"К вам никаких претензий. С нетерпением ожидаю нашей следующей встречи."
Улыбнулся я наконец, и, помедлив, но переведя таки с Равены свой взгляд, оббежал внимательным взглядом уже всех женщин по очереди:
"Карина. Карен. Равена. До скорой новой встречи, девочки."
Это была последняя команда моего сеанса — услышав её, женщины тут же встали и направились к двери, даже не посмотрев на меня на прощанье, словно бы совершенно потеряв ко мне всякий интерес. Теперь я для них не существовал, и ни одна из женщин уже через пару минут, выйдя из комнаты ни за что бы не смогла вспомнить ни меня, ни то, что они там делали... они запомнили лишь то, что, что бы они не делали в моем кабинете, им это совершенно точно понравилось и что они обязательно пройдут на сеанс снова. Ну а я буду очень этого ждать...
С улыбкой проводив красоток до порога своей двери глазами, я расслаблено откинулся в своём кресле. Сегодня мне предстояло принять ещё кое-кого.
"Впустите их, они наверняка уже заждались."
Потратив пару минут на то, чтобы отдышаться, прийти в норму и привести себя в полный порядок, я нажал на нужную кнопку у себя на столе, оповещая свою секретаршу Аню, и дверь почти мгновенно открылась вновь. На пороге стояли девушки. Две, три, четыре... пять. Пять девушек пересекли порог моего кабинета, пока я, мило улыбаясь, провожал их глазами до диванчика, на котором я совсем недавно отымел тройку прекрасных женщин. Вероятно, диванчику вскоре предстояло стать местом действия ещё одного, не менее грандиозного события...
Вид у всех пяти девушек, в отличии от предыдущей тройки, совсем не элегантно севших на диван, был явно недовольный. С нескрываемым презрением глядя на меня, красотки совершенно свободно расположились на внезапно жалобно заскрипевшей мебели — две девушки закинули свои ноги на ручки дивана, свесив их вниз, ещё одна девушка залезла на диван прямо с ногами, сев на его спинку... две остальные сели по центру дивана, но при этом закинули свои ноги таким образом, какой точно нельзя было бы назвать "вежливым". При этом, одна из двух севших подобным образом девушек сразу же откинулась спиной на мягкую обивку, задрав свою головку к потолку — очевидно, я её совершенно не интересовал. Вторая же девушка, напротив, положив свои же локти к себе на колени, вперила в меня свой взгляд — но не заинтересованный, а, скорее, нахальный изучающий взгляд, которым красотка изучала меня около десяти секунд. Затем девушка расслабленно откинулась на спинку дивана как и её подруга, я потерял всякий интерес и для неё.
"Добрый день. Как мне к вам обращаться?"
Дав пятерке немного времени, чтобы осмотреться и слегка освоиться в моем кабинете, я мягко попробовал завести разговор с новоприбывшими, но мой пыл сразу же охладел, как только я получил довольно грубый ответ:
"Это не твоё дело, школяр. Делай давай реще, что должен, заполняй свои бумажки там, и мы пойдём. Не задерживай."
Оскалилась на меня никто иная, как ранее пристально изучившая меня девушка, сидящая посередине на диванчике — розововолосая красотка с весьма свободной внешностью — девушка была в рваных фиолетовых колготках, синих джинсах-шортиках, короткой рваной майкой с провокационным и весьма непристойным изображением осла с членом, и кожаной короткой курткой, явно на несколько размеров больше, чем было нужно. Причёска "розовый ирокез", и пирсинг в носу и губе в совокупности с одеждой девушки наталкивали меня на мысль, что девушка, представшая передо мной в такой грубом свете была явно не самой послушной девочкой. А что же другие девушки, пришедшие с ней? Я скосил глаза на остальных вошедших и с лёгкой грустью и внезапным задором обнаружил, что моя догадка подтвердилась.
