Лора бросилась к ней. То есть..., имела такое намерение. Без метаморфа она бы так и кувыркалась, с непривычки. Но с волшебной одежкой получилось красиво.
— Летаешь, как ангел... — хрипло сказала Нойс.
Лора лихорадочно размышляла. Надо разрезать рукав. Как бы в ответ, на правой перчатке, на указательном пальце вырос острый, как бритва коготь.
— Сейчас... Сейчас... Потерпи, милая...
Нойс втянула воздух сквозь зубы, уперлась в землю здоровой рукой.
Рана выглядела скверно. Выходное отверстие рваное, вот почему так кровит. Крупные сосуды не задеты, иначе Нойс бы уже умерла.
— Можешь шевелить пальцами?
— Да-а... — простонала Нойс. — Тряпочку возьми...
Нервы не задеты, кость тоже. Отека нет, кровотечение — наружное. Лора огляделась. Про какую тряпку говорит Нойс?
— Это — моя майка. Не обзывай ее так.
Разрезав майку на четыре длинные, широкие полосы, она перевязала рану Нойс. Из ободранных с ближних кустов сухих веточек соорудила подобие шины на косынке.
— Видишь... На всё материалу хватило. Можешь встать?
— Уже встала. Ты — молоток... Спасибо... Может трусики твои прихватим?.. Буду ими холодный пот с морды вытирать...
— Не обнаружены... — сухо ответила Лора, не приняв шутку. — Снесло ударной волной, наверно.
— Унесенные ветром... Ага. Мы — молодцы, обе. Две гениальные девки, не находишь?..
Истерическое веселье вдруг оставило ее. Нойс недоуменно озиралась. Проследив за ее взглядом, Лора испытала не меньшее удивление.
Вместо равнины — пологий склон, поросший кустарником и странными, похожими на гигантские одуванчики, деревьями. Там, где недавно виднелся каменный "перст судьбы" — блестит полоска воды. Самое время ахать и закатывать глаза. Но, вопрошать второй раз за час "где я?" Лоре показалось излишним.
Тем более, Мир висит в небе на прежнем месте. Тяготение такое же хилое, как раньше. Они по-прежнему на Обо — терраформированной ближней луне.
На расстоянии вытянутой руки спланировала сверху крупная бабочка (или маленькая птичка) с полупрозрачными крыльями. Зависла ненадолго в воздухе, и уплыла прочь.
— Не видела ничего подобного... — Нойс не скрывала растерянности. — И, посмотри на Мир. Фаза не та.
Вместо узкого серпа в небе красуется пухлое полушарие. Значит, с момента, когда Лора готовилась к мгновенной смерти, прошло часов десять. Этого не может быть! Нойс ранена только что! Кровь, испачкавшая ее одежду, даже не успела засохнуть.
— Метаморф, время... — тихо подсказала Нойс.
На рукаве метаморфа возникли цифры. 27:36, 21.15.1394. Лора тупо их разглядывада. Двадцать первое аполлона девяносто четвертого. Новый год скоро настанет. Они с Нойс пробыли на Обо восемнадцать минут.
Показала подруге дурацкий ответ метаморфа. Та поморщилась.
— В морду не тычь... И так понятно.
— Что?!
— Что ничего непонятно. В первый раз что ли? Подумай, с кем хочешь поговорить? У Киано есть субэтерикс. У Марсии... У кого-то еще из Небесных детей — наверняка утаили, я их знаю. Метаморф установит связь автоматически.
Лора долго и мрачно вслушивалась.
— Нет. Ни звука. Куда все подевались?..
— Да погоди, не рыдай...
Лора встрепенулась.
— Есть! Похоже на запись. Повторяет одно и то же: "наверх и прямо..."
— Хватай меня за здоровую лапу, включай аграв и буксируй. Буду ножками от земли отбрыкиваться.
Так и сделали. Минут через десять достигли перевала, откуда местность снова шла вниз.
— Я у тебя, как воздушный шарик на привязи, — пропыхтела Нойс. На лбу у нее выступили капельки пота.
— Как себя чувствуешь?
— Терпимо. Не волнуйся.
— Буду волноваться. Как ни храбрись, а тебе в госпиталь нужно, и побыстрее.
