Гнусный пришелец из иных слоёв реальности склонял Павлушу к подвигам не только пряниками в виде обещаний лёгкой жизни, но пользовался и кнутом в виде угроз. Ах, так! Не хочешь стырить самогонку и сходить на блядоход, что даст тебе неземную радость, тогда ты есть лошара педальный и тебя скоро покарает Бездна, клянусь на Жилищном кодексе! Кроме угроз мужику страдать от Бездны, бесёнок рекламировал ужасы Тьмы, грозился Прахом, зловеще предрекал Паше вечно гореть в Пекле. Даже Пустоту сулил в наказание за неправильное поведение. Наверное, у беса было трудное детство, раз он так бесился и возводил на Павлушу напраслину, типа только глисты в Павлуше могут завестись, а не умные мысли. Вот зачем нечистый произносит слова, являющиеся редкостью даже в бомжатских притонах? Это огорчало Павлушу. Ведь всё можно решить по-человечески, без угроз и брызганья ядом во все три стороны света. Было бы из-за чего так кипятиться.
Бес всё-таки свинтил, оставив мужика один на один со своими мыслями. Домашние приходили навещать редко, так как день и ночь работали. Оставят Павлуше немного поесть и попить и бегом на работу.
Даже с бесом сосуществовать всяко веселее, хоть нечистый знатно помешан на бабах и выпивке. Он интересно учил Павлушу, как надо замысловато охмурять барышень. Девки любят ласковые слова, учил многоопытный бес. Надо для баб выразить себя в творчестве — исполнить им серенаду, стишок рассказать, да хоть матерную частушку спеть. Научись проникновенно им говорить: "Выходи радость моя, клубничка моя, сердце мое, огонь чресел моих, изумруд души моей! Будем с тобой целоваться под Луной, которой ты подобна! Выходи птичка моя, мечта любви моей! Уста твои сахарные, а глаза, как звёзды, а сиськи, как дыньки. Ты красивая, я — безумно красив, так чего время теряем? Сегодня ночью встречаемся на сеновале. Нарядим тебя в костюм госпожи из фильмов для взрослых, ведь ты такая сексуальная крошка".
Пару раз заходил посмотреть на хворого односельчанина Доктор: посмотрел, пожал плечами, наказал пить какие-то басурманские таблетки, буркнул: "Понакурятся ироды, понапьются до белочки, а потом осознание теряют волюнтаристы немозговозрелые!" Вот такая наметилась позорная жизнь у Павлуши. После такого пьяного залёта его и в уборщики навоза не возьмут. Без пластической операции или без противогаза по поселению не пройдёшь, засмеют, пальцами будут тыкать. Ох, стыдно-то как! И перед Доктором стыдно. Хороший человек Доктор, душевный.
Павлуша не знал, что душевный Доктор покидал Павлушину палатку еле сдерживая матюки, готовые извергнуться из его уст густым водопадом. В голове Доктора крутились совсем не душевные мысли: "Где шеф таких соседей себе откопал? Кузьма на душегуба с большой дороги вполне смахивает, этот Павлуша, если верить Ломброзо — натуральный маньяк, серийный убийца в натуре, отвечаю. Да его лечить надо в специализированной клинике лоботомией! С ним на одной планете жить страшно! Почему я не удивлён, что именно в этой семейке Адамсов даже свиньи в чертей превращаются. И жену этого Павлика Алевтину все хуторяне опасаются. Рассказали по секрету, что она собак поленом за их обыкновенный лай до смерти забивает. Да она просто психопатка! От неё вилки прятать надо!"
