— Лаура Николаевна, так почему бы нам не остановиться на "Новозеландском биоцикле"? Судя по вашему рассказу он идеален. Понимаете, мы можем легко поднять температуру под куполом и до плюс пятидесяти градусов, только кто захочет жить в такой парилке? А то, о чём вы мне рассказали, это просто какой-то рай! Это же самая комфортная температура для человека!
Пожилая женщина улыбнулась ему сквозь прозрачный пластиковый шлем скафандра и воскликнула:
— Серёжа, мне лестно это слышать, но поверь, наш горный "Гавайский биоцикл" ничуть не хуже! Человеку хочется разнообразия и мы его ему обязательно дадим, ну, а потом всё само потихоньку перемешается, ведь мы специально создаём ограниченную систему контролируемого биоценоза и отобрали для этого таких представителей флоры и фауны, которые не станут антагонистами. Всё это будет весело пищать, свистеть и чирикать питаясь по большей части не друг другом, а тем, что даст им человек. Правда, для многих живых существ нужен специальный рацион питания, который желательно не нарушать, а ведь люди очень любят кормить всяческую живность крошками со своего стола.
Сергей обаятельно улыбнулся через прозрачную маску респиратора и быстро успокоил профессора Иванову:
— Лаурочка, поверь, нет людей более дисциплинированных, чем марсианские колонисты. Тебе наверное это будет трудно себе представить, но у нас на Марсе заполнены спиртом огромные ёмкости и я ещё ни разу не слышал, чтобы кто-то выпил хотя бы тридцать грамм этой отравы. Все обходятся исключительно одним только айраном и безалкогольным шампанским. И в одном, и в другом всего два с половиной процента алкоголя. Так что марсиане и сами не станут кормить ваших зверюшек, и детям не позволят этого делать. У нас принято строго выполнять все инструкции специалистов и не спорить с ними.
— Ну, что ты, Серёженька, пусть кормят на здоровье! — Тотчас воскликнула Лаура Николаевна — Ведь им будет достаточно только знать, кого и чем нужно кормить. Поэтому никакие строгости ту вовсе не нужны и к тому же детей нужно обязательно приучать заботиться о братьях наших меньших.
После этого купола, обитатели которого ему очень понравились, Сергей осмотрел все остальные и был очень удивлён, когда увидел среди тропических птиц синиц, перепелов, жаворонков, а среди животных белок, ежей, зайцев и даже ондатр, но больше всего ему понравились всё-таки карликовые оленьки и изящные, как статуэтки, косули, которые совершенно не боялись человека. На Марс также было решено отправлять собак крупных пород, преимущественно немецких овчарок, сенбернаров, ньюфаундлендов и ирландских волкодавов, а вот кошкам не повезло. Их тоже брали, но только специально выведенную породу, которую уже назвали марсианским сфинксом. Эти кошки были совершенно равнодушны к птицам и дай им волю, вообще не слезали бы с рук. Одного такого котика восьми месяцев от роду Сергею даже подарили и дальше он осматривал институт уже с Марсиком на руках. Однако, в полный вопрос он пришел тогда, когда ему показали целый табун маленьких пони и стадо карликовых свиней и это было далеко не все животные, которых учёные решили отправить на Марс для того, чтобы человек не забывал о Земле и не испытывал там психологического дискомфорта.
После посещения этого института он сразу же связался со своим домом на Марсе и добрых три часа рассказывал Юле о том, какие чудеса увидел в Зеленограде. Больше всего его жене понравилось то, что к отправке на Марс были полностью подготовлены несколько миллионов питомцев, для которых также было подготовлено всё необходимое в том смысле, что саженцы деревьев и трав также были подготовлены к погрузке на борт. Всего биологам требовалось семьдесят пять больших транспортных контейнеров, а им давали только двадцать, но Сергей Александрович, выслушав директора института, сказал, что он может смело рассчитывать на все сто контейнеров, иначе кое-кто пойдёт на Марс пешком, если, конечно, отважиться на такое путешествие.
Егор, его сын, после того, как тоже пообщался с матерью вместе с женой и внуками, выслушав от отца всё, что он думает о его взглядах на экономию, быстро кивнул головой, тотчас взял в руки телефон и приказал срочно начать сборку ста больших транспортных контейнеров. Видимо его спросили о том, из чего их собирать, раз он сердито крикнул в трубку:
— Снеси пару-тройку десятков складов, Виктор, и собери их из этих панелей. Они ведь у нас все типовые, а то барахло, которое в там лежит, можешь распродать по дешевке или вовсе раздать местному населению даром, но через три недели все сто двадцать контейнеров должны висеть на орбите. Хотя биологи просят сто, я этих товарищей хорошо знаю. Они запросто могут припереть на орбиту целое стадо слонов.
Сергей улыбнулся и сказал глядя Марсика по покрытому нежным замшевым пушком лбу:
— Правильно, сынок, запас кармана не дерёт. На Марсе каждый саженец будет на вес золота, а судя по тому, как биологи умоляли меня дать им ещё хотя бы несколько контейнеров, им есть что в них затолкать и всё это у нас дома не купить ни за какие деньги. Зато назад я верну все эти контейнеры битков набив их чистейшим диоксидом кремния в качестве ответного жеста. Знаешь кого я больше всего мечтал увидеть на Марсе?
