— А, что насчёт...
— Прямо сейчас я ничего объяснять не буду, — отрезал я, — ни тебе, ни кому бы то ни было ещё из прессы. Так что не теряй время, подготовься, я скоро позвоню и назначу встречу.
Она явно разрывалась между двух огней. Уйти, понадеявшись на большой куш потом, или попытать счастья сейчас, вместе с другими журналистами на месте происшествия. Впрочем, думала женщина недолго и уже через десяток секунд сгребла в охапку свою недовольную компаньонку оператора и умчалась прочь на своей машине. Полагаю, чтобы подготовить материалы своего расследования касательно Руки.
Надеюсь, у неё есть что-нибудь стоящее. В данный момент у меня есть предположительный адрес одного их логова, и имя одной из лидеров, полученный от Влады, плюс обещания Мёрдок, которые она пока не спешит выполнять. Информация о враге мне нужна как воздух. Иначе мы так и будем только защищаться без возможности нанести ответный удар.
Вскоре из здания вынесли все трупы, в том числе нескольких застреленных полицией ниндзя. Также у нас возникли некоторые разногласия с вновь взявшейся за меня капитаном. Женщина требовала полностью оцепить район и провести тщательную экспертизу каждого клочка и каждой капли крови пролитой внутри Паркер Индастриз, но на столь длительный простой я согласиться не мог. И без того непонятно, как восстанавливаться после полученного удара. Наш спор был в самом разгаре, когда у меня вдруг зазвонил телефон.
Под недовольным взглядом капитана полиции я извлёк оплавленный девайс из своего кармана. Экран был чёрным, но сенсор, что удивительно, работал, так что я смог ответить, не зная даже кто на другом конце.
— Питер, добрый вечер, — это оказался Колсон, — хотя для тебя он, пожалуй, не очень-то и добрый.
— Привет, — отозвался я, — да, та ещё ночка. Сначала погром в клубе, а теперь ещё и это.
Наш разговор был совершенно неотличим от обычной дружеской беседы и не имевшая ни малейшего представления о том, с кем я разговариваю, капитан начинала медленно кипеть от раздражения, ведь её так нагло игнорируют ради праздного разговора.
— Я просто хотел спросить, — продолжал Фил, — ситуация под контролем? Если нужна какая-то помощь... Щ.И.Т. и я сам у тебя в долгу.
Я раздумывал мгновение. В их базах на предмет информации о Руке я уже пошарился без спросу, привлекать агентов для прямого столкновения я тоже не хочу.
— Спасибо за беспокойство, мы уже взяли ситуацию под контроль, так что... — тут я заметил, что негодующая женщина из полиции уже почти дошла до края, не обладай я статусом владельца частной компании и пока ещё миллионера, она, наверное, уже вырвала бы у меня телефон из рук, — хотя знаешь, есть кое-что...
Я подпустил в голос злорадства, глядя на капитана.
— Так, сущая мелочь, — продолжил я, — нам нужно устранять последствия погрома и возобновлять работу, но из-за чрезмерного влияния полиции мы можем потерять слишком много времени. Тут со мной капитан, не мог бы ты...
— Ох, я понял, — перебил меня Фил, — дай ей телефон, я скажу, что это дело отныне под юрисдикцией Щ.И.Т.
С ухмылкой я протянул свой телефон недоумевающей женщине.
— Это вас, — пояснил ей я.
После этого мне оставалось только наблюдать как стремительно меняющаяся в цвете лица женщина, столь же стремительно теряла весь свой боевой запал и только поддакивала в телефон раболепно. А она хороший винтик в системе: сразу поняла, что гнуть свою линию дальше бессмысленно. Окажись на её месте та же Стейси, так легко она бы не отступила и, может и не добилась бы ничего, но хвостом бы махнула напоследок всенепременно. Как сделала это в прошлом, направив Ванду по следу, после того, как Щ.И.Т. лишил полицию полномочий расследовать инцидент в Мидтаунской школе.
Вскоре капитан вернула мне телефон, и я сердечно поблагодарил Фила за эту маленькую услугу. Наш дальнейший разговор с главой полиции свёлся по большому счёту к обсуждению формальностей. Она, наверное, боялась, что попытки перечить Щиту в моём лице даже в малом могут тут же сказаться на её карьере.
Но даже с учетом полнейшего содействия со стороны полиции, на то, чтобы дать показания и уладить нюансы, у меня ушла вся ночь. Только под утро я смог вернуться к зданию своей компании и начать разгребать последствия ночной атаки.
Впрочем, начать не совсем верное слово. Скорее присоединиться, ведь ещё в моё отсутствие служба безопасности, под руководством Ванды и вернувшихся после происшествия в клубе Веном и Девочки-Паук, приступила к ликвидации последствий. Хотя мы использовали девчат из ЧОП совершенно не по их назначению, но никто не спешил возмущаться. Возможно чувствовали свою вину за то, что их, по сути, работу Ванде пришлось взвалить на свои плечи едва ли не в одиночку.