Остальные четыре девушки, пришедшие вместе с пятой, очень неприятно мне улыбались, очевидно, полностью поддерживая высказавшуюся за них всех девушку с ирокезом, одновременно выражая ко мне презрение и неуважение всем своим не менее провокационным видом; одна из девушек нагло надула и громко лопнула пузырь жвачки, глядя мне прямо в глаза холодным взглядом.
"Типичное хулиганьё. Обыкновенные малолетние дурочки, которые считают себя самыми "опасными" и "крутыми". Никого не уважают, никого не слушают. Обычная работа стандартного психиатра." — оценка новоприбывших в моей голове прошла всего за несколько секунд.
Нормальный психиатр бы вдолбил этим дурочкам в голову немного порядка и правил... я же планировал сделать примерно тоже самое, но на свой лад.
"Я бы хотел попросить вас, чтобы вы обращались ко мне несколько уважительнее, например, слово "сэр" могло бы..."
Мягко начал я, но девушка с ирокезом перебила меня на полуслове:
"А мне насрать чего бы вы там хотели, "сэр"."
Издевательски выделив слово "сэр", сказала красотка. Её подружки неприятно захихикали. Я не удивился — я ожидал подобного, а потому попытался зайти с другой стороны.
"Знаете, в этом кабинете есть определённые правила..."
"Да срать мы хотели на ваши правила, "сэр"."
Теперь уже с ударением произнеся последнее слово, приподняла губу в усмешке девушка с ирокезом. Похоже было на то, что красотка была бунтаркой.
"Или вы это ещё не поняли? Делайте своё дело, отдавайте нам все бумаги, и возвращайтесь к себе домой сосать свой член, "сэр"."
Ни капли уважения в голосе говорившей, понятно дело, не было. Но — странное дело — почему тогда пренебрежительная улыбка на губах девчонки с ирокезом так меня возбуждала? Я с интересом посмотрел на девушку, чувствуя, как набухает мой член.
"Как вас зовут?"
С интересом посмотрел я на хулиганку, предвкушая интересный урок дисциплины, который мне вскоре предстояло провести.
"Не ваше дело."
Отрезала девушка. Было видно, что её начинает раздражать препирание со мной. Впрочем, не ей одной начал надоедать разговор. Я решил предпринять последнюю попытку вести цивилизованную беседу:
"Хорошо. Как я понимаю, вы не хотите вести себя как хорошая девочка и соблюдать все манеры и приличия, я прав?"
Я поднял вопросительно бровь, но не дождался нормального ответа — девушка с ирокезом лишь пренебрежительно фыркнула, отводя от меня свою голову. Тогда я наигранно печально вздохнул.
"Подойдите и встаньте передо мной, пожалуйста."
Улыбнулся я девушке.
"Пффф. С чего бы я стала слушать сраного молокососа и...?"
Пренебрежительно фыркнула красотка, но само её тело, отзываясь на мою волю, подняло свою хозяйку с дивана и пустило её ноги шагать навстречу мне.
"Что за хрень!?"
Девушка начала возмущаться лишь тогда, когда совершенно остановилась перед моим столом, но я не дал ни ей, ни её подружкам времени на то, чтобы осознать случившееся.
"Снимите ваши штаны. Вместе с трусиками."
Я с улыбкой смотрел на изумление и испуг в глазах подружек девушки, когда их главарь послушно спустила с себя одежду, тоже глядя на меня искренне недоумевающим и, что меня особо порадовало, немного испуганным взглядом.
"Почему я..."
С недоумением, явно ничего не соображающая девушка смотрела на меня, стягивая свои трусики вниз. В глазах её читался страх. Но я не был намерен отвечать на её вопросы после того, как она так грубо общалась со мной. Теперь была моя очередь отвечать грубостью.
"Любишь пирсинг? Нет? Впрочем, неважно."
