— Леди Боунс завершает выступление перед главным чародеем Дамблдором, объявляя, что Визенгамот приговаривает Ремуса Люпина к тридцати дням заключения в Азкабане и штрафует его на триста галеонов, которые будут вычтены из его зарплаты в Хогвартсе в обмен на то, что он вернется к преподавательской деятельности в сентябре. Собрание закончено.

Сириус повернулся к клетке, не сводя глаз с Тонкс.

— Тридцать дней — это лучшее, что мы могли предложить.

Она кивнула, ее руки любовно поглаживали шею волка.

— я знаю.

— Мисс Тонкс? — Охранник заговорил, стоя рядом с клеткой. — Мне нужно, чтобы ты отошла от волка и медленно подошла к двери. Ты больше не можешь оставаться там с ним.

Тонкс продолжала гладить его шею и подбородок.

— Нет.

— Тонкс, я знаю, что ты не хочешь оставлять его, но ты должна выйти.

Она только повернулась и сердито посмотрела на Сириуса.

— Я не буду. Не раньше утра, пока он не узнает, что здесь произошло.

Охранник сглотнул, открывая дверцу клетки.

— Мисс Тонкс, пожалуйста, — он осторожно протянул к ней руку. — Возьми меня за руку, пойдем со мной.

Волк поднял голову и зарычал на охранника. Тонкс просто поцеловала волка в макушку, как будто он был любящей собакой, и он успокоился, не сводя глаз с охранника.

Сириус вытащил охранника из клетки и закрыл дверь, снова заперев ее.

— Если вы попытаетесь вытащить ее из клетки, он нападет на вас. Пусть она побудет с ним до восхода солнца.

Охранник был бледен, и он кивнул.

— Да, лорд Блэк.

— Оставайся здесь и охраняй клетку с Дэвидсоном, — проинструктировал Кингсли, прежде чем повернуться к Сириусу. — Она может остаться до утра, но только до восхода солнца, — сказал он, глядя на своего аврора.

Тонкс кивнула, не сводя глаз с Ремуса.

— хорошо.

Пальцы Сириуса вцепились в железные прутья клетки.

— Осталось всего тридцать дней, Тонкс, и с ним все будет в порядке. Я могу тебе это обещать.

Кингсли подошел и встал рядом с Сириусом.

— Все это время его будут охранять авроры. Его не оставят в покое.

— Я хочу быть охранником в тюрьме, — тихо сказала Тонкс.

Кингсли пристально посмотрел на нее.

— Ты знаешь, почему я не могу этого допустить, Тонкс.

Ее глаза печально встретились с глазами Кингсли.

— Пожалуйста.

— Тонкс, я бы с радостью разрешил тебе это, но я не могу. Ты можешь выбрать авроров, которые будут охранять его, я позволю тебе высказаться по этому поводу, но я не могу позволить тебе уйти. Это конфликт интересов, и ты это знаешь, и ты все еще отстранена на две недели, помнишь?

Тонкс кивнула, поглаживая спокойного волка у себя на коленях.

Сириус отошел от клетки, не сводя глаз с Гарри, который сидел между Тедом и Андромедой. Андромеда обняла Гарри и широко раскрытыми глазами смотрела на свою дочь, которая все еще была заперта в клетке с оборотнем, держа его так, словно он был большой безобидной собакой.

Гарри встал и подошел к Сириусу, который обнял сына за плечи.

— Он все еще должен сидеть в тюрьме?

Сириус кивнул, его глаза были печальны.

— Да, это так. Но только на тридцать дней, и, учитывая то, за что мы боролись сегодня, это благословение. Тюрьма — это обязательное наказание для любого, кто не зарегистрировал себя как оборотня, и обычно оно составляет минимум шесть месяцев. Ремус хранил это в секрете в течение тридцати лет, но, учитывая, что его чуть не казнили, это самый мягкий приговор, который ему могли вынести. Мы должны быть благодарны за это; благодарны за то, что Уолтерс и Бэрроу выслушали нас и приняли во внимание его прошлое, а также его характер. Тот факт, что он никогда никому не причинял вреда, также помогал его делу. Он повернулся, чтобы посмотреть на Тонкс. — Я позабочусь о штрафах, Тонкс, даже не беспокойся об этом. — Она только кивнула ему, и он перевел взгляд на свою кузину и ее мужа. — Энди, ты в порядке?

