Исчезнувшая стихия

Как всегда Шата выделил мне один из незаселенных домов: бамбуковые стены, крыша из пальмовых листьев, за полупрозрачным белым пологом возвышение с матрасом, окно без ставен и дверной проем закрытый нитками сверкающих бусин.

Одежду мне выделила улыбающаяся Парати, жена Шата, и вскоре я щеголяла в шортах и полоске ткани, едва-едва прикрывающей то, что по недоразумению я называю грудью. Я всегда особенно комично смотрелась на фоне полногрудых тигриц, не считавших нужным скрывать свои достоинства.

— Ты к нам надолго? — спросила девушка, стискивая меня в стальных объятиях.

— На суман точно, а там посмотрим. Я в отпуске.

— О, поздравляю! — сверкнула она улыбкой. — На охоту с нами пойдешь?

— В этот раз нет. Я же говорю, что отдыхаю, — ее брови недоуменно взметнулись, а слегка озадаченное выражение лица изрядно меня позабавило.

— Тогда наслаждайся, — ее лицо снова осветила улыбка, — с молодняком справишься?

— Как всегда, — кивнула я.

— Мы вернемся к вечеру, в общем доме фрукты, рыба и рис. И глубоко не заплывай, мужчины видели у берегов акане, — мерзкая зверюшка насколько я помню, и редкая. Видела пару раз и то издалека.

— Почему не поймали?

— Не смогли, — пожала она плечами. — Тварь слишком быстрая. — Из дома мы вышли вместе.

Я отправилась к шатру, а Мать стаи к своему мужу — готовиться к охоте.

Вода приятно холодила разгоряченную, зацелованную солнцем кожу и было так лениво, что просто прелесть. Я наслаждалась тихим плеском волн, безмятежностью и одиночеством. Как же хорошо. Я улыбнулась и перевернулась на спину, позволяя океану нести меня, куда вздумается. Заходящее солнце раскрасило небо в оранжево-красные сполохи, а значит, тигры вот-вот вернутся с охоты, пора и мне возвращаться. Определившись с берегом, я поплыла в его сторону. Далековато меня оттащили волны.

Правой ноги коснулось что-то скользкое, затем острое. Я нырнула, перестраивая зрение, и чуть не взвизгнула. Прямо на меня, не мигая, смотрела огромная серо-синяя скользкая тварь и скалила зубастую пасть. Вся приплюснутая, с коротенькими плавниками и глазами-плошками, тварюшка чуть ли не облизывалась. Конечно. Ну конечно. В этой бочке меда просто обязана быть ложка дегтя в виде одного очень голодного акане. Хрен тебе, костями подавишься!

Никогда еще не пробовала пользоваться тенями под водой. Люга на мой призыв ответила легкой щекоткой в районе лопаток. Мы протянули руки и пробили брюхо, ища сердце. Но... Сердца не было. А рыба шире раскрыв невероятных размеров пасть, понеслась на меня. Мы вытащили руки и с чвакающим звуком, оставленная нами рана затянулась. С трудом увернувшись, мы попробовали ударить сверху. И снова тот же результат. Твою мать! Ну и куда бить? Я отступала к берегу. А тварь продолжала свои атаки, правую руку от плеча до запястья украсили глубокие царапины. Мы снова пробили брюхо, акане дернулся, когда мы начали растягивать края раны, не позволяя ей закрыться, заставляя терять кровь. Десять лучей и с помощью Дневной мне удалось вытащить рыбу на берег. Он еще дышала, на жабрах пузырилась вода, а из глаз вытекала какая-то серая муть.

Не спеша одевшись, я отправилась в деревню. Сумеречная и Дневная тащили наш общий трофей. Я все пыталась привыкнуть к тому, что теперь не надо скрываться, и по привычке перед самой деревней спрятала теней.

— Парати сказала, ты хочешь отдохнуть от охоты, — пробормотал Шата, задумчиво разглядывая меня и рыбину.

— Она сама, — пожала я плечами. Получилось так по-детски, что все, кто стоял сейчас рядом с нами прыснули. — Это хоть есть можно? — я ткнула пальцем в тушу.

— Можно. И очень даже вкусно.

Рыбу отобрали и утащили куда-то в общий шатер, Парати, ворча себе под нос что-то про слишком удачливых охотников, лечила мне пострадавшую конечность, а Шата пытался угомонить расшалившихся детей.

Когда на остров опустилась ночь, возле общего шатра разожгли костер, на котором сейчас жарился акане. Рыба и действительно оказалось вкусной, ну просто очень вкусной. Я остановилась лишь тогда, когда поняла, что еще кусочек и просто лопну. А племя продолжало посмеиваться надо мной и моими методами охоты. Выяснилось, что сердце у этой твари рядом со спинным плавником и я просто не туда била, промазав всего на пару ладоней.

А потом тигры начали вспоминать, как сами охотились на акане, и каждый спешил поделиться своей историей. А я слушала и млела и вспоминала свою первую охоту, пока Дека заплетала мне волосы в косы.

