— Делай, что должен, — сказал ему капитан. — Пока я могу немного потерпеть боль.
Продвигаясь по кораблю, следуя указаниям капитана, он вскоре встретился с выжившими сотрудниками службы безопасности. Они были контужены, сбиты с толку и дезорганизованы, но, увидев его, сплотились, поняв, что корабль еще не достался адвентистам. И когда разнесся слух, что капитан помогает в этом деле, они сражались как дьяволы. Характер сражения менялся с каждой минутой. Теперь речь шла уже не о том, чтобы обеспечить контроль над их кораблем, а о том, чтобы уничтожить несколько оставшихся очагов адвентистского сопротивления, засевших в тех частях корабля, где капитан имел лишь ограниченный контроль.
— Я мог бы убить их прямо сейчас, — сказал он Скорпио. — Я не могу изменить форму этих частей себя, но могу сбросить в них давление или затопить их. Просто это займет немного больше времени, чем обычно. Я даже могу обратить против них электромагнитное оружие.
— Внутри себя? — спросил Скорпио, вспомнив, как в последний раз это произошло во время калибровки.
— Я бы не стал делать это легкомысленно.
Скорпио крепче сжал пистолет "бозер". Его сердце бешено колотилось в груди, зрение и слух были не лучше, чем когда он пришел в себя.
Все это не имело значения.
— Я разберусь с ними, — сказал он. — На сегодня вы сделали все, что могли, капитан.
— Тогда оставляю все на твое усмотрение, — сказал скафандр, отступая в идеально сформированный проем, который только что появился в стене. Стена закрылась сама собой. Как будто капитана никогда и не было рядом с ним.
Помимо "Ностальгии по бесконечности", основное внимание капитана было, по крайней мере, частично занято развитием оружия тайника. Даже когда внутри него бушевала битва, даже когда корабль медленно возвращался под контроль своего экипажа, он не забывал об оружии, заботясь о том, чтобы оно не пропало даром. В течение многих лет он носил при себе сорок единиц оружия класса "Ад", оберегая их от хищничества и порчи. Степень его трансформации была гораздо меньше, чем сейчас, но он все еще испытывал сильную привязанность к оружию, которое сыграло такую центральную роль в его недавней истории. Кроме того, само оружие было любимой игрушкой старого триумвира, Илии Вольевой. Он все еще с теплотой думал о триумвире, несмотря на то, что она с ним сделала. Сколько он помнил Илию, она всегда находила время поговорить с ним, даже в моменты его наименьшей общительности, и он не собирался подводить ее, злоупотребляя последней из этих темных игрушек.
Телеметрия оружия из тайника поступала к нему по множеству защищенных каналов. Капитан уже установил вокруг себя крошечные камеры слежения во время самой ожесточенной фазы штурма соборной стражи. Теперь тот же самый рой глаз позволял поддерживать непрерывную связь с оружием, даже когда "Ностальгия по бесконечности" зависла на дальней стороне Хелы.
Халдора, с точки зрения оружия тайника, теперь поглотила половину неба. Газовый гигант был полосатым чудовищем первобытного холода, сочащимся экзотическими химическими веществами, его цветовые полосы были такими широкими, что в них можно было утопить целый скалистый мир. Все выглядело очень реалистично: каждый датчик на обвязке оружия показывал именно то, чего можно было ожидать в такой близости от газового гиганта. Он ощутил чудовищную силу его магнитного поля, почувствовал поток заряженных частиц, увлекаемых этим полем. Даже при сильном увеличении завитки и вихри атмосферы выглядели абсолютно убедительно.
