В полном обалдении тру лоб, разглядывая "конфеты". Пачка "Мальборо", коробок спичек, штук десять пакетиков "Липтона" врассыпуху, три маленьких упаковки мясных снеков, две аккуратно завернутые в платки пятидесятиграммовые квадратные бутылочки текилы "Ольмека", такие в самолетах пассажирам раздают в это благословенное время.
И, как вишенка на торте, два вручную сплетенных из кожаных ремешков кистеня сантиметров по сорок длиной. С изящной, закрытой кожей, рукояткой, било тоже филигранно обработано. Невероятно красивые получились вещицы, приятно в руки взять. И ни одной не то что шоколадки, даже ириски в коробке нет. Надо признать, у однокурсниц получилось порвать мой шаблон вдребезги и пополам.
— Может, у них в семье кто-то сидел? Или вообще они дочери каких-нибудь ваших якудза или этих, как их, ниндзя? Не могли же они самостоятельно после двух отсидок в школьной тюрячке настолько преисполниться? — Ингрид взяла один кистень, отошла к стене, махнула крест-накрест, крутнула петлю над головой, ловко остановила движение и осторожно потрогала закрытую кожей ударную часть. — Ты только глянь, как профессионально сделано! И в ремешок явно вплетен тонкий тросик, это не просто косичка. Рэн, ты смотри, какие, оказывается, таланты рядом с нами ходили! Может, они тоже, как мы? В смысле, смертоубийством подрабатывают в свободное от учебы время?
— Да хрен их знает. Я уже ничему не удивлюсь. — Мне оставалось лишь покачать головой в ответ на предположения напарницы. Действительно, примерные девочки смогли удивить так, что слов просто не находилось. — Выйдем — спросим. Может быть. А может быть, ну его нафиг. Меньше знаешь — крепче спишь и дольше живешь.
Бьорк лишь независимо пожала плечами. Ну да, ну да, что-то непонятное рядом происходит, а она туда еще свой нос не сунула. Непорядок.
— Ладно, это все лирика. — К закидонам своей подруги я уже давно привык, так что если хочет покопаться в этой тайне, то пусть копается. Голову от любопытства она никогда не теряет, на рожон нахрапом не попрет, если почует что-то заслуживающее внимания, предупредит. — А теперь, мелкая, давай подумаем, как нам побыстрее наколотить три нарушения для наших соседей. Пора приниматься за дело, авансов нам с тобой уже столько насыпали, что, случись какая бяка, не рассчитаемся. Так что давай-ка, пробегись по округе, посмотри, подумай, прикинь, где ребята лазейку на волю мастырят. Время их жмет нещадно, наверняка встречу с кураторами пропустили, так что сто пудов какие-то шаги к побегу пацаны уже начали предпринимать. Ингрид, что хочешь делай, носом землю рой, но найди, где и что они делают.
Подруга лишь согласно кивнула, вскинула руку со сжатым кулаком к плечу, обернула гостинец с воли вокруг предплечья и молча пошла в караулку. Я тоже припрятал кистень в одежде, остальное оставил в коробке. И пить, и курить сейчас будет совсем не в тему, потому пусть пока что припасы полежат под кроватью. Может, завтра незаметно Анзу отдам, пусть ночью с девчонками примет по пять капель. Сам же лег на покрывало, закинул руки за голову и попытался уснуть. Вот так, обыденно и без спецэффектов, наша операция по выщелкиванию парней из школы перешла в активную фазу.
Глава 39. Я не умею жить в покое, у меня нет к этому таланта. Часть 1
Продремал я недолго — не больше часа. Открыл глаза и понял — все, выспался. Состояние отличное, как у космонавта, хоть сейчас на орбиту. Ушибы не болят, не ноют, разве что кожа под повязками зудит от мази и бинтов, но это уже так, остаточные неудобства. Мелочи жизни.
В очередной раз удивившись ураганной регенерации своего организма, решил принять душ. Все равно никого нет и ближайшие часа три не будет. Одни работают, не покладая рук, другие их охраняют, мелкая занимается одним из любимых своих дел, суя нос в каждую щель и собирая информацию.
