Осколки глиняного русла торчали из земляных стен — труба раскололась, и вода текла по уцелевшему жёлобу, просачиваясь в бесчисленные трещины. Размытая земля капала обратно в реку, и помутневший поток скрывался под землёй.
— Интересно, откуда она течёт? — Кесса склонилась над проломом, пытаясь высмотреть в темноте истоки. Уцелевший кусок трубы торчал из земли, странные бесцветные водоросли выстилали его изнутри. Там, где труба треснула, они лежали на осколках ссохшимися белыми прядями.
— Лаканха! — прошептала Кесса, тонкой водяной стрелой сбрасывая обломки с водорослями обратно в русло. Вода вспенилась, брызгами оросив склоны. Высохшие белые клочья задрожали, вытягиваясь по течению и расправляя тончайшие побеги.
Что-то заклокотало в недрах земли, и Кессу, не успевшую отпрыгнуть, обдало холодной водой. Ручей, едва прикрывающий дно жёлоба, превратился в могучий поток, соединивший два обрубка трубы — как будто она и не раскалывалась.
— Эррх! — Нингорс удивлённо мигнул. — Твоя работа, детёныш?
— Не-а, — покачала головой Кесса. — Кто-то позвал реку! Смотри на мостовую!
По обломкам стен и по сухой земле скользили яркие синевато-зелёные блики. Речница поднесла к ним руку и услышала шелест прибрежного тростника и плеск волн, набегающих на берег.
— Тут ещё кто-то живёт, — уверенно сказала она, глядя, как мощный поток истончается и превращается в слабый ручей на дне разрушенного русла. — И я бы проверила во-он те башни.
— Ишь ты, — недоверчиво шевельнул ухом Нингорс. — Туда мы полетим. Я устал ходить.
Он шагнул вниз с обломка стены, протягивая Кессе руку. Гневный рёв и свист ветра слились воедино с треском кирпичей, и Речница, распластавшись на мостовой, только успела увидеть блеснувший на солнце хвост-булаву. Нингорс, отброшенный страшным ударом, пролетел над котлованом и врезался в стену полуразрушенной башни. Та, не выдержав, треснула, и хеск с россыпью обломков кирпича сполз на мостовую. Кесса вскрикнула, и, извернувшись, вскочила на ноги. На неё, размахивая бронированным хвостом, смотрел огромный боевой анкехьо, и белый пернатый ящер в кожаных доспехах скалился с его спины.
Нингорс встряхнулся — вывернутое крыло нелепо дёрнулось, выгибаясь под странным углом — и испустил хриплый вой. Анкехьо с рёвом развернулся к нему, Кесса вскочила на ноги, но ничего сделать не успела. Нингорс завыл снова, его глаза вспыхнули красным огнём, и склон провала вместе с обломками башен с грохотом обрушился на дно ямы. Белесый свет полыхнул из-под разлетающихся камней, панцирный ящер с отчаянным рёвом закувыркался по обломкам, следом хлынул поток битого кирпича, засыпая упавшего с головой. Его седока отшвырнуло на мостовую, и он с пронзительным воплем растянулся на камнях.
Нингорс уже выпрямился, дотянулся рукой до крыла и резким движением вывернул его в нужную сторону. Дёрнувшись, оно сложилось и прижалось к спине. На дне ямы под грудой обломков бился, расшвыривая их во все стороны, анкехьо, его хвост и голова уже показались из-под осыпи, теперь он пытался высвободить боковые шипы, застрявшие в стене, но не мог найти опору — лапы скользили по грязи. Его всадник-Венгэт, шипя и взвизгивая от боли, сел, хотел вскочить, но лишь дёрнулся всем телом и вновь осел на мостовую. Его левая нога неловко торчала чуть вбок, не сгибалась и вовсе не двигалась, только пальцы судорожно вздрагивали. Кесса увидела, что штанина из толстой кожи разрезана вдоль бедра, и в прорези виднеется обломок жерди, примотанный к ноге.
Нингорс лёгким прыжком перемахнул яму и навис над Венгэтом, тот щёлкнул зубами, вскинул руку над головой, пытаясь защититься. Алгана рванул её на себя, швырнув ящера на мостовую, и навалился сверху. Венгэт дёрнулся, выворачиваясь, тонко вскрикнул, на дне ямы взревел анкехьо, встал на дыбы, пытаясь взобраться по скользкому склону, и сполз обратно на кучу битого кирпича. Нингорс фыркнул и потянулся к шее пленника.