Тед обнял жену за плечи и поцеловал в висок.

— С ней все в порядке. Сегодня ей пришлось многое пережить, и она справилась с этим очень хорошо.

Глаза Андромеды вспыхнули гневом.

— Не думай, что я больше не сержусь на тебя, Эдвард Тонкс!

Он вздрогнул от ее пристального взгляда.

— То, что Ремус оказался оборотнем, вдобавок ко всему, что произошло сегодня, было большим событием, и она думала, что мы не храним это в секрете.

— Вы с Дорой оба скрывали это от меня! И ты тоже, Сириус, как ты мог не сказать мне, что он оборотень? Прочитать об этом в газете и...

— Это повлияло бы на твое мнение о нем?

— нет! Он самый милый и добрый человек, и он явно любит нашу Дору больше жизни!

Сириус улыбнулся.

— Так почему это имеет значение?

Тед крепче обнял жену.

— Не заводи ее, Сириус, — сказал он, поцеловав ее в щеку, и они встали. — Нам пора домой. Мы вернемся утром, чтобы забрать Дору. Я не хочу, чтобы она уходила одна, когда его заберут в Азкабан.

Сириус кивнул.

— Встретимся здесь в шесть.

Гарри смотрел, как Тед и Андромеда уходят, а Зи спешит к ним.

— Я поговорил с агентом Бэрроу, он собирается поработать с Кингсли, чтобы убедиться, что Ремус поймет, что произошло сегодня утром, и что он будет приговорен к тридцати дням тюремного заключения. Они также собираются организовать постоянный приток авроров-охранников, чтобы они оставались в Азкабане и были уверены, что он защищен от дементоров.

— А что насчет Амбридж? — Спросил Гарри. — Разве она не будет наказана за попытку казнить его?

Сириус крепче прижал Гарри к себе.

— Все не так просто, Гарри.

— Неужели все не так просто? Она была неправа! Она пыталась убить невинного человека! Это ее следовало отправить в Азкабан!

Сириус крепко сжал руки Гарри, понизив голос.

— Гарри, Долорес Амбридж — старший заместитель министра магии. У нее большая власть, и она знает, что была неправа, но страх перед тем, что двое сбежавших заключенных все еще находятся на свободе, сейчас является более серьезной проблемой, и Министерство это знает. Вы слышали, Фаджа, мы разберемся с тем, что она сделала сегодня, но мы больше ничего не можем с этим поделать. Нам сегодня невероятно повезло. Мы чуть не потеряли его из-за страха и непонимания окружающих. Было бы проще позволить ему взять вину на себя, стать козлом отпущения за все, и никто бы и глазом не моргнул. Ремус нарушил закон, не зарегистрировавшись. Он всегда знал, что, если его когда-нибудь поймают, ему придется провести некоторое время в Азкабане, и мы говорили об этом. Тридцать дней — чрезвычайно мягкое наказание, и нам очень повезло. Ремусу очень повезло.

Гарри кивнул, его глаза сердито сверкнули.

— Это несправедливо.

— Иногда жизнь несправедлива, Гарри, — просто сказал он. — Пойдем, давай отвезем тебя обратно в школу.

Гарри старался не ворчать, пока Сириус и Зи выводили его из министерства. Зи обняла его на прощание, поцеловала в щеку и пообещала увидеться с ним, когда он приедет домой на лето, и что они поговорят о том, чтобы провести некоторое время в Джорджии.

Он в свою очередь обнял ее в ответ, а затем позволил Сириусу аппарировать с ним в Хогсмид.

Сириус обнимал Гарри за плечи, пока они шли.

— Знаешь, я тоже не совсем так представлял себе завершение своего дня, Сохатик.