Хорошо, что между решением и его воплощением в реальность у меня были волшебные десять минут, в течение которых я не сразу подпрыгнул, раскидывая в стороны бинты и одежду. Я повалялся, подумал, потягиваясь и настраиваясь и, в конце концов, только-только собрался вставать, как скрипнула входная дверь, а в коридоре послышались недовольные голоса. Хорош бы я был, встретив посетителей сверкающей голой задницей и уверениями в чудесном исцелении.
А так лишь натянул тоненькое невнятно-синее покрывало до подбородка, да прислушался: что за шум, о чем хоть спорят-то? И, главное, кто спорит? Хотя... Никакой интриги. Чеканные фразы с еле заметным немецким акцентом — понятно кто произносит, а ее оппонент... Уж голос этой козы я прекрасно запомнил с самого первого дня моего пребывания в этой богадельне.
— Смит, а ты не много на себя берешь? Ты кто такая вообще, чтобы мы перед тобой отчитывались? — Нагиса наезжала на старшую патрульной тройки в своем неповторимом стиле, абсолютно не задумываясь, что находится буквально в шаге от того, чтобы выпросить себе палкой по хребту. Во всяком случае, терпение Джейн, судя по лязгающему тону и усилившемуся тяжелому акценту, явно подходило к концу. — Ты чего себе навоображала, гайдзинка, что можешь что-то запретить госпоже Ямадзаки? Серьезно? Да ты знаешь...
— Мисс Сато, я бы вас попросила быть более сдержанной. Но, зная вас, понимаю, что мою просьбу вы не услышите. — То ли служанка, то ли подруга детства, я так и не разобрался, кем она там приходится Сатико, попыталась что-то вякнуть, но безуспешно, немка даже не удосужилась обратить внимание на возмущенный вопль. Продолжала говорить так, будто гвозди в стену заколачивает. — Еще одно слово в подобном тоне, и я квалифицирую ваше поведение, как неуважение к Патрулю на режимном объекте. Со всеми вытекающими для вас печальными последствиями.
Снова послышался возмущенный писк, тут же прерванный холодным голосом Ямадзаки.
— Нагиса, прекрати. Мисс Смит, еще раз повторяю, заключенная Такаяма является членом баскетбольного клуба. Поэтому я, как капитан команды, обязана навестить ее в случае болезни или травмы. — Сатико тоже обращалась к своей однокурснице без особого уважения, но все же стараясь держать себя в рамках, без перегибов. — Мое посещение согласовано с секретарем Тайного Студсовета, вы не имеете права мне препятствовать. Проводите нас к моей подопечной и можете быть свободны.
— Что я могу, я и без вас прекрасно знаю. Мои действия продиктованы правилами и Уставом Академии, а вот вы пока что не предъявили мне письменное разрешение на посещение заключенной. Проходите в караульное помещение, я досмотрю то, что вы хотите передать осужденной Такаяма, и можете быть свободны. — Тут в интонации Джейн мелькнуло ничем не прикрытое ехидство. — Посещения заключенных запрещены. Я сама ей отдам вашу передачу. К тому же, всей школе известно, как вы обращались с этой первогодкой в своей команде. Вы же ее травили, не так ли? И начали эту травлю именно вы, мисс Ямадзаки.
Интересно, чего это они, как кошка с собакой друг на друга фыркают? Чувствуется, что я тут только повод, сама неприязнь уходит корнями в какое-то совместное прошлое. Хотя... Нет, не интересно. Раз гавкаются, значит, есть из-за чего. Ни та, ни другая мне никто, по сути дела, так что узнавать, что и когда эти две старшекурсницы не поделили, никакого желания нет.
Своих проблем полон рот, чтобы еще и чужими интересоваться. Но скандал надо прекращать, они временами так орать начинают, что окна звенят. Не надо давать парням лишнюю пищу для размышлений.