Капитан прислушивался к разговорам людей, находившихся на его попечении, к их размышлениям о природе загадки Халдоры. Он знал, что они ожидали найти за этой маской мира: механизм для передачи сигналов между соседними реальностями, целые вселенные, развевающиеся там подобно лентам, соседние миры-браны в реальности более высокого измерения балка: своего рода радио, способное настраиваться на шепот гравитонов. Детали пока не имели значения. Сейчас им нужно было как можно быстрее установить контакт с существами на другой стороне. Скафандр на "Леди Морвенне" был одним из возможных средств — возможно, самым простым, поскольку он уже был открыт, — но на него нельзя было положиться. Если Куэйхи уничтожит его, то им нужно было найти другой способ связаться с тенями. Когда-то Куэйхи подождал, пока не наступит исчезновение, прежде чем отправить свой зонд на планету. У них не было на это времени.
Им нужно было спровоцировать исчезновение, чтобы самим обнаружить механизм.
Оружие начало замедляться, принимая боевую стойку. Внутри него шли серьезные приготовления. Начали происходить загадочные физические процессы: последовательности реакций, поначалу незначительные, но постепенно переходящие в необратимый каскад. Управляющее сознание устройства перешло в состояние спокойного принятия. После стольких лет бездействия теперь оно собиралось сделать то, для чего было создано. Тот факт, что оно умрет в процессе, ни в малейшей степени не беспокоило его. Оно ощутило лишь микроскопический проблеск сожаления о том, что было последним в своем роде и что поблизости не было другого оружия тайника, которое могло бы стать свидетелем его яростного применения.
Это была единственная вещь, которую их хозяева-люди так и не поняли: оружие тайника было крайне тщеславным.
Скорпио, нахмурившись, сидел за столом для совещаний. Он был один, если не считать нескольких старших. Валенсин обрабатывал его раны: на окровавленной простыне перед свином было разложено антикварное медицинское оборудование из коллекции небольшого музея, включая бинты, скальпели, ножницы, иглы и различные мази и стерилизующие средства в бутылочках. Доктор уже успел разрезать часть его туники, обнажив две раны в тех местах, где метательные ножи адвентиста пригвоздили его к стене.
— Тебе повезло, — сказал Валенсин, когда смыл большую часть крови и начал заклеивать входное и выходное отверстия пластырем. — Он знал, что делал. Ты, вероятно, не должен был умереть.
— И это значит, что мне повезло? Разве не еще худшее несчастье — оказаться распятым на стене? Просто мысль.
— Все, что я хочу сказать: могло быть и хуже. Мне кажется, что у них был приказ свести к минимуму потери, насколько это возможно.
— Скажи это Орке.
— Да, нервно-паралитический газ был применен неудачно. В какой-то момент, очевидно, они были готовы убивать, но в целом, похоже, считали, что совершают святое дело, как крестоносцы. Меч должен был использоваться только в качестве последнего средства. Но они, должно быть, знали, что прольется кровь.
Уртон перегнулась через стол. Ее рука была на перевязи, а на правой щеке красовался яркий фиолетовый синяк, но в остальном она не пострадала. — Вопрос в том, что теперь? Мы не можем просто сидеть здесь и не реагировать, Скорп. Мы должны отплатить за это самому Куэйхи.
Свин поморщился, когда Валенсин стянул две складки кожи вместе, намазав их пластырем. — Эта мысль приходила мне в голову, поверь мне.
— И что? — спросил Джаккотте.
— Я бы ничего так не хотел, как нацелить всю нашу оборону корпуса на этот собор и превратить его в дымящуюся груду обломков. Но это не вариант, пока у них на борту есть люди.
— Если бы мы могли передать сообщение Васко и Хоури, — сказала Уртон, — те могли бы сами начать наносить ущерб. По крайней мере, они могли бы найти путь в безопасное место.
Скорпио вздохнул. Почему из всех них именно ему — существу с наименее развитой способностью к дальновидному мышлению — выпало указывать на проблемы?
