Я побледнела.
— Вы... Вы хотите стравить Бафомета с теми крупными державами Завратья, о которых говорили сейчас?!
— Абсолютно верно, моя возлюбленная! — Зиркниф даже хлопнул в ладоши. — В лучшем случае они его уничтожат. В худшем — ну, он по крайней мере останется занят достаточно долго, чтобы я смог вести здесь независимую политику.
Он как-то незаметно оказался рядом (не так, как могут быстро двигаться воины или убийцы, иначе) и взял меня за подбородок, глядя в глаза.
— А теперь скажи правду, любовь моя. Ты мне поможешь?
А НА ВОЙНЕ НЕРОВЕН ЧАС, А МОЖЕТ МЫ, А МОЖЕТ НАС
Как обычно, вылет срочный,
Знать прижали наших точно
Мы летаем денно-ночно
На свой вечный риск и страх.
Наношу в планшете метку,
Там в квадрате, словно в клетке,
Задыхается разведка
В этих чертовых горах
...
Мы не смотрим на пейзажи,
Надо быть всегда на страже!
Между гор и скал виражим
Эй, браток, не отставай
Выхожу из-за пригорка,
Осмотрелся я на "горке"
Ничего себе разборки!
Ну, ведомый, не зевай!
Николай Анисимов, "Грачи прилетели"
Не был трусом Джим и героем не был,
Воинская служба шла своим чередом:
Джимми попадал из винтовки в небо -
Раненое небо отзывалось дождём.
Первым на войне погибает слабый,
Армия по жизни — волчья тропа.
Помирает Джимми под баобабом:
Джимми промахнулся, а масай попал..
Джимми чешет в рай, весел и спокоен,
Джимми видит свет и помнит имя своё.
Об его мундирчик масайский воин,
Сладко улыбаясь, вытирает копьё.
Олег Медведев, "Джимми"
Хазама Коичиро:
Чего больше всего надо бояться, когда на полном серьёзе получаешь от командования приказ возглавить рейд в параллельный мир меча и магии? Ну, в первую очередь, конечно, психиатров. Но если предположить, что я не сошёл с ума и командование не сошло с ума — то чего? Если рассматривать это как реальную боевую задачу, а не учения с заведомо безумными вводными, типа отражения орды зомби, которое штабисты от нечего делать гоняли пару лет назад?
Самый опасный враг для нас — не мечи, не монстры и даже не магия. И даже не иностранные наблюдатели, хотя одно их слово опаснее целого легиона местных ряженых под Древний Рим. Опаснее всего — отношение собственных солдат к происходящему.
Слишком многие видят в этом... увлекательное приключение, а не военную операцию. Вроде компьютерной игры — прошёл и забыл. С одной стороны на такое отношение работает общая сюрреалистическая атмосфера задания, а с другой — колоссальный технологический разрыв с противником. Ну что могут древнеримские легионы сделать танкам и пулемётам? Постреляем дикарей и вернёмся назад, с гаремом из пары кошкодевочек у каждого. Если я и утрирую, то совсем немного.
Отчасти это работало и как механизм психологической защиты. Мы вообще-то недавно несколько десятков тысяч человек убили. Да, вражеских солдат. Да, в ходе совершенно законной самозащиты. Но подсознанию ведь это всё не объяснишь. Человеку убивать себе подобных вообще как бы не свойственно, мозги под это не заточены. К кровопролитию надо привыкать, долго и болезненно. А мы вообще-то — "армия мирного времени", у нас опыта боевых столкновений нет вообще. И не должно быть. Я сам на службе уже третье десятилетие, но во время штурма Врат впервые увидел вблизи, что делает пуля крупного калибра с человеческой плотью. Что уж говорить о ребятах, которые завербовались полгода или год назад, и думали, что самая опасная миссия, которую им предстоит выполнять — это спасение котят с деревьев.
