— Ну зачем же так, полковник? — усмехнулся я в ответ. — Я вам искренне сочувствую, понимаю, как трудно искать чёрную кошку в тёмной комнате. Кстати, она там всё-таки есть, несмотря на то, что ваши нерадивые шпионы её не нашли. Это целиком ваши проблемы. С моей же стороны все условия сделки выполнены. Вы же почему-то решили, что можно не расплачиваться за неё. Так что это не мой, а ваш последний шанс показать себя достойной сотрудничества стороной.
— Не валяйте дурака, фотографии японских крейсеров последней серии уже напечатаны даже в газетах, — скривился Файербрейс. — Ничего с их артиллерией не произошло в ходе ремонта. Вы же не будете этого отрицать?
— Адмиралам Страны Восходящего Солнца незачем спешить, — ответил я, откинувшись на спинку стула. — Головной линкор последнего поколения только заложен, на его постройку уйдёт года три или четыре минимум. А крейсера... Перевооружить их, если это заранее предусмотрено при постройке — дело недель, максимум, месяца. Зато, когда это произойдёт, можно быть уверенным, что Япония полностью готова к рывку.
— Что вы имеете в виду?— нахмурился британец.
— Просто я видел то, что японцы строят в доке в Курэ. И, кстати, готов, за соответствующее вознаграждение, показать и вам. Не верите? — сделав предложение, глядя на скептическое выражение лица работника британского посольства, я усмехнулся. — Вот полюбуйтесь, — с этими словами я выложил на стол большой конверт желтоватой вощёной бумаги без каких-либо пометок.
— Что это? — спустя пару минут спросил меня Файербрейс, рассматривая фотографию.
— Ерунда, ничем не примечательный городишко Хиросима на побережье Внутреннего японского моря. Курэ будет, уверяю вас, гораздо, гораздо интереснее. В СССР, исходя из этой информации, уже сделали кое-какие чрезвычайно важные выводы. Уверен, в Англии её тоже оценят по достоинству, что не может не отразиться на вашей карьере самым благоприятным образом.
— И что же вы хотите? — по-прежнему не отрываясь от аэрофотоснимка спросил меня атташе.
— Во-первых, исполнения ваших обязательств по нашей первой сделке. А вторую готов с вами заключить в обмен на продажу Англией СССР лицензии на авиационный мотор Роллс-Ройс "Мерлин".
— Исключено! — хлодно ответил англичанин. — Мы платим только за факты. А ваши выдумки о крейсерах ничем не подтверждены! Аэрофотоснимки Курэ мы готовы приобрести, но вам следует, как говорят в России, урезать осетра. Роллс-Ройс частная фирма и правительство Англии не вправе приказывать ей что-либо продавать.
— Ну, раз так, то мы не договоримся. А выгодно продать известные мне сведения я найду кому. Например, тем же американцам. Или вашим же оппозиционным политическим деятелям. Надеюсь, следующее правительство Англии, которое сменит действующих недотёп и крохоборов, которые строят грандиозные планы, не видя, что происходит под носом, будет более заинтересовано в процветании собственной империи и более расположено к сотрудничеству. И вашу роль в том, что Великобритания оказалась последней в мире страной, которая узнала нечто жизненно важное именно для неё, я не буду скрывать. Спокойной вам ночи, полковник, — с этими словами я начал подниматься со своего стула.
— Это угроза?
— Это реальность. Куш срывает тот, кто знает прикуп, а не тот, кто блефует натуральнее.
— Вы напрасно думаете, что я буду вас останавливать, если вы собрались уходить, — заметил Файербрейс. — Одного такого случая мне вполне достаточно. Если не будете горячиться, то я смогу вам предложить желаемый вами Асдик в обмен на аэрофотоснимки Курэ. Разумеется, в том случае, если на них будет нечто действительно важное.
Играть на обострение после такого предложения уже не имело никакого смысла и я вновь занял место за столом, включившись в процесс торга.