— Гарри, — упрямо сказал он, пиная камешки на дороге.

Сириус отбросил волосы с глаз.

— Хорошо, Гарри. Послушай, я знаю, что ты расстроен, и я тоже зол, но это лучшее, что мы могли сделать с теми картами, которые нам раздали. Лунатик нарушил закон, не зарегистрировав себя как оборотня, и сегодня чуть не погиб из-за этого. Это счастье, что мы вообще смогли предотвратить это.

— Но это несправедливо, что Амбридж не будет наказана! Она — зло! Она грязная, уродливая старая жаба!

— С этим я согласен, — сказал Сириус, тоже пиная камешки на дороге и ухмыляясь довольно меткому описанию старшего заместителя министра, которое дал его сын. — На следующем заседании Визенгамота это будет обсуждаться; то, что она пыталась сделать. Надеюсь, этого будет достаточно, чтобы окончательно закрыть ее дело. Но сейчас нам приходится мириться с тем фактом, что министр магии проводит расследование ее работы.

— Почему ей так много сходит с рук?

Сириус вздохнул. Он не был уверен, как именно объяснить политические последствия магического мира.

— Политика — опасный бизнес, Гарри. Все дело в остроумии и в том, как ты маневрируешь и манипулируешь людьми и вещами, чтобы они оказались там, где тебе нужно, и в нужное время, когда ты этого хочешь. Мой дед был мастером манипулирования, и, несмотря на множество своих недостатков, Арктур Блэк был очень хорош в политике. Я все еще новичок в этом деле и знаю, чего я могу добиваться, а чего нет. Прямо сейчас Амбридж — правая рука министра магии, а это значит, что в ее распоряжении много власти, и она очень хорошо ее использует, чтобы добиться того, чего хочет. Эта власть не будет существовать вечно, и после этого она прекрасно осознает это и готова ждать своего часа. Она хочет, чтобы этот законопроект был принят, потому что боится кого-либо или чего-либо, чего она не понимает.

— Она так же опасна, как Волдеморт!

Сириус остановил Гарри на мосту, когда тот направлялся к школе.

— Да, я полагаю, что в какой-то степени так оно и есть.

— С таким же успехом она могла бы быть пожирателем смерти!

Сириус кивнул с мрачным выражением лица.

— Как бы легко это ни было сделать, Гарри, мир не делится на хороших людей и пожирателей смерти. Иногда в мире много серого, и иногда именно этот серый цвет нужно подчеркнуть и использовать. Политика — это, как правило, серая зона. С этого момента нам придется быть очень осторожными с Амбридж, и я приложу все усилия, чтобы продолжить борьбу с ее законопроектом с моей позиции лорда Визенгамота. Ты понимаешь, что я тебе говорю, Гарри?

— Что она не будет наказана за попытку казнить дядю Рэма.

Сириус вздохнул.

— Я не говорю, что она никогда не будет наказана, Гарри, но прямо сейчас, нет, она не будет наказана, потому что, несмотря на то, как она поступила и к каким нелогичным выводам пришла, она на самом деле выполняла свою работу, пусть и не очень хорошо, но выполняла.

Гарри на мгновение уставился на Сириуса.

— Я думал... Я думал, что спас тебя только для того, чтобы потерять дядю Лунатика и...

Слезы навернулись ему на глаза, и он упрямо прикусил губу, чтобы прогнать их обратно.

Сириус придвинулся и обнял сына, положив подбородок ему на макушку. Судя по тому, как он рос, он думал, что еще год, и он будет таким же высоким, как он сам. Он действительно больше не был ребенком, и его сердце немного сжалось от осознания этого. Он поцеловал его в макушку.

— Ты не потеряешь ни меня, ни дядю Лунатика.

Гарри на мгновение прижался к нему, уткнувшись носом в его грудь.

— Мы действительно можем позволить дяде Лунатику отправиться в тюрьму?

