— Считай, что принят, — махнул рукой Люк, натягивая мокрый капюшон на лоб. — Сейчас Хейз выйдет, и... Твою мать!
Над дверью штаба вспыхнул красный проблесковый маячок, и красная полоса вдоль посадочной площадки часто замигала. Гедимин услышал уже знакомый звук сирены. В этот раз она выла громче — то ли сармат стоял рядом с ней, то ли "гхимы" атаковали космопорт.
— На борт! — рявкнул Люк, влетая в приоткрытую дверь и распахивая её во всю ширь. Гедимин развернулся к "Ги Лалиберте" и бросился к рубке. Люк поддался неожиданно легко — не пришлось даже ковырять когтем замок. Палуба качнулась под ногами — лишняя тонна на борту на секунду сместила центр масс, и сармат успел испугаться, что корабль перевернётся, так и не взлетев.
Это был атмосферник — даже не пассажирский, скорее всего, глайдер лесной или пожарной патрульной службы, снабжённый парой реактивных двигателей для ускорения и манёвренности и переделанный под десантный корабль — два ряда фиксаторов спина к спине и откидные люки вдоль двух бортов. В широкой рубке было три места, бортовому стрелку отводилось крайнее справа. О том, чтобы сесть в него, нечего было и думать, — Гедимин, выдернув крепления, сбросил его в открытый люк и втиснулся на освободившееся место, вцепившись когтями в пол. Быстрый взгляд на пульты показал, что управление вроде исправно — не совершенно, но пока поработает, и что, кроме "Хобарта" под днищем, у Гедимина в распоряжении две кинетические винтовки на крыльях.
— Лови! — кто-то из влетевших в люк бросил сармату ярко-красный ранец и рухнул в кресло, на лету пристёгиваясь. Корабль зашатало в разные стороны, палуба загудела; по звуку Гедимин определил, что на борту четверо в пехотной броне. В центральное кресло сел, на ходу отдавая команды, Люк, — тоже в лёгком снаряжении, с ранцевым огнемётом за плечами и криво намалёванной эмблемой ополчения на груди.
— Взлёт! — заорал он, заглушив грохот захлопывающихся люков. Гедимин вздрогнул, болезненно щурясь, — ему казалось, что дребезжат не разболтанные детали корабля, а его собственные кости. "Hasu! Как оно вообще летает?!"
Они взлетели над стеной, и Гедимин на секунду забыл и о раздолбанном корабле, и о рычагах управления под рукой, и о когтях, со скрежетом вспарывающих непрочную палубу. Вокруг не было ничего.
От лесов, окружавших когда-то Ураниум с севера, запада и востока, не осталось даже воспоминания. Впереди до самого горизонта расстилалась голая равнина, покрытая невысокими каменистыми холмами и изрытая оврагами, в которых бурлила мутная вода. Все гранитные плиты и трещины в них обнажились — почву давно смыло. Чуть севернее, в полукилометре от города, земля поверх камня ещё была; из неё торчали наполовину вывороченные пни с обгрызенными корнями. Вокруг одного такого пня копошилась какая-то серая масса, мокрая и блестящая от дождя, и пень, частично ею покрытый, на глазах разваливался на куски. Ещё секунда — и масса всколыхнулась и растеклась в разные стороны, распадаясь на всё более мелкие части, пока Гедимин не увидел, как из-под блестящего металла выглядывают ярко-жёлтые крылья.
— Огонь!!! — заорал кто-то прямо в наушник, и шлем сармата загудел от удара. — По скопле... Дебил!!!
Плазменная граната взорвалась на едва заметном холмике, и ветер швырнул плазму вниз, за одну секунду накрыв половину копошащейся массы. Остатки почвы вспыхнули, горящие насекомые кинулись врассыпную, но поздно — прогоревшие конечности уже отваливались, а тела лопались от разрывающего их пара. Они ещё долго корчились — Гедимин видел их краем глаза, пока глайдер выписывал круг над разбегающейся стаей.
— Стой!!! — сармата снова огрели по шлему; обернувшись, он увидел расширенные, горящие бешеным огнём глаза пилота. Командира рядом уже не было, за спиной сквозь распахнутые десантные люки свистел ветер. Внизу пятеро в пехотной броне уже приземлялись, складывая заспинные крылья, и поливали разбегающихся "гхимов" огнём.
