К счастью замки на двери не были повреждены произошедшей тут схваткой, и я без проблем смог разблокировать вход в своё логово.
— Эй, — окликнул я Ванду перед тем, как войти внутрь, — попробуй перезапустить систему пожаротушения!
Я метнул Уилсон свой пропуск.
— Если там ещё есть что перезапускать, — поймала карточку наёмница.
В моей святая святых почти всё, кроме оружия взятого для этого боя Вандой, было цело и лежало на своих местах, что не могло не радовать: самое важное-то сохранили! Был один лишний объект: Кэтрин Мичам.
Она полулежала на ближайшем к входу кресле, в заляпанном кровью больничном халате. Женщина была ещё жива, но без сознания. Возле левой руки валялся пустой шприц из-под вариации сыворотки вечности, что я подготовил для Мичам на случай, если организм женщины окажется слишком слаб для обычной процедуры лечения.
Я бегло проверил показатели больной. Вроде никаких отклонений от нормы… даже кожа в месте разреза на брюшине уже зарубцевалась. А то, что она без сознания, после приёма сыворотки, так это нормально. Ей ещё часов пять-шесть спать полагается. Желательно под капельницей с глюкозой.
Внезапно включилась запоздалая пожарная тревога. Помещение потонуло в свете красных ламп, а из динамиков по всему зданию загремела мерзкая сирена. Но главное включилась система пожаротушения. Умные датчики, проанализировали температуру и задействовали водяные и, в самых горячих участках, пенные распылители.
— Отлично. — Сирена и световая тревога вдруг затихли — видимо, Ванда отключила, чтобы не раздражали. — Ещё лучше!
Подняв Кэтрин на руки, я вышел из помещения. Коридор третьего этажа и основное помещение лаборатории обильно заливались пеной, как самые активные области пожара. Огонь уже отступил достаточно, чтобы можно было вернуться к лестнице на второй этаж, даже с ношей в виде Кэтрин на руках. Перед тем как уходить я всё-таки заблокировал дверь в тайный отдел. Не следует пожарным или копам туда заходить.
Вернулась, помахивая окровавленным мечом, Уилсон.
— Ты чего такая радостная? — с подозрением спросил я.
— Нашла ещё парочку в серверной, — поведала она, возвращая мне мой пропуск, — пытались выкрасть данные ваших исследований.
— Понятно…
Надо проверить, как там Озборн.
Я, аккуратно обходя свежие местами уже слегка запечённые трупы и завалы, спустился на второй этаж. Уилсон следовала за нами.
А тут стало ещё более трупно, чем прежде. К трём убитым до и во время моего здесь появления женщинам присоединилась четвёртая, та что вырубилась после моего броска. Она была убита тем же клинком, на котором, прибитая к стене, раньше висела другая её коллега, что сейчас вместе со всеми покоилась на полу, зияя пустотой своего разрезанного черепа.
Норма всё ещё была тут, судя по позе — она стояла над свежим трупом с мечом в руке и часто и быстро вдыхала ртом воздух — Озборн только что расправилась с последней жертвой.
— Норма, — окликнул её я.
Женщина как-то нервно дёрнулась и повернулась к нам.
— О, как ты её, — присвистнула Ванда, — мозгами наружу… молодец!
Во взгляде, который глава ОзКорп на меня бросила явно читался испуг.
— Ты в порядке? — с беспокойством спросил я.
— Да, я… нормально, — она прикрыла рукой место ранения, — уходим?
О чём она сейчас думает? Как она объясняет себе то, что сумела выжить после такой страшной травмы? Не вспомнила ли что-то лишнее под давлением? Без Бобби мы можем только гадать, не зная точных ответов на эти вопросы.
Мне оставалось только кивнуть в ответ.
— Да, пойдём…
Все, считая Мичам у меня на руках, вчетвером мы спустились на первый этаж и вышли к людям прямо через парадный вход.
Толпа сильно разрослась, пока я был внутри. Уже разворачивали шланги бравые девчонки из пожарной бригады, возились с пострадавшими врачи скорой помощи, а полиция устанавливала заграждения и оттесняла в сторону посторонних.
И, конечно же, у выхода нас, грязных от копоти и крови, как своей, так и вражеской, уже встречали вспышками своих фотокамер вездесущие журналисты.
Примечание:
* Если вы задаётесь вопросом, почему раньше в тексте упоминалась ещё более вредная, чем обычный рентген компьютерная томография, то заметьте, что она использовалась уже когда состояние Ванды было стабильным, а её устойчивость вредным излучениям как раз требовалось проверить.
It doesn't matter how much you have in a bank, you will die when you get too old!