— Лаканха! — вскрикнула Кесса за миг до того, как челюсти Алгана сомкнулись на загривке пернатого ящера. Нингорс отшатнулся, тряся головой, — вода залила ему нос и глаза.
— Постой, не убивай его! Он не может сражаться — посмотри, он ранен! — Кесса указала на неподвижную ногу хеска. Нингорс, смахнув воду с усов, сердито фыркнул.
— Не может? Ранен? А ящера натравливал, как здоровый!
Анкехьо, пойманный в ловушку, фыркнул и громко зашипел. Венгэт зашевелился.
— Я... кхшшш... никого не... кшш... натравливал, — прохрипел он, скосив глаз на Кессу. — Они сами... кхршш... решают, кто им нравится. Отпусти меня!
— Да? — Нингорс недобро оскалился. — Твои звери что-то решают без твоего приказа?
— Нет! — крикнула Кесса, заглянув в яму. — У анкехьо нет ошейника! Отпусти его, Нингорс, он ранен и ничем нам не навредит.
— Ну-ну, — Алгана поднялся на ноги и отошёл на шаг от поверженного Венгэта. Тот сел, шипя и дёргая головой. Его хохолок, когда-то ярко-алый, покрылся пылью, вздыбился и спутался.
— Кен"Хизгэн, — сказал он, повернувшись к Кессе. — Кто ещё мог оседлать летучую гиену... Прошу прощения за это досадное недоразумение, иногда у анкехьо хвост обгоняет мысли.
Нингорс фыркнул, но тише, и его грива перестала топорщиться. Он взглянул на опухшую ногу Венгэта и хмыкнул.
— Тоже хвост анкехьо?
— Да, он, — Венгэт прикоснулся к повязкам и, вскрикнув, отдёрнул руку. — У тебя прочные кости, Алгана. Мои — тоньше.
— Помочь тебе встать? — Кесса протянула ему руки. — Ты можешь на меня опереться... И тут, наверное, есть палки! Погоди, я найду тебе посох.
— Хшш, — хохолок ящера качнулся. — Лучше помоги Тулхуру. Он не умеет летать.
Венгэт протяжно скрипнул, щёлкнул зубами. Из ямы коротко рявкнул анкехьо. Ему удалось встать на задние лапы и опереться на хвост, и его голова показалась над краем провала. Кесса умоляюще посмотрела на Нингорса, хеск, недоверчиво фыркнув, шагнул к яме. Туша анкехьо качнулась и взметнулась вверх по склону, и секунду спустя ящер на брюхе выкатился на мостовую. Нингорс попятился. Смерив его настороженным взглядом, анкехьо встряхнулся — грязь и каменное крошево полетели во все стороны — и потрусил к раненому Венгэту.
— А Тулхур умеет летать, — изумлённо мигнула Кесса. — Тебя подсадить?
Анкехьо стоял смирно, громко сопел, принюхиваясь к чужакам, и тихонько рычал, когда Нингорс подходил слишком близко, но хвостом больше не махал. Кесса подставила Венгэту плечо, и он, ухватившись свободной рукой за шипы Тулхура, ловко взобрался на его спину. Панцирный ящер зафыркал, слегка толкая Речницу боком. Она легонько похлопала его по бронированной макушке. Шкура анкехьо проросла изнутри стальными щитками, но они не холодили руку — весь ящер был живым и тёплым.
— Кен"Хизгэн, — качнул головой Венгэт. — Прямо как по свиткам...
Анкехьо, потёршись лбом о ладонь Речницы, вдруг насторожился, зафыркал, его хвост закачался. Венгэт, пригладив пыльный хохолок, испустил протяжный крик. Нингорс с глухим рычанием обернулся на шорох, Кесса заметила тень среди камней, — а мгновение спустя вокруг путников вдесятером собрались панцирные ящеры. Огромные тяжёлые анкехьо и узкотелые мергесты с шипастыми боками, — все без ошейников и сбруи, и ни одного боевого.
— Тулхур спрашивает, кто вы и что тут делаете, — сказал Венгэт.
— Разве не ты тут главный? — настороженно шевельнул ухом Нингорс.
— Я только говорю от их имени. Сами они не умеют, — без тени усмешки ответил хеск. — Так кто вы, и что вы забыли в мёртвом городе?