— Пять приборов последней модели, лицензия на них и на отдельные комплектующие, поставка необходимого оборудования и инструмента, в случае, если аналоги не выпускаются в СССР, конструкторское и технологическое сопровождение вплоть до начала серийного выпуска Асдика здесь у нас. Всё это в обмен на аэрофотоснимки Курэ в любом случае. И выплата неустойки по первой сделке в британской валюте или иных ценностях в полном размере второй сделки, когда японские крейсера будут реально перевооружены.
— Вы так уверены в себе, что хотите получить лицензию на Асдик вовсе бесплатно? — усмехнулся Файербрейс.
— В достоверности всех своих сведений и ценности их для вас нисколько не сомневаюсь. И не надо давить, я и так пошёл на уступки, простив вам "Мерлин".
— Контракт на Асдик, выплата неустойки, в обмен на аэротофотоснимки Курэ и регулярные повторные снимки до окончания постройки японцами кораблей, — полковник торговался как на арабском базаре.
— Не пойдёт. Велик риск нечестной игры с вашей стороны, — заявил я прямо. — Повторный снимок, один, после начала выпуска Асдика в СССР в течение полугода.
— Не понимаю. Что вам стоит? Ведь всё равно будете летать.
— Японский флот нас не интересует. Когда мы сможем иметь на Тихом океане сравнимые морские силы, это поколение японских линкоров будет уже старыми ржавыми корытами. Сведения добыты частью случайно, частью специально на продажу. Нам незачем рисковать, летая над Японией.
— А если мы попросим посмотреть конкретный объект за отдельную плату?— прищурился полковник.
— Обращайтесь, донесу ваше пожелание в высшие сферы, — усмехнулся я в ответ. — Но обещать ничего не могу. И плата, разумеется, вперёд. Давайте не будем отвлекаться на мелочи, прежде чем договоримся о главном.
— Я располагаю необходимыми полномочиями дать согласие на такой обмен, — кивнул мне атташе. — Дело за технической стороной вопроса.
— Отлично. Завтра же внешторг СССР обратится к правительству Англии с предложением подписать контракт на продажу лицензии. В момент подписания договора вы получите интересующие вас аэрофотоснимки. Кстати, не советую вам задирать цену. Лучше согласитесь с нашей. Она будет справедливой. Это, во-первых, ускорит процесс, а во-вторых, деньги вернуть всё равно придётся.
— Странно, капитан. Договариваемся мы с вами, но за вашей спиной явно стоит правительство СССР, — сказал задумчиво Файербрейс. — В связи с этим и с ценой, которую вы упомянули, мне не совсем понятна ваша роль. Какой смысл в посредниках, если можно договариваться напрямую? Ваше присутствие должно быть оправдано хотя бы тем, что именно ваша сторона согласится с названной нами ценой.
— Вы хотите получить от меня секретные сведения и ещё и подзаработать на этом? Напрасно. Без моего участия вам придётся рассчитываться тем, что действительно, — это слово я произнёс с явным нажимом, — необходимо правительству СССР. А не каким-то там Асдиком или "Мерлином". Ведь речь идёт о выживании Британской империи, не больше и не меньше. По сравнению с этим я, лично, весьма скромен в своих запросах. Поэтому цена будет нашей и таково моё последнее слово.
— То есть вы...
— То есть я хочу сказать, — перебил я полковника, — что лучший способ заставить кого-либо действовать так, как выгодно тебе — убедить его, что это нужно именно ему. И в разговоре в высших сферах мне потребуются аргументы. Я удовлетворил ваше любопытство?
— Но зачем вам, в таком случае, "Мерлин"? Ведь вы, насколько я знаю, работаете в другой сфере и наш мотор — ваш прямой конкурент.
