— Нужно переложить на кого-нибудь часть работы. Сидеть за бумагами — явно не мое. Попросила бы Хисо подобрать управляющего, но... — девушка вздохнула. — Ведь обязательно подсунет доносчика.
— Разговаривать самой с собой — вредно для ума. Умеренное сумасшествие еще ни одному правителю не помешало, но на мой скромный взгляд, оно не будет тебе к лицу, — фыркнул просочившийся в комнату фенек. — Впрочем, я всего лишь говорящий лисенок, кто будет меня слушать?
Ино развернулась и чуть улыбнулась, приманивая зверька к себе. Рэйко состроил умильную мордашку и радостно запрыгнул на руки хозяйке.
— Эх-х-х... — счастливо выдохнул зверь. — Мелкий, конечно, молодец, но иногда хватает меня за хвост или ухо, а это неприятно. Ваши ласковые руки, госпожа моя, это... эф-ф-ф...
Ино вернулась за стол, но лишь для того, чтобы положить лиса себе на колени и начать тискать. Ну, пусть в парк она не сходила, но это тоже хороший способ отвлечься и поднять себе настроение.
— Может научить тебя с бумагами работать? А то преданных людей не найти...
Фенек недовольно выдохнул искрами.
— Могу отлично помощь с уменьшение количества бумаги. Только пепел стряхнуть останется.
— Ты просто незаменимый помощник, — кивнула Ино.
Раздался стук в дверь, и Ино поняла, что задремала. Стряхнув сон, а заодно и лисенка со своих ног, на что тот совсем не обиделся, она разрешила войти.
— Да?
В кабинет сунул голову Рейджи, а вместе с ним и его щен.
— Госпожа Ино. Там посетитель. Настаивает на встрече.
Ино поморщилась:
— Сейчас слишком поздний час для гостей. Я могла уже давно спать.
Инузука закивал:
— Мы тоже ему это сказали. Но он настаивает, что сейчас самое время, и что вы сами будут рады его видеть. Что он принес хорошие новости.
— Он?
Рейджи кивнул:
— Голос явно мужской, но там не старик. Он в дорожном плаще и широкой соломенной шляпе, лица не показывает.
Девушка подумала немного, но кивнула.
— Хорошо. Сейчас спущусь.
Позднему визиту вполне может найтись объяснение. Хотя девушка плохо представляла, кого это она должна быть рада увидеть, да еще и с хорошими новостями. Кто-то из дома? Из Конохи? Ну, может она и будет рада видеть Шикамару или Чоджи, но те бы сразу представились. Кто-то из Корня? Крыла? Саске? Ну, тогда он сильно переоценивает ее к нему отношение.
Подойдя к зеркалу и проверив внешний вид, девушка обрадовалась, что дремала не лицом на столе, и выглядела просто слегка усталость, что для позднего времени вполне нормально. Она покинула кабинет, позволив феньку выскочить за собой, и вышла в холл. Посреди холла удачно располагалась центральная лестница на второй этаж, не совсем классический интерьер, но удачный. И она могла смотреть на гостя сверху вниз, да еще издалека, а при учете расположения свечей...
— Преданные у тебя детишки, умненькие. Но слабоваты.
Ино замерла, спустившись всего на одну ступень. Гость выглядел вполне... никак. Черный плащ, в дороге ставший почти серым. Широкая соломенная шляпа, которую он тут же скинул назад, чтобы она повисла на завязке. Но и без этого она уже узнала голос.
— Тебе нужна лучшая защита, чем тройка неумелых детишек.
Почти не изменился. Свел шрамы, как она и хотела. Волосы отрасли и были повязаны в хвост. Серые глаза тускло светились изнутри. Спокойное, немного отстраненное выражение лица, полуулыбка. Это маска, такая же, какую так долго носила сама Ино.
— Прости, что заставил ждать. Я вернулся так быстро, как смог. Сразу, как смог.
Ино несколько долгих мгновений стояла на месте, прежде чем смогла сделать один шаг вперед. Ей казалось, что если она пойдет вперед слишком быстро, то иллюзия развеется, исчезнет. Что она просто задремала, и это плохой сон. Она с трудом заставила себя задать вопрос.