— Мы искали живых, — сказала Кесса. — Тех, кому нужна помощь. Мы увидели, что здесь прошла Волна... Я — Кесса, Чёрная Речница, Нингорс — мой друг, благородный воин-Алгана. А кто ты, глашатай ящеров?
— Называй меня Улсу, — хеск шевельнул хохолком. — Ты нравишься ящерам, твой друг — не очень. Но Тулхур думает, что вы не враги. Можете оставаться тут, в Элоке, пока не надумаете уйти. Если найдёте причину задержаться.
Кесса мигнула. Со всех сторон её разглядывали и обнюхивали ящеры, время от времени шипя друг на друга и покачивая хвостами, и ей чудилось, что они говорят между собой — и, если бы она чуть внимательнее слушала Иллингаэна, она поняла бы их разговор.
— Значит, ты, Улсу, и эти могучие существа, — все, кто остался в живых? — осторожно спросила она. — Но что случилось тут? Город будто изнутри взорвался...
— Не все, есть и другие, — ответил хеск, устраивая поудобнее раненую ногу. — Но руки — только у меня. Не знаю, что тут было. Говорить никто не хочет. Меня принесла Волна. Тулхур вытащил из неё. Жаль, кости этого не выдержали...
Анкехьо виновато фыркнул, опустив хвост, остальные ящеры зашипели.
— Ты был в Волне? — встрепенулась Кесса. — Тебя принесло из самой Венгэтэйи? Но как... ты ведь не лесной поселенец? Ты жил в городе? Как ты попал в Волну?
— Вы, эльфы, наблюдательны, — склонил голову Венгэт. — Я из Хеша. Служитель Тзарага. И это всё, что я помню.
Кесса открыла рот, но спросить ни о чём не успела — Нингорс опустил тяжёлую ладонь ей на плечо.
— Тебе повезло очнуться, — буркнул он себе в усы, глядя на пернатого ящера. Тот склонил голову ещё ниже. Повисшую тишину нарушало лишь негромкое шипение анкехьо.
— Не знаю, к чему тебя принудил Агаль, — нерешительно сказала Кесса. — Но ты остался тут, в разрушенном городе, и помогаешь его жителям. Это очень благородное деяние.
На дне провала негромко булькала вода. Одна из мергест заглянула в него и зашипела, к ней повернулся Тулхур и гулко зарычал. Кесса, осторожно обогнув чей-то колючий хвост, подошла к яме.
— Нуску Лучистый! Всю воду засыпало, — поцокала языком она. — Нингорс, помоги мне расчистить русло! Ящерам там не развернуться...
Хеск, оттеснив от ямы двух мергест, подошёл, заглянул в провал и кивнул.
— Стой тут, Шинн, — велел он. — Я сам разберусь.
Он спрыгнул на дно, и слежавшиеся обломки захрустели под его тяжестью. Склонившиеся над провалом ящеры взволнованно зафыркали, кто-то из них попытался спуститься следом, но лапа заскользила по жидкой грязи, и существо растянулось на брюхе. Нингорс вытолкнул большой обломок стены из ямы, и ближайшая мергеста боком навалилась на глыбу и покатила её к разрушенной башне. Следом хеск выбросил груду камней помельче, один из ящеров поддел её мордой, но щебёнка лишь раскатилась по мостовой. Анкехьо озадаченно фыркнул.
— Да, это толково, — кивнул Венгэт, глядя на засыпанное русло. — Будь у нас побольше существ с руками, мы заделали бы этот пролом. Из-за него в воде полно грязи, и течёт она плохо.
— У меня есть руки, — сказала Кесса. — Но я никогда не чинила такие большие трубы... Улсу! Кто перевязывал тебе ногу? Без рук он не управился бы! Где он сейчас?
— Я сам собирал свои кости, — угрюмо проскрипел Венгэт. — Не могу дождаться, когда они срастутся.
Кесса заглянула в прореху на штанине. Нога хеска заметно распухла, и соломенные жгуты, которыми она была прикручена к обломку жерди, врезались в кожу.
— Улсу, тут есть ещё палки, — сказала Речница. — И ремешки, и верёвки. И сюда надо приложить холодное. Повернись боком, я сделаю хорошую повязку...
