Оглядываешся. Ха! Желание исполнилось. Вот она, драгоценная! Метрах в пятидесяти. Треплется весело с двумя расфуфыренными девками и бородатым мужиком в шортах. Больше на нем ничего нет. Вообще, люди там идут, одетые кто во что горазд. Кому какое дело, лишь бы удобно. Тебе снится правильный сон.
Лора прощается со случайными знакомыми, идет к тебе. Вскакиваешь, спешишь ей навстречу. Главное сейчас — не проснуться. Пока не дотронешься, не обнимешь...
Парк, цветы, люди... Мир вокруг начинает таять. Не удержать, не остановить...
— Ох! Форс давлю, а кошки скребут...
— Много трепалась. Теперь что угодно пойдет не так.
— Всё уже — не так! Кто знал, что она будет ранена?
— Мне надо повторять, что с самого начала действуем наугад?
Толчок, как от внезапного небольшого землетрясения. Хватаешься за Лору. А ей хоть бы хны — метаморф помогает сохранять равновесие. Только смотрит твоя драгоценная странно. Как бы не решила, что ты грубо ее домогаешься.
— Уф! Спасибо, дорогая... Ты чего? Вид, как у прокурора.
Лора мотает головой, словно прогоняя видение.
— Не разобрала. Послышалось что-то. И, да, я страшно рада, что тебя привели в порядок! Со стороны смотрелось пугающе. С непривычки. Остальные похихикали и дальше пошли.
"И где же они все?.."
Та же мысль владеет Лорой. Вы с ней очутились в узком переулке, среди неряшливых двухэтажных зданий. Отчетливо веет ароматами мочи и фекалий. В доме напротив — железная, с потеками ржавчины дверь. Над ней желтая вывеска с корявыми черными буквами: "Ломбард. Мельхиоровые изделия не принимаем".
Смотришь с холодным любопытством. Очередная смена декораций уже не впечатлила. Слишком много за короткое время. Осталось эгоистичное удовольствие от того, что выздоровела.
Лора зыркает глазами по сторонам, не поворачивая головы. Что-то ее здорово достало...
— Эй! Чего у тебя глазки бегают?
— Проверяю.
— Что?!
— Когда во сне видишь вывеску, плакат, уличную табличку, то с первого взгляда это — бессмысленный набор букв. Мозг, выстраивая картинку, не успевает создать мелкие подробности. При повторном взгляде вывеска может быть другой, или вовсе исчезнуть.
— И..., что ты видишь?!
— Что эти жадные скоты не берут мельхиор. Давай слиняем отсюда. Мне пейзаж не нравится. К тому же воняет.
Возразить нечего. Не сговариваясь, выбираете направление туда, где улочка ведет под уклон. Судя по солнцу в небе — на запад. Время — примерно семь утра.
— Ой, какие телочки!
Двое выскользнув из подворотни, отрезают пути к отступлению. Крупные парни. Пьяные. В мешковато сидящей темно-зеленой военной форме. Вооруженные короткоствольными карабинами. Смутное воспоминание не успевает пробудится. Тот хмырь, что сзади, крепко хватает тебя. Затылком чуешь его густое дыхание — как можно столько чеснока жрать?
Метаморф Лоры закрывает ее голову, превращая в безликую серебристую фигуру. Которая становится полупрозрачной..., исчезает совсем! Облапивший тебя чувак издает удивленное "гы-ы?"
Резко подаешся назад. Противник рефлекторно пихает тебя вперед, и летит туда сам, когда ты, согнувшись, перебрасываешь его через себя. Хрусткий удар небритой мордой о булыжную мостовую. Прости, парень, ты сам себя бросил. Не умеешь драться — не дерись.
Второй, который хотел заняться Лорой, тоже лежит бревном. Задумал нащупать ставшую невидимкой Лору. Нашел. И получил, но не то, чего ожидал. Режим "хамелеона" — не слишком надежная маскировка, если не прислониться вплотную к стене. Но, Лора не медлила. А метаморф помог ей сделать удар неотразимым.
Она перестает быть невидимой. Забирает карабин у оглоушенного болвана. Подтягивает лямку, вешает оружие через плечо. Подумав, снимает с бесчувственного тела пояс с флягой. Метаморф на ней приобретает свободную форму и зеленый цвет. Там, где вояки творят, что хотят, разумно маскироваться по них же.