Нойс отмолчалась. Со странным выражением испуга и удивления, разглядывала местность, откуда они только что пришли.
С высоты взгляду открылась впечатляющая картина. Они находились на гребне, опоясывающем огромный кратер. Дальний его край исчезал вдали. В центре виднелось круглое озеро. Всё вокруг поросло густым кустарником и купами деревьев-одуванчиков.
— Обалдеть! Какая красота получается, если метеоритный кратер правильно засеять! — воскликнула Лора. — Лютики-цветочки, деревца... Терраформирование Обо войдет в учебники. Что бы не говорили о Великом Магистре, а он был гений. Я бы никогда не разобралась в инопланетной технологии...
Нойс странно взглянула на нее.
— Ты уверена, что кратер — метеоритный?
— Что?..
— Вспомни. На тебя пикирует дрон. Ты оцепенела, стоишь столбиком. Я решаю, что погибать надо с музыкой, и жгу дрон бластиком... Ты просыпаешься, шарахаешь кинетикой... Что потом?
— Яркий свет помню...
— Я тоже. Взрыв. Мы с тобой видим его результат. Воронка, размером отсюда и за горизонт.
— Ты сбрендила?! Когда, по-твоему, эти кущи образовались? За секунду, что мы глазки разлепляли? Р-раз — натекло озеро. Два — выросли рощи и трава-мурава... И, как мы вообще уцелели?..
Нойс грустно улыбнулась.
— А мы уцелели? Что, если это наши души ведут спор? Пытаясь понять, что произошло, и не веря ответу?
Лора собралась с мыслями. Приказала:
— Повернись ко мне.
— Ну, стою...
— Отвечай! Не мне, себе отвечай. Тебе больно? Тебе страшно? Вижу, что да. Знаю, что очень. И больно, и страшно. Это оттого, что ты жива. Но, если ты, блядь, будешь нюни здесь распускать, то запросто сможешь умереть. Сдохнуть бесславно, без всякой, твою мать, музыки...
Нойс кивнула. Вытянула правую руку, мол, бери на буксир снова.
— Другое дело! Идем и не сворачиваем. По дороге анекдот расскажу...
Анекдот про Хозяйку.
— Ваше высочество, правда, что Светлый путь — прямой?
— Конечно! Шаг вправо или влево — считается попыткой к бегству!
Дорога вниз, как водится, оказалась труднее подъема. Нойс не жаловалась, но тревога Лоры росла. На повязке проступила кровь, дыхание Нойс стало тяжелым. Силы постепенно покидали ее. Что же делать?
Наверное, Лора сказала это вслух, потому что бестелесный голос ответил:
— Ple brakos. Duo metro rapido.
Половина скорости пешехода. Сойдет.
— Что ты делаешь? — пробормотала Нойс.
— На ручки тебя беру. Со здоровой стороны. Для правши неудобно, да метаморфу все равно.
— Ame ta...
— Я тебя тоже, поэтому не вздумай сдохнуть раньше меня.
Это походило на спуск на эскалаторе, едешь себе и едешь. Внизу их встретила сырость и легкий туман. Он становился гуще, и когда ноги Лоры коснулись земли, видимость пропала совсем. "Светлый путь — прямой". Вперед.
Каждый шаг давался труднее предыдущего. Утешало то, что впереди постепенно яснело. Наконец, развиделось совсем. Прежде чем Лора успела осознать открывшийся ей пейзаж, она поняла, почему трудно идти. Это ей кажется, и скоро пройдет. Дело в том, что сила тяжести вернулась к норме!
— Спусти меня, осторожно. — попросила Нойс. — А то перед людьми неудобно.
Бескрайнее поле. Косцы жнут созревшую рожь. Всюду кипит напряженная работа. День клонится к вечеру. Сквозь высокие облака падают косые лучи солнца. Женщины и дети складывают перевязанные снопы вдоль дороги.
Поначалу, мирная картина крестьянского труда не обрадовала, а напугала Лору.
— Да не трясись так... — криво улыбнулась Нойс. — Это — не орховые поля. Свободный труд. Хотят успеть, пока погода позволяет.
— Забыла... Бластик забыла!..
— Это ты забыла. Я — нет.
Она похлопала себя по карману.
— Он здесь не нужен. Возьми меня под руку, пожалуйста.