Между тем, самурайская упертость, столкнувшаяся с германской твердолобостью и щедро сдобренная взаимными амбициями, вплотную подошла к рубежу, за которым люди от взаимных претензий переходят к рукопашной. Если что-то делать, то сейчас, иначе через пару минут вмешиваться будет уже поздно. Подскакиваю с койки, хватаю костыль и, держа его наперевес, шустро добегаю до помещения охраны, где спорщики уже вовсю готовились перейти от слов к делу.
— Уважаемые дамы! Не такой, как я, напоминать о приличиях таким высокородным особам, но вы сейчас реально можете пустить псу под хвост всю операцию. — Приятно, конечно, наблюдать застывших друг напротив друга второгодок, буравящих одна другую яростными взглядами, но ситуацию и в самом деле нужно было спасать. — Ваши крики наверняка слышны даже на улице, а уж если госпожа Ямадзаки выйдет отсюда с синяками, а госпожа Смит на ужине станет сверкать свежим фонарем, мальчики невольно задумаются, что, вернее, кто послужил причиной такого перфоманса. Они, конечно, будут неправы, но зачем нам лишние проблемы?
— А ты чего лезешь не в свое дело?! — Тут же окрысилась в мою сторону Нагиса. — Не видишь, приличные люди разговаривают, не тебе чета...
— Нагиса! Замолчи! — Сатико с чувством хлопнула ладонью по столешнице. — Честное слово, иногда ты переходишь все границы. Мы пришли именно к ней, как к нашей пострадавшей сокоманднице, если ты помнишь цель нашего прихода сюда. Мы хотели проведать ее и проявить внимание, а не... как это сейчас говорят... наехать на нее.
Подруга-служанка сникла.
— Но она к вам без всякого почтения...
— Замолчи!
Я лишь поднял руки вверх в миролюбивом жесте, показывая свое нежелание лезть в свару.
— Уважаемая госпожа Ямадзаки, госпожа Смит, мисс Сато, прошу прощенья, что так бесцеремонно влезла в вашу беседу. Но я настаиваю на прекращении выяснения отношений в области проведения операции Тайного Студсовета. — Поочередно перевожу взгляд с одной насупленной мордашки на другую, стараясь показать взглядом, насколько они неправы. — Поймите правильно, своими действиями вы ставите под угрозу планы госпожи Курихара, что абсолютно недопустимо.
— Нищенка, да что ты можешь знать о планах высокочтимой госпожи Президента! — Вновь с полоборота завелась Нагиса, делая шаг вперед и сжимая кулаки. — Сейчас я пару раз двину кулаком в твою глупую голову, чтобы ты не полоскала своим поганым языком ее имя!
Вздыхаю, сокрушенно покачивая головой. Задолбала. Вообще стали надоедать эти танцы вокруг традиций и недопонимание нашего с Бьорк положения во внутришкольной иерархии. Ну что ты будешь делать, никак эта дурочка не хочет понимать простых слов и доброго отношения. Не бить же ее за излишнее рвение в службе ее госпоже и поганый характер. Придется пояснить на примере, что не стоит разбрасываться словами и невыполнимыми обещаниями.
Отставляю в сторону костыль, затем не оборачиваясь, мягко и очень быстро плавным скольжением перемещаюсь назад-влево к стене, у которой размещался инвентарь для уборки тюремных помещений. Цепляю швабру, роняю ее древком на край стола и, не прерывая движения, без замаха ребром ладони ломаю его пополам. Девчонки в комнате замерли, не в силах поверить в увиденное.
— Вряд ли, мисс Сато. Вы не сможете в меня попасть, даже если вдруг нападете все вместе. А вот когда я ударю вас, вам станет очень больно. Но это так, шутка, не воспринимайте ее, как угрозу. Просто демонстрация возможностей для привлечения внимания, раз уж вам было недостаточно видеть мои тренировки с госпожой Мидорикавой. — Жестом предлагаю присутствующим садиться, благо стульев на всех хватает и сам показываю пример, усаживаясь первым. — А теперь закончим с глупыми играми, взаимными оскорблениями и перейдем к делу.