— Три гранаты на вылет, — выдохнул пилот, показав сармату большой палец, и заложил вираж над "полем боя". — Жди, сейчас они соберутся и... Давай!!!
Струи напалма сгоняли уцелевших насекомых в плотную кучу. Гедимин видел, как они бросаются на стрелков, но огонь сбивает их на взлёте. Пара "гхимов", перемахнув через людей, развернулась, но напасть не успела — выстрелы из кинетики взорвали их тела, разбросав хитиновые ошмётки. Пятеро огнемётчиков прижали остатки стаи к недогрызенному пню. Сверкнула красная вспышка, и все бросились на землю, прикрываясь защитным полем. "Слишком близко," — Гедимин остановил руку в миллиметре от рычага. "Не спасёт..."
— Огонь!!! — рычаг выдернули у него из-под ладони. Внизу взорвался шар белого света.
— Has-su... — обречённо выдохнул Гедимин, глядя, как полощутся на ветру кое-как сгенерированные купола. По ним можно было отследить путь остывающей плазмы — они пожелтели от жара, в двух шагах от них горела земля, а из огня вылетали ошмётки лопнувшего хитина. Что-то мелькнуло в воздухе, Гедимин выстрелил, но насекомое всё равно добралось до иллюминатора — правда, уже расплющенным. Конечности судорожно дёрнулись, и мёртвый "гхим" свалился со стекла, оставив за собой потёки бурой жижи. Сверху брызнула омывающая жидкость. Пилот, приглушённо выругавшись, щёлкнул пальцем по микрофону.
— Первый, я второй! Чисто?
Ответа Гедимин не услышал, но глайдер развернулся в воздухе, заходя на посадку в ста метрах от пятна дымящейся земли.
— Повезло, — пробормотал пилот, дожидаясь, пока огнемётчики заберутся на борт. Глайдер качало во все стороны от их прыжков. "Были бы в экзоскелетах — уже опрокинулись бы," — подумал Гедимин. Он проверял боезапас. Гранат было немного, но всё-таки больше одной, — видимо, перед вылетом их грузили с запасом.
— Фуражиры, — выдохнул Люк, втиснувшись вместе с огнемётом в кресло. — Плотная стая, всего сотни две. Ушла пара дюжин, не больше.
— Бежали на север, — отозвался пилот, закрывая десантные люки. — Преследовать?
На руке командира сверкнул красный светодиод.
— Уходим, — приказал он, ткнув пальцем в запястье. — Три стаи накрыли, дальше не полезем.
Глайдер взлетел, разворачиваясь к городу. Высоко он не поднимался. На горизонте Гедимин успел увидеть тёмную полосу, но так и не рассмотрел её, — возможно, это был лес, а возможно, низкая туча или клубящийся рой радиофагов.
— Стекло загваздали? — с ухмылкой спросил командир, ткнув пальцем в почти смытое пятно. — Гим?
— Сбили на подлёте, — ухмыльнулся пилот. — Стрелок нормальный. Эй, там, — земля!
Глайдер замер в воздухе так резко, будто во что-то врезался, и пошёл к земле, качаясь из стороны в сторону. Гедимин, стиснув зубы, слушал, как дребезжат борта. Когда корабль лёг на площадку, сармат облегчённо вздохнул, вызвав ехидные смешки командира и пилота.
— Высоты боишься?
— Этот глайдер когда-нибудь чинили? — отозвался Гедимин, выбираясь из-за командирского кресла. Палуба под его ногами была пропорота насквозь, и в дырки просматривались трюмные механизмы — к удивлению сармата, довольно чистые. "Вон там кресло валяется. Разберу и сделаю подложку," — решил он, оказавшись на твёрдой земле. Глайдер приподнялся, едва не встав на борт, но сармат удержал его и положил обратно. За спиной зафыркали, кто-то хихикнул.
— "Ги Лалиберте"? — отрывисто спросил знакомый голос. Обернувшись, Гедимин увидел старика с мохнатым лицом. Тот стоял под дождём, откинув капюшон, и смотрел на глайдеры, снова выстроившиеся в одну линию.
