— Движущие элементы на месте, а здесь был управляющий. Скорее всего, это он... — Древний зачерпнул в ладонь мелкий сор из-под обломков станка, вытряхнул лишнее и показал младшему сармату расколотый начетверо камешек с криво высеченными значками. Раскалённый коготь чиркнул по местам слома, сармат крепко сжал камень в ладони и тут же выпустил. Обломок зашипел, постепенно остывая.
— Если поместить его на малую рамку и немного выровнять ход... — Гедимин приподнял зелёный жгут, проталкивая камень под него, посмотрел на Кейденса — и уронил обломок в пыль. За спиной ликвидатора, вытянув шеи и расширив глаза, стояли трое знорков. Ещё двое взобрались на развалины дома и следили за Гедимином сверху, глаз не сводя с его руки. Древний досадливо сузил глаза и стряхнул с брони пыль.
— Примитивная автоматика, — пояснил он для Кейденса, пристально разглядывающего пластины и "ожившие" челноки. — В орнаменте заложена определённая программа. Пластины сменные, могут выниматься из пазов. Управляющий элемент одновременно работает как накопитель и излучатель. Знорки называют такие несложные автоматы артефактами. Это известное устройство, довольно распространённое. Поищи под развалинами, может, найдёшь ещё выпариватель скирлина. Он немного интереснее... особенно — область его применения.
— Командир... — Кейденс, оторвавшись от пластин, удивлённо посмотрел на Гедимина. — Твои познания в технике знорков... это что-то. Мне бы так.
— Архивы Ураниум-Сити, база по зноркским механизмам, — пожал плечами Древний. — Открыта для всех, но кому это интересно?! Хм... Что ты сейчас делаешь?
Кейденс, вытаскивающий пластины из пазов и разыскивающий для них место под бронёй, даже вздрогнул от неожиданности.
— Беру образцы для исследований, — отозвался он, ловя на лету челнок. — Вернёмся — изучу это как следует. Мне такое ещё не попадалось.
— Кейденс, положи на место чужой механизм, — недобро сощурился Гедимин. — Это принадлежит зноркам.
— Командир, для знорков оно уже бесполезно, — качнул головой Кейденс, судя по взгляду, прикидывающий сейчас про себя, как забрать на станцию весь станок.
— Кейденс, — Древний Сармат выпрямился и положил руку ему на плечо. Ликвидатор замер, потом медленно поднялся, складывая руки на груди. Знорки на развалинах зашептались, растерянно переглядываясь.
— Они не трогают наши реакторы, мы не трогаем их орудия, — тихо сказал Гедимин, отпуская младшего сармата и отступая от руин на шаг. Кейденс посмотрел на него задумчиво и, помедлив, кивнул.
— Командир, ты обследовал башню в эпицентре? — запоздало спросил он. Древний кивнул и потянулся к экрану передатчика, чтобы показать исправленную карту, но крик за спиной заставил его развернуться и закрыть все приборы пластинами брони. Спустя мгновение он понял, что никакой опасности нет... почему зноркские самки издают такие пронзительные звуки?!
Из-за соседнего дома, лишившегося крыши и опасно накренившегося, вылетела невысокая знорка и прямиком направилась к ликвидатору. Тот посмотрел на неё без малейшего удивления, выжидающе.
— Кейденс-Некромант! — выпалила она, едва переведя дух. — Твои камни больше не вспыхивают, они совсем погасли! Это плохо?
— Это в порядке вещей, — бесстрастно ответил Кейденс, глазом не моргнув на услышанное прозвище. — Закрой контейнер и неси их сюда. Прижгла пальцы, когда их трогала?
Знорка ойкнула и спрятала руки за спину.
— Кейденс-Некромант, я только один раз и совсем чуть-чуть!
— И они при этом вспыхнули, но не слишком ярко? — спокойно продолжал расспросы Кейденс. Гедимин потянулся к шлему — ему сейчас очень нужен был тёмный щиток, закрывающий глаза. Он старался ни о чём не думать, пока не спрятался за целым, не покосившимся зданием — а там сел на булыжную мостовую и затрясся от беззвучного смеха. "Кейденс-Некромант," — повторил он про себя и едва удержался, чтобы не хрюкнуть в шлем. "Я это запомню..."