— Что такого ты вспомнила, что так радостно улыбаешься? — полюбопытствовала Парати, сыто облокотившись о полено и довольно сощурив фиалковые глаза.

— Вспомнила свою первую охоту.

— Расскажи, — встрял Ирт, старший сын Парати и Шата.

— Расскажи, — тихо повторила его просьбу Дека.

— Почему бы и нет? — пожала я плечами, отряхивая от пыли давние образы.

Я тогда была на втором курсе, и Дакар решил, что пора потихоньку вводить меня в курс дела. Он долго распинался о значимости и необходимости этой охоты, о том, как будут счастливы и благодарны заказчики, а я, развесив уши, хлопала глазами и радостно кивала. С криком о помощи, буквально размазывая сопли по пухлым щекам, к нему обратился какой-то человеческий графчик. Исходя из слов мужичка его единственного сына, надежду и опору рода три дня до этого похитили злостные разбойники и силой удерживают любимое дитятко неизвестно где. Граф посулил неплохой гонорар, и Дакар не смог удержаться от такого легкого заработка. Три дня я шла по следу предполагаемых похитителей, тихо костеря на чем свет стоит Дакара и холодный зимний ветер. В ходе поисков нашла дом, в котором разбойники предположительно и удерживали несмышленое чадо, пробралась туда и, обшарив сверху донизу, нашла только старого слепого кота, довольно увесистый мешочек с деньгами и пьяных в хлам бандитов. Как же я тогда материлась! Связав первого попавшегося под руку пьянчугу, я вытащила его на улицу и окунула мордой в снег. Никогда не забуду его ошарашенный взгляд и взъерошенный вид, а еще попытки достать оружие связанными руками.

Как я пробиралась в бордель, как вытаскивала из объятий сразу трех путан великовозрастного обалдуя, как пинками гнала его до родительского дома, вспоминать было смешно, до колик в животе. И такая тоска и мука сквозила во взгляде "надежды и опоры", что я даже прониклась к нему сочувствием. "Ребенок" предлагал мне деньги, чтобы я его отпустила, но граф заплатил больше, да и не могла я слить охоту, поэтому недрогнувшей рукой я передала "мальчика" родителям и отбыла.

Под конец повествования, навернувшиеся от смеха слезы, вытирало все племя. А я вспомнила, за что именно так люблю свою работу. Разошлись мы под утро, и, как только голова коснулась подушки, я сразу же вырубилась.

В блаженном ничего неделании прошло еще четыре дня. Я загорала, купалась, охотилась с тиграми, слушала истории, отогревала тело под горячим солнцем, а душу сидя вечером у костра, слушая истории. Но... Я не перестала вспоминать и задавать вопросы, на которые вряд ли сможет ответить хоть кто-то, просто все это как-то смазалось, ощущалось не так остро.

А на пятый день, зайдя к себе в дом, я наткнулась взглядом на покрывшееся рябью зеркало. Ну и что опять случилось?

— Забери его отсюда, мать твою! — прорычал Стэр, вместо приветствия.

— Кого? — ух ты ж, это кто же так умудрился разозлить новоявленного короля, что даже мне почти страшно.

— Твоего сумасшедшего демона! — я опустилась на пол, сразу растеряв большую часть запала и любопытства.

— Если это шутка, то неудачная.

— Что? Похоже, что мне весело? — выгнул он бровь, пытаясь прожечь во мне дыру взглядом. — Здесь дожди льют не прекращаясь с того момента, как ты ушла в отпуск, молниями вся земля изрыта. Инивур практически вымер, все сидят по домам и молятся, чтобы следующая в них не угодила. Гномы отказываются от договора, участились беспорядки. Продолжить список?

— Стэр, прости мой хороший, но я не могу. Я просто пока не могу. Мне так больно рядом с ним, что я задыхаюсь.

— Только из-за того, что он тебя не послушался?

— Нет. Я... Уходя из дворца Илии, я услышала один разговор, — я набрала в грудь побольше воздуха и все пересказала леопарду.

— До конца ты, конечно же, не дослушала? — зло бросил он.

— Я просто не могла, мне казалось, с меня шкуру заживо спустили.

— Спустили шкуру, говоришь? — прошипел мне кот. — А что ты с ним сейчас делаешь, ты не думала? А до этого?

— Да что я...

— Думаешь, он просто так не показывался все это время тебе на глаза? Думаешь, просто так прячется под капюшоном? — и действительно, он всегда был в капюшоне, а после своего пробуждения я вообще толком ничего не видела, только его глаза. И слезы. Слезы демона... — Да все это время его откачать пытались! — рыкнул леопард. — Ты врайта чуть за собой на грань не утянула, когда он пытался влить хоть каплю жизни в твое мертвое тело! И ты считаешь, что все только ради какой-то глупой возможности разорвать отношения с феями?! Не кажется ли тебе, что овчинка не стоит выделки? И вместо того, чтобы его выслушать, ты как всегда ударила побольнее и сбежала. Не думал, что ты такая..., — выплюнул он.