— У нас нет выбора, Сохатик, Гарри. И я могу обещать тебе, что для него это, без сомнения, будет ужасно, но с ним все будет в порядке, и очень скоро он будет дома, с нами, в безопасности. И многое из этого связано с тем удивительным ходатайством о его возвращении в Хогвартс. Я прочитал несколько из этих комментариев. Ученики действительно любят и уважают его, и я не могу дождаться, когда он сам прочтет эти комментарии и увидит, насколько его любят. Перси Уизли действительно так поступил с директором?

— Джинни, — сказал он, отстраняясь, чтобы посмотреть на отца. — Перси сказал, что это все из-за Джинни.

— Эта маленькая озорница действительно потрясающая, — пробормотал Сириус, снова обнимая Гарри. — Пойдем, я отведу тебя обратно в твою спальню. Как дела у Рона и Невилла?

— С Роном все в порядке. Мадам Помфри сказала, что он может покинуть больничное крыло утром, так как к тому времени его нога должна полностью зажить. Невилл пришел в себя, но все еще болел. Он сказал, что Беллатриса Лестрейндж применила к нему пыточное заклятие, и ему показалось, что его тело вывернуто наизнанку, и что его колют ножом и сжигают заживо одновременно.

Сириус вздрогнул.

— Это подходящее описание.

— Дядя Сири?

— Да, Гарри?

Он переступил с ноги на ногу, прежде чем дотронуться до руки отца и повернуть его лицом к себе.

— Твоя мама действительно применила к тебе проклятие Круциатус, как это было показано нам, когда мы уничтожили медальон?

Сириус медленно выдохнул.

— Гарри, это было так давно.

— Она правда это сделала? Как? Как она могла так поступить со своим собственным сыном?

— Я не был таким сыном, каким она хотела меня видеть, — просто сказал он. — У меня было ужасное детство, и именно Джейми, Пит и Лили помогли мне осознать, что они у меня есть, что они моя семья. Фи и Монти были моими настоящими родителями во всех смыслах этого слова. Они были всем, что мне было нужно, и теперь у меня есть ты.

— И Зи.

— И Зи, — сказал он с улыбкой. — У меня есть моя семья, и то, что случилось в прошлом, осталось в прошлом, и разговоры об этом ничего не изменят.

— Но разговор помог бы, — сказал Гарри, не сводя с него своих зеленых глаз. — Ты всегда говоришь мне это и всегда оказываешься прав. Я действительно чувствую себя лучше, когда говорю об этом. Твои воспоминания причиняли тебе боль, когда там были дементоры, и... ты потерял своего Патронуса из-за своих воспоминаний.

— Гарри, — начал Сириус.

Гарри покачал головой. — Дядя Лунатик сказал мне, что самая важная часть поддержания силы твоего Патронуса — это сохранение счастливых воспоминаний в твоей голове, и что чем больше у кого-то несчастливых или ужасных воспоминаний, тем труднее ему сохранить эти счастливые воспоминания, и что иногда, если он подавляет плохие воспоминания, счастливые остаются. не настолько сильны, насколько могли бы быть. Ты все подавляешь, дядя Сириус!"

Сириус уставился на него.

— Я не скрываю всего, Гарри. Мои родители били и оскорбляли меня, и я это терпел. Это было то, к чему я привык, и я делал это, чтобы защитить своего младшего брата, которого я любил больше всего на свете. Но он отвернулся от меня, когда мои родители отреклись от меня, и... Мне следовало сильнее бороться за него; возможно, если бы я это сделал, он пришел бы ко мне с этим медальоном много лет назад и, возможно, был бы все еще жив. Я потерял своего брата, а затем двух своих лучших друзей и был приговорен к тюремному заключению за преступление, которого даже не совершал. Найти и сохранить тебя — это мое счастливое воспоминание. Мне не нужно, чтобы ты рассказывал мне о моей жизни, если ты ее не понимаешь!

— Я все прекрасно понимаю! Ты снова это делаешь, опускаешь все до предела и даешь этому закипеть на поверхности! Тебе нужно начать говорить об этом! Я хочу знать и понимать, через что тебе пришлось пройти, может быть, я смогу помочь!

Глаза Сириуса гневно сверкнули.