Вот разум и входит в защитный режим — "это не реально, это просто аттракцион с древним миром". А логика сверху подкрепляет "ты можешь себе позволить такое отношение, всё равно здесь нет ничего опасного для подготовленных современных войск".
Результат налицо — с одной стороны наши военные психологи, поначалу готовые выбраковывать народ по ПТСР десятками, уже тоже понемногу расслабляются и любуются видами — ни одной серьёзной травмы на пятитысячный контингент. В своём роде достижение. А с другой — если вдруг объявится серьёзный враг, то штабелями громоздиться будут уже НАШИ трупы. Потому что всерьёз бороться за свою жизнь ребята не готовы абсолютно — и с каждым днём такого "курортного" похода не готовы всё больше. И даже новый сезон адских тренировок тут не поможет. Дополнительные упражнения лишь убедят солдат, что командир — сволочь. Но не научат их ходить осторожно.
А пока у меня из всех подчинённых с реальным боевым опытом (то есть с опытом ситуации, когда враг тебя убить не только хочет, но и может) ровно шесть человек. Шесть оперативников SFGp — они хотя бы в контртеррористических операциях участие принимали. Остальные (включая и меня самого) — мальчишки и девчонки на прогулке. Мальчишки и девчонки с полусотней тысяч трупов за плечами...
Я просил прислать больше таких, просил самолёты дальней авиаразведки — в итоге получил лишь вежливое "мы подумаем над этим". В переводе с японского на большинство европейских языков — "иди ты на..." Допустим, в политической географии Фалмарта мы уже достаточно разбирались по результатам допросов пленных. Но о других континентах в Садере ходят только смутные страшные сказки.
Вылет разведывательного вертолёта Kawasaki OH-1 "Ниндзя" показал, что к югу от Алнуса неизвестный противник (знаки отличия и униформа отличаются от уже известных садерских) накапливает войска — общая численность на данный момент около восьмидесяти тысяч, но новые силы постоянно подходят. Похоже, они атакуют, как только соберутся все — и это может быть проблемой, потому что на открытом пространстве, когда враг имеет возможность наступать со всех сторон, у нас может банально не хватить огневой производительности. Отстроить укрепления мы не успевали. Зато я затребовал дополнительное тяжёлое вооружение и людей, способных с ним обращаться — и получил их на удивление оперативно. Старьё времён Холодной Войны, конечно, но для наших целей важно количество, а не качество.
Но не успел я перевести дыхание после расстановки орудий и нарезания секторов обстрела, как неприятные новости пошли с другого направления. Началось именно то, чего я опасался с самого начала. Непредсказуемое. Такое же, как само появление Врат посреди Токио. Нет, они серьёзно ожидали, что только само соединение миров окажется "чёрным лебедем", а всё остальное пойдёт по накатанной колее попаданческой макулатуры?! Если есть те, кто приходят к тебе, найдутся и те, кто придут за тобой. Рано или поздно, нам пришлось бы столкнуться с той силой, что Врата создала — и зажигайте свечки в храмах, если только с ней одной. А эта сила опережает нас настолько же, насколько мы — садерцев.
Всё началось с того, что передовой дозор на двух Type 87 "Чёрный глаз" подал сигнал "Не могу двигаться", и через минуту "Мы подверглись атаке противника". Нам ещё повезло, что именно в таком порядке — это позволило среагировать на минуту раньше. Поскольку под "противником" по умолчанию подразумевались садерцы — а чтобы справиться с ними в любом разумном количестве автопушки RCV вполне хватило бы. Но это пока машина на ходу, а вот поломка двигателя — это уже серьёзно и требует помощи в любом случае. Даже если бы они застряли в пустыне, где ничего крупнее тушканчика на сто километров вокруг — всё равно протоколы требовали их вытаскивать. Так что мы немедленно начали готовить к выходу БРЭМ Type 90, а пока он доберётся до места аварии — решили послать вертолёт AH-1S Cobra, прикрыть дозорных с воздуха. Один был прямо на крыле, осуществлял облёт лагеря. Я настоял, чтобы подняли второй и послали боевую пару — слишком уж на душе скребли кошки.