Несколько заполошных полицейских тут же бросились к нам, чтобы проводить к каретам скорой помощи. Мы, естественно, не стали противиться и позволили им выполнять свою работу, как если бы были обычными жертвами, коих эти бравые ребята только что вытащили из пекла. Тем более, что Кэтрин и Озборн и впрямь нуждались в медицинской помощи. Сыворотка вечности хоть и начала действовать, но, во-первых, она не способна полностью исцелить рану, ещё до моего прихода нанесённую женщине кем-то из нападавших, а во-вторых, во время перестройки организм Мичам как никогда нуждается в дополнительной подпитке ресурсами. А Норма, хоть и оклемалась немного, но, насколько мне известно по памяти прошлого мира и после исследования состояния Озборн в этом, способность к самовосстановлению, полученная после приёма сыворотки Оз, не сопоставима с регенерацией Ванды и на выздоровление после столь серьёзной раны ей потребуется немало времени. На самом деле... то, что она уже способна передвигаться самостоятельно и даже расправилась с той ниндзя, уже весьма удивительно.
Но была от полиции, так и не выполнившей сегодня своего основного предназначения, и другая польза: почуявшие запах сенсации журналисты практически сошли с ума и, чуть ли не выпрыгивали из трусов, пытаясь привлечь наше внимание. Только стараниями пятёрки копов, мы не были растерзаны этим алчущим сенсаций хищником, коего представляла собой журналистская толпа.
— Чёрт подери, — воскликнула крупная женщина из скорой при виде нас, — чего вы там возитесь? Тащите их скорее сюда! — Грубовато прикрикнула она на наше сопровождение.
Она тут же взяла в оборот ещё одну свою коллегу и, схватив носилки, бросилась к нам.
— Ложи её сюда, пацан! — приказала она мне. — Срань господня! — Это она уже рассмотрев меня вблизи. — Да на тебе литры крови, живого места поди нет.
— Это не моя, — отчасти соврал я — ведь хоть моя кровь тоже проливалась сегодня, но я не умею ещё сдерживать регенерацию, а значит не смогу объяснить отсутствие у себя ран, — позаботьтесь лучше о них.
Я водрузил свою ношу на носилки.
— Что с ней? — тут же осведомилась реаниматолог.
— Это наша пациентка, мы лечили её от рака, сейчас организм всё ещё находится в стадии активного лечения и сильно истощён, — объяснял на ходу я, — её также ранили сегодня, так что нужно как можно скорее доставить её в больницу и обеспечить уход и защиту.
Хотя с последним не должно возникнуть проблем. Вопрос содержания Мичам уже обсуждался с её детьми. Располагая средствами и ресурсами Рэнд, они в состоянии организовать охрану матери. А теперь к этому добавятся ещё и силы полиции, если Мичамы того пожелают, конечно.
Впрочем, этого может всё ещё быть недостаточно, если Рука решит закончить начатое... и поэтому мы должны позаботиться о том, чтобы у них были более важные проблемы, нежели выжившая после покушения Кэтрин.
— Надышалась? — Бесцеремонно крикнула женщина-реаниматолог своему прошлому пациенту — одной из сотрудников моей компании, что занималась успокоительными процедурами под присмотром медиков, — освободи-ка место!
Кажется, Кэтрин в надёжных руках. Озборн тоже не стала отказываться от помощи и разрешила медикам погрузить себя в одну из машин скорой.
Нам же с Вандой ещё несколько раз пришлось объяснять врачам, что мы не ранены и не нуждаемся в их помощи, прежде чем нас оставили в покое. Эти люди просто делают свою работу, и я был терпелив с ними, даже, когда в третий раз повторял одни и те же слова. Их недоверие понятно, ведь ситуации, когда из-за адреналина человек не замечает, что ранен действительно случаются не так уж и редко.
Тут же, в толчее пострадавших и любопытствующих, нашлась и Коннорс. Она была под маскировкой, из-за чего я и не приметил её прежде, когда пролетал через толпу на горящем мотоцикле — уж извините, я тогда был обеспокоен куда более тревожными мыслями, мне было не до того.
Мы обменялись парой слов, я вкратце обрисовал ей ситуацию, после чего Карен решила лично сопровождать нашу пациентку. Это хорошо. Она сможет проконтролировать и направить врачей, а в случае чего и принять меры.
Закончив общение с бригадой скорой помощи, мы снова оказались в руках полиции. Не слишком навязчиво, ведь мы всё-таки представляем пострадавшую сторону, незнакомая мне офицер, в звании капитана полиции начала выпытывать у нас детали произошедшего.
Мы с Вандой переглянулись — как-то не было у нас времени продумать стратегию поведения с полицией — после чего наёмница решила предоставить слово мне. И хотя копы в первую очередь, как более взрослую и женщину, к тому же, пытались допрашивать именно её — что за злостная дискриминация — Ванда на все их вопросы ссылалась на контракт, запрещавший ей разглашать тайны нанимателя. Никакого контракта, естественно, не было, но проверить это сейчас полиция не могла, так что им пришлось оставить Уилсон в покое.
Эх, как же несвоевременно всё — если бы не нападение в клубе, тут сейчас были бы люди из отделения Стейси, или даже она сама, что несомненно облегчило бы мне жизнь.
И хотя я не был обязан этого делать, но, взвесив все за и против, я решил не скрывать от полиции большую часть правды.