— А ты, оказывается, не так уж и больна, как рассказывают слухи. — Заметила Ямадзаки, присаживаясь за другой край стола. Ее лицо напоминало застывшую бесстрастную маску, спина выпрямлена, даже взгляд не выдавал ни испуга, ни удивления моими действиями. — Но ты права. Давай расставим все точки над "i", как говорят гайдзины. И тебе, и мне необходимо многое высказать друг другу. Нагиса, что бы ты ни услышала, я приказываю тебе молчать.
— Мне тоже нужны пояснения. Озвученные госпожой Шираки вводные оказались неполными. Видимо, она не сочла необходимым довести до меня некоторые факты. — Так же спокойно, даже расслабленно, если не обращать внимания на воинственно выдвинутую вперед челюсть и оценивающий прищур, кивнула приземлившаяся на соседний стул Джейн. — Я не собираюсь лезть не в свое дело, но для координации действий в рамках проводимой операции прошу вас, мисс Такаяма, ответить на мои вопросы. Мне необходима более полная информация о ваших планах.
Сато хмуро молчала, отвернувшись к стене, но ее взгляд время от времени непроизвольно скашивался на валяющиеся на полу обломки хозинвентаря. Никто и не подумал их убирать. Ей было досадно, но еще больше стыдно за свою самонадеянность: сколько раз ее госпожа прямо обращала внимание на странности этой первогодки? От воспоминаний заалели щеки. Да почти в каждом разговоре разве что носом не тыкала, если тема так или иначе касалась странной парочки первокурсниц, живущих, казалось, наперекор правилам академии.
Но она, Нагиса, словно оглохла и поглупела, самоуверенно пропуская предупреждения госпожи мимо ушей. Не нужно быть семи пядей во лбу для понимания, что руку Такаяма может сломать точно так же легко и непринужденно, как только что сломала сухую прочную деревяшку. И что тогда? Подумать только, она чуть было не нанесла непоправимый урон чести семьи, которой обязалась служить верой и правдой!
— Безусловно, мисс Смит. Я обязательно дам все необходимые пояснения. — Согласно наклоняю голову, признавая правоту немки. — Все вопросы, относящиеся к вашей сфере ответственности будут освещены максимально полно. Но сначала я хотела бы окончательно внести ясность в наши взаимоотношения с госпожой капитаном.
— Не имею возражений. Пойду проверю, как трудятся мои подопечные. — Смит кинула нечитаемый взгляд в сторону Ямадзаки, но сдержала просившуюся на язык колкость и, не сказав ни слова, вышла из караулки. Хлопнула входная дверь, обстановка в помещении стала самую чуточку менее напряженной.
Посидели, помолчали, не зная, как начать сложный разговор. Ни я, ни Сатико назад сдавать не собирались, это понятно, но зачем-то же она пришла? Вряд ли настолько озаботилась моим здоровьем, чтобы лично явиться к парии, бойкот которой сама же и инициировала. Но, тем не менее, она здесь, сидит напротив меня и, судя по напряженно поджатым губам на абсолютно бесстрастном лице, решается высказать что-то немаловажное для нее.
Что ж, подожду, не буду торопить. Вопрос непростой, спешить некуда. Ей явно не по себе, начну давить — может замкнуться в себе, и все останется так, как было до сегодняшнего дня, что неприемлемо. Назревшую проблему давно пора решать. Тем более, что наше с ней общее школьное руководство совершенно прямо и недвусмысленно ткнуло пальцем в эту необходимость.
— Такаяма-сан, давай пообщаемся без всяких условностей, так, словно мы равны. Иначе ты начнешь выкручивать вежливость на максимум, разводя политесы, а я буду вынуждена держать лицо и следовать традициям своей семьи. — Капитан сумела удивить. Вот чего я от нее не ожидал, так это предложения беседовать на равных, она ведь постоянно подчеркивала свое превосходство что в положении, что в богатстве, что в возможностях. — Я не умею извиняться. Ямадзаки вообще очень редко извиняются, ты сама знаешь. Потому прощенья просить не буду. Я была не права тогда, в первый день, но очень уж ты меня выбесила.