Тихий шорох послышался рядом, и сармат оборвал смех и резко выпрямился. Знорка с гирляндами из белых и синих лепестков в руках испуганно шарахнулась в сторону, вторая замерла поодаль, приоткрыв рот. Ещё двое попятились было к стене, но остановились, робко глядя на чёрную броню.
— Командир Гедимин, мы искали тебя, — сказал один из знорков, на всякий случай показывая пустые ладони. — Мы сделали тебе праздничные венки. Ты очень высокий, но если встанешь у стены, я дотянусь и надену их на тебя.
— Зачем? — спросил Древний. Осмелевшие было знорки снова попятились.
— Чтобы все знали о твоей отваге и твоей доброте, — ответил тот, кто заговорил первым. — Это венки славных воинов, и никто здесь не достоин их более, чем ты.
— Можно, я потрогаю твою броню? — спросила знорка с венками, глядя на Древнего с трепетом. — Это было бы честью для меня. Только один раз и очень осторожно...
— А мне можно? — привстала на цыпочки вторая знорка. — На удачу...
Гедимин покачал головой и прошёл мимо людей, стараясь не задеть их. Они посторонились, с почтением пропуская его. Он услышал тихий вздох за спиной и зачем-то обернулся. Знорка с венками сидела на мостовой и гладила булыжники.
— Могучий изыскатель прошёл тут, — тихо говорила она. — Пусть моё прикосновение будет ему приятно. Пусть он знает, как мы рады ему, и как мы будем его помнить...
За трёхэтажным домом, совершенно целым, хоть и опустевшим, мог спрятаться даже Древний Сармат — и там он остановился, недоумённо пожал плечами и окинул себя растерянным взглядом. Кому и зачем может понадобиться трогать скафандр высшей защиты?! Эти существа думают, что сквозь семь броневых пластин их слабые касания можно почувствовать?..
Наверное, он задумался слишком крепко — чёрный скафандр, почти скрывшийся за бурыми и жёлтыми одеждами знорков, он увидел, когда между ним и последним ликвидатором оставалось шагов десять. Он отступил к стене, настороженно глядя на группу знорков, самцов и самок, облепивших броню Кэрса. Их ладони гладили его, а он стоял неподвижно, и его ошалелый взгляд был направлен куда-то вдаль. Знорка, забравшаяся в окно соседнего дома, повесила гирлянду из лепестков на сармата и расправила её, довольно глядя на дело своих рук.
— Да не оставят тебя боги, Чёрный Речник Кэрс Рахэйна! — тонкий голос звенел над притихшим кварталом. — Тебя, рассёкшего каменные стены и на руках вынесшего пленников из гибельной темницы. Тебя, сильного и отважного, крылатого воина Реки. Тебя, знающего, как не дать камням упасть, и как малыми силами вернуть их на место! Кем бы по крови ты ни был, ты — воистину Чёрный Речник. О тебе и твоих товарищах Риогон будет помнить вечно, мы сложим о вас легенды...
Кэрс мигнул. Его затуманенный взгляд упал в переулок, наткнулся на чёрный силуэт у стены и на мгновение обрёл резкость, но Гедимин уже исчез — неслышно прошёл мимо и свернул на другую улицу. Он не хотел смущать ликвидатора ещё сильнее — общение со знорками и так вогнало его в ступор. Однако...
— Хаэ-эй! Командир Гедимин! — из-под навеса высунулся уже знакомый усатый знорк — Асфат Заккан. За время отсутствия Древнего Сармата он ещё сильнее извозился в саже и глине, устал до дрожи в ногах, но широкая ухмылка не сходила с его лица. На груди знорка тускло блестел медальон, собранный из фриловой линзы, тройки рилкаровых стержней, завитых в спирали, и тройки же необработанных кусочков гранита. Гедимин присмотрелся к "цацке", пытаясь определить, кто из четвёрки ликвидаторов её собрал. Ещё двое знорков, столь же измотанных, как сам Асфат, но не менее довольных, покинули навес и направились к отдалённому стойбищу.