Ближайшая группа работников, похоже, представляла собой семейный клан. Старший, высокий, с седоватой бородой шел впереди. Лора отчетливо слышала свист косы.
Старик остановился, приставив руку козырьком ко лбу. Взглядом подозвал женщину, показал на Лору и Нойс.
— Она идет к нам, — прошептала Лора. — Не знаю, как себя вести...
— Стой спокойно и не рыпайся.
Женщина, в летах, всё еще крепкая и хорошо сложенная, протянула Нойс деревянную флягу. Нойс пила долго, мелкими глотками. Благодарно кивнув, вернула флягу женщине. Та повторила обряд угощения с Лорой. На вкус жидкость походила на кислое вино, разбавленное водой.
— LegEj, fondori... Гроза пройдет стороной.
Женщина говорила с таким акцентом, что Лора вряд ли поняла хоть слово, если бы не пси-способности. Отдала флягу, и они с Нойс продолжили путь. Скосив взгляд, Лора заметила, что глава семейства смотрит им вслед, подняв руку.
— Он, вроде, нас благословляет... У меня нехорошее предчувствие...
— Заткнись, и дай за тебя подержаться.
Они шли, и всё новые люди доброжелательно их приветствовали. От работы, впрочем, никто не отвлекался. Тучи впереди темнели, приобретая штормовой оттенок. Несколько раз Лора вновь слышала слово fondori, и понимала, что говорят о них двоих.
На дорогу упали первые капли дождя. Лора не сдержала досады.
— Не хватает еще промокнуть!
Ее опасения не сбылись, ненастье прекратилось, едва начавшись. Оставило после себя запах пыли, прибитой коротким дождем. Дорога впереди выглядела безлюдной. Им так и придется брести неизвестно куда? Нойс, при всей ее выносливости, долго не выдержит...
Лора споткнулась на ровном месте, чуть не ругнувшись с досады. Нойс коротко простонала, ее колени подогнулись. Лора поддержала ее, испугавшись, что подруга совсем обессилела. Та поспешила успокоить:
— Всё хорошо... Что-то под ноги...
Примолкла, затем с чувством выругалась.
Вслед за нею и Лора отвела душу. В самом-то деле, сколько можно?
"Ёб твою мать, красотища какая!" Древняя богохульная тирада (хорошо ложащаяся на церковную музыку) очень подходила к этому случаю.
Слева — солнце у горизонта. Ах, простите... Два солнца. Красное у горизонта, желтое чуть повыше. Оба светила словно соревнуются, кто эффектней подкрасит сиреневые облака. Над головой — темное небо с первыми звездами. К ним вдобавок...
— Нойс! Я, правда, вижу семь лун?!
— Да и нет. Восьмая сзади. Самая крупная.
Они шли по широкому мосту, перекинутому через реку, делившую город на две части. В домах по обеим берегам уже горел свет. Откуда-то донесся запах свежеиспеченного хлеба. Подернутая легкой рябью поверхность воды, в которой отражался свет двух солнц и куча лунных дорожек, сияла цветами радуги. Впереди виднелось высокое здание архаичной постройки. Похожее на иллюстрацию Гарери к старинным сказкам.
Встречный прохожий, в камзоле и при шпаге, замедлил шаг. Что он подумал, увидев двух девушек? Одна (вроде как в мужской одежде) серьезно ранена. Куртка распорота, рука на перевязи. Видны окровавленные бинты. Бедняжку поддерживает подруга, похожая на циркачку в серебристом трико. Обе встревожены и напуганы.
Незнакомец коснулся двумя пальцами полей шляпы. Что-то сказал.
— Справимся... Спасибо... — выдавила Нойс.
Они еще долго слышали звяканье шпор на его сапогах. Потом оно резко оборвалось.
И вечер сменился утром, а гладь реки зеленью обширного парка. Было прохладно, пахло росой. Разноцветный песок-ракушечник хрустел под ногами. По обеим сторонам росли цветы. Что-то знакомое почудилось Лоре в этой манере обустраивать сад. Только растений таких она не видела никогда. Слишком разнообразные, крупные и беззаботно-яркие.
За небольшим изгибом тропы они поравнялись с деревянной скамейкой с изогнутой спинкой. Впереди открылся вид на широкую аллею. Несмотря на ранний час, там было довольно много людей.