— Цель уничтожена, — усмехнулся Люк, отдав ему честь. — Фуражиры, пятьсот пятьдесят норд-норд-ост. Две гранаты, четверть боезапаса. Что с остальными?
"Это их командир?" — Гедимин с удивлением смотрел на старика. "В Кларке ему нашли бы экзоскелет. И остальным тоже."
— Уже два, а я не ел, — пробормотал слева от него кто-то из огнемётчиков. — Эй, теск, как тебя... Кофе будешь?
Сармат качнул головой и поднял на вытянутой руке ранец огнемёта с пристёгнутыми к нему сложенными крыльями.
— Это куда?
— Оставь на борту, — человек махнул в сторону глайдера. — Вдруг ещё полетим. А броню... А, у тебя ж несъёмная...
Вокруг снова зафыркали. Гедимин озадаченно мигнул — причин для веселья он не видел.
В пристройке, отведённой под штаб ополчения, похоже, в самом деле было тесно, — пока люди, прилетевшие раньше, возились внутри, остальные, не снимая брони, стояли и ждали снаружи. Кого-то из раздевшихся послали в киоск; до Гедимина долетели слова "кофе" и "блины". Сармат прислушался к ощущениям — есть не хотелось. "В пять куплю ещё дряни," — решил он. "Рефлекс так просто не перешибёшь. А пока — надо сделать подложку."
Он, прикрывшись защитным полем, разобрал кресло и поднялся на борт глайдера. Люки так и остались открытыми — видимо, на случай срочного вылета. Другие корабли, как успел заметить сармат, тоже не закрывались, — и все они чудом ещё не развалились на куски. "Ваше счастье, что противники — не радиофаги," — сердито сощурился Гедимин, затягивая очередной винт — до механизмов он ещё не добрался, но то, что ему подвернулось, держалось на одном болте и раздражающе гремело в полёте. "Если даже эти ваши насекомые пойдут на таран... Тут хотя бы "арктус" есть?"
Палуба качнулась, из-за кресла пилота послышался удивлённый возглас. Гедимин не обернулся — он прикреплял собранную подложку к палубе, заодно прикрывая листом фрила дырки в трюм. Человек обошёл кресла и остановился за его спиной.
— Ты? Думал, Хейз тут... — он смущённо хмыкнул. — Он обычно по вечерам копается. Удивился... Ты механик?
Сармат молча кивнул. "Значит, глайдером занимаются. Этот Хейз... В трюме чисто, корабль на ходу. Дрянь, но на ходу... Надо бы заглянуть в мотор. Любопытно..."
— Короче, ты принят, — сказал Люк. — "Ги Лалиберте", запомнил? Дежурство с шести до семи — от темна до темна. Летом будет хуже — твари вообще не спят.
Он прошел вдоль десантного люка, поправил свисающий шланг огнемёта и снова остановился над Гедимином. Тот, прикрепив подложку к палубе, осторожно проверял её — подцепив когтями, дёргал в разные стороны. Командир еле слышно хмыкнул.
— Ты Джед, да? Так и будешь тут? — он кивнул на пустой глайдер. Гедимин кивнул.
— Хорошо, — человек как будто обрадовался. — А то у нас тесно. Еду тебе принесут. Или сам сходи. По сигналу будь тут, а так — ходи, куда хочешь. Живёшь ты где?
Гедимин пожал плечами.
— Здесь, — он кивнул на корабль. — Их ночью охраняют?
— Да кому они нужны, — отмахнулся Люк. — Будешь тут спать? Ну, спи. Тебе, теску, наверное, привычно. С шести на дежурстве, запомнил?
...Следующий сигнал — в двадцать минут четвёртого — застал сармата разбирающим пульт управления. Он быстро спаял провода, захлопнул крышку и втиснулся на место бортового стрелка. "Три гранаты на вылет, одиночная кинетика там, где нужны турели..." — он покосился на качающиеся борта и поморщился. "Гимы, похоже, неагрессивны. А это ополчение — мартышечья забава. Вот только шахты... Что происходит в шахтах?"
— Взлёт! — гаркнул Люк, хватаясь за поручни. — Держитесь, бойцы, три часа до темноты!
"В темноте гимы неактивны," — вспомнил сармат. "Тогда шахты... Как они там живут? Заползают поспать?"
