Долгие годы Шторма в кошмарах преследовали глаза зелёной попугаечки, которая отправилась вместе с ним с островов, чтобы посмотреть на большой остров, где живут их новые знакомые. Она любила петь песни, всё время о чём-то расспрашивала или рассказывала, на краткое время позволив ощутить себя безмятежным и свободным. Но прибытие на земли непрекращающейся войны всё расставило по своим местам.
"Однажды я принесу в эти земли мир, прекратив все войны" — произнёс во время их последнего разговора завоеватель.
"Мир, который ты принесёшь, будет построен на костях... для мертвецов" — ответила ему подруга, замолчав уже навсегда.
Гориллы построили много лодок, как железных, так и из кожи с деревом. Захват же островов прошёл быстро и без осложнений, так как попугаям было попросту нечего противопоставить живым машинам войны.
— Я предлагаю вам присягнуть мне, чтобы вместе идти в счастливое будущее для всех! — провозгласил завоеватель, стоя перед связанными птицами, будучи вооружённым обычным топором.
— У нас была счастливая жизнь... — заявил один из старейшин. — Из-за тебя, теперь она в прошлом.
— Не стоит печалиться по тому, чего уже нет, — холодно отозвался Шторм. — Теперь, ваши жизни, а также жизни и благополучие ваших семей, напрямую связанны со мной. Не хотите служить ради себя? Служите ради своих птенцов.
Что могут сделать маленькие и слабые попугаи, во время войны между племенами горилл? Во-первых, они стали глазами и ушами Шторма, принося ему сведения о противниках; во-вторых, их стали использовать как посыльных; в-третьих, они всё же могли биться, пусть и не столь эффективно.
Более сытые (за счёт рыбалки и фруктов), не беспокоящиеся о малышах, которых лодками отправляли на острова, где они жили и учились под руководством опытных воинов, вместе с птенцами туземцев, которым тоже прививали верность племени, подчинённые Шторма стали грозной силой, о которой заговорили во всех долинах. Поэтому, когда он объявил о собрании вождей в большом гроте, откликнулись почти все.
Никто и никогда не узнает, что именно происходило во время встречи вождей, но из более чем пяти десятков самцов, вечером вошедших под своды пещеры, на утро вышли только девятеро. Восемь из выживших единогласно назвали девятого Великим Вождём, тут же присягнув ему на верность...
Оставшаяся война за объединение была короткой и жестокой: воинов убивали не щадя ни самцов, ни самок, а детёнышей отправляли в долины или на острова, где им прививали новые взгляды и учили новым законам. Один за другим погибли и восемь вождей, присягнувших Шторму, а на их места пришли молодые сыновья, готовые вести за собой разросшееся воинство.
...
Со времён вражды племён прошло почти тридцать лет и народ горилл изменился до неузнаваемости: они по прежнему остались крупными и сильными, быстрыми и ловкими, но теперь воинами становились не две трети населения, и даже не половина, а в худшем случае десятая часть. Благодаря большим торговым кораблям, везущим металлы и драгоценные камни через море, покупая еду, книги, инструменты и нанимая мастеров, были построены первые города... Ну а благодаря рыболовным судам, которые их научили строить наёмники, угроза голода более не так сильно довлела над головой.
"И всё же, ты была не права", — встав рядом с белым мячиком, подумал про себя король-завоеватель, с некоторых пор старающийся говорить крайне редко, да и то лишь по делу.
— Рекомендую воспользоваться седьмой клюшкой, — произнёс полосатый носильщик, своей репликой выдёргивая монарха из его воспоминаний.
— Хм, — одарив спутника спокойным, даже равнодушным взглядом, правитель взялся за деревянное древко, удобнее перехватывая его верхними лапами.
Замах и удар... за которыми последовал новый стремительный полёт к цели.
Порой, в минуты спокойствия, когда не нужно было принимать очередное спорное решение, Шторм сравнивал себя с мячиком, который то стремительно летит, преодолевая все препятствия, то лежит и думает, как и в какую сторону двинуться дальше. Прошли те времена, когда можно было пользоваться любыми методами достижения цели, не считаясь с сопутствующими потерями, а также репутацией. Теперь было нужно выбирать как направление, так и инструменты, просчитывая десятки вероятностей...
— Ваше Величество! — шум хлопающих крыльев прервал размышления правителя, когда он взглядом искал белый мячик, приложив левую ладонь ко лбу козырьком.
— Хм? — немолодой уже, но ещё и не старый воин посмотрел на попугая из третьего поколения тех, кто жили под его властью (сине-бело-зелёные перья превращали его в яркое пятно, делающее отвратительным разведчиком).
Оказалось, что жители архипелага живут всего лет до двадцати-двадцати пяти, а потому даже самые молодые птенцы, заставшие завоевание их родины, уже оставили своих внуков, забрав с собой страшные сказки. Почти никто уже и не верил, что верные союзники и друзья, когда-то были пленителями и рабовладельцами (слухи о том, что они помогали Шторму в завоевательной войне, только подкрепляли уверенность пернатых, ну а историкам мягко намекнули, что именно следует писать в книгах).