— Командир Гедимин, я тебя ищу, — выдохнул предводитель знорков. — Мы нашли несколько домов для вашей ночёвки. Речник Деркин сказал, что твоё слово — решающее. Я покажу их тебе — выбирай любой.
Древний на миг прикрыл глаза, его веки дрогнули. Немалых усилий стоило ему удержаться от нелепого смешка. Он кивнул и пошёл за Асфатом, подстраиваясь под походку коротконогого знорка, но всё равно поравнялся с ним через пару шагов и пошёл ещё медленнее, чтобы не убежать вперёд.
— Воля богов и их вечная слава, — усмехнулся Асфат, силясь заглянуть Гедимину в глаза. — Вот чем стало для нас прибытие твоего отряда. Мы ни от кого не ждали такой помощи — и такой своевременной помощи! Ты и твои воины — вы по крови сарматы... и я безмерно удивлён. О вашем народе я слышал иное... говорят, вы надменны и равнодушны к чужой боли, и только зову любопытства вы подчиняетесь, а сострадание чуждо вам. Как можно такому верить...
Человек развёл руками и снова усмехнулся. Древний Сармат посмотрел на него задумчиво и кивнул.
— Всё правильно, знорк. Но, кроме зова любопытства, мы ещё подчиняемся закону. Сегодня в твоём городе мы сделали всё, чего от нас требовал закон, и всё, на что нас могло толкнуть любопытство. Если ты хочешь, чтобы купол был убран, незримая смерть ушла, а здания в центре стали пригодными для жизни, то самое время обсудить цену...
Здание малого зернохранилища — одно из десятка схожих между собой строений за невысокой символической оградой — быстро освободили от внутренних выгородок, убрали толстые дверные завесы, и сейчас люди, созванные Асфатом из соседних кварталов, выметали из зернохранилища последнюю пыль и сухую траву. Гедимин вошёл, не пригибаясь, постоял у порога, убедился, что пол достаточно прочен, и одобряюще посмотрел на Асфата. Знорк говорил с группой соплеменников поодаль, но на взгляд сармата развернулся и вопросительно хмыкнул.
— Сгодится. Полы прочные, — отозвался Древний.
— Командир Гедимин, это амбар. Тут хранится зерно, — покачал головой Асфат. — Боюсь, не сочтёт ли твой народ, что риогонцы напрочь лишены гостеприимства — даже не нашли для посланцев Реки достойного жилища!
— Не сочтёт, — бесстрастно ответил Гедимин. Его мысли заняты были завтрашней разборкой башни, распылением дезактивирующих растворов и переплавкой облучённого камня. Улыбка Асфата увяла и перекосилась, пока он говорил с сарматом о цене работы ликвидаторов — и они в конце концов договорились, и Гедимин не сомневался, что получит в срок и самородный морион, и кей-руду, и технологии её применения. С технологиями, правда, придётся подождать пару месяцев — почти никого из тех, кто в этом разбирался, Ангахар в живых не оставил. Древний сожалел об этом едва ли не сильнее, чем сам Асфат.
Древний отошёл от зернохранилищ и остановился. Знорки за ним не последовали. Эта область Риогона, чуть южнее купола, застроена была большими зданиями из камня — и многие из них даже пережили взрыв. Людей не было видно — здесь не было бесхозных обломков, годных на растаскивание, а чужую собственность местные знорки уважали. И Гедимин даже слегка удивился, когда услышал из дверного проёма одного из зданий несвязные гневные вопли. Он понимал по-гвельски, но понятные фразы из долетающих обрывков слов никак не связывались. Кажется, кричащий желал кому-то очень неприятной судьбы и жалел о том, что не приблизил эту судьбу своими руками. Голос, глухой и землистый, показался Древнему знакомым. Он вошёл в дом, слегка склонив голову — проём был высоким, стена — толстой, была надежда, что и полы не соломенные.
— Ууурррх, — донеслось из полутьмы, разогнанной сарматским фонарём. — Командир Гедимин?!