— Однако, хватит в палатке медитировать на койке, — решился Павлуша. — Будь, что будет. Пойду к людям, и буду делать любую, хоть самую грязную работу. Раз у меня ума мало и совести совсем нет. Конкретно ничего не понимаю, даже простейшие вещи в этой жизни. Как жить такому тупому в умном обществе? Кругом разумные люди ходят, у которых в голове умные мысли водятся, а у меня в голове, только тараканы, да и те бестолковые. Я даже онтогенез не петрю, про который мне пытался рассказать бес. Если гены во всех наших клетках одни и те же, будь то клетки кожи, костей или нейроны мозга, то тогда почему клетки с одинаковой генетической программой столь различны? Почему из них образуются совершенно разные ткани и органы? Это я совершенно не понимаю, потому как тупезень. Развитие человеческого зародыша, начинается с зиготы, одной единственной клетки. Эта клетка интенсивно делится. Вот и пойми: хромосомы и гены одни и те же, но развиваются клетки по-разному, с включением только генов, отвечающих лишь за развитие отдельной ткани или органа. Это я не понимаю, потому что тупой, как валенок. Поэтому мне надо работать только на грязной работе: навоз убирать, строительный раствор месить, мусор грузить и не лезть со своими дурацкими вопросами к умным людям.
Сегодня навестить болящего сыночка и мужа пришла вся семья, даже дед Матвей пожаловал полюбоваться на своего отпрыска. Павлуша пользуясь случаем, объявил семье, что он уже здоров и готов носить навоз, потому как на большее он не способен.
— Итить едрить, — сокрушённо посмотрел на сыночка Матвей Иванович и вышел из провонявшей палатки на воздух. За мужем последовала и баба Ульяна, оставив сыночка с невесткой — пусть поможет Павлуше собраться, раз он решил работать.
Оставшись с женой наедине, Павлуша вспомнил науку беса и внятно выдал суетящейся Алевтине комплименты, всё по науке, как бес учил: "Ты радость моя, клубничка моя, сердце моё, огонь чресел моих, изумруд души моей! Это ещё не всё. Будем с тобой целоваться под Луной, на которую ты похожа! Ты птичка моя, мечта любви моей, эээ...и рыбка тоже! Уста твои сахарные, как мёд, понимаешь, а глаза, как звёзды, а сиськи, как ...эти. Ты красивая, я — вообще красавчик, так чего время теряем? Сегодня ночью бегом встречаемся на сеновале, ага. Нарядим тебя в костюм госпожи, как в кино для взрослых. Ведь ты такая вся сосуль...сексоль...тьфу....взрослая, короче".
Потом слова высказанные бесом кончились, и Паша понёс отсебятину: "Мы там... и здесь... и везде! Дык, как бы вообще! Я же вот, ну, это...тоже немножко".
— Ещё не выздоровел благоверный, страдает головушкой. Вот и сказалось трудное детство Павлуши, — смахнув горькую слезу, подумала Алевтина, внимательно выслушав супруга. — Залечили мужа продажные Айболиты. Ей-ей залечили. Весь и так небольшой толк из Павлуши вышел, одна дурь осталась. Протекла крыша его астрального мира. Ничего, может кормилец на свежем воздухе даст Бог оклемается от своего мерцательного настроения. Будет с нами работать по уходу за животными, забудет о костюме госпожи из каких-то фильмов. И где он их насмотрелся-то? Животные хорошо влияют на мозги таких людей, как Павлуша. Есть такой зверь — дельфин называется, так он своим видом лечит дефектных людей. Кошки тоже лечат своих хозяев. Вот только опасаюсь я, как Павлушу будут черти лечить. Вдруг супруг от их вида совсем сбрендит и на пшеницу полезет? Для него бы дельфина раздобыть, да где ж его найти.
Алевтина проинформировала супруга, что их хуторской волхв распорядился приписать всех людей к физикам, математикам, биологам, алхимикам и к культуре.
— Нашу семью поголовно приписали к биологам, — сообщила она. — Это значит, что мы должны заниматься растениями и животными. Нашу семью отправили выращивать и воспитывать свиней, то есть уже не свиней, а чертей. Страшные — жуть. Но есть хорошенькие и миленькие, прямо лапочки, только страшненькие, как негры. Сорок штук их у нас. И прикинь, у каждого имя есть. А умненькие какие, прямо диво даёшься. Почти, как люди.