— Речь идет не о мести, — сказал он. — Поверьте мне, я большой любитель мести. Я написал бы целую книгу о возмездии. — Он замолчал, переводя дыхание, пока Валенсин возился с другой раной, срезая кожу и запекшуюся кровь. — Но мы прилетели сюда не просто так. Я не знаю, зачем Куэйхи понадобилось наше судно, и, похоже, никто из выживших адвентистов тоже не имеет об этом ни малейшего представления. Предполагаю, что мы просто оказались втянуты в какую-то местную игру за власть, которая, вероятно, имеет самое прямое отношение к теням. Как бы ни было заманчиво отомстить сейчас, это было бы худшим, что мы могли бы сделать с точки зрения цели нашей миссии. Нам все еще нужно вступить в контакт с тенями, и наш кратчайший путь к ним лежит в металлическом скафандре "Леди Морвенны". Вот на чем, люди, нам нужно сосредоточиться, а не на том, чтобы дать Куэйхи пинка, которого он вполне заслуживает, потому что он предал нас. Мы можем сделать это позже, когда установим контакт с тенями. Поверьте мне, я буду первым в очереди. И я также не буду действовать, исходя из минимальных потерь.
Какое-то время никто ничего не говорил. В комнате повисла пауза, тишина. Это напомнило ему о чем-то, но потребовалось некоторое время, чтобы вспомнить, о чем именно. Когда он вспомнил, то едва не вздрогнул от воспоминания: Клавейн. Подобная пауза возникала всякий раз, когда старик заканчивал один из своих возбуждающих массы монологов.
— Мы все еще могли бы штурмовать собор, — тихо сказала Уртон. — Время еще есть. Мы понесли потери, но у нас есть исправные шаттлы. Как насчет этого, Скорп: совершить точечный налет на "Леди Морвенну", захватить скафандр и наших людей?
— Это было бы опасно, — сказал другой сотрудник службы безопасности. — Нам нужно беспокоиться не только о Хоури и Малинине. Есть еще Аура. Что, если Куэйхи заподозрит, что она одна из нас?
— Он не заподозрит, — сказала Уртон. — У него нет причин так поступать.
Скорпио оторвался от Валенсина, чтобы задрать рукав и осмотреть обломки коммуникатора из пластика и металла. Он не помнил, когда повредил его, так же как не помнил, откуда взялись все эти дополнительные синяки и порезы.
— Кто-нибудь, соедините меня с собором, — сказал он. — Я хочу поговорить с ответственным лицом.
— Раньше ты никогда не придавал большого значения переговорам, — сказала Уртон. — Ты говорил, что все, что они тебе приносили, — это сплошная боль.
— Беда в том, — с сожалением признал Скорпио, — что иногда это лучшее, на что можно надеяться.
— Ты ошибаешься, — сказала Уртон. — Так нельзя поступать.
— Как будто я был не прав, позволив тем двадцати адвентистам подняться на борт корабля? Насколько я помню, это была не самая блестящая идея.
— Они прошли проверку твоей службой безопасности, — сказала Уртон.
— Вы не позволили изучить их так тщательно, как мне хотелось бы.
Уртон взглянула на своих товарищей. — Послушай, мы благодарны тебе за помощь в восстановлении контроля. Глубоко признательны. Но теперь, когда ситуация снова стабилизировалась, не лучше ли будет, если...
Корабль застонал. Кто-то положил на полированный стол коммуникатор. Скорпио потянулся за ним, надел на запястье и вызвал Васко.
Поверхность Хелы, 2727
Грилье поднялся в мансарду и некоторое время привыкал к открывшейся его глазам картине. На первый взгляд, комната была почти такой же, какой он ее оставил. Но теперь в ней были еще гости — мужчина и пожилая женщина, которых задержал небольшой отряд соборной стражи. Гости — как он понял, они были с корабля ультра — посмотрели на него так, словно ожидали объяснений. Грилье лишь провел рукой по седой копне волос и поставил трость у двери. Ему многое хотелось излить, но единственное, чего он не мог сделать, — это объяснить, что здесь происходит.
— Я отлучаюсь на несколько часов, и начинается сущий ад, — прокомментировал он.