Сармат не ошибся — это был Йизгар. С их последней встречи он нашёл где-то кожаную робу и уже выпачкал её в земле и саже. Ещё одна цацка сарматской работы — брошь из рилкара и металлических дуг, слегка похожая на спиральную галактику — была прицеплена к груди сиригна. Йизгар покосился на неё и поспешно протёр её рукавом от налетевших хлопьев пепла.
Здание, в дальнем углу которого, среди обломков камня и металла и россыпи углей, стоял на коленях сиригн, было не простым жилым домом. Тут пахло гарью, окалиной и серой, и запах этот впитался в стены. Этот огромный каменный чан, утопленный в полу, и прочные на вид тележки, и несгораемые робы, в беспорядке сваленные в угол, и короба, подвешенные к стенам... и разбитый округлый бок огромного сооружения, формой похожего на башню, две открытые пристройки по бокам от него, обугленные остатки примитивных, но очень больших мехов... Глаза Древнего Сармата медленно загорались любопытством.
— Ты кричал, — сказал Гедимин, задумчиво глядя на Йизгара. — Что произошло?
— А-а... — сиригн мотнул головой и поднялся с колен, сокрушённо вздыхая. — Я тебя побеспокоил. Честно, я не хотел. Ничего не произошло, командир Гедимин. Но если бы Арфаксад и его прикормленный демон попались мне...
Многорукое существо с силой сжало в ладонях обломок камня. Он треснул, мелкие осколки полетели во все стороны. Сиригн ещё раз вздохнул и посмотрел на проломленную "башню".
Её строили, несомненно, знорки, но сложена она была на совесть, и плоские камни её стен были надёжно пригнаны один к одному и даже, как виделось Гедимину, скреплены оплавлением. С ними пришлось повозиться, но всё же их разломали и раздробили. Верхняя часть башни упала вниз, снеся перекрытия второго этажа, её дно было выворочено, кто-то разорвал мехи и расколол трубки и рычаги, прилагающиеся к ним — и усердно ковырял внутренние стены, будто искал в них алмазы. Керамические плиты, больше похожие на стекло, недавно выстилали "башню" изнутри — теперь их осколки валялись повсюду. Они были ярко-красными, чёрные и золотые линии сложного орнамента выделялись на них даже под слоем пепла. Гедимин подобрал осколок и провёл пальцем по узору, проследив направление завитков.
— Здесь тоже был взрыв? — спросил он, подойдя к Йизгару. Оттуда, где стоял понурый сиригн, видно было выломанное днище башни — ещё один слой керамики, много угля, прикипевшие к камням капли металла. Днище дробили так же усердно, как стены, оно превратилось в бесформенное крошево.
Сиригн успел забыть о сармате. Он вздрогнул всем телом, заметив его рядом с собой, и криво усмехнулся.
— Когда-то мы говорили между собой — смотри в оба, иначе взорвётся! А "Эшем" работал и работал, каждый день он разгорался, а в иные дни мы не гасили его и на ночь, и так он горел неделями — хватало бы дров! А он не остывал, пока хоть кусочек угля был в нём... И он не взорвался. Нет, не взорвался... Его разрушили.
Йизгар судорожно вздохнул и вытер лицо рукавом. Гедимин молчал, глядя на обломки сооружения. Ему сильно повезло — он всегда подозревал, что у знорков должны где-то быть промышленные здания, и что они как-то плавят металл, но вот увидеть подобную печь самому...
— Зиннур улетел тогда в храм. Он хотел выгнать повелителя червей — и он погиб, и в тот же день мы сражались уже здесь, в литейном цеху, и здесь нас перебили. Тут была орда Айкуртов, и маги — дружки Арфаксада, и он сам. Они убили всех, даже Саламандр в огненных чашах. Потом они стали ломать стены. Я лежал тогда без чувств, меня сочли трупом. Если бы я видел, как они крушат "Эшем"... Хаэй! Что ты делаешь?!
Сармат уже стоял у дальней внутренней стены "Эшема" и, запрокинув голову, смотрел вверх. На этой стене, на высоте его роста, большая часть орнамента уцелела. Древний просунул "усы" анализатора в одно из выбитых отверстий, нащупал сернистые соединения и слегка оплавленный базальт.