А теперь о неприятном: убытки... они просто катастрофические. В огне было уничтожено оборудования на сотни тысяч долларов, не говоря уже о том, что встала работа компании. Благо хоть Кэтрин выжила, а значит, наш основной проект в относительном порядке. Так что эту акцию Руки, и это совершенно бесспорно, можно считать провалом: они потеряли десятки своих людей и при этом не смогли убить никого из главных целей. Но и своей победой я это назвать тоже не могу, по крайней мере, до тех пор, пока не буду уверен, что компания моя способна выжить и возродиться из пепла этого пожара. Пока же, как это обычно и бывает на войне, в проигрыше обе стороны, и выигрывающая просто понесла чуть меньшие убытки.
Ближе к обеду мне позвонила Карен и сообщила, что Мичам пришла в себя, так что я решил пока оставить восстановительные работы на попечение своих девушек и подруги, а сам вызвал такси, чтобы навестить нашу пациентку.
Ехать пришлось не в больницу, а в резиденцию Мичам. Оказывается, Коннорс и дочерям Кэтрин удалось настоять на том, что там ей будет безопаснее, а всё необходимое оборудование имеется в наличии ещё со времён её самостоятельной борьбы с недугом.
На этот раз гостя в моём лице принимали куда теплее. У ворот меня встречала младшая дочь Кэтрин. Она представилась Джой. Это была приветливая юная леди, лет двадцати — двадцати трёх, обладавшая довольно привлекательной фигурой и смазливым личиком. Она, не переставая рассыпаться в благодарностях за спасение матери, проводила меня на второй этаж в роскошные апартаменты для приёма гостей.
Да, на этот раз меня встречали не в той комнате, что была за время болезни переоборудована в полноценную палату, а в гостиной. Я наконец увидел Кэтрин Мичам здоровой и в сознании.
И для человека, победившего рак и получившего ножевое ранение в брюшину не далее, как десяток часов назад Кэт была... эм, в неправдоподобно прекрасном состоянии.
— Отлично выглядишь, — с типичной, и заслуженной, ухмылкой врача, гордящегося проделанной работой по спасению чьей-то жизни, сказал ей я.
— Лучшее, что можно было бы услышать от человека, который тебя лечил! — жизнерадостно отозвалась женщина, вставая мне навстречу.
Помимо нас с ней тут также находились Коннорс и первая дочь Кэт. Мичам старшая с сердечной благодарностью пожала мне руку, а затем, не сдерживаясь, ещё и обняла со всей силой. У более сентиментальной Джой при виде этой сцены слёзы потекли из глаз, хотя и старшая дочь, что выглядела более собранной, тоже не стеснялась показывать радость на лице. Через минуту, когда все справились со своими эмоциями, мы расселись за тонким стеклянным столиком.
— Я так понимаю, что раз ты здесь, а не в койке, это значит, что Карен уже досконально проверила твоё состояние и не обнаружила никаких проблем? — всё же уточнил я.
— Да, всё именно так! — с восторженным взглядом подтвердила Кэт, — это настоящее чудо. Я не знаю, что вы сделали, но ещё вчера я чувствовала себя так, словно умру, несмотря ни на какое лечение, а сейчас... я жива! Даже больше, я словно снова помолодела на десяток лет.
— Хм... — Коннорс не удержалась и кашлянула в кулак.
Мы с ней переглянулись с пониманием того, что пациентка наша не так уж и далека от истины.
— Да, насчёт этого, — решил сразу же внести ясность я, — надеюсь, что первое время, хотя бы с месяц или около того, ты воздержишься от появлений на публике.
На мне скрестились три непонимающих взгляда.
— Такое быстрое восстановление не входит в действие того лекарства, которое мы будем в итоге распространять, — начал пояснять я, — нам действительно пришлось использовать некоторое средство, чтобы спасти тебя вчера. И будет лучше, если все будут думать, что ты проходишь курс длительной реабилитации. Понимаешь?
— Это опасно? — тут же осведомилась старшая дочь Мичам, имени которой я так и не узнал.
— Не для вашей матери, — видя недоумение на лицах, я продолжил. — На нас уже напали только из-за того, что мы заявили, что нашли лекарство от рака. Если эти люди узнают ещё и об этом...
Я немного слукавил, недоговаривая, и это подействовало.
— Я понимаю, — взяла слово Мичам старшая. — Последнее, что вам сейчас нужно, это повторение случившегося. Вам нужно полностью сосредоточиться на восстановлении. Кстати, об этом.
Она кивнула своей старшей дочери, и та, протолкнула мне какую-то бумажку по поверхности стола.
— Это меньшее, чем я могу вас отблагодарить, — пояснила её действие Кэт.
Уже догадываясь что там, я взглянул на листок. Карен, сидевшая слева от меня, тоже увидела цифру на чеке.
— Такая сумма! — не сдержалась Коннорс, — мы не можем её принять.
— Что значит не можете принять? — Ненаигранно возмутилась Мичам, — это мои деньги, и я хочу дать их вам в благодарность за лечение и за то, что сделал Питер прошлой ночью! Весь мир видел, я уже посмотрела выпуски новостей, как он влетел в горящее и полное бандитов здание, и вынес меня на руках. Не говори, что не можешь их принять, кем я буду выглядеть, если после такого позволю моим спасителям разориться из-за понесённых убытков?