— Ты... Тебя считали погибшим... В Конохе...
Он, не отрываясь глядя ей в глаза, кивает:
— Да, это не далеко от истины. В каком-то смысле меня вытащили с того света.
Гэнины переводили взгляд с хозяйки на гостя, не догоняя ситуации. А маска на его лице треснула, и он немного смущенно улыбнулся:
— Пожалуй, я оказался не так силен, как о себе думал.
Ино сделала еще шаг. Все эмоции, все, что она пережила за это время, все сразу бушевало в ней. Любовь и ярость, тоска и боль, отчаяние и надежда. Все это давило изнутри, пыталось вырваться. Все это, то, что она так долго закрывала приросшей к лицу маской.
— О да, вот уж что, а трезво оценивать свои силы ты никогда не умел. Наглости всегда было многовато.
Он чуть поморщился:
— По живому режешь. Добиваешь и без того сильно побитое самолюбие.
Еще один шаг.
— Мне бы твое самолюбие еще в академии немного укоротить. Меньше бы было проблем!
Гость развел руками:
— Ну, кто же мог знать, что так все получиться...
Еще один шаг. Какая же длинная эта лестница.
— А ты что, сопливый недоученный гэнин? Кто распинался о том, что нужно головой думать? Что соображать нужно! Не ты ли?
Он лишь кивнул, чуть улыбнувшись:
— Было дело.
Еще шаг.
— Он еще и лыбится! Ты хоть понимаешь... Ты можешь себе представить, что... — дыхание сбилось, эмоции, злости было слишком мало, и она ушла куда-то... или кончилась.
Девушка сделала еще шаг и села на лестницу, продолжая смотреть на гостя влажными глазами.
— Понимаешь... Я... Я думала, что ты мертв... Я... Столько времени... Это так... А сейчас... Я боюсь... Что это сон... Что это не правда... Я не... Като...
Он порвал удерживающий шляпу ремешок, отчего она упала на пол за его спиной. Скинул плащ, под которым осталасьсетчатая майка и легкий жилет, плотные свободные штаны и сапоги синоби. Спокойно подошел и встал на колени парой ступенек ниже ее. Обе руки. У него были обе руки, хотя правая и была покрыта странными шрамами, но она была на месте. Он положил ладонь на ее голову и немного потрепал волосы.
— Никуда я не исчезну. Больше не исчезну. Обещаю.
Он опустил руку ниже, на ее шею.
— А где то ожерелье, которое я тебе подарил?
Ино, едва не плача от счастья, фыркнула:
— Оно ужасно! Совершенно мне не идет! У тебя обычно великолепный вкус, но в тот раз ты не угадал.
Като покачал головой:
— Похоже, влюбленность отупляет даже меня. Когда выбирал, оно мне казалось милым.
— Оно милое, но...
Он не дал ей договорить, подавшись вперед и подхватив на руки, одновременно целуя.
— Като! — оторвавшись, возмутилась Ино.
— Я намерен наверстать пропущенное время!
— Но... Но ведь...
Сеннин остановился, зыркнув на гэнинов.
— Так, детвора. Сидеть на первом этаже и даже не думать подслушивать. Я вижу через стены.
Все трое понятливо закивали.
— Но там Нацуки-сан...
— Она взрослая, понятливая женщина, — легко придавил ее возмущение Като.
— Но Иноджин...
Като запнулся.
— Как парень? Хотя не отвечай, завтра сам посмотрю.
— Но он же может проснуться...
Като покачал головой:
— Я же говорю, Нацуки-сан взрослая, понятливая женщина...
(спустя пару часов)
Лежа на плече мужа, Ино, когда эйфория, наконец, отпустила ее тело, приподнялась и заглянула ему в лицо.
— В Конохе знают?
— Пока нет, — Като лежал с закрытыми глазами. — Сообщу, никуда они без меня не денутся. Отлично справлялись и в мое отсутствие.
— А что произошло?
— Когда?
Ино немного помедлила, собираясь с волей, чтобы задать этот вопрос:
— Ну, вся эта история с твоей смертью...
— Может завтра? А то это длинный...
— Като...
Он вздохнул и открыл глаза, глядя в потолок.