Когда вода свободно потекла по дну жёлоба, и Нингорс, отряхнувшись, вылез из ямы, повязка была уже готова — не такая хорошая, как хотелось бы Кессе, но жгуты не врезались больше в ногу, и кожа под перьями не наливалась багрянцем — даже опухоль как будто спала. Улсу наклонил голову, разглядывая палки и верёвочки, поправил задравшийся край штанины и качнул хохолком в знак благодарности.
Тулхур негромко рыкнул, переступил с лапы на лапу. Другие анкехьо и мергесты давно разошлись по переулкам, но на зов выглянули. Кто-то держал в пасти клок соломы с растёрзанной крыши, кто-то лапой гонял по мостовой разбитую чашку, кто-то пытался влезть на груду камней, но оскальзывался и недовольно шипел. Тулхур повернул голову к путникам, шумно засопел. Венгэт на его спине издал протяжный скрипучий звук.
— Тулхур зовёт вас в дом живых, — сказал он. — Вы — его почётные гости. Он говорит, что вы можете сесть рядом со мной.
— Ух ты! — Кесса, остывшая от недавних волнений, вспомнила, что давно не видела никакой еды, и сглотнула набежавшую слюну. — А гостей в доме живых кормят?
Нингорс недовольно рыкнул, но Венгэт лишь ухмыльнулся, показав полную пасть острых зубов.
— Еды хватит.
Солнце опустилось на край неба и багряным оком взирало сквозь частокол заброшенных башен на опустевшие улицы. В его алых лучах мостовые казались залитыми кровью. По обезлюдевшим переулкам причудливыми тенями скользили панцирные ящеры, и Тулхур вертел головой, окликая встреченных сородичей. Обойдя ещё один провал — на его дне пенилась мутная вода, с шипением размывая обломки жёлоба — анкехьо выбрался на широкую улицу. Вдоль неё в два ряда выстроились каменные статуи — хищные звери, припавшие к земле перед прыжком. Кто-то из них был похож на дикую кошку, кто-то — на изящную куницу, у некоторых были птичьи лапы, а чей-то хвост расплетался натрое. Улица, охраняемая каменными чудищами, упиралась в арку ворот, и череп тзульга, лишённый половины зубов, но покрытый чёрным лаком и разрисованный красными линиями, висел над ней. Ворот не было, но не было видно и их обломков — пустой провал зиял в нетронутой стене, а за ним виднелись четыре башни, соединённые вместе. Кесса запрокинула голову, пересчитывая этажи, — их было пять. Нетронутые двери над двумя десятками ступенек мерцали зеленью и синевой, будто за ними колыхалась глубокая вода.
— Чей это дом? — спросила Кесса, разглядывая зубастые морды на стенах и створках ворот. На крыльце стояли ещё две статуи, смутно похожие на помесь дракона и гиены. Кто-то поотбивал им головы и лапы, одна из них повалилась набок, другая упала на брюхо. Голова лежала рядом с ней, и покрашенные жёлтым глаза с чёрными зрачками смотрели прямо на Кессу. Речница, вздрогнув, отвела взгляд — ей стало не по себе.
— Бывшая крепость наместника, — ухмыльнулся Улсу. — Самый надёжный дом в Элоке... и самый большой склад еды.
Он испустил пронзительный вопль, и Тулхур заревел, топая лапами. Высокие двери бесшумно раскрылись, и Кесса невольно подалась назад — она ожидала, что на лестницу хлынет вода.
Воды не было, но выплывшей навстречу рыбе она была не нужна. Огромный Вайган, по самый хвост покрытый прочными пластинами брони, висел в воздухе, лениво поводя плавниками. Его круглые глаза горели синим огнём.
— У нас в гостях эльфы, — ухмыльнулся Улсу и приподнял хохолок в знак приветствия. — Что ты застыл, Энселг?
Длинное бронированное тело рыбы всколыхнулось, синий свет расплескался по ступеням.
— Алгана?! — Вайган говорил, не двигая окостеневшими губами, и Кесса чувствовала, как каждый звук давит на уши, как вода на глубине. — Улсу, ты в своём уме?! Кого ты притащил?!
Нингорс тихо зарычал, мех на его плечах и загривке вздыбился, рука под ладонью Кессы напряглась. Речница легонько похлопала его по предплечью — хеск вздрогнул, резко повернулся к ней.
— Открывай, Энселг, — сказал, ничуть не смутившись, пернатый ящер. — Они — союзники.