Пока винтокрыл шёл к месту атаки, сообщения по радио становились всё менее официальными и более... ну, паническими их назвать ещё нельзя, не хочу оскорблять солдат, которые делали, что могли. Но "тревожными" их назвать можно. И даже "испуганными", с некоторого момента.
По их словам атакующий был только один: цель типа "скупдог". Это наши офицеры так обозначили бронированных великанов из имперских войск — за их внешнее сходство с мехами из какого-то аниме. Одно это уже вполне показывает, насколько несерьёзно большинство моих людей относилось к миссии. Местные, кажется, называли этих громил "ограми".
Только обычные "скупдоги" при огромной силе медлительны и неповоротливы, что делает их прекрасной целью для артиллерии и противотанковых средств. Этот же, по словам ребят в машинах, передвигался и атаковал подозрительно быстро. Меньше чем за минуту он вывел из строя оружие на обеих машинах, одну из них ещё и перевернув. В него стреляли, но то ли не попали с перепугу, то ли на нём была броня, прочнее всего, с чем мы до сих пор имели дело.
Потом оказалось, что он был не один — из леса выскочили его сообщники, люди. Они каким-то образом сумели вскрыть одну из бронемашин — после чего связь с ней прервалась.
Со второй машины не могли разглядеть, что конкретно нападавшие сделали с первой. По уважительной причине — трудно вести наблюдение вверх колёсами. Ещё повезло, считай, что никто себе ничего не сломал и не разбил голову. Но с приборами в таком положении работать было невозможно.
А потом они сообщили, что по днищу их машины (которое теперь стало крышей) кто-то стучит чем-то тяжёлым.
— Держитесь, помощь уже идёт! — орала радистка, прекрасно понимая беспомощность подобных советов. Ребята и так "держались" из всех сил, то есть тихо сидели и сжимали винтовки до боли в пальцах.
— Вижу обе машины, — доложил пилот "Кобры". — Также вижу крылатых животных с всадниками, которые разлетаются в разных направлениях. Прошу разрешения на преследование.
— Веди их, но не стреляй, — велел я. — У них скорее всего наши пленные, машину со спецназом мы скоро вышлем, пока достаточно знать, куда их увезут. Вторая "Кобра" займётся засадой на дороге.
Решение это мне далось вовсе не легко — ведомый прибывал на то же место на пять минут позже, что означало — я подвергаю дополнительному риску выживший экипаж ради тех, кто могут быть уже мертвы. Звуков борьбы из передней машины слышно не было, стрельбы — тоже. Она просто замолкла, все пять человек сразу.
У меня было ощущение, что я понимаю, как мыслит противник на данной операции — и в этом контексте решение было правильным — но насколько этому ощущению можно было верить? Что ж, если что, отвечу потом перед трибуналом... Сейчас ошибочные решения лучше, чем никаких решений.
К счастью, я оказался прав — они использовали оставшуюся машину как приманку для авиации, чтобы всадники с пленниками могли уйти. Но к тому, что мы вышлем боевую двойку, оказались не готовы.
— Вижу "Скупдога", — доложил пилот второй машины. — Могу его обстрелять так, чтобы не задеть наших.
— Кобра-два, используйте не автопушку, а ракеты! — вмешался я.
Двадцатимиллиметровые по этой твари уже применяли — как с гуся вода. Конечно, скорее всего — просто не попали, в темноте и в панике. У гатлинга "Кобры" гораздо выше скорострельность, да и условия для прицеливания не в пример лучше. Но лучше перестраховаться. Первый удар должен стать также и последним, никаких шансов на контратаку.
— Так точно! — если пилот и подумал, что я сошёл с ума, то успешно это скрыл. — Начинаю боевой заход.