Как бы невзначай взмахнул я извлеченной из письменного стола булавкой прямо перед лицом красотки, опуская свою руку вниз к телу бунтарки. Девушка, очевидно поняв, что я задумал, резко отрицательно замотала головой, снова открыв рот, однако уже было поздно. Резким точечным движением рукой я вогнал булавку прямо в клитор девушке. Та охнула, а потом сдавленно застонала, округлёнными от удивления глазами глядя на меня. Однако, я должен был отдать ей должное — она не заплакала.
"Больно, правда? Теперь ты будешь послушнее, или мне тебя ещё наказать?"
Аккуратными движениями застёгивая булавку на её клиторе, мягко спросил я у красотки.
"Пошёл ты."
Ошарашенно произнесла девушка, сделав это скорее рефлекторно, чем осознанно, словно бы издалека наблюдая за тем, как её клитор получает новое украшение. Ей потребовалось почти минута, чтобы осознать, что я сделал с ней, что я посмел сделать с её телом; после того, как понимание пронзило её почище моей булавки, красотка подняла свои все ещё шокированные глаза со своей киски на меня.
"Пошёл ты, сука!"
Хотя слезы так и не появились на её щеках, ярость отразилась в её красивых глазах. Девушка даже дёрнулась было, как будто собираясь наброситься на меня, но не смогла этого сделать, вместо того просто застыв на месте и с бессильной яростью глядя в мои глаза. Я выждал ещё полминуты, чтобы до конца убедиться в том, что девушка все ещё не поняла своего положения.
"Так значит вам этого мало?"
Тихо спросил я, краем глаза заметив, как девушки на диванчике наконец начали вновь шевелиться, и теперь медленно смещались в сторону двери. Кажется, до них все доходило быстрее, чем до их главаря — по крайней мере, им хватило ума для того, чтобы понять, что я им не ровня.
"Думаю, вам потребуется нечто большее, чем просто пирсинг. А ваши подружки останутся тут и будут за всем внимательно наблюдать. Я правильно говорю, дамы?"
Я на мгновение перевёл свои глаза на девушек, уже почти вскочивших с дивана — под действием моего взгляда и, что более вероятно, моей силы, те снова опустились на диван. Я улыбнулся.
"Вот и славно."
Моя рука протянулась к стоящей возле меня девушке с ирокезом. Схватив не успевшую опомниться красотку за горло, я бросил её стройное тело на свой письменный стол, одновременно вместе с этим поднимаясь со своего места и расстёгивая свою ширинку, нависая над её маленьким, по сравнению с моим, телом.
"Не дёргайся."
Предупреждающее прошептал я, когда поваленная мною красотка негодующе взвизгнула, почувствовав моё прикосновение своим упругим задом и начала извиваться — девушка моментально перестала двигаться.
"Это будет быстро."
Я резко приблизил и вставил свой уже подготовленный член в маленькую дырочку так и не представившейся мне красотки, почему-то в этот момент на секунду задумавшись о том, что, на самом деле, в последнее время я довольно-таки трахаюсь с красавицами, имён которых я не знаю; впрочем, я довольно быстро отбросил от себя эти мысли. Едва же я вошёл в её девственный до этой секунды зад, девушка громко выдохнула.
"Ублюдок!"
Сдавленно, сквозь сжавшиеся от боли зубы выдавила она из себя, пока я все ещё примеривался к её заду и пока лишь потихоньку вставлял свою головку все глубже в недра её тела.
"Грязный вонючий ублюдок!"
Уже совсем громко закричала она, когда я полностью вошёл в её зад, сразу же начав медленно набирать темп долбёжки.
"Спокойнее, девочка. Или ты ещё не поняла? Чем больше ты будешь оскорблять меня, тем тебе будет хуже."
Мягко попытался урезонить её я, в первый раз прохаживаясь своим членом в её кишках от начала и до конца, но девушка, вошедшая от боли в раж, не переставала визжать.
"Мразь! Подонок! Сука!"