Алевтина с сомнением посмотрела на супруга: дотягивает ли он до уровня выращиваемых питомцев, или отстаёт. Скорее всего, наш Павлуша не умнее недельного чертёнка. Разве нормальный человек устроит корриду с Зелёным Змием!? Паша устроил: даже подробностей битвы со Змием не помнит. Утверждает, что его на битву с пьянством благословил бес с Луны, но сам на битву не явился, предоставив Паше сражаться со злом в одиночку. Вот страсти какие. Кому расскажи — не поверят, ведь пить в одного — это первый признак алкоголизма, а не делиться с товарищами — так вообще позор. Припозорился Павлуша наш на полную катушку.
Надо отвлечь Павлушу от навязчивой идеи, что он общается с бесами — решила супруга. Отвлекать от пьянки и неуёмной сексуальной озабоченности будем трёхсменной работой, а то его после запоя сразу на сеновал потянуло. Работа лечит, а то хил и бледен супружник, как поганка. Самого трясёт, а на сеновал приглашает: умом совсем подвинулся.
Павлуша слушал Алевтину в пол уха, ему было решительно всё равно, чем заниматься: какая разница за кем таскать навоз — за коровками или за чертяками. Сейчас мозг Павлуши занялся обдумыванием функций и строением макромолекул. Под болтовню жены, которая ему совершенно не мешала, мужик размышлял о полисахаридах и аминокислотах, ведь из них состоят белки, ДНК и РНК. Не совсем понятно, как структуры белковой молекулы взаимодействуют между собой, и как это всё влияет на каталитическую активность этих веществ. Может об этой проблеме уточнить у Алевтины? Но, от этой затеи Паша отказался: зачем загружать умную женщину своими глупыми вопросами.
Уже две недели, до сего дня Павлуша выходил на свежий воздух только по ночам, чтобы не попадаться на глаза соседям. Сейчас же он выбрался из палатки ясным днём и пришёл в замешательство, ибо их поселение коренным образом изменилось внешне. Окружённый со всех сторон роднёй Павлуша вертел головой во все стороны и думал, что у него окончательно помутился разум. Хотелось спрятаться в палатку, там лечь на койку и покрыться налетом времени и страданий, но Алевтина крепко держала своего мужика за руку. Вели его, как ему сказали, в биологический кластер — там и проживаем, пока в вагончиках и сараях, но скоро физики достроят дома, склады и лаборатории. Павлушу поразили дороги и тропинки из непонятного материала, восхитило огромное двухэтажное здание. Как ему объяснили его экскурсоводы — это здание, где располагается комбинат общественного питания, временный медицинский центр, склады, а на втором этаже временные квартиры для семейных. А то сооружение, похожее на паровоз — то электростанция, их у нас уже семь штук дымит. Рядом находился большой банно-прачечный комбинат. Теперь народ, кто не жил в своих квартирах, ходил мыться в шикарную баньку. Вода к зданиям подавалась от реки по построенным высоким эстакадам, а не по подземным трубам. Имелись и артезианские колодцы. Алевтина рассказывала супругу, что физики уже давно освоили выпуск труб, ванн и даже унитазов. Но больше всего Павлушу поразил горизонт. Он даже думал, что это у него продолжаются закидоны от болезни, но ему популярно объяснили, что это на горизонте растёт пшеница из самого Алтая, а не мираж.
Пшеница высотой в несколько десятков метров, это как? Как её умудрились вырастить такую здоровую без навоза и компоста? Павлуше стало страшно, но любопытство разбирало. Домашние, как могли, рассказывали ему о распоряжении начальства вырастить суперпшеницу по периметру всех кластеров, похожих сверху на пчелиные соты.
— Ты ещё не видел наши кабачки, картошку и огурчики, — рассказывал сыну Матвей Иванович. — Коровки очень уважают спелые кабачки, да и зелёной массы они дают, хоть заешься. Нарубишь гильотиной кабачок на мелкие кусочки — коровки хрумкают за обе щёки. Суперклевера и капусты для коровок целое поле посадили, а для лошадок выращиваем овёс, маленький, метров десять-пятнадцать всего в высоту. Скорость произрастания растений-монстров просто первая космическая. Коровки наши скоро треснут от переедания. И других всяких растений наши ботаники понасажали много. Даже кивичу вырастили: говорят, из неё самый вкусный хлеб получается. А мне новая клубничка нравится. Она только что поспела. Как придём домой, угостишься. Ягодка с арбуз величиной, вкус замечательный. А арбуз, наверное, с КАМАЗ получится. Какая вырастит сахарная и кормовая свёкла, не скажу, но тоже, наверное, с грузовик.