«Действительно, — не мог не подумать я, — ты разве не поняла ещё, что мы практически банкроты?»
— Но это будет выглядеть как взятка. Словно мы дали тебе приоритет из-за твоих денег, — уже гораздо более вяло продолжила возражать Коннорс.
— Это в любом случае выглядело так с самого начала, — парировала Мичам.
— Мама... — окликнула свою родительницу её старшая дочь, — мы могли бы сделать иначе.
Все посмотрели на девушку, ожидая продолжения.
— Что ты хочешь предложить? — с интересом спросила свою дочь Мичам.
— Паркер Индастриз могли бы открыть счёт для пожертвований, а мы, в свою очередь, внести эти деньги в качестве первого пожертвования, — девушка посмотрела на меня, — уверена, вскоре найдутся и другие люди, которые захотят поддержать вас в такой ситуации.
— Просить милостыню... — снова нахмурилась Коннорс.
— Это не милостыня. Никто не говорит, что вы должны просить подаяния, — твердо возразила девушка. — Просто разместите свои реквизиты на сайте компании. А мы, заявив о том, что решили оказать поддержку и поблагодарить вас за спасение нашей матери, сделаем первое пожертвование.
— Из тебя вышел отличный делец! — расчувствовавшись, Кэтрин погладила свою дочь по голове и взъерошила ей волосы. — Даже такую ситуацию ты нашла способ обернуть к своей выгоде.
— Репутация... — понимающе кивнул я и продолжил, обращаясь снова к Кэт, — но ты уверена насчёт этой суммы? Это большие деньги.
— Оказавшись в подобной моей ситуации, понимаешь одну вещь, — философски начала женщина, — не важно, как много у тебя есть в банке, ты умрёшь, когда станешь слишком стар или болен. И вложить эти деньги в компанию, разрабатывающую такую замечательную вещь как лекарство от рака, вероятно, лучшее применение, какое я когда-либо могла бы придумать для них.
Что-то намечается
Хорошая фраза, отметил я для себя, красивая, да вот только в случае Кэтрин не совсем искренняя. Ведь не будь у неё всех этих денег, в банке, как она выразилась, Рука никогда бы не обратила на неё внимание и не предложила свой, всё ещё не раскрытый нами кстати, способ исцеления рака. И, как бы мне не хотелось этого признавать, мы сами тоже не взяли бы Мичам в качестве первого официального пациента если бы не действия Руки. То есть в нашем случае, исходным толчком также послужили её деньги.
Но если не брать в расчёт исключительные ситуации, подобные этой, то фраза вполне справедливая. А с появлением нашего препарата на рынке, категория "слишком болен, чтобы выжить" станет значительно меньше.
После, мы ещё какое-то время посидели, разговаривая обо всём и ни о чём сразу. Дочери Кэтрин интересовались как проходило лечение, какие методы мы использовали, сама же Мичам старшая, как бывалый ветеран, прошедший через огонь, воду и медные трубы, с покровительственной улыбкой позволяла своим детям выпытывать у неё самой и у нас детали своего триумфа, своей победы. Восхищались они также и нашим подвигом, как врачей, бросивших вызов неизлечимой болезни, ну и лично моим тоже, ведь это я вынес их мать из горящего здания. Только Руку они, даже говоря о пожаре, не упоминали. Будто бы хотели притвориться, что ничего не случилось и не было никакого нападения. Кэтрин, в общем-то, не трудно понять. Теперь она не представляет уже того интереса для Руки, ну не более чем любой другой мультимиллионер в городе, коих в Нью-Йорке немало. Она считает, вполне справедливо я полагаю, что для неё весь этот кошмар с предложениями пойти в добровольное рабство и угрозами жизни уже закончился, хотя бы потому, что у Руки сейчас будут другие, куда более насущные проблемы и потребности. Я с ней в целом согласен и потому потакаю, позволяю ей притворяться будто ничего странного этой ночью не происходило. Не с ней мне обсуждать теперь эту проблему.
Сати, так звали старшую дочь Кэтрин, несколько раз пыталась намекнуть на то, что неплохо было бы организовать крупное мероприятие, на котором они могли с максимальной помпой подарить нам эти деньги и привлечь к событию огромное внимание, но ни я, ни сама Мичам старшая не были особо в этом заинтересованы. К тому же чек был уже у нас на руках, а Кэтрин пока следовало бы воздержаться от появлений на публике, хотя бы первые пару недель, ведь её состояние по официальной версии, всё ещё тяжелое. Так что мы решили ограничиться онлайн частью. Благо у корпорации Рэнд, конечно же, имелся личный сайт. С моей стороны в качестве сайта, которого у нас пока нет, выступили страница Паркер Индастриз и мои лично в социальных сетях, где я разметил счета для пожертвований и благодарность Кэтрин Мичам и её компании за поддержку.
— Вам стоило бы уже заказать сайт для компании, — слегка высокомерно заметила Джой.