— Кого? — Спросил его сын.
— Таракана в ванной. — Со смехом ответил Сергей — Самого обычного прусака с длинными усами. Когда мы переселились в купол для молодых мам, так там наш садик облюбовала стайка волнистых попугайчиков. Представь себе, мама и Алёнка не захотели перебираться в Младоград, в наш новый дом, только потому, что не могли с ними расстаться. Ещё бы, ведь на них приходили полюбоваться чуть ли не все наши друзья, то есть все колонисты. Очередь была, как в мавзолей. Теперь, когда они забрали оттуда парочку молоденьких попугайчиков, Алёнка каждое утро бежит на лоджию, где мамуля их поселила, чтобы покормить просом и семечками. Живность это великое дело, сынок, без неё человеку в космосе очень тоскливо.
Видимо воспользовавшись тем, что разговор зашел о космической тоске, Егор тут же спросил отца, наливая ему чая:
— Батя, почему ты хочешь жить на Марсе?
Сергей Александрович, сидел на кухне одетый в медицинский комбинезон с датчиками, который он не снимал с себя круглые сутки кроме того времени, что принимал душ или ванну, но без обязательного респиратора, их зеленоградский дом, как и многие другие в этом городе, был специально подготовлен для этого, грустно улыбнулся и ответил сыну:
— Так надо, Егорка. Понимаешь, сынок, если я останусь на Земле, то меня мигом превратят в третейского судью и ко мне будет обращаться каждый, кого вместо Марса отправляют на Луну. Хуже того, главы правительств будут постоянно умолять меня войти в их положение и срочно принять отряд колонистов, пока их старики не врезали дуба. Вместо того, чтобы создать для них необходимые условия жизни и обеспечить им высококачественное медицинское обслуживание, они захотят отправить их всех на Марс и желательно даром. Мне уже завтра попытаются дать бой, Егорка, но у меня благодаря тебе и Егору есть железобетонные аргументы, так что я от них легко отобьюсь, но они же на этом точно не успокоятся. Но ты не расстраивайся, в середине января две тысячи десятого я уже буду в Москве, а потом очень многое может измениться и какими будут эти перемены, я даже не представляю.
Егор сосредоточенно кивнул головой и спросил:
— Ты про временную петлю, батя?
— Про неё, окаянную. — Насмешливым голосом отозвался Сергей Чистяков и добавил — Всё решится первого февраля две тысячи десятого года, Егор. Высший суд окончательно выставит нам оценку. В том числе и поэтому я хочу улететь на Марс, чтобы не подносить ватку с нашатырным спиртом к каждому сопливому носу и не поить всяких нервных дамочек валерьянкой.
Поговорив ещё полчаса, Сергей Чистяков отправился спать. Врачи не требовали от него строгого соблюдения режима по двум причинам, — здоровье у него было как у титана, это раз, но больше всего они боялись нарваться на какую-нибудь лексическую конструкцию трёхэтажного, или того более, типа, это два. Единственное, что от него требовалось, это соблюдать биологическую безопасность и не подцепить какой-нибудь экзотической заразы. Ну, а с этим требованием он как раз был полностью согласен. Поэтому, проснувшись утром в шесть часов, он наспех ополоснул лицо, выпил чашку кофе без сахара и отправился в домашний спортзал, где в течении часа занимался тайчи, поражаясь своей собственной силе и гибкости. После этого он ещё пятнадцать минут занимался дыхательной гимнастикой, принял душ и пришел к столу к восьми часам утра. Его невестка Инга приготовила просто роскошный завтрак, он съел его с огромным аппетитом, надел маршальский мундир поверх медицины и поехал в Москву.
Сегодня в двенадцать часов дня Кремле должно было состояться экстренное заседание Комитета Мира. Конгресс Наций прекратил своё существование в ту же минуту, как он вышел из зала заседаний. Причём с крупным скандалом, битьём посуды и даже физиономий. Видимо таким образом самые продувные политические бестии хотели заработать себе очки. Впрочем все они просчитались и те, кто за них голосовал, выдвигая в конгрессы и парламенты, быстро их оттуда отозвали. После этого ими занялись уже следственные органы, расценив их действия, как попытку захвата власти и агенты, действующие под прикрытием, начали дружно давать показания. Пока что следователям. В охоту на ведьм это не превращали специально, арестов не производили, были задержаны только те граждане, которые позволили себе оскорбить должностное лицо при исполнении обязанностей, но и их вскоре выпустили предварительно допросив.