— А то, что? — Паша пальцем показал на высоченное сооружение, на глаз метров шестьдесят в высоту.
— А это одна из наблюдательных башен, — поведал старик. — Надзирают дежурные над окрестностью, чтоб никакой супостат не подкрался незаметно. Из пшеничных брёвен башню сложили и супербетоном укрепили. Вокруг неё строительные подмости оставили, не стали их разбирать, ибо наши птички любят по ним скакать и с высоты прыгать. Пусть балуются. Внутри башни куча комнат, из окон которых наблюдатели осматривают окрестности. Там же установили миномёты, чтобы, значить, врагов отгонять. Но я думаю, миномёты не понадобятся нам.
— Почему?
— А кто на нас нападёт, пока у нас есть черти и боевые птички? Наши три мальчика-чёрта уже набрали вес в две тонны, девочки поменьше будут — тонны полторы. Бегают, КАМАЗ обгоняют, а шкуру и броню имеют такую, что в них хоть из танковой пушки пали. Мы даже экскаваторы не используем, бензин бережём: черти лучше всякого экскаватора роют, и им это дело в радость. Все подземные сооружения они вырыли, но роют что-то и роют. У нас уже есть огромные подземные склады, резервуары для воды, канализационные коллекторы, бассейны для купания народа — аквапарки по-научному называются. Сева велел все машины и механизмы загнать под землю с глаз долой. Говорят, что под землёй намечается строительство целых заводов и фабрик. Но, то заполошных физиков дела, а мы должны добросовестно выращивать наших чертенят, мы благородные биологи и это звучит гордо. Сева сказал мне, что как только с местным населением задружимся, то возьмём у них ещё пару сотен поросят для модификации, да и от наших чертей приплод будет. Так что дел у нашей семьи море. Был я пенсионером хуторского значения, а теперь, значит, пенсию Сева-то взял и отменил. Сказал, чтобы я работал до тех пор, пока ноги до жопы не сотрутся. Вот такая у меня теперь спокойная старость, не дают помереть в своей кроватке. А я его когда-то на руках носил.
Впрочем, дед совершенно не выглядел огорчённым или уставшим, наоборот, глаза деда Матвея лучились энергией. Павлуша пригляделся к папке: да он вроде как помолодел — больше шестидесяти лет старику не дашь.
Через полчаса семья привела Павлушу в биологический кластер, который располагался по центру. Это вокруг биологического кластера притулились другие шестиугольные кластеры.
— Мы, значит, самый центр нашего города, — с гордостью сообщил дед непутёвому сыночку. — Площадь нашего кластера чуть больше двух с половиной квадратных километров.
Павлуша заметил некое отличие их кластера от того, по которому они шли. Прежде всего, здесь бушевала зелень за оградой из столбов сорокаметровой пшеницы.
— В кластере у ботаников вообще джунгли, — пояснил старик.
Павлуша неудержался и подошёл к стволу гигантской пшеницы. Поверхность ствола казалось покрытой лаком, но на ощупь ствол казался изрядно шероховатым. Он имел цвет от коричневого внизу, до ярко золотистого вверху. Высоко в небе виднелись гигантские колосья, набитые зерном.
— Опасно здесь стоять, рядом с пшеницей, — проинформировал дед о соблюдении правил техники безопасности. — Прилетит такое зёрнышко на голову, до конца жизни будешь ходить и воробьям дули крутить.
— А как же урожай собирать? — поинтересовался Паша. — Туда же не допрыгнешь.
— А птички у нас на что? — объяснил дед. — Забираются вверх и срезают своими клювами колос, он и летит вниз. Можно чертей наших использовать, они снизу легко перегрызают ствол. Пока ещё зерно не набрало силу, чтобы его заготавливать, но скоро птичкам работы найдём до хвоста.