С каждым моим толчком новое ругательство срывалось с её губ. Девушка бы извивалась в моих руках, наверное, если бы могла, и всячески бы сопротивлялась мне, кусаясь и билась бы ногами, будь её воля. Но воля была моя, и она была безупречна, и потому единственным своим оружием, которое я ещё не отнял у неё, красотка не переставая поливала меня самыми плохими словами, какие только умещались в её ротике, сопротивляясь мне единственным доступным для неё способом.
"Ублюдок! Выродок!"
"Это все бессмысленно."
На мои мягкие усмешки-упреки, красотка распалялась ещё сильнее.
"Гребаный педик! Урод! Членосос!"
"Эй, полегче. Я начинаю думать, что тебе нравится, когда с тобой так обращаются. Что, ловишь от этого кайф, да?"
Понимающе улыбнулся я, снова до упора, но на этот раз более ожесточенно вгоняя свой член в задницу девушки, уже в который раз за эти несколько коротких минут. Та застонала от боли, но не переставала рычать. Из её вновь открывшегося рта вышло слово настолько грязное, что я едва заметно усмехнувшись, призадумался.
"Так мы с тобой не добьёмся ничего. Так, может быть, тогда мне стоит избрать другую стратегию?"
С выдохом шёпотом спросил я у неё, наклонившись к её ушку, снова вгоняя в неё свой член.
"Вероятно, мне стоит сперва дать посмотреть на то, как я унижу всех твоих друзей? Тебе ведь это больше понравится, верно?"
Девушка на этот раз ничего не ответила — очевидно, она боялась, что я действительно так и поступлю; несмотря на это, она все ещё не переставала рычать и, изредка, оскорблять меня. Мне оставалось лишь отдать должное её смелости и выдержке, когда я, перевозбудившись до предела, начал спускать свой заряд в её кишки, а красотка лишь сдавленно рычала и злобно смотрела в мою сторону. Мне оставалось лишь насмехнуться над ней, когда я закончил кончать в её нутро, оставив её обмякшее тело истекать спермой на моем письменном столе, и посмеяться над ней, когда я по очереди принялся насиловать её намного менее волевых подружек.
Сломать остальных четырёх сучек оказалось даже проще, чем первую. Наученные опытом своей неудачливой предшественницы, как только девушки понимали, что они не в состоянии сопротивляться мне, они почти тут же сдавались и легко соглашались со всем, о чем я им говорил, иногда даже не дожидаясь наказания, при том делали они это намного охотнее, чем их предшественница; в местах же, где девушки затруднялись дать мне тот ответ, который я хотел, я помогал им... в меру своих сил.
Анальной кары не избежала ни одна из красоток — повернув попки всех пяти шлюшек на диванчике ко мне лицом, я качественно обработал каждую задницу по очереди, заставляя хулиганок давиться едва сдерживаемыми — и часто не сдерживаемыми — слезами. Умоляя меня не рвать их бедные маленькие разукрашенный татуировками попки, стоило сказать, девушки уже не выглядели так грозно как в начале, когда они только-только зашли в мой кабинет. Я проработал их — каждую из них — качественно и строго, не обращая внимания на сопли и сдавленные просьбы о пощаде; мольбы о том, чтобы я остановился, я пропускал мимо ушей. Я был непреклонен. И это дало соответствующие результаты.
Спустя всего полтора часа передо мной на диванчике сидели уже не гордые и крутые девушки "индивидуалистки", но заплаканные и униженные, покорные моей воле маленькие испуганные девочки, которые, всхлипывая от боли, закрывая своими дрожащими руками свои порванные мною попки, искренне жалели о своём недавнем плохом поведении по отношению ко мне. По их лицам не было отчётливо видно, что они раскаиваются в своих делах; по крайней мере, когда я спросил их об их поведении, каждая, как одна девушка, из бывших хулиганок, испуганно закрывая своё тело руками, поспешила заверить меня в том, что теперь она несомненно исправится и станет очень послушной. После моего наказания все они заговорили достаточно правдоподобно и достаточно испуганно для того, чтобы я принял их слова на веру, и убедился в их искренности, однако я решил все же перестраховаться и доставить себе дополнительное удовольствие.