— Присаживайся, — сказал настоятель.
Грилье проигнорировал это предложение. Он сделал то, что обычно делал по прибытии в мансарду, а именно занялся глазами настоятеля. Он открыл шкафчик на стене и достал свои обычные принадлежности — тампоны и мази.
— Не сейчас, Грилье.
— Сейчас самое подходящее время, — сказал он. — Инфекция не перестанет распространяться только потому, что ее неудобно лечить.
— Где ты был, Грилье?
— Сначала главное. — Главный хирург склонился над настоятелем, осматривая места, где колючки открывателя глаз впивались в нежную кожу век Куэйхи. — Может быть, это просто мое воображение, но, когда я вошел сюда, мне показалось, что здесь царила какая-то особая атмосфера.
— Они не в восторге от того, что я переношу собор через мост.
— Я тоже, — сказал Грилье, — Но ты не держишь меня на мушке.
— Все гораздо сложнее.
— Готов поспорить, что так и есть. — Больше, чем когда-либо, он был рад, что привел свой шаттл в состояние полной готовности к полету. — Ну что, кто-нибудь собирается объяснить? Или это новая домашняя игра, в которой мне нужно угадать двадцать раз?
— Он захватил наш корабль, — сказал мужчина.
Грилье оглянулся на него, продолжая вытирать глаза настоятеля. — Простите?
— Адвентистские делегаты были уловкой, — уточнил мужчина. — Они были посланы туда, чтобы захватить контроль над "Ностальгией по бесконечности"?
— "Ностальгия по бесконечности", — сказал Грилье. — Теперь это название всплывает еще раз.
Теперь настала очередь мужчины удивляться. — Простите?
— Вы уже были здесь раньше, не так ли? Около девяти лет назад.
Двое пленных обменялись взглядами. Они изо всех сил старались скрыть это, но Грилье ожидал какой-то реакции.
— Ты опередил меня, — сказал Куэйхи.
— Я думаю, что мы все опережаем друг друга в определенных отношениях, — сказал Грилье. Он провел тампоном под веком, край которого пожелтел от инфекции. — Это правда, что он сказал о делегатах, захвативших их корабль?
— Я не думаю, что у него были причины лгать, — сказал Куэйхи.
— Ты это подстроил?
— Мне нужен был их корабль, — сказал Куэйхи. Он был похож на ребенка, объясняющего, почему его поймали на краже яблок.
— Это мы знаем наверняка. Иначе зачем ты потратил столько времени на поиски подходящего? Но теперь, когда они привели корабль, в чем проблема? Тебе лучше позволить им управлять им, если хочешь защиты.
— Речь никогда не шла о защите.
Грилье застыл, все еще держа тампон под веком настоятеля. — Это не так?
— Я хотел приобрести корабль, — сказал Куэйхи. — Не имело значения, какой именно, главное, чтобы он был в достаточно хорошем состоянии с работающими двигателями. Не то чтобы я планировал отправиться на нем очень далеко.
— Я не понимаю, — сказал Грилье.
— Я знаю почему, — сказал мужчина. — По крайней мере, думаю, что у меня есть хорошая идея. Это насчет Хелы, не так ли?
Грилье посмотрел на него. — Что насчет этого?
— Он собирается захватить наш корабль и посадить его на этой планете. Я полагаю, где-то недалеко от экватора. Он, вероятно, уже сконструировал что-то вроде стыковочной колыбели.
— Колыбель? — непонимающе переспросил Грилье.
— Крепление, — сказал Куэйхи, как будто это все объясняло. Грилье подумал об отвлеченных ресурсах Постоянного пути, о парке строительных машин, о которых ему рассказывала Рашмика. Теперь он точно знал, для чего они нужны. Они, должно быть, направлялись к месту крепления — что бы это ни было — чтобы внести последние штрихи.
— Только один вопрос, — сказал Грилье. — Зачем?