— Послание от коменданта северного порта, — приземлившись на зелёную траву и поклонившись, летун извлёк свиток из тубуса, находящегося в перевязи под правым крылом, маховыми перьями левого крыла.
Приняв письмо от одного из тех, с кем однажды отправился в плавание, которое могло стать их последним приключением, Шторм вчитался в неровные строчки текста...
"Однажды я принёс мир на свою родину. Скоро придёт время принести его всему миру".
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
Гости из прошлого
На его пути стояла снежная буря, столь же беспощадная... сколь и равнодушная. Холодный ветер дул с такой силой, что едва не сбивал жеребца с ног, заставляя пригибать голову и идти на полусогнутых ногах, собственным телом продавливая в снежном покрове дорогу, которую менее чем за минуту полностью заваливало не оставляя и следа.
Старсвирл хорошо помнил подобные метели, устраиваемые жадными до негативных эмоций виндиго, но на этот раз присутствие духов холода совершенно не ощущалось... из-за чего было только более тоскливо на душе. Но сколь бы сильна ни была непогода, магический барьер и упорство, проявляемое ещё не дряхлым, но уже и не полным сил стариком, позволяли не сбиться с пути к цели, на которую указывало поисковое заклинание.
Годы прошли с того дня, когда они расстались с Кризис при не самых приятных обстоятельствах, и Блюблад несколько месяцев пытался отыскать свою воспитанницу. К сожалению, все его усилия оказались бессмысленны, так как чейнджлинг словно сквозь землю провалилась (ироничным было то, что его самого в это время искала Луна, проявляя ничуть не меньше упрямства).
В конце концов, принц сдался и прекратил свои путешествия, поселившись в небольшой деревушке. Притворяясь травником и целителем, он даже успел обучить основам лекарского дела нескольких жеребят, параллельно всё же пытаясь найти выход из сложившейся ситуации, но... уже без энтузиазма. В конце концов, возвращаться в будущее будучи стариком, уже не имело смысла.
Но вот в один из дней до их села дошли слухи, что на севере Эквестрии, среди не тающих снегов, было обнаружено новое государство пони, называемое Кристальной Империей. Попытки узнать какие-либо подробности увенчались частичным успехом, так как всё, что было известно собеседникам, это тот факт, что северным городом правит некий тёмный маг, превративший своих подданных в рабов, и теперь желающий начать войну с их королевством.
Тревожные догадки охватили разум белого единорога и, сняв с вешалки свои плащ со шляпой, он собрал перемётные сумки, а затем отправился в новое путешествие. Свой дом жеребец оставил соседям, которые собирались отдавать дочь замуж за земного пони, пришедшего к ним в поисках лучшей доли.
Мышцы были уже не столь сильны и выносливы как в юности, да и магическая сила, после отделения Зеркала Души, заметно уменьшилась... Но разум оставался по-прежнему остр, а мастерство лишь росло, позволяя точностью манипуляций компенсировать силу.
Обойдя столичную область королевства по дуге, Блюблад отправился строго на север, время от времени собирая слухи и сплетни. Когда же до заснежённых равнин оставалось не больше дня пути, ему на глаза попались патрули большой армии, которые ходили под знамёнами золотого солнца на белом фоне, и серебряной луны на тёмно-синем (полотно было разделено пополам, а половинки дневного и ночного светил составляли единый круг, подчёркивая единство сестёр-аликорнов).
Со дня на день воинство Эквестрии готовилось пойти на Кристальную Империю, но пока что им мешала сильнейшая снежная буря, в которой легко было потерять обоз и многих воинов. Все попытки пегасов, направленные на усмирение погоды, неизменно проваливались из-за магического происхождения аномалии...
Ждать было нельзя и старый единорог, воспользовавшись промедлением дочерей, обогнув армию эквестрийцев, явно опасающихся того, что их ждало впереди, углубился в бурю, направившись к самому её сердцу. Пусть это и было откровенно глупым, во многом даже самоубийственным поступком, но он должен был убедиться в своих догадках, либо развеять их...
"И что ты будешь делать, если догадка окажется верной?", — саркастично спрашивал голос разума.
"Попытаюсь остановить их, а затем убедить заключить мир", — ответил пожилой жеребец.
"А если ты ошибаешься, и там кто-то другой?", — продолжал испытывать терпение первого архимага незримый собеседник.
"Остановлю их и постараюсь добиться мирного соглашения", — твёрдо отвечал Старсвирл.
...
Сколько он шёл? Часы... а может быть даже дни. Время не имело значения для тела, напрямую поддерживаемого магическими плетениями, обеспечивающими силу мышц, тепло шкуры, ровное течение мыслей. В какой-то степени, Блюблад ощущал себя скорее уж живой марионеткой, нежели настоящим жеребцом.
Заклинание поиска упрямо показывало вперёд, а перед внутренним взором уже горела импровизированная карта, на которой одна синяя точка сближалась с морем красных (примерно так в настольной игре для единорогов, в которую учила его играть принцесса Селестия, а затем уже он учил играть дочерей, обозначались свои и чужие фигурки).