— Укороченная версия. В тюрьме все шло относительно неплохо, некого мне было там бояться. Пока не выяснилось, что тюрьма построена была не для синоби, а для твари времен Рикудо. Если можешь себе представить Кьюби, то будь уверена, лис еще не так страшен.
— Правда?
— Ага. Появился мой учитель, и мы сражались вдвоем. А тварь даже не полностью высвободилась и все такое. Но Оракул пожертвовал собой, похоже, я не уверен. А я...
Он немного помолчал, и, судя по двигающимся глазам, формулировал ответ.
— Не уверен. Но уйти из зоны поражения я не успел. Меня нашли ребята, с которыми у меня была заключена одна сделка. И все это время они корпели над тем, чтобы вернуть меня в мир живых. Тело-то починили, вот даже руку обратно подарили...
Его правая рука пробежалась по ее талии и бедрам.
— Беременность тебя совсем не испортила.
Ино улыбнулась:
— Не отвлекайся.
— В общем, недавно я пришел в себя. Хотел сразу весточку подать, но меня обрадовали, что проваляюсь я недолго. Так что я решил топать сразу своими ногами.
Ино снова положила голову ему на плечо.
— Я счастлива... Хорошо, что ты вернулся.
Като приподнялся и снова поцеловал жену.
— Я люблю тебя. И теперь все будет хорошо.
(ПС от автора — это Като собственной сеннинской персоной, не клон, и не нечто подобное)
Глава74.
Оставаясь на почтительной дистанции, синоби внимательно наблюдал, но не приближался. Мог бы подойти и ближе, он ни от кого не скрывался. Телохранитель, а не шпион. Верный пес. Лучший в побочной ветви. Всего лишь пес. Цепная собака на коротком поводке. Даже пасть открывать можно лишь по команде. Шафка. Просто шафка. Лучший из псов все равно остается псом.
"Ты думал, что можешь что-то изменить? Думал, ваша интрижка что-то изменит? Действительно думал?"
Голос в голове, утихший было, после возвращения джинчурики появился вновь. Неджи с ненавистью и одновременно ужасом одернул себя, стараясь заглушить свои же мысли. Некому доверять, и говорить можно лишь с самим собой. Главное — не сойти с ума. Впрочем, он не обольщался. Голос — его собственные мысли, которые он не хотел признавать.
Стоять, смотреть, как они общаются, улыбаются, смеются. И держать глубоко внутри презрение и ярость. Шут был прав. Все, что теперь остается — заткнуться и принять свою судьбу. Быть послушным псом. И ждать. Ждать момента, когда, как и с отцом, клану потребуется его жизнь. Умереть, как герою, защищая главную ветвь клана. Достойная смерть сама по себе награда. Такая же достойная, какая пришла к его напарникам. Умереть и быть выставленной на потеху толпе. Или сгинуть непонятно где, даже не в бою, и даже после смерти твое тело пытались бы использовать на благо деревни. Такова жизнь синоби.
Но сначала нужно сделать одну важную вещь.
Неджи поморщился, отворачиваясь, как будто после этого он перестанет видеть. Сейчас химе ничего не угрожает, и у него есть несколько свободных минут. Несколько минут, чтобы побыть подальше от нее и ненавистного джинчурики, и немного проветрить голову. Нелегко постоянно находиться вблизи человека, которого презираешь всей своей душой. Еще хуже, когда та, кого ты так желаешь, улыбается ему, а не тебе. Хината не виновата в его одержимости. Как не виноват и биджев ублюдок. Такова жизнь. Таковы устои клана. По этим законам они жили, живут, и будут жить.
"О да, и не тебе, псу, что-то менять в отлаженном механизме"
Неджи тряхнул головой. Не к чему повторять то, что является прописной истинной. Поздно. Учиха вмешался в это дело, и не даст Сакура подойти и набросок куная к джинчурики. А значит все кончено. Почти все. Осталось самое сложное — смириться с неизбежной судьбой. И еще кое-что.