— Лабель скопируй, — говоришь ей. — Для полного сходства.
Для себя сдираешь лабель с формы поверженного тобою недотёпы. И цепляешь на куртку. Он на липучке, держится хорошо. Буквы и цифры. Род войск и номер части. Становится холодно и страшно.
— Похоже? — спрашивает Лора.
— Да. Окантовку с тенью добавь. Чтобы, как настоящий.
Повторяешь грабительские действия Лоры. Теперь ты тоже солдатик, да еще бластик в кармане. Спокойней от этого не становится. Лора в метаморфе вполне сойдет за парнишку. А твоя одежка не очень-то скрывает принадлежность к женскому полу. Притиснет кто покрепче, и привет. Как зовут, красотка?
Нетривиальная ситуация. И решение подстать. Ты — гениальная пси. Пусть окружающие видят в тебе угрюмого парня — толи вора, толи убийцу. Палец в рот не клади. Уважаемый человек. Это — правда.
Ты — и вор и убийца. Украла власть. Перебила недругов. За это были дарованы тебе слава и почет. Опьянение могуществом. Тяжкое похмелье. Что было, то прошло. Ничего не изменишь. Да и что бы ты сделала, заранее зная, что тебя ждет?
Переулок раздается широким пространством порта. На синей глади моря теснятся парусники. Вокруг куча народа. Большинство военные. Многие — новобранцы. Со смесью дерзости и страха в глазах. Кому-то суждено умереть, кто-то останется жить. Корабль у причала, на борт которого им предстоит взойти, тоже внушает страх.
Первый и единственный в своем роде — машина для преодоления водных пространств. Машина для уничтожения. Никаких парусов. Длинный, низко сидящий в воде металлический корпус напоминает спящего кита. Орудийные башни с длинными стволами. Жерла огнеметов. Ракетная установка.
Стальные покатые бока ужасного корабля блестят под утренним солнцем. Две высокие трубы исторгают слабый дым — судно разводит пары. На мачте трепещет алый, цвета крови флаг с золотым рисунком. Ветер на миг расправляет полотнище; становится видно, что это — древний знак солнца.
Над толпой рычит голос из рупора:
— Быстрее!.. Быстрее!.. Шевелитесь, уроды, если хотите заработать! Наоми ждать не будет! В колонну по одному, марш!
Лора что-то говорит тебе, ты не слышишь. Не видишь ничего, кроме названия корабля.
Моргни. Закрой глаза. Открой.
Буквы не меняются и никуда не исчезают.
В них прямота очертаний и тяжелый бронзовый блеск.
"ГРОМОВЕРЖЕЦ".
16. ЧЕРТОВО ГОРЛО
"Громовержец" набрал полный ход, это ощущалось по легкой вибрации корпуса. Сквозь свист вентиляторов, гнавших на нижнюю палубу свежий морской воздух, слышно было, как кто-то блюёт в кожаный мешок.
Койки Лоры и Нойс были рядом, голова к голове. Обе делали вид, что спят. Хотя, какой тут сон. Называется — попались...
Когда они очутились на пристани, где заканчивалась погрузка на диковинный корабль, мешанина образов в голове у Лоры соединилась в единое целое. Мрачный город с гаванью на запад. Исключаем Гану и Тир, получается, что она — дома! Это — Норденк! Такой, каким он был без малого... Да, шестьдесят восемь лет назад.
На мостике корабля она увидела человека. Среднего роста, в моряцой одежде, с шапкой непокорных темных волос. Удивительно милое, немного надменное личико. Наоми Вартан. Из того времени, когда она верила в себя и людей.
Лора хотела воскликнуть: "Нойс! Посмотри! Это же ты!" но позади раздались хриплые вопли:
— Воры!!.. Грабители!.. Держи-ы-ы!..
Нет, тех двоих все же надо было убить. А так пришлось с невозмутимым видом пристроится к колонне. В ожидании момента, когда придется дать стрекача. Он так и не наступил. Не прорываться же обратно с боем! У Нойс в кармане бластик — и что? Успеет в толпе сделать пару выстрелов... В итоге прикончат обеих.