"Забавно получается: Селестия научила меня играть в настольную игру, чтобы я затем научил этой игре Селестию... Как же ломит голову от этих мыслей", — поморщившись и тряхнув бубенцами, белый единорог крепче сжал губы, шагнул вперёд и... оказался на краю ровной площадки, очищенной от снега до самой земли.
Сделав ещё несколько шагов, принц полностью оказался внутри необычного, просто огромного магического барьера, тонкой плёнкой отделяющего снежную равнину, с бушующей на её территории вьюгой, и город. Даже воздух здесь был тёплым, будто бы мягким летним днём, а ветер и сырость вовсе отсутствовали.
В то время как позади бушевала стихия, словно яростная и бессильная хищница, раз за разом бьющаяся о прутья клетки, впереди возвышались величественные башни, соединённые тонкими и невесомыми мостиками, украшенные ажурными балкончиками и куполами. Это зрелище можно было бы назвать прекрасным, если бы ощущение безысходности не пропитывало воздух... И всё равно, невозможно было не восхититься выращенными из кристаллов сооружениями, похожими на скульптурную композицию изо льда...
"Угольно-чёрного, совершенно не прозрачного матового льда", — мысленно констатировал старый единорог, удивляясь факту того, что его так легко сюда впустили.
Вопреки ожиданиям и опасениям, незваного гостя не спешили хватать стражники (вряд ли у них это получилось бы, но отсутствие даже попытки говорило о многом), и только одна кобылка неспешно шла навстречу, отделившись от крайней башни. Она была облачена в свободную серую мантию с высоким воротником, накопытники, при каждом шаге издающие мелодичный звон и полушлем, скрывающий верхнюю половину мордочки.
— Приветствую, — подняв правую переднюю ногу, старый жеребец дружелюбно улыбнулся, желая создать о себе приятное впечатление, ну или хотя бы усыпить бдительность, прикинувшись беспечным путником.
"Старый дурак. Где ты видел простых путников, которые несколько дней упрямо идут через снежную бурю? Да и кроме того, если ты не заметил, тебя явно ожидали. Не просто же так эта пони тут торчала совсем одна", — проворчал голос разума, указывая на вполне очевидные вещи.
Спорить с самим собой Блюблад не стал, не желая давать своему расстройству личности прогрессировать. Он прекрасно понимал, что после всего пережитого, с его головой не всё в порядке, но пока что это было не опасно, да и напоминало скорее уж голос интуиции, нежели невидимого собеседника.
— Приветствую вас в Кристальной Империи, — монотонным, но даже так — красивым голосом произнесла кобыла. — Прошу, следуйте за мной: король Сомбра ожидает вас для аудиенции.
— Ожидает... меня? — изобразил удивление принц. — Он знает, что я здесь? Давно ли меня ждут? Мисс...
Земная пони не ответила, лишь молча развернулась и столь же неспешно пошла обратно. Пожилой единорог несколько секунд колебался, но затем всё же решился и догнал проводницу, пристроившись справа и чуть позади. Ещё несколько раз он пытался заговорить, но постоянно натыкался на полное игнорирование своей персоны, а перейти к более грубым методам допроса не позволяло то, что агрессии к нему никто не проявлял.
Между двумя крайними башнями начиналась прямая дорога, состоящая из монолитного шершавого кристалла иссиня-чёрного цвета, к удивлению Блюблада, ощущающегося тёплым. Вскоре, в окнах зданий, похожих на маленькие дворцы, а также во множестве переулков, создающих целую паутину запутанных ходов, стали появляться другие пони: одетые в мантии, костюмы, платья, доспехи и полушлемы, они не произносили ни слова, с отсутствующим видом исполняя какую-то работу, словно бы были не живыми, а являлись частями огромного механизма. На перекрёстках стояли стражники, закованные в чёрную кристаллическую броню, вооружённые мечами и алебардами, поднятыми в жесте приветствия...
— И всегда у вас так встречают гостей? — не надеясь на ответ, всё же спросил пожилой жеребец, ожидаемо услышав отстранённое молчание и цокот копытц. — Это, вообще-то, не вежливо с вашей стороны. Если вы будете и дальше молчать, я начну говорить разную чушь. Например так: я — король розовых слоников! Пойдёшь со мной на свидание? У жеребцов буйволов по пять ног... Блаблаблаблаблаблабла... Кхе-кхе. Эх...
Досадливо поморщившись, Старсвирл стал оглядываться более внимательно, отмечая то, что абсолютно все местные пони, от самых маленьких жеребят и до дряхлых стариков, носят шлемы из чёрного кристалла. Не нужно было быть гением, чтобы понять, что с наибольшей долей вероятности, именно эти украшения и являются причиной подобного состояния горожан.
"Может быть снять шлем с моей спутницы? Пожалуй... пока что не стоит провоцировать стражу. Возможно, мы ещё сможем договориться с королём Сомброй... если это тот, о ком я думаю", — мысленно остановил себя Блюблад, неохотно отводя взгляд от головного убора своей провожатой.