— Во-первых, нашлись более ловкие люди, которые сумели меня отодвинуть от той сферы, о которой вы упомянули. Мне доставило бы немало удовольствия создать им некоторые сложности. Во-вторых, "Мерлин" — хороший способ заработать, не прикладывая усилий. Я мог бы получать отчисления с каждого серийного мотора только потому, что сыграл в приобретении лицензии на него ключевую роль. Но наша вторая сделка оказалась лично для меня ещё лучше. Деньги платит правительство СССР, а получаю их, в конечном счёте, именно я, все сразу и гораздо быстрее. Ведь мы уже договорились, полковник?— протянул я через стол руку.
— Пожалуй, да, — пожал её Файербрейс в ответ.
— В таком случае, я вас покидаю. До новых взаимовыгодных встреч, — с этими словами, забрав "картинку" с Хиросимой, я встал и, не оборачиваясь, вышел. На улице крепкий вечерний мороз сразу принялся щипать меня за нос и за уши, норовя забраться под шинель, но я шёл, закурив папиросу, чтоб не возиться с трубкой, и думал. Вот ведь ирония, но знай полковник Файербрейс, что я отдал бы ему всё даже бесплатно, то никогда бы со мной не связался. Вот и пришлось честному человеку, которым мне приятно было себя считать, разыгрывать алчность и иные некрасивые черты характера. Да, тяжёлая эта работа, из болота тащить бегемота! Особенно, когда это вообще тебе не нужно, а бегемот только и думает, как бы тебя затоптать.
Через два дня контракт по гидролокаторам был подписан, что вызвало бурные прения в британском парламенте, который обиделся, что его не поставили в известность. Вызванные туда "на ковёр" лорды Адмиралтейства оправдывались именно моими словами: беспрепятственное торговое мореплавание для Великобритании всё, подводные лодки являются для него угрозой, следовательно, распространение по миру противолодочных средств есть благо.
Ну, а я потирал руки в предвкушении того, что заложенные в сентябре подлодки, а главное, первые сторожевики "моих" проектов будут гарантированно оснащены гидролокаторами, пусть пока импортными. А значит, на них, на зарезервированные места, можно установить и испытать, выбрав лучший вариант, реактивные бомбомёты РНИИ, которые я видел на отстреле в Ленинграде. Ракетчики тогда хвалились своими достижениями, показав несколько вариантов РГБ, самый тяжёлый из которых нёс на 20 кабельтовых на двигателе РС-132 135-киллограммовый заряд с эффективным радиусом поражения ПЛ в пять метров, как и большая глубинка ББ-1. Поражение цели, направление и дистанция до которой должны были быть заранее известны, достигалось залпом из двух курсовых установок по четыре направляющих. Гидростатические взрыватели бомб при этом были отрегулированы с шагом 15 метров, полностью перекрывая залпом глубину до 100 метров, на которую были способны погружаться отечественные лодки.
Но эти образы были, конечно, лишь дополнением к основной программе, главным номером которой была артиллерийская баржа, переделанная из десантной, грузоподъёмностью в 300 тонн, вся утыканная направляющими 280-миллиметровых снарядов. Каждый такой подарок нёс 100-килограммовую осколочно-фугасную БЧ с повышенным коэффициентом наполнения, превосходящую по мощности 203-миллиметровый снаряд, и был укомплектован четырьмя ракетными двигателями 132-х миллиметрового калибра по пакетной схеме. Баллистика этого боеприпаса полностью совпадала с таковой же у удлинённого "неавиационного" варианта РС-132 и давала максимальную дальность выстрела в сорок кабельтовых или почти семь с половиной километров. А вот кучность, благодаря раскрываемому косопоставленному оперению, "закрученным" вокруг оси снаряда двигателям и спиральным направляющим, была заметно лучше "бюджетного" 132-мм снаряда, который решили не усложнять и не повышать его цену "излишествами".