Веселого вида моряк сверил номера значков. Слово "лабель" здесь еще не в ходу.
— Как зовут?
Нойс смотрела исподлобья, уголки рта опущены.
— Нейман.
— Лориан.
Весельчак широко улыбнулся.
— Вы, ребятки самозванцы. У меня память на лица, потому и сижу здесь. Вас сразу шлепнуть или после боя?
— После боя, — встряла Лора. — Нам в Норденке не жизнь больше.
— Посмотрим... Как же вы бойцов-то обокрали?
— Не крали, — вмешалась Нойс, — они нас жмокнуть решили. Ну, и дали им по балде. Чё к жиганам лезут? Ошиблись мы.
— Ошиблись, значит?
— Да. Удавить их надо было.
— Ладно..., бойцы, проходите. Ваши койки — двенадцать "А" и "Б".
И крикнул соседу, проверявшему вторую колонну:
— У меня — комплект!
— Везет! У меня шесть дезертиров... Один свободный день — и побежали, как тараканы. Десантура ганская, еби ее мать...
— Ничё, костяк крепкий.
Пополнив запасы горючего и провианта в Норденке, "Громовержец" вышел море. Курс — Остров, Астарта. На помощь мятежному адмиралу Арни.
...Несчастный на нижней койке проблевался и затих. Герой, однако. Нет, в самом деле, герой. Не сдрыснул, как некоторые, во время краткого отдыха на берегу. Вернулся на борт и завтра пойдет в бой.
А там..., как Господь и Мария-дева попустят. Награду за взятие Острова Совет Ганы положил хорошую. Да и законные три дня на разграбление Вагнока надо бы в виду поиметь. После этого с пиратским государством Ваги будет покончено. Парусники против броненосца — ничто.
Мысленный разговор до сих пор удивлял Лору. Особенно то, с какой легкостью он получался.
— "Мы, правда, говорим?"
— "Да. Ты — ментальный гений, как я. Но, упорно отказываешься это признать".
— "Что думаешь о происходящем?"
Короткий, энергичный мысленный посыл Нойс означал: "не рыпаться". Рассматривать разворачивающееся с их участием действо, как реальное. Поступать соответственно. Быть незаметными. Ни в какой ситуации не лезть на рожон. Дожидаться, пока закончится очередной акт пьесы.
— "Как с детской горки катимся. Забросило наверх. Теперь скользим вниз по жёлобу, ненадолго задерживаясь на ровных участках..."
Гипотеза Нойс выглядела утешительно. "Скатившись с горки" они окажутся там же и тогда же, откуда и когда отправились в нелепое странствие. Во дворе, у дома Боргезе. Оставалось придумать план на ближайшие сутки. Не далее, как завтра днем, Наоми, по неопытности, посадит "Громовержец" на мель. На этом ее великие замыслы обратятся в пыль.
Экипаж и десант с боем прорвутся к Астарте; присоединятся к Арни. Наоми среди них не будет. Она попадет в плен. Ее ждут заточение, истязания, казнь. Небрежность палачей и гений доктора Гаяра вернут ее к жизни. Один вопрос доктор Гаяр так и не прояснит. После перенесенных мук и страданий осталось что-то от прежней Наоми? Или только злая, завистливая, циничная гордячка и эгоистка? Закон природы: добрые и честные — не выживают.
Может, это к лучшему? Что хорошего в том чудо-ребенке, который из самых благих побуждений ведет сейчас их всех к гибели?
— "Нойс! А ты можешь ее подменить? Не знаю, как... Хитростью, обманом — управлять кораблем вместо той дурочки..., прости на худом слове... Внешне вас не отличить, лишь улыбайся почаще. Короткую стрижку кепочкой прикроешь..."
Ответ Нойс был печальным и насмешливым. Великий Бернстайн давно доказал, что в теории возможны замкнутые времени-подобные пути. В них события — неизменны и являются причиной и следствием друг друга.
Пожелай Нойс вмешаться в управление "Громовержцем", то либо эта затея провалится, либо ее успех и станет причиной катастрофы. Грустно знать, что твоя судьба предопределена. Многое известно уже сейчас.