Нойс пошатнулась. Пробормотала:
— Самое время... Отдохну...
Она упала бы, не поддержи ее Лора. Откинулась на спинку скамьи, закрыла глаза.
— Когда-то это должно...
Больше не сказала ни слова. Ее бледное лицо стало безмятежным. Это страшно напугало Лору. Дико оглядевшись, она бросилась вперед, бегом, к людям и свету.
— Помогите!! La amiketa vunded! На помощь! HelpEj!
Ее услышали. Две женщины, в цветастых платьях до пят, поспешили навстречу. Шляпки с вуалями полностью скрывали лица. Но, судя по быстроте и гибкости движений, обе были молоды.
— Не волнуйтесь. Ей уже помогают, — сказала одна.
Вторая добавила:
— Надо подождать.
Лора обернулась. Увидела, как один из больших цветков вытянулся и наклонился над безжизненно поникшей на скамейке Нойс. Его белесые лепестки хищно раскрылись. Между ними высунулось тонкое, гибкое жало.
Помощь?!
Вскрикнув, Лора рванулась, и ощутила крепкую хватку, не дающую сдвинуться с места. Невозможно! Как две молодки, не выше ее ростом, и вряд ли сильнее, могут ее держать?! Чудо-одежда — метаморф способен многократно увеличить ее силы! Почему же он отказывается помогать?
— Тише. Всё хорошо.
Эти спокойные слова окончательно лишили Лору воли к сопротивлению.
Темнота сменяется мутным светом. В нем появляются прорехи, сквозь них видно изображение. Картинка без глубины, будто приклеенная к глазам... Что случилось? Ты только что умерла, не успев попрощаться с Лорой.
Картинка отпрыгивает вдаль, приобретая глубину и объемность. Ага. Сидишь враскоряку на скамье в таинственном саду. Странный цветок тянется к тебе гибким щупальцем. Оно раздваивается, учетверяется... Деление идет стремительно. Образуя пучок тончайших полупрозрачных волокон.
От их прикосновения повязка, наложенная Лорой, расползается, тает, исчезает бесследно. Рана выглядит неприятно. Намного хуже, чем ты предполагала. Отек. Сгустки запекшейся крови. Местами она свежая — где-то разорванные сосуды так и не закрылись. Мириады длинных, гибких усиков погружаются в израненную плоть.
Существо вроде росянки. Хищное растение. Запах крови привлек его. Такая твоя судьба — быть съеденной заживо. Это больно, но не страшно. Плотоядная тварь впрыснула тебе что-то, подавляющее волю. Кстати, боль тоже постепенно уходит. Так и надо. Жертва не должна вопить, биться в конвульсиях. "Давай, жри. А я подремлю..." Между деревьями видна поляна с клумбой посередине и клочок голубого неба. Достойное зрелище...
"Привет, мама! Всё будет хорошо!"
Вздрогнув, просыпаешься. С тобой кто-то говорил? Почудилось. Ты там же, где была. Ничего не изменилось. Земля, небо, парк — на своих законных местах. Цветочки, большие и малые, по-прежнему красиво цветут и приятно пахнут. При том... Никаких следов растительного чудовища, кушающего людей! Примстится же такое!
Растерянно теребишь шевелюру. Она уже достаточно отросла, чтобы рвануть ее с досады и заорать: "Да что же такое со мной происходит?" Дергаешь слегка себя за патлы, и шипишь от боли.
Замираешь. Хорошо, что никого нет, потому что вид у тебя отменно глупый. Оглядываешь руку, которой проделывала мазохистские упражнения. Левую руку.
Где висящий лохмотьями, распоротый, в бурых пятнах засохшей крови рукав?! Он чист, совершенно цел, на нем никаких признаков ремонта. Поспешно расстегиваешь пуговицы на запястье, закатываешь рукав повыше. Ни следа ранения! Гладкая, шелковистая кожа.
Сгибаешь, разгибаешь руку — она сохранила прежнюю силу. Даже новтеранская наука не способна обеспечить столь быстрое излечение. Аккуратно щиплешь себе запястье. Больно! На коже остаются следы от ногтей. Слишком последовательно для сновидения. Хотя, постой-ка... С тобой была Лора. Теперь ее нет. "Прошу... Приснись мне еще..."
