — похоже, командир действительно заснул и приказа не слышал.
— Приказ..., — начал сержант, но договорить не успел. Резким движением мутант перехватил тянувшуюся к оружию руку, дернул на себя и ударил ребром ладони по внешней стороне локтевого сустава. Раздался характерный хруст, и сержант взвыл от боли. Следующим движением Серес забрал себе лазер и одновременно, схватив лейтенанта за шиворот, ударил его головой о бронированную стенку кабины. Через мгновения мутант держал лазер у виска молодого командира и кричал:
— Сидеть! Не шевелиться! Иначе я ему все тупые мозги выжгу!
Силы у Сереса еще не восстановились до конца, но на один бросок их хватило. Хотя к горлу все же подкатил комок, а перед глазами несколько секунд двоилось. И еще одну интересную особенность заметил мутант у себя. Он почувствовал радость от того, что ударил лейтенанта. Более того, ему очень хотелось ударить этого человека еще раз. "Странные чувства меня посещать начали. Надо будет на досуге поразмыслить" — решил Серес.
Бронированная машина дернулась и остановилась.
— Что ты хочешь? — обернулся водитель к мутанту.
— Мотор не глуши. Пока не шевелись и слушай. Свое оружие кинешь мне под ноги. Затем аккуратно достанешь лазер лейтенанта и кинешь рядом. Вылезешь из машины первым и поможешь выбраться сержанту. Лейтенанта отпущу последним. Начнешь двигаться на счет три. Понял?
— Ночью без оружия в нежилом районе нам не выжить.
— Хорошо. Отойдете от машины на пятьдесят метров, и я брошу вам лазер. Теперь готов?
— Да.
— Раз, два, три.
Когда все требования Сереса выполнели, он бросил рядом с машиной один из лазеров, отобранных у экипажа, закрыл люк и бросился на место водителя. Мощности ручного лазера хватало, чтобы поражать цели на расстоянии не более тридцати метров, но судя по тому, с какой скоростью лейтенант метнулся к лежащему на земле оружию, следовало поторопиться, и мутант вдавил педаль газа на всю мощность аккумулятора.
Командир добрался до лазера и выстрелил, но луч растаял за несколько метров до цели.
— Ты труп! Труп! Тебе все равно не уйти, — кричал, брызгая слюной, лейтенант вслед удаляющейся машине, — Мы тебя по-любому достанем.
Серес этих слов не слышал и, посчитав, что опасность миновала, обратил, наконец, внимание на своих попутчиц.