— Не думал? — не дала я ему договорить, — Ты не думал? Стэр только ты действительно знал меня все эти годы, только ты знал, как я боюсь... любить, — слово вырвалось плевком, шипением и новой болью. — Конечно я трусиха. Я всегда это признавала.

— Смелости влюбиться в него у тебя хватило. Смелости влюбить его в себя тоже. А смелости продолжать нет? Это не трусость Обсидиана, это глупость! — слезы катились по лицу. Так просто парой слов, кот вскрыл мне вены. — Говори, где ты. — Я молчала, долго молчала, стараясь собрать то, что от меня еще осталось в кучу. Принять решение. А он ждал.

— Нет. — Помотала я головой, наконец. — Скажи ему, что я вернусь через три дня. Вернусь..., — я сглотнула, — и мы поговорим. И скажи... Скажи, что я прошу прощения.

— Сама ему скажешь, — клацнул Стэр зубами и исчез.

Я вытерла слезы и улыбнулась. Святые яйца, я даю просто замечательные советы другим, а вот сама... Я усмехнулась, Елена бы оценила иронию.

Кот действительно скрутил мне жилы. Не дослушала... Я не дослушала... Но что же тогда я слышала? Спрошу у Ширана. Я зажмурилась, снова улыбнулась. Обязательно спрошу, и мы обязательно поговорим. Да, за сказку нужно бороться и я обязательно вырву свою победу, вот только отпуск догуляю, силы мне понадобятся.

Но старые страхи оказалось не так легко победить. Весь день и вечер в голове всплывало сослагательное наклонение, бесконечный хоровод а-что-если. Я глушила эти вопросы, как могла, ощущая молчаливую поддержку своих теней, слыша шепот Люги: "Церра обещала нам".

Легла спать, как всегда поздно, еле найдя в себе силы, чтобы скинуть одежду. А вот очередную замысловатую косу так и не расплела. Плевать и так посплю.

Мне снились едва ощутимые прикосновения, запах осенних костров и дождя, шершаво-бархатный шепот, тихое горячее дыхание. Его пальцы рисовали узоры на моей коже, его губы целовали запястья и ладони. И мне до ломоты захотелось прикоснуться в ответ, запустить руки в его волосы, ощутить очередной выдох на губах, выпить шепот. А когда мой хмельной сон исполнил это желание, я не удержалась от стона. Но это было лишь легкое касание. Нет! Я уже не слышала дыхания. Нет! Руки пропали. Нет!

Я рывком села в постели, все еще не открывая глаз, стараясь удержать непонятные самой слезы.

Глаза открыла резко, поняв, что меня подняли на руки.

— Ран, — Он вздрогнул. Я провела рукой по его щеке, глядя в пасмурные глаза. Нуждаясь в этом прикосновении, как тени в солнечном свете. Я все еще сплю или уже нет?

— Я же говорил, что ты от меня не сбежишь, маленькая охотница, — он улыбнулся, коснувшись губами моей ладони. Я блаженно зажмурилась. Не сон.

— Ран.., — начала я, но договорить мне не дали.

Мы целовались, как обезумевшие, забывая дышать, не в силах оторваться. Я стащила с него рубашку, штаны, прижалась всем телом. Он целовал так нежно, так горячо, так сладко. Он шептал какие-то слова, он смотрел в мои глаза, он сжимал меня в руках. А я не могла поверить, что такое наслаждение можно пережить, что эту нежность можно вынести, что такие эмоции вообще можно испытывать. Я гладила его сильные руки, царапала когтями спину, и целовала шею, грудь, кусала и тут же зацеловывала следы. Я обхватила его ногами, выгнулась и тоже что-то шептала в ответ. Мы дрожали вместе, дышали вместе, тонули в удовольствии тоже вместе. Он вошел одним быстрым движением, вжимая мое тело в себя, выбивая воздух. Замерев на вдох, и тут же начав двигаться. То замедляя, то ускоряя темп, пытаясь сдержаться. Зачем? Я опрокинула его на кровать и показала, как я действительно хочу, вырывая из него тягуче-хриплое рычание. Мой демон.

Твою мать.

Его рука скользнула мне на затылок, притягивая к себе. Поцелуй забрал весь воздух. Еще громче стало его рычание.

Не. Могу. Больше.

Мы растворились в лаве одновременно, а потом еще долго лежали, пытаясь отдышаться, прийти в себя, не разжимая рук.

Я снова проснулась от легких поцелуев, так и привыкнуть не долго.

— Девочка моя — прошептал он мне в волосы, я поерзала, потерлась о его грудь, блаженно вздохнула. — Извини, что разбудил. — Я вернула поцелуй, и только после этого, устроившись удобней, открыла глаза.

— Эммм, Ран?

— Да, моя маленькая.

— А где мы?

— Не у тигров, — хмыкнул он.

— Ага, — я все еще разглядывала помещение. — И как я сюда попала?

— Я тебя украл, — просто ответили мне.