Я честно поведал о том, что причиной нападения на компанию стало наше лекарство, а точнее, неподчинение требованиям некой неназвавшейся преступной группировки. Тем более что мои слова находили единовременное подтверждение в виде множества тел ниндзя Руки, которые вытаскивали из здания спасатели и полицейские. И не только тел. Неожиданно вошедшим в здание копам непосчастливилось наткнуться ещё и на пару живых шиноби, что привело к столкновению и потерям с обеих сторон. Я, конечно, был рад тому, что они тем самым подтвердили мои показания, но какого хера? Разве они не должны были отступить вместе со своей предводительницей? А раненных Ванда не оставляла, всех безжалостно добивала.
Из-за этого инцидента капитан ненадолго оставила нас и переключилась на командование, как оказалось, всё ещё боевой операцией.
Этот самый момент выгадала, чтобы попытать счастья и проскользнуть за оцепление одна знакомая мне журналистка, начисто лишённая инстинкта самосохранения. Серьёзно, она как комар, жаждущий крови, совершенно не заботится о собственной жизни. Пейдж уже была в двух шагах от нас, когда её действия заметила сержант, что была оставлена за нами приглядывать.
— Эй ты, — предупредительно схватившись за шокер, прикрикнула она, — а ну назад!
— Чёртовы папарацци, — бурча себе под нос ругательства, пара подчинённых нашему сержанту офицеров бросилась, чтобы перехватить Карен.
— Нет. Нет, — запричитала оттаскиваемая блондинка, — я только хотела задать пару вопросов.
— Со всеми задашь, — зло, прямо ей в лицо и едва ли не брызжа слюной, отрезала одна из тащивших, явно питавшая к журналистам искреннюю и незамутнённую ненависть.
— Но я... — тут она переключилась на меня, — мистер Паркер! Это ведь была Рука? Это ведь они, напали на вас, да?!
— Да чтоб тебя, — вытащив шокер, раздражённая сержант решила уже сама проучить слишком настойчивую репортёршу.
— Постой, — я поймал женщину за локоть, — пропустите её.
— Но... не положено... — попыталась возразить мне полицейская.
— Я под арестом? — иронично уточнил у неё я.
— Нет, но...
— Может вы уполномочены решать с кем мне можно разговаривать? — продолжил давить я. — Пропустите её, и оставьте нас ненадолго, или мы сами уйдём.
Женщина вся скривилась от злости и раздражения. Ну да, я ведь был таким покладистым, отвечал на все расспросы, сотрудничал, а тут внезапно вспомнил, что ничего им в общем-то не должен. Да на это ещё и наложились гендерные различия: чтобы взрослой женщине полицейскому указывал мужчина, да ещё и несовершеннолетний...
Но, спустя пяток секунд, потребовавшихся ей на размышления, она всё же подала знак своим подчинённым, чтобы те пропустили Карен, а сама, повернувшись к нам спиной, отошла на десять футов. От былой благодушности в мой адрес не осталось и следа.
Вырвавшись из лап, державших её копов, Пейдж демонстративно одёрнулась, поправила свою одежду, как всегда безупречно подчёркивающую её сексуальность, и зашагала в нашу сторону с видом победительницы.
— Мистер Паркер! Приятно наконец-то познакомиться и увидеть вас вживую, — не делая скидок ни на возраст, ни на пол, она отнеслась ко мне с уважением, ну или, по крайней мере, сделала вид, — спасибо, что согласились выслушать меня. Могу я задать вам несколько вопросов о случившемся?
И улыбка на лице, как ни присматривайся, совершенно искренняя, тёплая, ни грамма фальши не заметишь.
Неплохо, не мог не оценить её подход я. Несмотря на свою отчаянность в поиске достойного материала, она прилагала заметные усилия, чтобы не отталкивать интервьюируемого своей назойливостью и, в целом, выглядела достойно. В купе с великолепными данными, что подарила ей природа, она создала из своего образа отличную обёртку, на которую я, быть может, даже повёлся бы, если бы не знал о её прошлом в порно индустрии, но я знал. А значит у неё нет шансов.
— Ты кричала о Руке, — прежде чем на меня посыпался поток вопросов, я решил выяснить главное, — с чего ты взяла, что это были они? Откуда тебе вообще о них известно?
— Я уже проводила некоторое расследование... отчасти это связанно с недавним задержанием русской мафии Человеком-Пауком... вы ведь с ним связаны? — она ответила на мой вопрос, начав издалека, и даже тут не упустила возможности вытянуть из меня крупинку дополнительной информации.
— Ладно, слушай, — не стал пока подтверждать её слова я, — ты рассказываешь мне всё, что тебе известно о Руке, а в ответ получаешь эксклюзивное интервью, идёт?
— А... — она даже несколько опешила. Полагаю, слова «эксклюзивное» и «интервью», произнесённые совместно оказали наибольший эффект, — это отличная идея! — Весьма быстро спохватилась она.
— Отлично. Я тебе позвоню. Надеюсь, у тебя будет, что мне показать.