Экстренное заседание Комитета Мира по причине отсутствия на Земле Великих стариков обещало быть жарким, но Сергей Чистяков предусмотрел это и когда все тридцать семь глав государств, входящих в Комитет Мира вошли в Георгиевский зал, они увидели вокруг круглого белого стола не только удобные полукресла, но и тридцать восемь больших телевизионных экранов, стоявших вместо стульев на противоположной стороне, а на них помолодевших до невероятного Великих стариков, одетых в парадные мундиры и свои самые лучшие костюмы со множеством наград на груди. Все они были веселы и оживлённо переговаривались друг с другом. Петер фон Сименс также находился среди них и взирал на всё происходящее с царственным величием. Ещё бы, ведь это именно он, а не Сергей Чистяков, был главным руководителем самой великой стройки века. Да, и сам господин главный координатор на этот раз вошел в зал последним, хотя и появился в дверях вместе с президентом Советского Союза. Он постоял в дверях несколько минут и прошел к своему месту только тогда, когда на своё председательское сел его и Николая Зимина выдвиженец — Игорь Родионов.
Кое-кому это сразу же не понравилось, но победителей, как известно, не судят. Перед ними лебезят и заискивают, чтобы не оказаться под горячую руку в числе побеждённых. К тому же это был не тот случай, когда у победы вдруг объявлялось великое множество отцов. Поэтому как только Сергей Чистяков сел на своё место справа о президента Советского Союза, все Великие старики встали со своих мест и зааплодировали ему, не стесняясь громко выкрикивать его имя так, словно они могли это увидеть, ведь сигнал должен был поступить на Марс только через семь с половиной минут. Комитету Мира ничего не оставалось делать, как только последовать за ними. Как только все сели, со своего места немедленно встал председательствующий, обвёл всех внимательным взглядом и торжествующим голосом сказал:
— Дорогие друзья, мы собрались сегодня здесь для того, чтобы воспользоваться результатами упорного труда нашего коллеги, главного координатора Комитета Мира, человека многих талантов, нашего доброго друга Сергея Чистякова. Ну, а теперь я предлагаю перейти от слов к делу и решить самый главный вопрос, в каком порядке мы будем отправлять наших стариков на Марс и по каким критериям производить отбор. Слово предоставляется главному координатору.
В зале воцарилось такое молчание, что комариный писк показался бы артиллерийским выстрелом. Сергей сдержанно улыбнулся и заговорил как всегда спокойным, ровным голосом:
— Коллеги, корпорации "Сименс-РКТ" и "Главпродснаб", которые собственно и реализовали этот проект за счёт собственных и заёмных средств, уже отобрали первые двадцать пять миллионов кандидатов в колонисты. При этом мы не всегда и не во всём исходили из принципа паритета, а больше полагались на принцип целесообразности и исторической справедливости. Поэтому возникли некоторые диспропорции, которые, как мне известно, далеко не все из вас склонны поддержать.
Премьер-министр Индии Раджив Ганди тотчас сказал:
— Серж, Индия и Китай не просто не склонна к этому, но и требует справедливого отношения к нашим нуждам.
Президент Пакистана Беназир Бхутто тотчас сказала ему:
— Раджив, то, что Индия и Китай не в состоянии справиться с проблемой рождаемости, вовсе не является основанием для того, чтобы вы поделили между собой Марс. Поэтому лучше помолчи. И Индии, и Китаю давно уже пора отдать большую часть своих трудовых ресурсов соседям. Чем мечтать о колонизации Марса, лучше подумайте над тем, как помочь Советскому Союзу освоить просторы Сибири, Австралии её огромную территорию, не говоря уже об Алжире, Ливии и Саудовской Аравии с их незаселёнными территориями. Вот тогда вы не будете иметь тех проблем, с которыми сталкиваетесь на каждом шагу.
Сергей кивком головы поблагодарил её и сказал:
— Спасибо, Беназир. Раджив, я хочу сразу же поставить все точки над и. Ни Индия, ни Китай не вложили в этот проект ни копейки, сославшись на свои финансовые трудности. Мы со Старым Петром были вынуждены брать деньги из других источников, но тем не менее два миллиона самых уважаемых граждан Китая и полтора миллиона индийцев мы всё же забираем с Земли уже в первой волне колонизации, рассчитанной на перевозку двадцати пяти миллионов человек на Марс. Извини, но ничего другого, как строить города на Луне, вам не остаётся. Пока что вы отправляете туда одних только рабочих и это совершенно недопустимо. Ни Китай, ни Индия не имеют права проехаться на чужой повозке, так что побыстрее включайтесь в работу. Кстати, Беназир полностью права. За свои трудовые ресурсы вы не получите ни копейки. Наоборот, вы обязаны заплатить этим странам за то, что там примут ваших граждан, но они уже не будут вашими. То же самое касается и тех граждан, которых мы забираем на Марс. Они станут марсианами и вы уже не сможете оказать на них никакого влияния. Хотите узнать, что думают по этому поводу Индира Ганди и Дэн Сяопин, сейчас узнаете. Как только сигнал дойдёт до Марса, они вам тотчас ответят.
Раджив Ганди тотчас сник. Похоже, что у него уже состоялся разговор с матерью и она ему кое-что объяснила. Правда, среди членов Комитета Мира нашелся ещё один обиженный. Им оказался президент Колумбии Хорхе Льоса, который сказал:
— Серж, я понимаю твою заботу о своих соотечественниках, но чем вызвана такая твоя забота о гражданах Израиля? Ты берешь на Марс почти двести тысяч евреев. Почему?