Он не сразу заметил стаю — в этот раз она не сверкала крыльями и не выкапывала пни. Серый поток, размазанный на тридцать метров в ширину, быстро тёк по каменистой пустоши, перемахивая через овраги. Ветер дул им навстречу; Гедимин послал две гранаты "в лоб", и стая разом исчезла под волной раскалённого газа. Фланги — где-то сотня насекомых — моментально изменили направление, метнувшись прочь от огня. Глайдер завалился на правый борт, уходя наперерез. Палуба затряслась — трое огнемётчиков спрыгнули к разбегающемуся правому флангу, и "Ги Лалиберте" тут же заложил вираж, догоняя левый.
— Прикрой! — бросил командир Гедимину и пилоту, прыгая следом за единственным бойцом. Тот уже вертелся на вершине каменного холма, разливая напалм во все стороны, — едва гимы заметили человека, они прекратили бегство и бросились на него. Гедимин видел, как они вспыхивают на лету и падают, врезавшись в защитное поле.
— Почему атакуют? — спросил сармат, не слишком рассчитывая на ответ. Метровые насекомые очень высоко прыгали, — Гедимин успел сбить полтора десятка тех, кто преодолел стену огня и едва не добрался до десантников. Ещё двух на земле прикончил пилот — их слегка подпалило, и это замедлило их движения.
— Фуражиры! — крикнул в ответ Хейз. — Всё, что органика... они всё возьмут! Третий, третий, я второй, приём! Понял, прикрою! Эй, Джед, ты направо, я налево!
Глайдер, высоко задрав нос, рывком набрал высоту и тут же развернулся книзу. Гедимин увидел далеко внизу яркое огненное кольцо и тусклые вспышки над ним — первый десант отстреливался, но сверху его защищало только ненадёжное поле. Через пару секунд сармат сбил из кинетики первого гима — огромного, почти с человека размером. Ещё один выстрел прошёл мимо цели, но зацепил насекомых на земле. Глайдер выписывал в небе восьмёрки, то приближаясь к окружённому десанту, то отдаляясь.
— Первый, я второй! — крикнул пилот. — Понял!
Огненные кольца на земле погасли. Гедимин, оторвавшись от прицела, осмотрел окрестности, — гимов больше не было.
— Садимся, — выдохнул пилот. — Трудно им пришлось. Там были солдаты, видел? Видел, как шли? Вовремя мы отвлекли их...
Палуба снова закачалась.
— Солдаты! — крикнул кто-то из огнемётчиков. — Не фуражиры, солдаты! Но мы сделали их, верно?
— Смешанная стая, — отозвался командир, заняв своё место. — Не радуйтесь. Была бы боевая... Всё, на взлёт. Уф-ф, скорее бы зима...
"Фуражиры и солдаты... разные виды гимов?" — Гедимин вспомнил огромное насекомое, сбитое кинетическим снарядом. "Эта стая двигалась к городу, не отвлекаясь на пни. Но на высадку "макак" отвлеклась... Что у них с координацией действий? Может, и командиры есть?"
— Ничего себе тяпа, а? — донеслось с десантной палубы. — Броню запросто порвёт...
"Трофей?" — Гедимин хотел обернуться, но вспомнил, что на этом корабле лучше не делать резких движений. "На земле посмотрю."
Он вышел из глайдера вместе с десантниками, подгадав момент, когда корабль резко накренился в его сторону, — в этот раз его не пришлось придерживать за крыло. Из толпы, собравшейся у входа в "раздевалку", уже доносились оживлённые возгласы. Гедимин, различив слова "солдат" и "тяпа", боком вклинился в скопление людей, и как раз вовремя — один из десантников показывал всем трофейную конечность. Она была гораздо шире, чем тонкие крючковатые лапы "фуражиров", и сильно напоминала тесак с волнистым, покрытым выступами лезвием. "Ударная конечность," — мелькнуло в голове сармата, и он незаметно взялся за сканер, выясняя, из чего сделан "тесак", и какую нагрузку он может выдержать.
— Вот так они и рвут броню, — рассказывал десантник с трофеем, размахивая "тесаком". — Титановая сталь, видели? Они жрут одно железо. Они — железо, а фуражиры — фрил. И если дойдут до города...
Справа от Гедимина кто-то презрительно фыркнул.