Неджи двигался к ближайшему лесу, более или менее сохранившемуся. Войска отошли так далеко, что сюда уже не достает корабельная артиллерия Воды. Недостаток их мощных пушек — нельзя закидывать снаряды через холмистую местность, тем более через пусть и низкие, но прибрежные горы. Как такового лагеря сейчас просто нет. Линия фронта, растянувшаяся на несколько десятков километров. Измотанные армии отступили, зализывая раны и готовясь к новому рывку. Война. Еще одна война бушевала вокруг. Но псу из клана Хьюга не было до нее особого дела. Он лишь пес, которые будет лаять на того, на кого укажут. Свобода — это бремя выбора. Ему не нужно ничего выбирать, все выберут за него представители главной ветви. Натянут поводок, когда это будет необходимо, или ослабят, чтобы пес не терял хватки. Пес. Пес. Пес...
"Это глупое слово... Почему оно так привязалось ко мне?"
Неджи снова коротко дернул головой. Нет. Он — верный телохранитель из побочной ветви. Все, о чем он должен думать — это благополучие клана и безопасность химе, которую ему поручили защищать. Этим он и займется. Все остальное неважно. Все неважно. У него одна судьба. Всегда была. И всегда будет.
Как только он разберется с ошибками прошлого. Одной ошибкой.
— Я уже решила, что ты не придешь, — Сакура встала с поваленного ствола, отряхивая длинные шорты.
Девушка обстригла волосы и вернула им черный цвет. Или какой там у нее цвет натуральный? В обычной одежде, мужском костюме юхеев без доспехов, она совсем не выглядела... Сексуально, что ли? Нет, простая девушка, каких тысячи. Это у нее получалось неплохо, менять внешность. Выглядеть кем-то. Хотя какая-то горечь на лице, которую она пыталась прятать, была, кажется, вполне искренней.
Но он не будет перед ней оправдываться.
— Уже собрала вещи?
— Да, — кивнула Сакура, — мне не стоит здесь оставаться. Не хочу мозолить глаза... Ну, ты видел. Вернусь в Коноху, но ненадолго. Не хочу возвращаться к... — она вздохнула. — Блондин умеет подбирать слова... После знакомства с ним я сама себе противна... Сама себе кажусь грязной...
"Ты такой и являешься, шлюха"
— Об остальном... Я — тишина. Ничего не знаю, ничего не видела, ни с кем не говорила, все вышло случайно. Кто бы мне тогда сказал, что станет с Инахо через каких-то...
Неджи чуть напряг глаза, проверяя обстановку. Поблизости не было никого, кто мог бы их услышать, никаких лишних слушателей.
— Не называй имен...
Сакура дернулась, подняла руки:
— Да, да, конечно! Ты прав! Что-то я совсем размякла. Ну? Прощаемся и разбегаемся, будто никогда друг о друге и не знали?
Неджи чуть наклонил голову на бок.
— Мы здесь одни, и... я хочу попрощаться...
Сакура была явно удивлена таким заявлением.
— Неджи... На большее, чем на дружеский поцелуй, не рассчитывай. Я с этим завязала.
Девушка немного занервничала. А Неджи шагнул вперед, сближаясь с ней.
— А ты сможешь? От призвания не убежишь. Отдохнешь, выкинешь нас из головы, и сможешь снова спокойно работать. Я бы еще сходил к тебе в гости... Потом, в Конохе.
Девушка скромно улыбнулась:
— Ну, с тобой мне было хорошо, так что...Я подумаю. Да, обязательно подумаю... Но сейчас...
Она успокоилась, расслабилась, хотя все еще настороженно смотрела на него.
— Да. Дружеского поцелуя будет достаточно, — кивнул Хьюга.
Кунай вошел в плоть почти без сопротивления. Техникой было бы надежнее, но не стоит оставлять даже намеков на свое участие. Он заглянул в глаза мелено осознающей свою смерть девчонке. Ему приходилось убивать, и не мало, но... Вот так. В этом было нечто необычное. По пальцам потекла горячая кровь. Он поддерживал ее тело, не давая упасть. Убрать все следы и намеки. Он не обольщался на ее счет. Чуть позже, когда война закончиться, у Корня возникнут вопросы к ней. Откуда взялась, и что вообще там делала. Как шлюха оказалась рядом с джинчурики? Нет. Ему стоит позаботиться об этом. Позаботиться о том, чтобы никто и ничего у нее не спрашивал.