Показательные стрельбы на Ладожском озере, как раз в тех местах, где я присутствовал на учениях Батумской бригады МП, произвели сильное впечатление даже на меня. Вначале юркие торпедные катера поставили дымзавесу, под прикрытием которой баржа, развивая почти 20-узловый ход, вышла на дистанцию выстрела. Несколько десятков секунд на "чистой" воде для прицеливания всем корпусом и корректировки по данным дальномера установок прицела, и в сторону берега полетели снаряды, выпускаемые, благодаря большим размерам пусковой платформы, с немыслимой скорострельностью. Впечатление было такое, будто какая-то адская туча вдруг, вопреки всем законам физики, пролилась в небо огненным дождём. После этого, отстрелив вперёд по курсу дымовые буи, баржа развернулась и опять спряталась в завесу, которой её прикрывали катера.
Осмотр цели, деревянного макета позиции среднекалиберной береговой батареи, не выявил его присутствия на месте. Перепаханное поле на месте бывшей опушки леса, на котором нельзя было определить даже местонахождение огневых, командного пункта и ходов сообщения. Результат залпа из 250 РС-28 был, что называется, налицо. А баржа несла на себе ещё запас на два "подхода". Правда, перезарядка была делом совсем не быстрым и занимала несколько часов.
Там же, на Ржевке, демонстрировали морякам наземные установки, которые ни в какую не хотел принимать на вооружение армии командарм Кулик, утверждавший, что РС означает "разоряй страну". Варианты пусковых, предложенных ранее армейцам, базировались на различных шасси. Самая простая из них, для стрелковых дивизий, базировалась на обычной тракторной трёхосной телеге и представляла собой знакомую мне по прошлой жизни "Катюшу" с восемью рельсами на 16 снарядов, зато она, единственная из всех, имела круговое горизонтальное наведение. Те же артиллерийские части, установленные на вездеход ГАЗ 60-й серии и тягач ЗИЛ-5Т, предназначались для мотострелковых, кавалерийских дивизий и танковых корпусов соответственно. А вот для корпусов стрелковых предназначалась 16-зарядная БМ-28 на шасси ЗИЛ-6В. Она могла вести огонь не только "морскими" боеприпасами, но и упрощёнными, с одним ракетным двигателем и постоянным оперением. Правда, только на три километра. 82-х миллиметровых же "Катюш", которые были созданы в "эталонной" истории, здесь не было вовсе. Этот калибр, с БЧ немногим больше трёх кило, был оставлен исключительно для авиации.
Эпизод 12.
В новогоднюю ночь мы с Полиной, подняв, как и положено, тост за новый 1938-й, никуда не пошли. Не было праздничного настроения. Вроде всё как обычно, подарки, поздравления, народ снова на катке собирается, но что-то не то.
— Тяжко на сердце, — после долгого молчания призналась мне жена и прижалась ко мне, сидевшему за столом, положив подбородок мне на плечо. Я в ответ только вздохнул, соглашаясь без слов. В последние полгода моей половинке не позавидуешь — дети, дом, работа, муж бывает лишь наездами. Спёр для неё "в будущем" очередную песню, на сей раз "Сто часов вдвоём" Юрия Лозы, но толку то. На неделю настроение поднял, а потом всё снова на круги своя. Хорошо хоть, что Маша Милова, подруга по несчастью, как всегда помогала, чем могла. А самое поганое было в том, что пожалеть Полину я позволить себе не мог.
Меня целиком занимали мысли более важные и, чего греха таить, тяжкие. Я знал, что именно в этом году должны закрутиться события, которые вскоре обернутся громом пушек по всему миру.
Вроде бы и не сидел, сложа руки, всё это время, сделано мной и другими из-за моей активности немало. Например, по моим оценкам, с технической точки зрения, Красная Армия уже сейчас примерно достигла уровня, который в "эталонной" истории был на рубеже 41-го года. На вооружение во всех родах войск приняты современные образцы, отвечающие требованиям времени. Пусть армия на сто процентов не перевооружена, пусть ещё не созданы резервы боеприпасов, но ведь то же самое было и тогда. А подавляющую массу оружия, не говоря уже о снарядах, делать придётся всё равно уже в ходе войны.