Следующие полминуты ничего кроме шума винтов из динамика не доносилось. Затем короткий треск — и изумлённый возглас:
— Ксо! Извините, генерал-сама, не удержался... эта тварь уклонилась от моих ракет!
— Не извиняйтесь, пилот, я бы тоже выругался на вашем месте. От осколков тоже?
— Трудно рассмотреть в ПНВ... но мне показалось, что осколки для него не страшнее лёгкого дождика в четверг. Нужно прямое попадание. Прошу разрешения выполнить пуск с малой дистанции.
— Запрещаю, Кобра-два. Как поняли меня? Запрещаю. Держите постоянную дистанцию не меньше километра. Попробуйте всё-таки пушку, может я ошибаюсь и она даст лучший результат, чем ракеты.
Всё равно преимущество внезапности мы уже утратили (если оно вообще было).
— Так точно... — стрекот орудия смешался с рёвом двигателя, затем раздался голос бортстрелка: — Он маневрирует, я его зацепляю, но долго удержать под обстрелом не могу... Всё время выходит из зоны поражения, шустрая тварь... Да стой же ты на месте...
— Я добавлю снова ракетами, — пообещал пилот, — пусть попробует уклониться от взрывов и выстрелов одновременно... возьму его в клещи...
— По крайней мере, мы его отманили от машин, теперь можно не бояться зацепить наших... — хмыкнул стрелок.
Я нагнулся к панели:
— Отходите! Не увлекайтесь слишком!
— Генерал-сама, он ещё далеко, мы можем... Ксо, что это?!
— Уходите! — уже без всякого стыда орал я в микрофон. — Бросайте всё и уходите!
— Я пытаюсь, генерал-сама! Но нас что-то тянет вниз и вперёд, двигатель не справляется... Он пры...
Что-то грохнуло и наступила тишина, прерываемая только статикой помех.
— Генерал-сама, мы слышали что-то похожее на взрыв, — дрожащим голосом доложили из перевёрнутой бронемашины.
Я выругался так, что все мои предки, наверное, дружно перевернулись в своих могилах, но мне было в этот момент плевать. Первая потеря в Особом Регионе. Первые похоронки семьям — на моей совести. И самое мерзкое — что ничего ещё не закончилось! Если я срочно чего-то более осмысленного не придумаю, счёт трупов возрастёт с двух до семи.
— Поднять звено боевых вертолётов, пару разведывательных, готовить к выдвижению танковый взвод!
— Хай! Рёкай! — посыпалось со всех сторон, а я задавался вопросом, сколько людей только что обрёк на смерть своей решимостью. Если этот великан у противника один — его имеет смысл хотя бы ПОПРОБОВАТЬ задавить превосходящей огневой мощью. А если это, как и у нас, лишь разведчик, и за холмом ждёт рота таких же?!
— Доведите до сведения пилотов — ни в коем случае не приближаться к противнику на расстояние менее тысячи двухсот метров боевым вертолётам и менее трёх километров — разведывательным! Как бы ни хотелось получше рассмотреть или прицелиться! Держать высоту не менее пятисот метров! Если противник сам идёт на сближение — немедленно отступать!
— Передам! — кивнула бледная, как смерть, радистка. Из перевёрнутой машины тем временем доложили, что "Скупдог" вернулся и опять начал стучать по днищу.
Великан терпеливо нас дождался, не пытаясь ни сбежать, ни атаковать заложников. Постукивание по корпусе Type 87 я за атаку всерьёз не считал. Похоже, он хотел сразиться именно с нашей боевой техникой, а экипаж бронемашины был для него только способом обеспечить такую схватку. Сами по себе наши люди были ему неинтересны — после того, как потеряли возможность ездить и стрелять. Во всяком случае, у меня сложилось именно такое ощущение, если я правильно просчитал его намерения. Это ощущение усилилось ещё больше, когда OH-6 облетели место засады и доложили, что насколько они могут судить, других вражеских войск, помимо "Скупдога" в радиусе десяти километров не наблюдается.