Например, Нойс никогда не встретится лицом к лицу с Наоми. Иначе она бы помнила давнюю встречу с собой! Больше того, Наоми сейчас сказочно-неуязвима до поры, пока не проживет столько же, сколько прожила Нойс. Ничто, даже петля палача, не сможет ее убить. Иначе...
— "Милая... Иначе и тебя бы не было! Не существовал бы Ариэль Солтиг. Человек, невольно сведший вместе твоих отца и мать..."
— "Господи боже... Никогда не верила в россказни про ваше родство..."
— Поверь. Я знаю, что жизнь моя — филиал ада. Так уж карты легли. Смирилась.
— Раздача... Раздача... — гнусавый голос кока возвестил наступление обеда.
Завернутый в фольгу пакетик из вощеной бумаги. В нем порция коричневой тестообразной массы. Грамм двести. Кушай, не обляпайся. Замешанная на воде мука из жареных зерен малли. Калорийно. Вкусно. Но, не все довольны. Кок лениво велит им заткнуться.
— Только жрёте, срёте и место занимаете. На суше от вас больше толку.
Лора с трудом сдержала ухмылку. По современным меркам, "Громовержец" — корабль примитивный. Зато, в отличие от парусников Ваги, на нем гальюны нормальные. С них-то и начался научный и технический взлет Мира. Отнюдь не с паровых машин.
После скромного обеда удалось заснуть. Очнулась от легкого прикосновения, и тихих слов:
— Подъем, ваша очередь...
Пять минут разминки на палубе, среди моря, неба и солнца... Леерные стойки подняты, тросы между ними туго натянуты. Чтоб кто-нибудь сдуру не сверзился. Бронированные борта "Громовержца" — покатые, под сорок пять градусов. В ненастную погоду волны захлестывают палубу. Поэтому, по такой схеме корабли больше не строят. Но, с утра море спокойное и ласковое. Лоре показалось, что сейчас она по настоящему живет.
Десять бойцов, одиннадцатый — массивный, крупнолицый мужчина — командир. Его зовут Дерек. Будто случайно, вышел вместе с ними. Хочет присмотреться к новым людям, попавшим под его начало.
Поприседать, попрыгать... Карабин у каждого за спиной. Вооруженные люди отменно вежливы друг с другом. Лора увидела, как Нойс, лениво шагая по палубе, вдруг сделала сальто назад. Раздалось несколько одобрительных возгласов, но желающих повторить не нашлось.
Вообще, Нойс старались избегать. Так сильно действовала ее аура "очень плохого парня". Сама Лора старательно думала о себе, как о мальчике "добром, но не прощающем обид". Оттого, что обе заняты поддержанием фальшивых ментальных образов, их мысленная связь ослабла.
— Э! Пацанчик! Те скока лет? Шешнацать? — кто-то сипло пробасил над ухом.
— Сколько есть — все мои, — ответила Лора, не оглядываясь.
Ее аккуратно взяли за плечо. Обернувшись, увидела детину, крупнее Дерека. Раньше его тут не было. Самовольно вышел на палубу, устав лежать.
— "Держись от него подальше..." — услышала мысленный посыл Нойс.
Увернувшись от хватки здоровяка, отошла в сторону, поближе к Нойс. Та сказала тихо и торопливо:
— Руд — сын старосты Флаверы. В деревне однажды пропали две девочки, их так и не нашли. Спустя много лет я узнала, что при сносе бывшего дома старосты, в подвале нашли два детских скелета. Вот кем был тот большой, тихий парень... Завербовавшийся в Гану, да так и не вернувшийся домой.
— Что будем делать?
— Ничего. Давняя история. Держись подальше и всё.
Светлый день, море под солнцем... Ничто больше не радовало Лору. Для виду она сделала несколько упражнений. Заметила, как совсем рядом, размеренно сопя, приседает Руд. Он улыбнулся ей.
— Извиняюсь, если обидел... Я — неотесанный. Деревенщина.
Приятное веснушчатое, круглое лицо. Открытое, добродушное. "Это было давно..." Какого чёрта! Это было два дня назад! Убил перед отъездом в Гану. Так сказать, зачеркнул прошлое, начал новую жизнь...
